Называет, знаешь как? Период первоначального ограбления. Ты понял, куда гнет? А проект знаешь какой? Проиндексировать вклады населения, ну, те, пропавшие, и вернуть знаешь за счет кого? За счет предпринимателей. То есть, как бы проиндексировать наши счета, только в обратную сторону. В общем, с ним надо разбираться. И чем быстрее, тем лучше. Можно в пансионате... Месяц не были. Посидим, поговорим, пусть доложит, чем башка забита... А то забыл, чей хлеб ест и на кого работает. Договорились, передам Саранцеву...
Камовский положил трубку и достал из стола пачку исписанных листов.
- Вот, Жора, послушай, что один умник предлагает... Ни много ни мало снова денежную реформу.
- Как это? - нехотя спросил Георгий. Он уже томился от разговоров и с удовольствием бы покинул кабинет шефа.
- А просто. У него все просто. Провести учет расходов, тотальный, понял? По всей стране. Ревизор нашелся! Выявить всю сверхприбыль и обложить налогом. Вот чего надумал! И за счет этого провести индексацию вкладов населения. Умник выискался!
- Кто же это предлагает?
- Есть такой комик. Мой свояк - Авдеев.
- Авдеев? Недавно по телевизору выступал... - вспомнил Георгий.
- Что говорил?
- Я ничего не понял, - признался Георгий.
- Вот так. Плетет, что в голову придет. Язык без костей.
На пороге появился Саранцев, молодой, элегантный, сияющий, живой укор обрюзгшему хозяину кабинета. Когда-то Георгий работал у него в отделе безопасности информации. Веселое было время. Георгий поднялся, радостно улыбаясь.
- Привет, Марк. О, и Жорик здесь. Здорово, малыш. Как успехи?
- У нас все окей, Дима, - не дав Георгию раскрыть рта, сказал Камовский.
- Что-то у вас здесь коньячком пахнет... - Саранцев повел носом.
- До тебя не пахло.
- Один - ноль. - Саранцев присел к столу и огляделся. - Ты и камин подновил, молоток. Часы, бронза...
- Мы не какой-то паршивый министерский главк, который тут загнивал. Мы - свободные коммерсанты. Пусть народ видит, что мы надолго тут. Навечно. Выпьешь?
- В другой раз. Тороплюсь. Меня Капитонов просил взять у тебя авдеевские бумаги - почитать. Что-нибудь ценное?
- Ерунда... Читать противно, забери, - Камовский подвинул к нему бумаги.
- А что это? - Саранцев присел.
- Проект программы нашей будущей партии. Сам катается на моей машине и такое пишет, извращенец! Разве это программа? План собственного удушения. Сколько мы потратили денег и сил, сколько заткнули ртов, чтобы пресечь всю эту болтовню о денежной реформе. О ней теперь никто и не вспоминает. Деньги новые, цены новые, а все остальное - как было, так и есть. Валюта крутится, чего ещё надо? Теперь этот чудик проснулся. И почерк хороший, - значит, дурак. Был бы умный, ничего бы разобрать нельзя было. Как у Ленина.
- Не стоит так волноваться, Марк. Вредно. А как они попали к тебе?
- Ужинали у него. Он что-то такое блеял, как обычно, потом пошел на кухню. Смотрю, бумаги. Случайно на глаза попались. Глянул, э, думаю, надо их посмотреть на свежую голову. Главное, ведь сам же на моей бээмвэшке катается! - возмущенно закончил Камовский.
- Я поехал в иксчейндж. Пока! - Георгий встал, все эти политические разговоры его совершенно не интересовали.
- Малыш, подожди пару минут внизу, разговор есть, - сказал Саранцев.
- Подожду, только недолго. Саранцев вышел почти следом. Он взял Георгия за локоть и вывел в коридор.
- Ты чего такой сердитый?
- Маркело надоел. Может, возьмете обратно?
- Не могу, этика. Но ты мне можешь понадобиться, поэтому не пропадай, звони. Скоро предстоит серьезное дело. На тебя можно рассчитывать?
- Само собой.
- Тогда до связи. Пока.
Вика ждала внизу, в холле, рядом с дежурным, сидела в кресле, закинув ногу на ногу, и дымила сигаретой.
Он наклонился, шумно выдохнул:
- Запах есть?
- Немного. - Она подняла голову.
- Ладно, выветрится.
- За что он на тебя?
- Прошелся по старым адресам, - пробурчал Георгий. - Но поезд ушел, теперь в лапу не дают, все делается централизованно, на уровне боссов. Все шито-крыто, без нас. Мы свою роль отыграли. Сегодня я это понял. Другая жизнь пошла. Надо было раньше хапать, а мы, как идиоты, боссам несли. И ты тут еще...
