Не пикнули, сидели, как голуби.
А утром накладка вышла. Транспорт - какой в колхозе был - затемно народ в город повез, в театр. Мой броневик сломался.
Как постояльцев в милицию переправить? Звоню, докладываю. А милиция не поспешает. Пришлось вот на довольствие ставить. А то помрут с голоду, отвечай тогда за них. Ружьишко на всякий случай прихватил. Правда, не заряжено оно, но им, - он кивнул на браконьеров, - это знать не обязательно.
Зенич встал.
- На минуточку, Афанасий Лукьянович, - позвал он председателя.
Они вышли в сад, и их окатило дождем.
- А ведь вы их незаконно... - укоризненно сказал капитан Киркову. - Как бы отвечать не пришлось.
Председатель отреагировал спокойно.
- Отвечу, - негромко сказал он. - Я за многое был в ответе. Этот грех мне души не жгет. Я б таких деятелей... - Кирков выразительно посмотрел на Зенича.
Капитан отвел глаза.
- Ладно, - сказал он. - Ваши тут разберутся.
Они вернулись за стол.
- Кто такие, вы не знаете? - спросил Зенич председателя.
- Говорят, что колхозники, - нахмурился Кирков. - Как дойдет дело отвечать, все они колхозники.
- Это точно, - подтвердил Тищенко.
- А в мешке у тех "колхозничков" осетров шесть штук, - закончил председатель.
- Фамилии? - спросил капитан, обращаясь к браконьерам.
- Пыхтин, - ответил один.
- Мардарь, - сказал другой.
- Плохи ваши дела, граждане, - объявил Зенич. - Расхищаете народное добро. Скрываетесь от милиции. Оказываете сопротивление инспектору рыбнадзора, наносите ему телесные повреждения.
Про инспектора капитан упомянул наудачу - эти двое наверняка были не единственными, кто браконьерствовал в районе.
Мардарь от удивления даже поперхнулся. Браконьеры переглянулись.
- С инспектором случайно получилось, - наконец отреагировал Мардарь.
- Лодку его на волне развернуло и в нашу ударило. Инспектор прыгать собрался, но не удержался, упал и расшибся о банку, - добавил Пыхтин. - Мы тут ни при чем. Мы б его трогать не стали - мужик хороший.
- Это мы выясним, - пообещал Зенич. - А сейчас прошу ответить на мои вопросы.
- Это поспособствует... - начал Пыхтин.
- Поспособствует. Вы в Южном сели в автобус?
- В Южном, - кивнул Пыхтин.
- Почему сбежали на кордоне?
- Милиции в нашем положении надо бояться, - объяснил Мардарь.
- Эх, мать вашу... - протяжно выругался Кирков. - Красть вы не боитесь и с динамитом орудовать не боитесь. Вас бы в сорок первый перебросить да заставить мостик какой на воздух поднять - посмотрел бы я тогда на вас.
- Это точно, - согласился Тищенко.
- Мы воевали! - вспыхнул Мардарь.
- Тем более! - Председатель ударил кулаком по столу, и Зеничу показалось, что массивный дубовый стол просел.
- В котором часу пришли на станцию?
- За полчаса до отхода.
- Чем занимались эти полчаса?
- Стояли в подъезде дома, того, что рядом со станцией, ждали водителя.
- Вы его знаете?
- Не знаем.
- Тогда зачем ждали?
- Как только шофер приходит на станцию, автобус отправляется. Дожидаться в автобусе в нашем положении смысла нету... Мало ли... - объяснил Мардарь.
- Точно, - согласился Зенич. - Где вы сидели в автобусе?
- Сзади, - сказал Пыхтин. - Там удобно: все видно.
- Сколько, кроме вас, было пассажиров?
- Трое.
- Кто?
- Мужчина с женщиной и моряк. Моряка баба какая-то провожала. Все в окошко заглядывдла, аж пока автобус не отошел. Только он её не очень жаловал.
