Жена Деметрио перешла на службу к новой хозяйке, и все вновь обрело свой привычный ритм.
Супружеская жизнь Эмилии и инженера Фумагалли стала удачным следствием их брака по любви. Они жили погруженные в беззаботность. Счастливые владельцы огромного дома, они разбудили его своим молодым энтузиазмом и постепенно исследовали его от погреба и до чердака.
И никогда они не испытывали потребности спуститься в парк. Они посматривали на него с высоты террасы или же с балкона, словно на коварное и мерзкое болото. В отдельные ночи при полнолунии, после званых вечеров или по возвращении с вечеринок от друзей, молодая пара выходила на балкон. Облокотившись на балюстраду, они смотрели на старые деревья, купающиеся в лунном свете, на густые кустарники, опутанные почти непроницаемыми переплетениями, немногие следы былых тропинок среди растений и на две большие магнолии на переднем плане под двойной лестницей, каждый лист которых светился при луне.
Наступила осень, и однажды ночью, поздно вернувшись домой, они вышли по привычке на балкон, чтобы взглянуть на погруженный во мрак парк, когда луна то появлялась, то исчезала за гонимой ветром небольшой чередой облаков.
Эмилия внезапно схватила Карло за руку.
- Посмотри туда, - сказала она ему. - Видишь эту тень, протянувшуюся по дорожке?
- Это тень от ветки.
- Нет, - настаивала она, - только что ее там не было и дорожка была освещена луной. Тень переместилась, когда облако затемнило весь парк.
Карло, улыбаясь, встряхнул головой, но как раз в этот момент тень вновь переместилась, появилась немного дальше, после чего ее уже не видели. Чуть позже отчетливо послышалось шуршание сухих листьев магнолии под деревьями, как если бы кто-то прошел осторожным шагом. Эмилия дрожала, Карло проводил ее в комнату и беззвучно закрыл ставни. Он долго не мог уснуть, и уже глубокой ночью ему наконец удалось убедить себя, что эта тень могла быть отражением облака и что шум листьев, очевидно, был вызван просто кошкой.
Еще через два вечера Эмилия вновь пожелала выйти на балкон, погасив свет в комнате. Карло последовал за ней и нашел ее в созерцании той части парковой тропинки, где она заметила тень.
Балкон оставался в затемнении, так как широкий навес защищал его от лунного света; и он еще будет в тени по меньшей мере в течение получаса, абсолютно невидимый из парка. Несмотря на усилия мужа заставить ее вернуться, Эмилия хотела остаться до конца, чтобы понаблюдать за парком. Кончилось тем, что "Карло вынес ей шаль и, набрасывая ее на плечи жене, проследил за ее взглядом. Вдруг Эмилия потянулась вперед, а взгляд сделался более внимательным: в глубине тропинки, ведущей к ограде, медленно двигалась черная тень. Она прошла, исчезла под сводами ветвей, вновь появилась и вновь исчезла. В это время луна повернулась, и ее свет коснулся фасада дома со стороны парка.
Эмилия ушла, но инженер, закрыв ставни, продолжал смотреть сквозь щели.
- Больше ничего? - спросила Эмилия.
- Больше ничего, - отвечал Карло.
Глава 5
С этого дня инженер Фумагалли ускорил расчет со своими обязанностями в Милане и, спустя несколько недель, обосновался в М..., захватив с собой работы, которые он мог выполнять у себя дома, лишь изредка наезжая в Милан. Теперь он был уверен, что кто-то прогуливается ночами по парку, и подозревал, что речь идет не просто о грабителе. Он прошелся под деревьями, проверил замок в воротах, который, казалось, был закрыт целое столетие, осмотрел решетку и стены ограды. Никакого следа. Даже в старом каретном сарае, примыкавшем к ограде, он не нашел ничего интересного. В одной из комнат первого этажа, где были сложены несколько садовых инструментов Деметрио, он заметил ключ от ворот, висевший на гвозде. Он был покрыт паутиной, заржавел и, по всей видимости, не использовался со времени побега синьоры Джулии. После этих заключений он пошел к комиссару Сканкалепре, чтобы рассказать ему обо всем. Комиссар, казалось, пробудился от долгой спячки. Он внимательно выслушал и попросил разрешения прийти на балкон в первую ночь после полнолуния.
Спустя несколько вечеров, незадолго до полуночи, Сканкалепре и инженер Фумагалли установили на балконе над парком пост наблюдения. Эмилия пошла спать в другую комнату.
