Василий Романович Носенков
Следов не осталось


Носенков Василий Романович
Следов не осталось

Василий Романович Носенков
СЛЕДОВ НЕ ОСТАЛОСЬ
1
Незаметно подкрались длинные осенние ночи. Кажется, совсем недавно в восемь часов вечера было еще светло. А сейчас на улицах горят фонари. Тяжелый туман скрывает высокие заводские трубы, опускается на крыши домов, окутывает верхушки деревьев. Мелкий холодный дождь с резкими порывами ветра проникает даже под арки домов, на площадки крытых подъездов, в покосившиеся летние беседки. Набухшие от дождя желтые листья не кружатся в воздухе, а стремительно падают вниз, покрывая раскисшую землю плотным пестрым покровом.
Уровень воды в Неве за последние сутки поднялся метра на полтора. Черные неспокойные волны бьются о гранит набережных. А на узких протоках, не одетых в камень, вода вплотную подступает к деревьям и безжалостно вымывает их корни. На изгибе реки три тополя уже упали в мутный маслянистый водоворот. Но велика тяга к жизни. Деревья все еще цепляются за берега длинными, промытыми добела щупальцами корней.
Уже закрылись последние дежурные "Гастрономы".
На фасадах жилых домов все меньше остается освещенных окон. Троллейбусы, автобусы, трамваи спешат в парки, гаражи. Город засыпает крепким сном труженика.
Сторож Шумило, бпираясь на рябиновую палку с увесистой загогулиной на конце, медленно идет по тротуару.
Он заглядывает в широкие окна магазина "Ювелирторг". Затем смотрит на вновь оформленную витрину "Мясо, рыба, овощи". Десятый раз глядит на электрические часы, установленные в окне часовой мастерской. Зачем-то трогает рукой витринное стекло, по которому сбегают вниз дождевые капли. Они сливаются на поверхности стекла в ручейки и змейками скатываются вниз, оставляя глянцевые дорожки. Наконец сторож сворачивает во двор старого шестиэтажного дома. Брезентовый дождевик намок и стал грубым, как содранная со старой ели кора. Холодно. А во дворе за решетчатым окном подвала заманчиво горит свот. Кочегар Филипп Логинов, старый знакомый сторожа, наверное, загрузил уже печи углем и спокойно отдыхает на замасленном топчане. Как ему не позавидовать! Правда, работа грязноватая, но зато в тепле. В котельной у Логинова можно будет снять набрякший тяжелый дождевик и повесить его у пышущего жаром чугунного котла, закурить, поболтать с Филиппом о минувшей войне, блокаде, о ценах, да и мало ли еще о чем.
Соблазн был велик. Но все же сторож, прощупывая палкой наиболее глубокие лужи во дворе, медленно поплелся опять на улицу. Не дай бог прокараулить магазин: пенсия пропадет, а то чего доброго и засудить могут. Нет уж, лучше отработать честно эти оставшиеся пять месяцев, чем подвергать себя такому риску.
Низко опустив спрятанную под капюшоном голову, он выходит из-под арки, окунается в ледяную изморось дождя и идет по знакомому до мельчайших подробностей маршруту: часовая мастерская, "Мясо, рыба, овощи", "Ювелирторг", кинотеатр, "Гастроном", парикмахерская...
Через полчаса он осмеливается заглянуть в парадную жилого дома. Пристроившись на пустом винном ящике у батареи парового отопления, мирно посапывает дворничиха Марьяна Голубева. Одна нога ее поджата внутрь ящика, другая неуклюже вытянута вдоль стены. Шумило тихо кашляет, громко постукивает палкой по кафельному полу, но дворничиха никак на это не реагирует. Она спит.
Сторож зевнул, прикрыв шершавой, как нестроганая доска, ладонью рот, медленно вышел из подъезда.
По проспекту пронеслась "Победа" серого цвета. За боковым стеклам Шумило успел рассмотреть широкое лицо, окаймленное снизу черной подковой бороды. Как ему показалось, взгляд у человека был суровый, угрожающий.
"На поезд опаздывает, не иначе", - подумал старик, продолжая свой путь.
И он принялся обдумывать, куда мог спешить этот бородатый человек в такой поздний час. Судя по физиономии, он мог работать в морском порту. Там всегда в моде бороды-шотландки. А может, он служит в рыболовном флоте начальником. В заливе сейчас штормит. Могло стрястись несчастье с судном или с людьми. По этому поводу за начальником Подкатила машина. Его срочно вызвали из дому. Вот он поехал недовольный, невыспавшийся, смотрит сычом. Будет находить виновных, драить их с песочком. А если что серьезное, то и под суд...