- Обо мне потом... Я с тобой.
- Садись, только вначале в иксчейндж.
- Ну что насчет меня-то? - спросила она, когда выехали на Маросейку и втиснулись в поток машин.
- Обещал отстать...
- Жорик, я... Век благодарна буду.
- Ты ни при чем... Из-за Мосла я. - Так Георгий звал своего худощавого приятеля Костю Горелова.
- Какая трогательная забота. Даже завидно.
- Вас, баб, надо в армию призывать, хотя бы на год, чтоб поняли, что такое дружба. Загнать бы в казарму... Может, тогда и дошло бы.
- Избави меня Боже от друзей, а с врагами я сама справлюсь, знаешь?
- Кто это придумал, просто никогда их не имел, вот что я тебе скажу, детка. Ты сама чего мне сегодня на шею бросалась да школу вспоминала?
- Я не обещала, что буду ждать его. Да и было-то это когда. Почти три года прошло. А он, как только вернулся, начал какое-то идиотское расследование. Грозить мне начал. Я думала, он там повзрослеет. Каким был, таким и остался. Даже смешно. Шузы допотопные, джинсов приличных и то нет, зато гонору - через край. Идет - нос кверху, в упор не видит, не здоровается. Думает, я перед ним виниться должна... Дурак он. Я свободный человек, Жора, так и передай ему.
- Свободный? Ну и ну. Маркело тоже сегодня говорил, что он свободный. Вот ему я больше верю. - Он покачал головой.
- Да, свободный, кого хочу - люблю. Как хочу, так и живу.
- Для свободы нужны бабки, крошка... А у Мосла - сплошная невезуха. Одна за другой. В институт не попал, ни работы нет, ни денег... А тут ещё ты.
- Неудачник он, вот и злится. Ты же вот устроился.
- Просто я на год раньше дембельнулся. Раньше ушел, раньше пришел. Сейчас, как говорит Маркело, такое время: год равен десяти. И он прав. А ты удачница?
- И я - нет.
- Как раз два сапога пара.
Он вырулил на Садовое кольцо. Все пространство вокруг было забито транспортом.
- Ты обещал меня поучить, Жорик. Хотя теперь не видать мне машины.
- Вот тебе первый урок: чем отличается гаишник от козла?
- Чем, Жорик?
- Гаишник пасется на дороге, а козел у дороги. - Он захохотал. - Зачем тебе машина, тебя ж хахали возят.
- Грубиян ты все такой же.
- А Маркело вежливый?
- Конечно. Хоть и скотина. Он ведь и мне должен. И не отдает. Пятьсот баксов. Если его обещалки можно называть долгом.
- Маркело задаром ничего не обещает. Так хотелось дать ему в рожу. Просто руки чесались. Ушел бы куда, да везде одно и то же.
Георгий свернул во двор и остановился.
- Схожу в иксчейндж, тут рядом. - Он взял пакет и выбрался из машины, кузов качнулся, освободившись от тяжести.
- А я пока куплю бананов. - Вика ловко выпорхнула из машины.
Георгий прошел мимо невысокого милиционера и встал в очередь.
- Купил? - спросила Вика, когда Георгий снова взялся за дверь машины.
- Семьсот баксов, - Он покосился на пакет с бананами: - Перешла на мартышкину пищу?
- А что? Пища наших предков. Хочешь, очищу?
- Давай.
Через пятнадцать минут они снова продирались сквозь потоки машин.
- Не протолкнуться, - ворчал Георгий, - Говорят, бензин дорогой. На чем же они ездят, на воде, что ли? А баб сколько за рулем! Тоже мне, драйверы, еле ползут... Вот что, я тебя высажу у поворота, а сам на заправку. Идет?
Глава 8. ТРЕНИРОВОЧНОЕ ОГРАБЛЕНИЕ
Георгий, Вика и Костя Горелов жили в одном доме и знали друг друга много лет - выросли вместе. Георгий никогда специально не занимался спортом, он был могуч от природы, а Костя, несмотря на то, что пропадал в спортивных секциях, ходил в тренажерный зал, поглощал килограммы специального белка, остался тонкокостным и щуплым. Он был ершист, задирист, склонен к авантюрам и нередко нарывался на неприятности. Потом их разлучила армия - Георгий был старше на год, да и попал в десантные войска, куда Костю, конечно, все равно бы не взяли.
Их восьмиэтажный кирпичный дом в Новых Черемушках стоял на отшибе и выделялся среди окружающих бетонных коробок необычным силуэтом - высокой теремком - крышей с почерневшим от времени деревянным чердачным окном. Это был самый старый дом в округе, послевоенной постройки - с высокими потолками, просторными лестничными клетками и старорежимным, ползущим внутри сетчатого короба лифтом.
