Не дрейфь, все рассчитано.
Костя остался в тренировочной хлопчатобумажной футболке и черном трико.
- Слушай сюда. - Георгий достал из куртки мешок, веревку, второй фонарь и тяжелый газовый пистолет. Щелкнул выключателем, фонарь моргнул. Слушай внимательно. Видишь, все кладу в мешок. Мешок спустим на отдельной веревке, раньше, а за ним - ты. В руке - только ключ. На, держи. На морду натяни чулок...
Костя послушно, как автомат, натянул на лицо капроновый чулок с прорезями для носа и глаз.
- Совсем другое дело, - похвалил Георгий. - Встанешь в камине, прислушайся. Если тихо, достань из мешка пистоль и фонарь и тогда выходи. Если кто-то там есть, мало ли что, стреляй прямо в морду, патроны там паралитические. И грохот такой, что любой обалдеет. И бросайся к сейфу. Открываешь, как я говорил. Понял?
Костя кивнул, его трясло - и от холода, и от страха.
- А теперь перерубим кабель. Без питания сигнализация - ничто. Аварийки у них нет. Все будет о'кэй. Лишь бы они не поперлись в кабинет. Тогда открывай стрельбу. Их там всего-то двое. Жаль, дырка маловата, я бы им там показал...
Они вернулись к стояку, по которому шел кабель. Георгий примерился, в свете фонаря блеснул топор, раздался металлический удар, посыпались искры. Костя от неожиданности выключил фонарь.
- Вику посмотри, забыл? - прошипел Георгий. Костя включил фонарь и бросился к слуховому окну.
Внизу, за дорогой в кустах, где они её оставили, три раза вспыхнула зажигалка. Костя радостно кивнул головой. Ах, Вика, Вика, разве не ради неё он все это делает? Сейчас она заберется в Жорину машину, включит печку, закурит и будет ждать их. А когда они вернутся, она бросится им на шею и начнет целовать.
- Ты что там, уснул? - недовольно пробурчал Георгий.
- Все нормально, она просигналила...
- Значит, свет вырубился. Вперед, вся Европа дыхание затаила. Вперед! - скомандовал Георгий.
Костя взял ключ, натянул перчатки, поправил маску и сел на край трубы. Георгий протянул ему веревку.
- Наступи ногами на узел.
Костя выдохнул и стал осторожно съезжать в черную дыру.
Дальнейшее происходило с ним будто во сне. Он не чувствовал ни боли от ударов о стенки, ни жуткого запаха. Он не помнил потом, как выбрался из камина и оказался у сейфа. Верхняя секция легко открылась, он нашарил под бумагами ещё один ключ и открыл нижнюю секцию. Этот момент ему не забыть никогда. В глубине металлического ящика лежали два белых пластиковых пакета, битком набитых пачками банкнот. Он сгреб их в свой мешок и охнул: килограммов пять, не меньше. Дальше он действовал быстро и осознанно, словно наконец проснулся. Осторожно, без грохота замкнул одну за другой обе секции, пристроил колодки для опечатывания, замазал их пластилином. Теперь он слышал, как со стороны дежурки раздавались чьи-то крикливые голоса. В углу у раковины он нашел полотенце, намочил его и протер за собой все следы до самого камина, протер каминную решетку, сунул полотенце в мешок и аккуратно шагнул в топку. Захрустели под ногами декоративные поленья. Наверху, в просвете трубы, желтело пятно света. Он сложил все в один мешок и только теперь заметил, что револьвер так и пролежал в нем. Проверив веревку, он подергал её и проследил глазами, как она медленно уплыла наверх. Потом вытянул руки вверх, встал ногами на веревочный узел и рывками, тяжело пополз вверх.
- Ты, оказывается, тяжелый, черт. - Георгий подхватил его под мышки и бережно извлек из трубы. Костя повалился на спину и закрыл глаза. Неужели все кончилось, весь этот безумный бред?
- На, хлебни, - Георгий поднес к его губам горлышко фляги. - Маркело любит говорить, что мужик без денег - просто самец. Теперь прочувствует на собственной шкуре, - пробормотал он.
Костя отхлебнул из фляги несколько глотков, его обожгло ароматным коньяком, теплым, бодрящим. Он сел и вдруг бросился Георгию на шею.
- Жора, я... мы сделали это. Мы их наказали. Наказали гадов. Жорик, рвем, рвем отсюда... Скорее.
- Все о'кэй, не суетись. Быстро одевайся. Все в сумку: мешок, веревки - все... И - вперед.
Первым спустился Георгий, поставил сумку на землю и дернул за веревку. Через несколько секунд рядом приземлился Костя. Дождь прекратился, их обступила непроглядная тьма.
