Ей-богу, я даю Дашке больше свободы, чем Элеонора своему сыну. И при этом такая неприступная! Моя бабушка про таких дамочек говорила: "На вонючей козе не объедешь." Мать Дениса не просто не любила меня - она считала меня злостной интриганкой, опоившей ее милого сыночка дьявольским приворотным зельем. Если бы у меня была хотя бы малая толика той сексуальной энергии, которую я, по ее мнению, трачу на ее сына, я бы давно имела миллионы от "Пентхауза". Когда я общаюсь с ней по телефону, у меня трубку примораживает к уху, хочется заорать: "Трахаемся мы с вашим сыном, и нам это очень нравится!"
И чего я ее не люблю? Вроде в невестки не набивалась, в глубине души всегда понимала, что наши отношения с Денисом временные, что ему жениться надо и детей заводить. А вот поди ж ты...
- Проходите, пожалуйста, - я показала ей на кресло для гостей.
Элеонора выглядела сегодня несколько иначе, чем я привыкла ее видеть. Глаза ее покраснели, она часто прикладывала к лицу носовой платок. Пальцы, державшие его, подергивались. Было заметно, что госпожа Геллер находилась на грани нервного срыва.
- Добрый день, Валерия, - сказала она, тяжело опускаясь в кресло, - вы наверняка не ожидали увидеть меня здесь?
- Действительно не ожидала, чем я могу быть вам полезна? - я попыталась скрыть изумление за маской равнодушия. Как будто ко мне каждый день приходят с визитом мамочки моих бывших любовников.
Элеонора неожиданно разрыдалась:
- Денис пропал, - только и смогла выговорить она сквозь слезы.
Я налила в стакан минеральную воду и протянула ей.
- Сказать по правде, я не видела Дениса два месяца и не представляю, где он может быть.
- Я знаю, что вы расстались, - Элеонора удрученно покачала головой. - Я просто не предполагала, что будет еще хуже.
- Что вы имеете в виду?
- Не знаю, известно ли вам, что у моего сына в последнее время появилась новая пассия - Татьяна.
"Итак, она звалась Татьяной!" - сарказм моих мыслей был весьма горек.
Еще бы мне бы не знать.
- Последнее время мы не встречались с вашим сыном, поэтому я ничего не могу сказать о Татьяне.
- Денис познакомил нас около месяца назад. Как-то он пригласил ее к нам на ужин. Очень красивая девушка, работает референтом. Мне показалось, что Денис немного нервничал, но за столом мы разговорились и сидели почти до полуночи. А потом он поехал ее провожать.
"Меня он на ужин к маме не приглашал!" - я почувствовала болезненный укол самолюбия. Да что теперь делить, все уже в прошлом.
- А что вас так встревожило?
- Три дня назад я вернулась домой с вечерних курсов по ивриту, Дениса не было, а на столе лежала записка, - Элеонора протянула мне листок из записной книжки. На нем бегущим почерком было написано: "Мамочка, мне нужно срочно уехать с Татьяной на пару дней. Я позвоню. Не волнуйся, ничего страшного, в понедельник вернусь. Целую, Денис."
- Сначала я не волновалась, - продолжала Элеонора. - Он часто задерживался допоздна, иногда ночевал у нее. Но я всегда знала, где он! Каждую минуту. Он очень ответственный сын, я его таким воспитала, а сейчас у меня нет никакого понятия, где он. Он ни разу не позвонил за три дня! Сотовый телефон он отключил, а номера Татьяны я не знаю. И потом, эти слова "ничего страшного..." Я схожу с ума от волнения! Как он мог так поступить? Только бы с ним ничего не случилось!
- Вы обращались в полицию? - спросила я.
- Только что оттуда. Они сказали, что он взрослый, уехал с девушкой, оставил записку, и нет никакой надобности во вмешательстве полиции. Но я же знаю, что это не так!
- Простите, Элеонора, мне неудобно об этом говорить, но если Денис так увлечен Татьяной, он просто позабыл обо всем на свете.
- Этого не может быть никогда! - сказала она твердо - Вами он тоже был увлечен, однако никогда не забывал мне звонить.
Меня слегка покоробило это "был", я снова увидела перед собой прежнюю мадам Геллер, а не обеспокоенную исчезновением сына мать.
- Действительно, - пересилила я себя, - все это внушает беспокойство, но чем я-то могу помочь?
- Мне просто больше не к кому обратиться, - умоляюще сказала Элеонора. - У вас же есть какие-то связи в полиции.