- Почему?
- Он пьяный был, - объяснил Мардарь. - Грязный. Побитый весь - голова перевязана.
- А те двое, мужчина и женщина, они что, вместе ехали?
- Мы когда вошли, они рядом сидели. Мужчина ей что-то веселое рассказывал, она смеялась. Симпатичная такая женщина, блондинка. Будь она одна, я бы сам к ней подсел.
- Как выглядел мужчина?
- Как всякий мужчина.
- Одет?
- В светлый плащ.
Все, что они сообщили, позволяло предположить, почему этой троицы не оказалось на тридцать шестом километре.
Мужчина, вероятно, мог сойти в Степном с блондинкой. Моряк - отстать на остановке. Правда, из этой схемы выпадал все тот же чемодан. Если моряк действительно отстал, пассажиры или водитель должны были оставить чемодан на той же станции, а его нашли в автобусе. Выходит, что и водитель, и те двое настолько были увлечены чем-то своим, что даже не заметили отсутствия моряка. Может, их вообще в тот момент не было в автобусе? Только кто станет выходить на остановках ночью, да ещё в дождь? Разве что шофер. Но уж он-то должен был поинтересоваться, куда делся его пассажир. Значит, не интересовался. Значит, не до того ему было. И вообще, чего стоит отработка линии пассажиров, если допустить, что к тридцать шестому километру все они сошли и у каждого на то была причина...
- Постойте, - вспомнил Пыхтин. - Мы вам про солдата не сказали.
- Про какого солдата?
- Верно, был солдат, - поддержал Мардарь. - Он позже сел.
- Где?
- Да сразу за городом.
- Солдат остановил автобус - поднял руку. Шофер сначала не хотел его подбирать, но женщина что-то крикнула, и он тормознул.
- Что крикнула?
- Не расслышал.
- Шофер открыл дверь и о чем-то спросил солдата. Парень ответил, потом сел, - уточнил Мардарь.
- Как выглядел солдат?
- Как солдат.
- В парадной форме или в повседневной?
- В парадной. Мокрый весь, но веселый, улыбался, - Какого рода войск? Вы в этом разбираетесь?
- Пограничник, - уверенно сказал Мардарь. - Фуражка у него была с зеленым околышком.
- Точно, - поддержал Пыхтин. - Фуражку я заметил.
- Где сидел пограничник?
- Рядом с водителем. Там впереди в проходе место есть.
- Все о чем-то с шофером говорил, - добавил Мардарь.
"Солдат, - подумал Зенич. - Теперь их четверо и искать надо уже четверых. А что, если где-нибудь в Холмах выяснится, что их не четверо, а, скажем, двенадцать?"
- Вы не помните, были у солдата какие-нибудь вещи? - спросил он.
- Что-то было, - сказал Пыхтин. - Кажется, чемодан.
- Какой чемодан?
- Маленький такой. Какой у солдата быть может.
"Маленький коричневый чемодан", - вспомнились вдруг капитану чьи-то совсем недавно слышанные слова. "Кто, где, по какому поводу произнес эти слова?" подумал он, и память подсказала ответ: Котова, соседка Цырина.
ШЕСТНАДЦАТЬ ЧАСОВ ЧЕТЫРЕ МИНУТЫ
Дежурная холмской автостанции оказалась словоохотливой женщиной.
- Задремала я, признаюсь, - бойко рассказывала она. - Как автобус подошел, не слыхала. Услышала, когда в окошко постучали.
- Вот в это? - спросил капитан.
- Ага. Ну, я сразу свет зажгла. Поглядела - солдат.
Выхожу. Интересуется, где больница. В чем, спрашиваю, дело, сынок? Он тогда и объясняет, что пассажиру одному плохо стало. Врача надо.
- Видели вы этого пассажира?
- Чего ж не видать? Видела. Моряк - он на лавочке сидел.
- Вот на этой?