Костя устроился в кустах на пустом ящике, брошенном любителями пива, и закурил. Отсюда просматривалась входная дверь и ведущая к ней асфальтовая дорожка. Наблюдательный пункт идиота, с горечью подумал он.
Он вспомнил, как подкараулил Вику у подъезда в первый же вечер после своего возвращения. Она вышла из серебристой БМВ, небрежно махнула кому-то в кабине рукой и направилась к подъезду. Костя настиг её в дверях, задыхаясь от ревности, любви и отчаяния, загородил ей дорогу и начал бормотать что-то пересохшими губами. Хотел затеять веселый, непринужденный разговор, но, ослепленный её видом, только таращил глаза и топтался у двери. Неужели за два казарменных года ему вколотили столько робости?
- О, Костя, привет... Прибыл? - Тон её был насмешливо-снисходительным, словно они виделись только вчера и не он почти полгода бомбардировал её письмами.
- Вон ты какая стала... Мужики катают. - Вышло у него грубо и вызывающе.
- Только без сцен... Еще один воспитатель появился. Тоже мне...
- Да я... Да подожди... Извини, сорвалось... Я просто поговорить хотел... - потерянно бормотал он, чувствуя, как бешено колотится сердце.
- Сначала научись разговаривать, дружок, - холодно отрезала она и окинула его сверху вниз прищуренным взглядом. - Заведи машину, может, и с тобой прокатнусь... По старой памяти.
Она, как ему показалось, брезгливо обошла его и скрылась за дверью. Он растерянно оглядел себя и словно впервые увидел и стоптанные туфли, и обвисшие брюки, и рубашку, которую ещё носил его старший брат... Вот и поговорил, выяснил отношения... Ну что, получил? Сейчас он её почти ненавидел. Вспомнились и обида, и отчаяние длинных казарменных ночей.
А каких-то два с половиной года назад они встречались с ней здесь же, недалеко, у этой же рощи. Целовались бешено, взасос, до головокружения и стонов. Он теперь просто не мог поверить, понять не мог, почему это все вдруг кончилось. Фанга говорил, у неё никого нет, а может быть, просто утешал его? Тяжелые мысли, постоянная горечь где-то в глубине души, как болезнь, отравляли жизнь, даже сны приходили какие-то темные и тяжелые. На два месяца отложил он решительный с ней разговор, точнее, на пятьдесят дней. Зачем, зачем он это придумал? Никак не избавится от солдатских привычек. Теперь этот срок прошел, и что изменилось? Она его демонстративно не замечает, только молча усмехается при встрече. Красивая стала: то вся в кожаном блеске, то в джинсовой голубизне, только золотистые колени сверкают да рыжие - до плеч - волосы.
...Вика появилась не со стороны дороги, откуда он её ждал, а из-за дома. Значит, прошла напрямую, через школьный двор, мелькнуло у него. Пока он выбрался из кустов, она вошла в подъезд и уехала в лифте. Догнал он её уже в коридоре, когда она отпирала дверь.
Он поздоровался и взял её за руку. Они были одного роста и смотрели прямо в глаза друг другу.
- Подожди, давай поговорим, - почти прошептал Костя.
- О чем? - Она произнесла это ледяным тоном.
- У меня дело есть... Важное... Так и будем здесь стоять? - уже спокойно сказал он.
- Заходи. - Она распахнула дверь, и они оказались в тесной полутемной прихожей. Вика вопросительно смотрела на него, вся в сумеречном свете, от неё веяло какими-то невозможными духами. Сколько бессонных ночей в переполненной душной казарме он мечтал о такой встрече.
Он шагнул вперед и обнял её. Вика, полгода посещавшая курсы каратэ, не раздумывая, как пружину, отвела правое предплечье в сторону и хлестко, со всего разворота всадила локтем в его подбородок. Костя как подкошенный рухнул к её ногам. Она с ужасом смотрела на поверженного школьного друга этот удар для ближнего боя в замкнутом пространстве она блестяще освоила на курсах у Саранцева и вот теперь впервые в жизни применила. Вика опустилась рядом и заглянула ему в глаза. Он держался рукой за нижнюю челюсть и молчал.
- Костя, Костик... Ну как ты? Он вздохнул и тряхнул головой.
- Поздравляю... Образовалась. Бей своих, чтоб чужие боялись.
- Ну а что же ты... сразу лапать... В темноте. Я испугалась.
- Тебя испугаешь...
Он отвернулся, чтобы она не заметила его наполненных слезами обиды и боли глаз.
- Ну прости, Костя. Ну? - Она чмокнула его в щеку.
Он опустил голову.