- Честно говоря, мне совсем не улыбается влезать в его отношения с этой Татьяной. Он может подумать, что я за ним бегаю, слежу, а это последнее, чего бы мне хотелось. Максимум, что в моих силах - позвонить и попробовать что-нибудь выяснить. Но мои возможности очень ограничены и будет лучше, если вы завтра снова обратитесь в полицию. И еще, если можно, оставьте мне записку Дениса.
- Спасибо вам большое, - она поднялась с кресла, протянула мне листок и, опять прижав к лицу носовой платок, вышла из кабинета.
Я осталась наедине со своими мыслями. Конечно, при Элеоноре я старалась держаться холодно, делая вид, что мои отношения с Денисом - далекое прошлое. На самом деле мысль, что с ним может произойти что-то ужасное, да еще по вине этой блондинки, заставляла сердце сжиматься от страха. Я, конечно же, поеду к Борштейну, тем более, что встреча уже назначена. Начну с одного, а перейду на другое. Убью двух зайцев одним выстрелом.
x x x
Я ехала домой, душа была полна... Меня обуревали противоречивые чувства. Мой любимый едкий старик Ларошфуко говаривал: "От любви полнее излечивается тот, кто излечивается первым." В нашей с Денисом короткой истории любви, увы, первым вылечился он. Ничего не поделаешь, молодая московская блондинка перешла мне дорогу, а я не из тех, которые борются за мужчин. Я для этого слишком ленивая. Я Телец по гороскопу, и мне жутко нравится ответ старого быка молодому из известного анекдота: "А сейчас мы спустимся с горы и перетрахаем все стадо". Это типичный характер Тельцов не суетиться, а упорно делать свое дело. Вот я его и сделаю - постараюсь найти Дениса, а молодых бычков на мой век хватит.
Припарковав машину на моем постоянном месте - напротив окна на кухне, я открыла сумку, чтобы достать ключи. Подняв глаза, я вдруг обнаружила своего бывшего мужа Бориса, сидящего на скамейке возле подъезда. "Да что они все сегодня, сговорились что ли?" - пронеслось у меня в голове. Хотя кто это все? Мать бывшего любовника и бывший муж. Не густо.
Борис родом из Баку. В семье грузинских евреев росли трое парней, Левик, Семик и Борик, все как на подбор с орлиными носами, кудрявые брюнеты. Нет, здесь я не точна - кудрявились у них в основном волосы на груди и икроножных мышцах, а вот на голове волос было маловато, все они склонны к ранним залысинам. Я их, честно говоря, путала. Втроем братья Каганошвили производили очень яркое впечатление. Если нарядить их в атласные рубашки и жилетки, в уши - по серьге, в руки дать двоим по гитаре, а третьему скрипку, то были бы они вылитые цыганское трио "Ромэн". Мне нравятся такие мужчины. Мой киношный идеал - Джефф Гольдблюм с ярко выраженными семитскими глазами. И еще Давид Копперфильд, тоже из наших.
Левик приехал в Ленинград после армии, здесь женился и прописался у жены в большой и шумной коммунальной квартире. За ним потянулись и братья. Борис был младшим, атлетически сложенным, и если бы не рост (я была на пару сантиметров выше его), то нужно было очень постараться, чтобы найти в нем внешние недостатки. Борис упорно занимался боевыми искусствами, и я не уставала глядеть на него, когда он показывал мне позу богомола или кошачью лапу.
Мы познакомились в буфете "Эрмитажа". Обычно питерцы редко бывают в музеях - мы здесь родились и вдоволь находились сюда во время учебы в школе. Но меня заинтересовала выставка театрального костюма, которая перекочевала к нам из Москвы, с Крымского вала. Насмотревшись на бальные платья Наташи Ростовой и декоративное тряпье монахов из фильма по Стругацким "Трудно быть богом", я почувствовала, что проголодалась, и спустилась в буфет. Взяв две половинки крутого яйца с горкой красной икры на каждой, кусочек сыра и плюшку, я поискала глазами свободное место и наткнулась на интересного молодого человека, сидевшего в одиночестве.
- Вы позволите? - спросила я его.
- Да, пожалуйста, - ответил он, делая мне приглашающий жест.
Я начала есть.
Молодой человек внимательно изучал меня некоторое время, потом неожиданно сказал:
- Я вижу, вы разбираетесь в индийских чакрах.