- Что будем делать с веревкой? - прошептал Костя.
- А что с ней сделаешь? Хотя... Дай-ка я конец закину на крышу. Георгий наклонился, поднял узел и метнул его вверх. Раздался глухой стук. Все равно найдут. К десяти явится Маркело: проверит сейф, начнется паника, и к одиннадцати все будет ясно. А мы в тринадцать уже будем в купе...
Они пересекли задний двор, перемахнули через забор, вышли на соседнюю улицу и направились к скверу, где их ждала в машине Вика. Плечо Георгия оттягивала увесистая сумка, застежки её поблескивали в свете уличного фонаря, и Костя вдруг вспомнил, как он мчался под выстрелами с какой-то несчастной единственной пачкой. А если бы тот парень не промазал? Но ведь промазал, значит, он, Костя, везучий.
Вика ждала их в машине. Салон был полон табачного дыма.
- Мальчики, ну где вы пропали? Я чуть с ума не сошла.
- Нормально. Мосол молодец. Космонавт. - И Георгий впервые за последнее время загоготал.
Машина завелась сразу. Георгий вырулил на пустынную ночную улицу, едва освещенную редкими фонарями, включил дальний свет. Разбрызгивая осенние огромные лужи, машина, как белый катер, понеслась прочь от опасного места.
Вику трясло, то ли от холода, то ли от страха, она прижалась к Косте, он обхватил её за плечи и нашел горячие, пахнущие сигаретами губы. Так они и пересекли ночную Москву, в теплом, дремотном забытьи.
В Черемушках Георгий остановил машину и повернулся к заднему сиденью.
- Кончай лизаться, бандюги, - пробурчал он.
- Приехали? - Костя пришел в себя и посмотрел сквозь стекло.
- Займемся делом, - начал Георгий. - Время - три часа, расходимся по домам. Вика, утром соберешь все, что надо, для отпуска, скажешь, едешь в Ялту, будешь ждать Костю. Я до поезда посижу у приятеля, в центре, недалеко от вокзала. Баксы будут у меня. Но не все. Костя, часть возьми ты, мало ли что... - Георгий достал из мешка белый пластиковый пакет, порылся и вынул плотную пачку банкнот. - На, держи. Десять тысяч. Тебя никто искать не будет. Обежишь иксчейнджи и продашь тысяч пять. Рубли нужны. Больше тысячи в одном месте не меняй... Чтоб не возбуждать любопытство. Вернешься, половину денег отдашь Вике. Встретимся в вагоне. Я приду не через вокзал, а со стороны багажной платформы, пройду по путям. Вопросы?
"Странно как, - подумал Костя, прощаясь. - Мы - и вдруг с деньгами. Эх, не уезжать бы..."
Глава 15. ПОДОЗРЕНИЕ
У входа в метро Уланов купил газету и, пока ехал на эскалаторе, начал её просматривать. На второй странице взгляд его натолкнулся на крупный заголовок: "Ассоциация современных технологий и подпольная торговля военной техникой". В вагоне он пробежал статью глазами. Упоминались и Капитонов, и Бурмистров, и Камовский, и "таинственная генеральская пассия, которая теперь оказывает лингвистические услуги Капитонову...". Он доехал до Фрунзенской и бросился на Большую Пироговку. Из головы не выходили хлесткие фразы: "Одна из самых темных, а возможно, и кровавых сделок... Не с этих ли вертолетов обстреляли деревню... Основанный недавно социально-экономический фонд - прикрытие для миллиардных махинаций... Когда наконец заработает эта легендарная комиссия по борьбе с коррупцией..."
Бурмистров был один. Он рылся в своем огромном письменном столе и удивленно посмотрел на ворвавшегося Уланова:
- За тобой погоня?
- Вы что, продавали туда вертолеты?
- Ты о газете? Собирались, один, грузовой...
- Там же бандиты!
- Подожди, подожди. Во-первых, мы ещё ничего не продали. Пока идут переговоры. Капитонов говорил, что они получили только аванс. Он у Камовского. И вообще, в статье девяносто процентов вранья. Но кто станет теперь разбираться? Видишь, даже ты клюнул, ясновидец. Можешь поздравить, мне уже звонили из министерства, срочно отправляюсь в госпиталь на комиссию. Приказ уже подписан. Никто ничего не хочет слушать или разбираться. Все задерганы. Но ты-то! Ты же знаешь, что мы собирались сделать это ради Козиной. Это был самый быстрый вариант. Все это не случайно. Когда так много совпадений, это уже напоминает хороший план. Кто-то нас подставил, и очень крепко. Но разве разберешь в этом хаосе? То ли конкуренты Капитонова, то ли политики, то ли мафия... Попробуй в этом бардаке разбери. И потом, хочешь честно? Да пусть любители стрельбы перестреляют друг друга. И чем быстрее, тем лучше, нормальным людям только легче станет.