Вика была смущена, раздражение давно исчезло, ей уже было жаль нескладного одноклассника. Она погладила его по щеке и вдруг поцеловала в губы. Они были соленые. Да ведь он плакал, бедняга, догадалась она.
Она поднялась и потянула его за руку:
- Пойдем в кухню... Поговорим. Что ты хотел сказать?
- Что, что1 Ты что, все забыла, да? Я два года, два года только и думал о тебе... Столько писем написал... Все кончено, да?
- Не кончено. Костя. Но все изменилось. Начался новый век, не по календарю. Жизнь стала другой. Все изменилось. Жизнь - не такая, как мы думали в школе.
- Выходи за меня замуж.
- Спасибо за доверие, Костя. Давай не будем об этом.
- Тебе миллионер нужен? Фирмач, да?
- Мне никто не нужен, я сама по себе, у меня свои планы. Я путешествовать, мир увидеть хочу, Костик... Теперь все это можно, были бы деньги... Заработай все это для меня... Или завоюй, тогда поговорим. - Вика засмеялась.
- Попробую, - пробормотал он и снова потрогал челюсть.
- А пока не дуйся, ладно? Останемся друзьями. - Она открыла сумочку и достала розовую, с позолотой открытку: - На. Билет на презентацию нашего фонда. Приходи семнадцатого в "Вертикаль". Я покажу тебе, как живут, когда есть деньги... Только оденься поприличней, ладно? И не сердись на меня. Она ещё раз чмокнула его в щеку. Неожиданно для себя она вдруг почувствовала прилив острой нежности, какой-то теплой волны, словно полузабытые детские сны обдали её своим дыханием.
Костя поднялся и, почувствовав что-то в её взгляде, протянул руки и привлек её к себе.
- Костик, мы же договорились... - Она, будто очнувшись, слегка толкнула его в грудь, а потом, мягко, но решительно подхватив под руку, повела к двери.
Костя, решив разыскать Георгия, отправился в центр.
Деньги, деньги - вот что сейчас срочно нужно. На эту чертову презентацию и на цветы Вике. Розы, они бы подошли к такому случаю. Миллион, миллион алых роз. На них теперь и требуется миллион.
Он подошел к трехэтажному старинному зданию, правое крыло его занимала фирма "Торговые палаты", и попытался пройти внутрь.
- Ты куда, пацан? - загородил ему дорогу широкоплечий крепыш.
- Мне Фаногина.
- Нет его.
Костя попытался оттеснить парня от входа, но был самым унизительным образом выставлен за дверь.
В казарме, неделями отлеживаясь на дембельской койке, представлял он себе, как, вернувшись домой, начнет новую, целенаправленную жизнь: станет ходить в тренажерный зал, поглощать белки и витамины, как через год-два превратится если не в Сталлоне, то уж, по крайней мере, в парня, которому никто не скажет "пацан". Все пошло прахом, на тренировку и диету требовались большие деньги.
Гниды, везде сытые гниды в двубортных пиджаках. Куда он вернулся? На планету, где за два медленных казарменных года пролетело сто лет, где он теперь не может купить Вике даже нормального подарка. Ах, Вика, Вика, неспетая песня.
Проклиная всех, Костя отправился искать телефон-автомат.
За углом он нашел телефонную будку и опустил в прорезь аппарата жетон. Едва он снял трубку, как жетон скользнул внутрь. От злости он готов был расколотить вдребезги этот тупой металлический ящик.
Он бросился к метро, среди пестрой толпы беспрерывно снующих людей обида и злость улеглись.
Внезапно Костя вспомнил, как месяц назад Фанга, который сопровождал кассира, взял его с собой в коммерческий банк. Тогда Костя впервые увидел горы денег, разложенных за окошечком небрежно, будто пачки сигарет.
Костя ещё раз огляделся: банк этот здесь недалеко. Ноги сами понесли его в нужном направлении. Впереди показался знакомый подъезд с милиционером у входа. Через дворы до многолюдной Таганской площади отсюда - около километра. В армии километровку он пробегал за три минуты.
Отгоняя навязчивые мысли, он остановился напротив банка: обычный жилой дом - пятиэтажка из белого кирпича. Первый этаж переделан: окна в чугунных решетках, широкий подъезд, стальные двери. За углом - стоянка машин; среди легковых - серый броневичок для перевозки денег, похожий на революционный, только без пушки.
Из банка вышли двое - молодая женщина и парень, в руках он нес крупный кейс. Кассир и охранник, получили денежки для своего вонючего ТОО, решил Костя. Потом вышла ещё одна пара, за ней еще. Ребята были как на подбор рослые, крепкие.
Если в голове созрело что-нибудь смелое, лучше долго не думать, а делать сразу, иначе не получится. Как прыжок в воду с высоты:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15