Из соседнего переулка послышались мужские голоса.
Шумило остановился у "Гастронома", отер платком заслезившиеся глаза, всмотрелся. На панель вышли два милиционера. Широкие серые плащ-накидки с откинутыми капюшонами почти полностью скрывали их фигуры.
Сторож узнал голос. Он принадлежал милиционеру Федорякину. Постовой с увлечением рассказывал своему напарнику:
- Конечно, Бадраков намного опытнее Сыромятникова, хотя и моложе... А мы ведь с Петькой вместе в школу ходили, дружили. Только в милицию я позже поступил.
- Да, парень толковый, ничего не скажешь, - отвечал другой милиционер.
Теперь Шумило узнал по голосу и его. Это был командир отделения старшина Севастьянов. Как обычно, он проверял посты.
Увидев сторожа, Федерякин замолчал. Командир отделения вплотную подошел к Шумиле и протянул из-под накидки тонкую, по-женски мягкую руку:
- Здравствуйте, Семен Платонович! Шумите помаленьку, да?
- Мое почтение, - с легким поклоном ответил Шумило, быстро перекладывая палку из правой руки в левую. - Не сидится вам в отделении, все проверяете. У вас и так весь народ проверенный. Работают на совесть. Взять вот товарища Федерякина. Все время тут прохаживается, даже обогреться никуда не зайдет.
- Так ли?
- Знамо, так. Что ж, я врать буду на старости лет? - обиделся Шумило.
- Все время с двенадцати так и ходит здесь? - лукаво переспросил Севастьянов.
- Все так. Ни на минуту не отлучался. - Голос Шумило слабеет.
- Вот видишь, Семен Платонович, выходит-ты и приврать можешь.
- Как приврать? - обиженно разинул рот сторож.
- Очень просто. С часу до трех Федерякин в дежурной комнате работал. Вот вместе оттуда идем. А ты: "Ни на минуту..."
Шумило долго тер шишковатый нос смятым в комок платком, невнятно бормоча:
- Так вот, я и говорю. Покамест тута был, он, так сказать, никуда. Ну а потом, известно, в дежурку ходил... Как же.
- Это и мне известно. Смотри, магазины не прокарауль, а то старуху в счет погашения убытков опишут...
Старый Шумило не обиделся. Хотя проверяющий и любил поучать и наставлять сторожей и дворников, его считали "своим" человеком. Старшина не увлекался писанием рапортов на нерадивых работников, и все возникающие недоразумения, как правило, разрешал сам, на месте.
Не ускользнуло от внимания сторожа и то обстоятельство, что Севастьянов, недовольно морщась, поглядывал по сторонам. Ясное дело, искал дворников. Как назло, никого из них поблизости не было. Чтобы не дать застигнуть врасплох спящую в парадной Марьяну, Шумило молча повернулся и быстро заковылял к дому. Но дворничиха словно чуяла опасность. С метлой в руках она озабоченно вышла навстречу.
- Здравствуйте, товарищ Сватухина! - приветствовал ее Севастьянов.
Марьяна улыбнулась, поправила выбившиеся из-под платка волосы и степенно ответила:
- Сватухиной я никогда не буду. А от Голубевоймое вам здрасьте.
- Так уж и не будете?
- Конечно. Моя фамилия в тысячу раз красивее: Голу-бе-ва, - растянула по слогам дворничиха. - А потом, чего ради мне брать на себя лишние хлопоты?
- Какие хлопоты? - не понял Севастьянов.
- В загс ходить, паспорт менять, становиться матерью тринадцатилетнего сына, - перечисляла Голубева.
- А может, за милую душу пошли бы, да жених не приглашает, - донимал вредный командир отделения.
- Пусть так, - вспыхнула Марьяна, зло отбрасывая метлой бумажный кулек, - а вам-то что из этого?
- Мне ничего. Я просто...
- А я за деньги, - уже более дерзко заявила она.
- Все ли деньги хоть приносит? - не отставал Севастьянов.
- Конечно, все. Восемьдесят пять рубчиков, как штык, - кокетливо поводя плечами, похвасталась она.
- Нехудожественный свист! - заключил командир отделения. - Он же старшинское звание имеет плюс выслуга лет. Чистыми получает, пожалуй, больше ста.
А восемьдесят пять вот он получает, - Севастьянов ткнул пальцем в сторону Федерякина. - Старший сержант, четвертый год службы.