- Михаил Иванович, сеют зло одни, а урожай ждет всех, страшный урожай.
- Да разве я бы стал связываться со всем этим, Саша, если бы у меня был другой путь помочь Елене?! Что ты так уставился?! Скажи, разве справедливо будет, если мы не достанем ей денег? Ну, невозможно ей помочь сейчас нормальным путем, это ты можешь понять? Кругом жулье. Не сверли ты меня своими прожекторами, черт побери. Представь себе, что это твой ребенок...
- Он и есть мой, Михаил Иванович. Я хочу удочерить Надю.
- Как это? Вы с Еленой... Так что же ты мне тут читаешь лекции? Голову морочишь... Оригинальный ты парень, Саша. Извини меня... Если кто-то продает топоры, так это для - дровоколов, а не убийц. Разве он отвечает за то, как их используют? У каждого свой вкус, дорогой ты мой. Одни дрова рубят, другие - головы. Но при чем здесь топор?
- А если топоры протягивают обезумевшим от злобы людям?
- Возможно, в чем-то ты и прав... Но спроси у этого Камовского, чего мы им только не предлагали. Их интересует только вертолет. Они берут сразу, во-вторых, предоплата. Елена не может долго ждать, ты же знаешь. Деньги уже у Камовского. Почти не осталось проблем. Да пошел ты...
Бурмистров вдруг успокоился. Он снял трубку и набрал номер Капитонова.
- Привет, Виктор Павлович. Поздравляю... Что? Еще в трех газетах? Что им, не о чем больше писать? Я бы хотел, чтобы Козина срочно получила деньги, пока это все не прикрыли. Вертолет пусть забирают в Ростове. Команду я дал. У Камовского?
Бурмистров слушал, покачивая по привычке головой, изредка поглядывая на Уланова. Наконец он положил трубку и вызвал по селектору Стогова.
- Геннадий Романович, срочно свяжись с Ростовом, дай команду вертолет не передавать. Да, мы расторгаем договор. У капитоновских коммерсантов крупные неприятности. Их просто-напросто ограбили, вычистили сейф у Камовского. И наши деньги тоже пропали. У Капитонова уже сидит следователь. Вот так. Где живем-то, елки-палки? И в какое время? - Он выключил селектор и обратился к застывшему Уланову: - Радуйся, дорогой, мы играем отбой. Кто-то точно сработал, точно подсчитал. Камовский всю валюту, в том числе и Козиной, оставил на ночь в сейфе. Всего на одну ночь. И его очистили. Понял? Вот это, я понимаю, экстрасенсы. Не то что ты. Деньги для Козиной пропали - вот что действительно плохо. А газеты - чушь, не обращай внимания. Меня кладут в госпиталь на комиссацию. Теперь надежда на Стогова и Алика Семенова. У них есть кое-какие варианты. Будешь держать связь с ними.
- Михаил Иванович, я найду эти деньги.
- Да? Каким образом? Нет, дорогой мой, большие деньги имеют свойство исчезать бесследно.
Уланов выбежал из штаба и бросился к Саранцеву. Что-то подсказывало ему, что-то повелительно гнало его туда. Ему теперь вспомнилось, что последние дни Саранцев словно отдалился от него. После презентации они, по существу, ни разу и не говорили. Уланову теперь казалось, что Саранцев намеренно избегал его, подставляя то Зуева, то Авдеева. Вспомнил он и визиты в центр Подорожного из "Новостей", тот даже подарил ему свою визитку.
Ехать не позвонив было бессмысленно, и Уланов вынужден был обратиться к не любимому им телефону. У метро он нашел свободный телефон-автомат. Ответил Зуев.
- А где Дмитрий? - не здороваясь, спросил Уланов.
- Я за него. А что?
- Ничего. Завтра перезвоню. - Уланов повесил трубку.
Домой он возвращался с тяжелым сердцем. Как мог он так легко поверить Саранцеву? Ведь было внутри, было ощущение притворства, пусть легкого, но притворства, а он. Уланов, упрямо отгонял его. Недаром в кабинете Саранцева, да и во всем информационном центре он чувствовал себя так неуютно. Все раздражало глаз: белые стены, блеск нержавейки в коридоре, стальные решетки на окнах, блестящие компьютеры.
Он открыл дверь и позвонил Елене. Как всегда, когда говорил по телефону, был немногословен:
- Ты мне срочно нужна, Лена. Это очень важно. Я жду тебя дома.
Он едва расслышал её голос:
- Папа заболел, стенокардия, положили в больницу. Я только что от него.
- Как он?