- Да. Больница у нас напротив. Показала где. Солдат моряка туда и повел. Минут через десять уехали они.
Все.
- Водитель из автобуса не выходил?
- Может, и выходил, но я не видела. Знаете, как спросонья...
- В каких же тогда случаях предусмотрено ваше вмешательство? - не выдержал капитан.
- А вы на меня, товарищ милиционер, не кричите, - спокойно отвечала женщина. - Это вы на морячка того намекаете? Знаем мы таких "больных". Видали. Пьяный он. Подрался где-то. Проспаться ему надо. А как глаза откроет, стаканчик на похмелье. Вот и все лекарства. А вы говорите, больной...
Зенич пересек площадь. Дежурный хирург наблюдал за ним из холла больницы и, когда капитан приблизился, распахнул дверь.
- Ну как? - спросил Зенич.
- Лучше, - ответил врач. - Снимите плащ и возьмите халат. Я вас провожу. Но прошу недолго.
- Постараюсь, - пообещал капитан, сбрасывая плащ на стулья, стоявшие вдоль стены. - Пойдемте, доктор.
- На второй этаж, пожалуйста, - пригласил врач.
На втором этаже у палаты стояла медсестра. Еще одна сидела у постели больного. Когда капитан с врачом вошли та, что стояла, вошла тоже. Зенич попросил всех выйти - и медсестер, и доктора.
- Хорошо, - сказал врач, и они вышли. Было видно, что делают они это неохотно.
Поправив сползающий халат, капитан сел на стул и только тогда как следует рассмотрел моряка. Рассматривать, собственно, было нечего: до самых глаз повязка на голове, острые скулы, тонкие, с длинными пальцами руки поверх одеяла.
Глаза были открыты и с тоской смотрели на Зенича.
- Голова болит, - морщась, сказал моряк. - Гадко и гнусно... Я знаю, кто вы. Вы из милиции.
- Точно, - не стал отказываться Зенич - Почему-то милиция в таких случаях всегда появляется первой. А мне, может, не хочется видеть милиционера. Мне, может, хочется видеть любимую девушку.
- В таком-то виде? - засомневался капитан.
- Не тяните, задавайте ваши вопросы, - попросил моряк, сделав попытку улыбнуться. - Вы же для этого сюда пришли?
"С тобой легко, - думал Зенич. - Ты совсем ещё пацан, а хочешь показать, какой ты старый и опытный. Никакой ты не старый и не опытный. Так, салажонок И боишься, что напроказил, хотя не помнишь, где и как".
- Хорошо, - согласился он - Начнем задавать вопросы Фамилия?
- Я и забыл, что вы начинаете с фамилии, - сказал парень, снова попытавшись улыбнуться.
- Не смешно, - строго сказал капитан. - А в вашем положении тем более. Вечер юмора и сатиры предлагаю перенести на более поздний срок.
- Принято, - покорно согласился моряк. - Таранок Сергей Иванович.
- Как же это тебя так угораздило, Сергей Иванович, а?
Таранок молчал.
- Судно и должность?
- Теплоход "Кустанай", третий штурман.
- Маршрут последнего рейса?
- Южное - Братислава - Вена и обратно,
- Когда вернулись в Южное?
- Вчера в пятнадцать тридцать.
- В котором часу сошли на берег?
- Три часа спустя.
- Без вещей?
- Был чемодан. Подарки вез своим женщинам. Их у меня пятеро. Мать, сестры - трое - и... - Таранок замялся. - Только посеял я чемодан. И хоть убей, не помню где.
- Как он выглядел?
- Большой черный кожаный чемодан.
- Мы нашли ваш чемодан, - успокоил моряка Зенич. - В автобусе. Вещи целы.
- В автобусе? - переспросил Таранок. - В каком автобусе?
- На котором вы ехали в Приморск.
- Может быть, - неуверенно согласился моряк.
- Вы что, не помните автобуса?
