- Хороша жалость - стрелял в упор. Воротник шинели разорван пороховыми газами, - распаляясь заговорил Снегирев. Он скользнул лучом карманного фонарика по спине старшего сержанта. - Счастье Федерякина, что пуля не в затылок попала, а пробила рукав и вышла наружу. В рубашке, видно, родился.
Маренгоф лично обыскал задержанного, за голенищем сапога у преступника оказался финский нож.
В нагрудном кармане пиджака - объемистый бумажник с деньгами. Отдельно, в мешочке, сложены драгоценности: золотые часы, серьги, брошь, монеты царской чеканки, золотые кулоны...
- Остальное барахлишко сплавил? - спросил Снегирев.
- Не твое дело, щенок! Ведите скорее в камеру, спать зверски хочется.
- Теперь торопиться некуда. Поспишь и отдохнешь, Робинзон. Погулял, и будет, - перебирая содержимое бумажника, приговаривал Маренгоф.
- Так это тот, что Петру голову проломил?! - вскрикнул Федерякин, делая шаг в сторону Робинзона. - Ах ты гадина!
- Тот самый, только бороду сбрил, - подтвердил Маронгоф.
Дорогу старшему сержанту преградил Сватухин.
- Не надо горячиться. Бандита осудят, Бадраков поправится, и все будет хорошо, - уговаривал он старшего сержанта. - А я узнал от дворника, что вы ушли в этот дом. Дай, думаю, подойду на всякий случай. Командир в книжке отметит, с тобой повидаюсь. А тут, видишь, какое дело, хорошо, вовремя подоспел... Но такой уж Сватухин безнадежный человек, как некоторые считают. Правда, на гауптвахту тогда меня за дело посадили, подурацки девицу упустил...
За спиной Робинзона шагал с пистолетом старшина Севастьянов. У дома стояла милицейская машина...



1 2 3 4 5 6 7 8 9