Услышав такое, Марьяна растерялась. С недоумением посмотрела на Федерякина. Затем на сторожа. Опять повернулась к Севастьянову. Мужчины с любопытством следили за недоверчивым выражением ее лица.
- А я не знала, что он и здесь меня обманывает. Вот гад ползучий! Ну, я ему устрою, навек запомнит!
С этими словами она быстро повернулась и зашагала во двор.
- Зря вы ей сказали о зарплате, - пожалел Федерякин, когда Марьяна скрылась под аркой.. - Они и так недружно живут, а теперь скандал обеспечен.
- Почему зря? - возмутился Севастьянов. - О том, что Сватухин нечистоплотен в быту, мы знаем. А что мы делаем, чтобы направить его на верный путь? Ничего.
Присосался к женщине, тянет с нее помаленьку, да еще, кажется, колотит ее. А нам что, смотреть на это сквозь пальцы? Так, по-твоему?
- Сама-то она не жалуется, - упорствовал Фодерякин.
- Поздно будет, дорогой, когда мы станем перед фактом. Да и почему Сватухин не может жить, как все? Разве так сложно создать нормальную семью? - не унимался старшина.
Разговора они не закончили. К ним подошел молодой человек в светлом плаще. Поравнявшись с работниками милиции, он молча уставился на них осоловелыми глазами. И без того крупный горбатый нос его вздулся и посипел.
- Не спится тебе, студент, - обратился к нему Севастьянов, как к старому знакомому. - Так и ищешь приключений. А потом опять -к нам придешь: "Помогите, меня избили".
- Я с удовольствием пошел бы спать, - виновато проговорил молодой человек, - да вот домой не попасть. Пропали ключи от квартиры.
- Потерял?
- Видимо, они у меня выпали там... где случилось это, - он приложил руку к вспухшему носу.
- За чем же остановка? Сходи поищи.
- Что вы?! - испуганно отшатнулся парень. - Один туда я ни за что не пойду. Может, вместе с вами, а? - просительно заглянул он в лицо Севастьянову.
- Тебе повезло. Я как раз собираюсь в парк пост проверить.
Когда старшина со странным молодым человеком ушли, Шумило, ничего не понявший из их разговора, вопросительно посмотрел на Федерякина.
- Захмелел парень, - объяснил милиционер. - Заявил дежурному, что его кто-то избил в парке. Шляпа якобы там упала. Дорожкин выгнал его, сказал: "Меньше пить надо". А теперь вот снова к нам пришел-ключей от квартиры не оказалось.
Все-таки ночь на посту была полна неожиданностей.
Не успел Федерякин рассказать до конца сторожу о приключении со студентом, как к ним не прибежал, а прилетел милиционер Сватухин. Старшина работал в вечернюю смену и должен был сейчас отдыхать. Вспомнив недавний разговор Севастьянова с Марьяной, Федерякин понял, что дворничиха привела угрозу в исполнение немедленно.
- Федерякин, подь сюда, - поманил пальцем постового Сватухин.
Старший сержант оставил сторожа у окна магазина и пошел навстречу старшине. Сватухин, недобро поблескивая глазами, застегивал последнюю пуговицу на шинели.
- Ты сказал Марьяне, сколько я денег получаю? - без всяких вступлений набросился Сватухин на постового, с тревогой оглядываясь назад.
- С какой стати? Я ничего не говорил.
Толстый старшина окинул его фигуру недоверчивым взглядом и переспросил с еще большей тревогой в голосе,
- Так кто же это мог подложить такую свинью?
- Севастьянов, командир отделения, - спокойно сообщил Федерякин.
В это время на улице появилась дворничиха. Она без разбора шагала по лужам, придерживая в правой руке метлу.
- А-а-а! Ты еще здесь, образина бесстыжая?! - ткнула метлой сторону Сватухина рассвирепевшая Марьяна и решительно направилась к нему.
Старшина робко вобрал в плечи мощную шею, отчего голова его стала похожей на приплюснутый каравай хлеба, и, часто перебирая кривыми ногами, молча затрусил по улице в сторону отделения милиции.
- Ату его, ату! - не вытерпел Шумило и залился дробным старческим смехом.
- Тряпки свои заберешь потом! Я их в коридор выбросила! - кричала вслед Марьяна.
Старшина даже не оглянулся. А Марьяна без стеснения выкрикивала самые нелестные слова вдогонку убегающему Сватухину. Вскоре его фигура исчезла в темноте ночи.
Только после этого дворничиха начала приходить в себя.
- Это как же ты его сумела одолеть? Он ведь сильный, - поинтересовался Шумило, когда страсти улеглись.