- Нет, хотя я должен был как-то сюда попасть.
- Вернемся к моменту, когда вы покинули судно. Возможно, так вам будет легче вспомнить. Надолго вас отпустили?
- На трое суток.
- Когда вы собирались уехать в Приморск?
- Сразу же. Был поезд...
- Что помешало?
- Понимаете, человека одного встретил.
- Кого?
- Да я сам толком не знаю. Зовут Николаем, грузчиком он в порту. Поздравил с благополучным прибытием. Спросил, куда направляюсь. Сказал, что домой. Это, говорит, не помужски и тем более не по-моряцки.
- И вы решили, что в его словах есть смысл?
- Решил, - виновато признался Таранок.
- Ясно, - сказал капитан. - Где пили?
- Сначала у Николая в общежитии. Когда все выпили, он сказал, что не последние мы с ним мужчины и что есть место, где люди вроде нас могут достойно провести время.
- Что это за место?
- Такое место в Южном одно - ресторан "Волна".
- Как вас принимали в "Волне"?
- Сначала все было как описывал Николай. Много вина и музыки, очень милая официантка... Кажется, её звали Ниной.
Но может быть, и Надей. Она мне понравилась, и я захотел подарить ей что-нибудь Полез в чемодан и вывалил все на пол. Она собрала, и я подарил ей платок. Потом Николай сцепился с кем-то, я его поддержал. Мы вышли в парк выяснять отношения Там меня чем-то ударили по голове. Дальше провал... Еще помню, как сижу в какой-то странной комнате где очень жарко, и Таня перевязывает мне голову.
- Какая Таня?
- Ну, эта, официантка
. - Да, да.. На кухне ресторана?
- Возможно. Помню, как мы с ней идем куда-то под дождем...
- Вы говорили ей, что едете в Приморск?
- Наверное.
По-видимому, женщина, которая провожала его и которую видели браконьеры, и была та самая Нина-Надя-Таня.
- Помню, как стою на каких-то ступеньках и кто-то громко кричит, что пьяного он не повезет. Я разворачиваюсь, чтобы ударить его... И снова провал. И последнее видение. Мне очень плохо. Я хочу выйти на воздух. Чувствую, откуда-то свежим воздухом тянет. Встаю. Иду по какому-то длинному и узкому проходу. Спотыкаюсь обо что-то и падаю, падаю, падаю...
- Вы встали с сиденья автобуса, в котором ехали, шли по проходу салона, споткнулись о чемодан и выпали в открытую дверь, - сказал Зенич. - Хорошо, что это случилось на остановке. А вообще, третий штурман теплохода "Кустанай" Таранок Сергей Иванович, хочу дать вам один банальный совет:
не пейте! Можете выпить немного в праздник. В день рождения матери. Бокал шампанского на собственной свадьбе вам не повредит. Но чтоб так, вдрызг, как скотина... - Он не жалел его. - Кончается это... Ну, да вы сами видите, чем это кончается. Кстати, я не уверен, что сегодня все закончилось наихудшим образом.
Он действительно не был в этом уверен.
ШЕСТНАДЦАТЬ ЧАСОВ ТРИДЦАТЬ МИНУТ
Пока вертолет набирал высоту и разворачивался над Холмами, Зенич вызвал Южное. Киреев находился в кабинете дежурного и сразу же подошел к микрофону.
- Зенич, - сказал капитан. - Как успехи, Александр Иванович?
- Пока ничего существенного.
- Кассирша?
- Не выходила из дому.
- Пограничник?
- Выясняем.
- Есть ещё несколько просьб.
- Слушаю.
- Сообщите на "Кустанай", что их третий штурман Таранок находится в Холмах, в больнице. Застрял он там недели на две.
- Он был в автобусе?
- Да. И еще. По вчерашней драке в "Волне" у вас должен проходить некий Николай - он работает грузчиком в порту.
Проследите, чтоб этот Николай получил все, что ему положено.