Дело в том, что на мне был надет свитер, который я связала себе сама. Свитер был из гладкой белой шерсти, и только спереди, с левой стороны, я вышила в столбик по всей длине шесть букв санскрита, соответствующие шести чакрам на теле человека. Первая буква была в точности похожа на заглавную "З" и поэтому все, кто меня видел в этом свитере, начинали читать и спотыкались на втором иероглифе. Мне уже надоело отвечать на вопрос о том, что это такое написано, и я всем говорила, что это мое имя на санскрите. Поэтому я мило улыбнулась молодому человеку, сидевшему напротив меня. Мы, естественно, разговорились и вышли из буфета вместе.
С тех пор мы не расставались. Я влюбилась в Бориса до потери пульса. Он познакомил меня с братьями, те сразу стали называть меня джаной, выговаривая первые буквы как английскую "джей". Джана на языке многих кавказских народов означает "дорогая", и мне было очень приятно такое отношение. Борис называл меня зайкой (еще до Киркорова), хотя я была худенькой и черненькой. Борис работал на заводе, в инструментальном цехе, но ко мне приходил всегда чистенький и одетый с иголочки. Я еще училась в университете, когда мы поженились. Мои родители были совсем не против того, чтобы он поселился у нас, в большой четырехкомнатной квартире. Мы съездили в Баку, к нему домой. Родители Бориса, осматривая восторженно мой округлившийся живот, не давали мне ступить шагу и закармливали восточными блюдами. Несмотря на токсикоз, я все ела с аппетитом, купалась в теплом Каспийском море и с удовольствием гуляла по бульвару - бакинской набережной, огибавшей бухту. Я до сих пор уверена, что Хайфа здорово похожа на Баку, а здешние евреи просто близкие родственники тамошних. Наверное, климат и близость моря формируют характер, и я поняла наконец после знакомства с Борисом, почему я с трудом выносила своих бывших поклонников - белесых мальчиков с вялыми эмоциями. Не зря же я унаследовала от прабабки-гречанки иссиня черные волосы. Наверное, она передала мне и свою страсть к знойным мужчинам.
В восемьдесят девятом году всех охватило безумие - надо ехать. Куда, зачем? Мои родители отказались наотрез. Отец - фанатик русской культуры, он не мог представить себе жизни без окружавших его памятников старины. А мама делала все, что он говорил - в семье царил домострой. Дашка подросла и собиралась в школу. Она уже неплохо читала и писала, и мы решили ехать, чтобы она пошла в Израиле в первый класс.
Я даже сейчас с дрожью вспоминаю, как толпы отъезжающих штурмовали ОВИРы. Еще не было прямых рейсов в Израиль, и мы добирались до Москвы, потом поездом до Будапешта, а оттуда до Тель-Авива самолетом венгерской авиакомпании "Малев".
Первые два года все было нормально. Мы работали, Дашка училась в третьем классе - она за несколько месяцев перескочила через класс, быстро выучив иврит. Мы уже присматривали квартиру в Ашкелоне, когда мой благоверный начал худеть. Он отказывался от еды, ходил бледный, в постели его не тянуло на подвиги, и я начала беспокоиться - не заболел ли он. От моих расспросов он только отмахивался, а стоило мне выйти за дверь хватался за телефон.
Однажды, когда его не было дома, раздался звонок.
- Здравствуйте, - сказал незнакомый голос, - я говорю с Валерией?
- Да. А кто вы?
- Меня зовут Андрей. Я муж Эллы.
- Какой Эллы? Я ничего не понимаю.
- Дело в том, что моя жена изменяет мне с вашим мужем.
Римляне говорили, что сильные в гневе краснеют. Если бы на меня кто-нибудь посмотрел в этот момент, то увидел бы налитую кровью физиономию.
- А причем тут я? - как можно спокойнее ответила я.
- Вы меня не поняли? - удивился он.
- Я вас поняла прекрасно. Вы сказали, что ваша супруга изменяет ВАМ. Вот и разбирайтесь с ней сами. А мне мой муж не изменяет. У него горячий темперамент, и таких эпизодов, как она, у него будет еще много.
- Как вы можете так говорить?
- Вам не понять кавказскую ментальность. Я родила ему ребенка. Это святое. Значит, я всегда буду ему роднее всех пустых увлечений. Пусть она ему сначала родит, тогда поговорим. Всего хорошего.
Я положила трубку. Потом машинально, ничего не чувствуя, словно отмороженная, я достала с антресолей огромный баул, с которым мы приехали в Израиль, и стала кидать туда все его вещи. Увенчав это монументальное сооружение коробкой с противогазом, я выставила баул за дверь и принялась дожидаться изменника. Когда Борис вошел в дом, то по его лицу я поняла, что он только и ждал минуты, когда мне все станет известно.