- Метлой, - заулыбалась Марьяна. - Прямо сонного и начала метелить. Очнуться не успол. А я сыплю, а я сыплю... Быстренько, по-военному, оделся, а то всегда по два часа на работу собирается... Кряхтит, как квашня.
Вот я его подстегнула сегодня, надолго запомнит, - не унималась разгоряченная дворничиха.
Обычно хмурая, с плавными ленивыми движениями, сейчас она преобразилась - стала подвижной и поворотливой. Глаза блестели, лицо покрылось румянцем, оживилось.
- То-то он выскочил, как из парилки, - хихикая беззубым ртом, заметил сторож.
- Дура я была, давно бы ему, мерзавцу, надо было баню устроить...
Остаток ночи и начало утра прошли без особых происшествий. Буквально за полчаса до окончания смены к Федерякину подошел элегантно одетый мужчина. Вид у него был растерянный. Узкий галстук выбился из-под пиджака и плаща, на брюках капли грязных брызг, в руках - помятая шляпа.
- Товарищ постовой, у меня сегодня ночью квартиру обворовали, печально заявил он.
"Эх, черт, угораздит же под конец смены", - успел подумать Федерякин, но вслух коротко переспросил:
- Как так - обворовали? А где же были вы?
- Мы с женой были за городом, у знакомых, - начал объяснять гражданин таким тоном, будто выезд к знакомым строго запрещен и он раскаивается в содеянном. - Вернулись только что, на первом поезде. Дома оставался сын... взрослый сын, ему уже девятнадцать лет. Ну, вернулись мы, заходим в квартиру. Вроде все в порядке:
замки целы, сын спит в своей комнате. Прошли с жепой к себе. И... что бы вы думали? Шкаф раскрыт, комод и ящики серванта взломаны... Носильных вещей - пальто, костюмов, обуви - нет. Все деньги и п,енности украдены.,,
- А сын что же? - допытывался постовой.
- Лежит с распухшим носом. Говорит, вечером был на дне рождения у знакомого студента. Потом его в парке якобы кто-то избил. Потерял ключи от квартиры. Но ключи пашлись, там же в парке, похоже - обронил. В общем кошмар. Я прошу вас срочно прибыть ко мне и зафиксировать все это безобразие. Подумать только - все состояние...
- Ваша фамилия - Кольцевой? - спросил вдруг Федерякян.
- Да. Откуда вам известно? - На лице гражданина выразились страх и надежда.
- Ваш сын действительно куролесил всю ночь, - начал постовой. - Но он ни о какой краже не заявлял.
- Он и не знал о ней. Говорит, когда нашел в парке ключи, вернулся домой, прошел в свою комнату, разделся и уснул.
- А узкого он пьянствовал? - В голосе старшего сержанта появились металлические нотки. Тут он спохватился, что занимается не своим делом, и смягчился: - Хорошо. Сейчас я позвоню в отдел и вызову опергруппу. К вам будет одна просьба: не притрагивайтесь к вещам в квартире. И вообще, лучше совсем не заходите туда до приезда следователя и оперативных работников.
- Об этом я сейчас позабочусь, - деловым тоном произнес мужчина и быстро направился домой.
2
Когда сын достиг совершеннолетия, у Игоря Андреевича Кольцевого появились дополнительные заботы. Отец ощущал это ежедневно. Леонид унаследовал материнский характер и очень рано стал разбираться в моде. Его не устраивали рубашки, купленные отцом. С пренебрежением он отзывался о тупоносых туфлях и еще в восьмом классе отказался от обычного школьного портфеля, потребовав от родителей купить ему импортный из натуральной желтой кожи с двумя замками.
Игорь Андреевич, зубной врач, кроме работы в стоматологической поликлинике обслуживал надежных пациентов у себя дома. Благодаря этому семья материальных затруднений не испытывала. Но это не помешало врачу заметить, что сын за последнее время все больше злоупотребляет доверием родителей и сумма выдаваемых ему карманных денег ежемесячно увеличивается.
Однажды вечером Леонид пришел домой навеселе. На вопрос отца, в честь чего позволяются такие вольности, сын, не моргнув глазом, ответил, что был на дне рождения у одного знакомого мальчика. Кольцевой-старший не страдал склерозом и хорошо помнил, как, уходя из дому, Леонид сказал, что идет заниматься в Публичную библиотеку.
Игорь Андреевич, не будучи подготовленным к такого рода разговору, оставил на этот раз сына в покое, но своими подозрениями поделился с женой.
- Что ты этим хочешь сказать, Горя? - осторожно спросила Фаина Александровна.
- Только то, что сказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9