- Боли прошли, но врач сказал, что несколько дней пролежит. Так что у меня напряженка. Но я приеду. На пять минут...
Елена появилась почти через час, он весь истомился от ожидания. Она бросилась ему на шею, потом отстранилась и заглянула в глаза.
- Что-то ещё случилось? - Она нажала на слово "еще".
- Очистили сейф у Камовского. Там были и твои деньги.
- Боже мой... - прошептала Елена. - Опять все сначала. Снова ждать... Снова отчаяние.
- Лена, - тон его был серьезен, - мне, чтобы сделать выводы, нужен один звонок. Ты должна позвонить Подорожному. Я сам не могу, половину не расслышу... Ты должна сказать, что звонишь по поручению Саранцева. Что он просит по паре экземпляров газет с этими статьями. Вот и все... Давай. Его имя - Анатолий Владимирович.
Все время, пока она говорила, Уланов следил за ней глазами.
Наконец она положила трубку.
- Он оставит. Никаких вопросов. Только спросил, куда доставить. Я сказала, дежурному по центру... Но знаешь, там был такой щелчок. У него стоит определитель номеров. Так что он теперь знает, откуда звонили.
- Ну что ж, пусть знает. Теперь это уже не имеет значения. - Он посмотрел на неё так пристально, что она отвела глаза.
- Я видел, как Саранцев шушукался с Подорожным. Статьи - их работа. И вообще, странное совпадение, тебе не кажется? Сегодня появляются эти статьи, одновременно у Камовского исчезают деньги. И Саранцев старательно меня избегает. Уланов замолчал и долго смотрел куда-то сквозь неё невидящим, неподвижным взглядом.
- Я найду эти деньги, Лена. Обещаю.
- Я верю. Обними меня... И я поеду, мама волнуется, ей к отцу надо.
Глава 16. ДОСЬЕ
Утром Уланов снова позвонил Зуеву:
- Дмитрий не появлялся?
- Отдыхает. Квасит где-нибудь за городом.
- А ты что делаешь?
- Дежурю.
Перед внутренним взором Уланова возник Саранцев, он улыбался, а за его спиной в глубине пространства светлели пачки банкнот. Острое чувство обиды и неприязни к своему однокашнику охватило Уланова. Он теперь не сомневался: ограбление Камовского - тоже дело его рук.
У Уланова никогда в жизни не было врагов, он не любил скандалов и теперь не знал, как вести себя с Саранцевым: он бы ни за что не хотел его видеть снова, но теперь, после всего, что случилось, встреча становилась неизбежной.
- Можно я к тебе приеду? - спросил Уланов. Разговор с Зуевым был ему необходим.
- Давай, - обрадовался Зуев. - Я тут с тоски дохну. Я предупрежу на вахте. Там справа у двери звонок. Жду.
Он добежал до метро, промчался по эскалатору. Грохочущий состав доставил его к центру города. Уланов поднялся в компьютерную. Зуев увидел его и заспешил навстречу, он был заметно навеселе и весь лучился доброжелательностью и удовлетворением.
- Привет, старик. Давай лучше дернем немного, снимем стресс, - без особой надежды предложил Зуев.
- Давай, - неожиданно согласился Уланов. Они прошли через знакомый уже компьютерный зал к перегородке, отделяющей кабинет Зуева. Матовое остекление пестрело датчиками охранной сигнализации. Внутри на длинном столе у стены стояли два мощных центральных компьютера - сердце информационной системы. К ним имели доступ только Зуев и сам Саранцев. Весь этот холодный блеск техники, белая медицинская чистота странным образом подействовали на Уланова, его охватило незнакомое ему раньше агрессивное раздражение.
Зуев повел носом, пахло спиртом и электричеством, как в кабине троллейбуса. Он открыл окно, спросил Уланова:
- Не возражаешь? Запах какой-то металлический, будто робот нагадил.
Уланов прошел к невысокому шкафу и взял сверху стопку компьютерных журналов.
- Тянет? - спросил Зуев.
- Иногда... Тогда я бросаю все дела и дня два листаю и листаю. Знаешь, как привет из студенческих времен.
- У меня тоже времени не хватает. Поговорка "время - деньги" устарела. Я это понял, когда заимел деньги. Время дороже денег.
- Чем меньше денег, тем больше остается времени, - сказал Уланов.
Зуев кивнул, хотя ничего не понял. Он старался выглядеть весело и непринужденно. Надо было разговорить Уланова, Саранцев просил, но уж очень серьезно тот сегодня выглядел. Собранный, как перед прыжком, без обычной своей мягкой интонации, не улыбается. Зуев оглядел стол: мясо, минералка, бутыль спирта, сказал задумчиво:
- Как в лучших домах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15