Кроме того, в этой же компании должен находиться тот, кто избил штурмана. Разберитесь.
- Хорошо.
- И наконец, пограничник. С ним очень важно и срочно.
- Мы стараемся, - виноватым голосом сказал Киреев. - Но дело непростое.
"Мы все стараемся сегодня, - думал капитан, глядя на проплывающую внизу дорогу. - Мы все очень стараемся и идем в хорошем темпе. Истины пока нет. Она закрыта домыслами, как небо тучами. Но мы найдем то, что ищем, - после самого долгого дождя обязательно бывает хорошая погода". Все это нравилось Зеничу. "Все это по мне, - сказал он себе. - Так точнее. И ночь без сна, и свистопляска под облаками, то, что счет километрам ведешь на сотни, а времени - на минуты, и встречи, и помощь людей, о которых вчера ещё не имел никакого представления, и сознание собственной значимости, а порой такой же остроты чувство собственного бессилия.
Плох только повод, вызвавший к жизни все это стремительное нагромождение впечатлений и поступков..."
- Степное, - прерывая раздумья капитана, прокричал пилот.
Зенич посмотрел вниз - село было маленьким, несколько десятков одинаковых аккуратных домиков вдоль дороги.
- Садимся, - крикнул он и для убедительности ткнул вниз рукой.
- Понял, - кивнул пилот.
Сели в том месте, где прерывалась посадка, отделяющая дома от дороги, здесь был въезд в село. Это было шумное зрелище, но никто не вышел на него поглядеть. Убаюканное мерным шумом дождя, лежало перед ними село Степное, и гдето здесь, если верить документам рейса, жила одна из пассажиров. Симпатичная блондинка. Четвертая.
"С чего начать? - прикидывал капитан. - Зайти в один из домов и спросить? Когда ближайшие соседи - всего лишь несколько десятков семейств, должны же они знать, кто, куда и зачем отсюда уезжает".
Распахнув дверку кабины, он спрыгнул и обнаружил, что стоит на асфальте Въезд в село был асфальтирован и дорожка вдоль домов тоже. Зенич пересек дорожку и открыл калитку ближайшего дома. Метрах в пяти от аллеи, соединяющей калитку с домом, стояла большая будка. Пес, если он был в будке, наверное, дремал, и капитан беспрепятственно прошел к дому. Постучал.
Появилась сумрачная баба. Спросила:
- Чего?
- Извините, это Степное?
- Степное, - сказала баба, с подозрением глядя на Зенича.
- Я ищу женщину, которая уезжала в Южное и сегодня ночью вернулась, изложил капитан свое дело.
- А фамилия как?
- Не знаю.
- Тогда и я не знаю, - сказала она, всем своим видом давая понять, что не намерена продолжать разговор.
"Безнадежно, - решил Зенич. - Интересно, они тут всегда такие или только по дождливым субботам?"
- Ну, а власть у вас есть? - спросил он.
- Какая власть?
- Сельсовет.
- Второй дом налево.
Возвращаясь к калитке, он чувствовал на себе её взгляд.
"Крутая женщина, - думал он. - А вдруг собаку спустит?"
На фасаде второго дома слева не было никакой вывески, и капитан решил, что ошибся. Но вывески не было ни на соседнем доме, ни на доме рядом, и он вернулся к тому, на который указала женщина. Дверь дома неожиданно распахнулась, навстречу шагнул невысокий, плотного сложения мужчина с висячими в пол-лица усами, в дождевике и спросил в точности как баба:
- Чего?
- Здесь сельсовет?
- Здесь, - сказал мужчина. - А вы кто будете?
Зенич назвался.
- Извините, товарищ капитан, - сразу подобрел мужчина. - Не ждали мы гостей. Ваш вертолет?
- Наш.
- Отлично стала милиция работать! Председатель здешнего сельсовета Марыганов, - наконец догадался представиться мужчина. - Прошу в дом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12