- Что это, Лерочка? - спросил Борис.
- Это твои вещи, дорогой. Звонил муж твоей любовницы. Спрашивал, что делать.
- Вот кретин! - в сердцах ругнулся Борис.
- Я ему и предложила не вмешивать меня в ваш любовный треугольник. Разбирайтесь сами.
Может быть, Борис не ожидал от меня такой реакции, но он вдруг стал похож на шарик, из которого выпустили воздух.
- Я люблю ее, - он понурил голову.
- Ну и прекрасно! Ты тоже хочешь спросить меня, что делать?
- У меня никогда не было такого в жизни.
"Ага, - подумала я, - значит, правы были те, кто уверял меня, что он женился на мне из-за ленинградской прописки. Нет, я просто не могу предположить о себе такое. Я же умница и красавица. Прописка - фи, это для меня слишком низко. Тем более, что прописка улетучилась, как дым отечества, и мы сейчас не в переименованном Ленинграде, а на Земле Обетованной". Но вслух произнесла:
- Когда ты сказал, что любишь меня, ты пришел жить в мой дом. Сейчас ты любишь другую, и я не понимаю, что ты до сих пор здесь делаешь? Я предлагаю тебе взять этот баул и идти к ней. Слава Богу, в Израиле нет недостатка в жилье на съем.
И я удалилась в спальню. Борис остался ночевать в салоне. Через пару дней он перебрался на другую квартиру.
В сущности, я была довольно либеральной женой. Если бы мой супруг погуливал от меня, и я бы об этом ничего не знала, может быть, все было бы в порядке. Кому мешают темпераментные мужья, которые уважают душевное равновесие своих жен, не сходят с ума от любви, не тратят на любовниц деньги и не приносят заразу на кончике хвоста? Но у многих просто не хватает такта. Если ты развлекаешься на стороне, то уж не огорчай свою дражайшую половину. Помни, что возвращаться к довольной, ничего не подозревающей женушке всегда приятнее, чем к высушенной ревностью мегере. Да, в семейных отношениях я не максималистка, так как (тут я развожу руками) идеальные супруги попадаются, как выигрыши в Лото - один на восемь миллионов.
Через месяц я получила повестку в раввинатский суд. Купив по такому случаю соломенную шляпку (замужняя женщина не должна ходить с непокрытой головой), мы с Борисом предстали под строгие взоры седовласых старцев. Я ощущала себя как в этнографической экспедиции, участвующей в старинных обрядах.
Один из старцев обратился к нам:
- Где вы регистрировали брак, в ЗАГСе?
Несмотря на то, что он произнес фразу на иврите, "ЗАГС" он выговорил практически без акцента. Видимо, столько выходцев из бывшего Союза прошли через раввинат, что это слово прочно вошло здесь в обиход.
- Да, - кивнули мы оба.
- Хупу делали? - спросил второй.
- Нет, - также дружно отрицали мы.
Какая такая хупа, мы даже не знали в Питере о том, что существует такой обряд еврейского бракосочетания. И не пошла бы я туда никогда. Бабуля моя была убежденной комсомолкой тридцатых годов. Родители - рафинированные интеллигенты с партбилетами.
- У вас нелады в семье, потому что вы не были под хупой! глубокомысленно изрек третий старец. - Давайте мы вас поженим, поведем под хупу, вот у вас и наладятся отношения в семье.
А я-то думала, что нас разводить будут!
- Нет, спасибо, нам в другую сторону, - вежливо отказались мы.
- Как хотите, - разочаровались они. - Только здесь мы вас разводить не будем, у нас очередь большая. Если согласны, мы вас вызовем в центральный раввинат в Иерусалиме.
"А, - подумала я, - видно у них по хупам недовыполнение плана. А в центре выше пропускная способность". Переведя слова старцев в знакомые понятия, мне легче стало разбираться в этом сюрреалистическом действии.
- Хорошо, в Иерусалиме, так в Иерусалиме, - согласились мы.
- Пусть каждый из вас приведет свидетеля, удостоверяющего вашу совместную жизнь с самого начала, - заключили старцы, и мы вышли из зала суда.
У меня тут же начались проблемы. Если я и знала кого-нибудь, кто мог бы подтвердить мою петербургскую семейную жизнь, то эти люди жили далеко и были мне просто знакомыми, даже не близкими. Что же делать? И я обратилась к своему соседу, веселому старику дяде Изе. Дядя Изя был родом из Баку и краем уха слышал о Бориных родителях. Но познакомились мы с ним здесь, в Израиле, когда оказались на съемных квартирах в одном подъезде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12