Запасшись бутылкой превосходного коньяка и двумя небольшими стаканами, разместив это все на маленьком низком столике, двое мужчин время от времени бросали взгляд на освещенные луной тропинки. Когда миновала полночь, Сканкалепре оперся локтями на каменные перила и уже не отрывал глаз от той дорожки, где, как утверждал Фумагалли, он видел тень. Внезапно он дотронулся правой рукой до колена инженера, сидевшего рядом. Он заметил тень. Он следил за ней, тогда как она то появлялась, то исчезала в освещенных участках, пока полностью не растворилась в зарослях парка. Немногим позже он расслышал шелест сухих листьев магнолии возле оранжереи. Спустя четверть часа он вновь увидел тень, стоявшую посреди тропинки, немного дальше, и ему показалось, что она повернулась к балкону. Какое-то мгновение он испытывал ощущение, что встретил ее взгляд - взгляд человека, стоявшего внизу, между сосной и округлым массивным буком, устремленный на дом, словно мертвенно-недвижимый луч, направленный на балкон и белые занавески, которые уже отражали лунный свет и за которыми должны были спать молодые супруги.
Сканкалепре медленно вынул из кармана бинокль и, присев на корточки за балюстрадой, стал смотреть сквозь пилястры балкона. Инженер в свою очередь присел, так как луна в своем движении начинала освещать фасад виллы. Возвратясь в дом, они прошли в гостиную первого этажа и уселись под зажженной лампой.
- Вы могли убедиться, что речь идет не об оптическом обмане, комиссар.
- Я заметил и скажу, что, по моему мнению, ночным гостем является некто, кого мы оба хорошо знаем. Речь идет о мужчине достаточно высокого роста, в темном плаще и черной шляпе...
- Мой тесть, - заключил инженер, понизив голос.
- Вот именно. И я спрашиваю себя, что он делает ночью в парке?
- Может быть, он приходит из-за ностальгии по тем местам, где прожил столько лет, - сказал инженер. - По крайней мере, его не привлекло бы сюда что-то другое...
- В течение трех лет он имел достаточно времени для прогулок в парке, сказал Сканкалепре. - Если он сюда возвращается, значит, на то есть причина.
На следующее утро инженер и комиссар в ранний час спустились в сад и начали с посещения оранжереи. Затем они углубились в парк. На небольших утоптанных дорожках они не обнаружили ни одного отпечатка ноги. Возле подъезда и повсюду вокруг старого каретного сарая они не нашли ничего подозрительного. В сарае ключ, покрытый паутиной, по-прежнему был на месте. Они обстоятельно осмотрели ворота, признав, что если бы кто-то их открывал, то на земле остался бы полукруглый след. Оставалась лишь гипотеза о возможности перелезть через решетку или одну из двух стен, окружавших парк. В этом случае ночной посетитель должен был прийти с одной из соседних вилл.
В то время как Сканкалепре исследовал участок, словно старый охотник сиу, инженер осматривал наполовину завалившийся сарай. Видно было, что место это предназначалось лет пятьдесят назад для того, чтобы служить конюшней для двух-трех лошадей и пары карет. На верхнем этаже располагались две комнатки, уже без ставен на окнах. Инженера Фумагалли неожиданно посетила мысль, что это сооружение после легкой перестройки можно использовать как гараж для автомобиля. Перед сараем открывался круглый дворик, превратившийся теперь в луг. Дворик был разделен надвое дорожкой, которая вела от подъезда до середины парка, где раздваивалась на меньшие тропинки. Одним взглядом инженер оценил объем работ, к которым, впрочем, он прибавил укрепление проезда между подъездом и двориком. Что касается дворика, он думал, что под черноземом, на котором возник лужок, имелось твердое покрытие. Чтобы убедиться в этом, он взял в сарае мотыгу и стал наугад взрыхлять землю. Почти тотчас показались круглые плиты твердого настила, еще влажные от длительного пребывания под землей. Сканкалепре, который к тому времени завершил свой обход, с удивлением приблизился к инженеру:
- Какого черта вы тут хотите выкопать, "инженер?
- Хочу посмотреть, есть ли мощеный настил под травой. Как видите, мне будет достаточно немного приподнять площадку этого дворика, чтобы иметь свободное пространство, которое не будет утопать в грязи при дожде. Дело в том, что я хочу устроить гараж в этом сарае. Неплохая идея, не правда ли?
- Превосходная, - незамедлительно согласился комиссар.
Ранним утром, спустя несколько дней, Деметрио зашел в кабинет инженера и, закрыв за собой дверь, рассказал ему, что в последние дни он стал замечать вскопанные участки на лугу перед каретным сараем и нашел мотыгу, прислоненную к внешней стороне стены, тогда как обычно она находилась внутри вместе с другим инвентарем.
Инженер не прерывал его, и Деметрио с видом сделавшего Бог знает какое открытие заявил, что подозревает вторжение в парк и что он две ночи подряд производил проверку в разное время. В первый вечер он отметил присутствие человека около сарая. Не найдя в себе смелости приблизиться к нему, он ретировался в направлении оранжереи. Но, к ужасу своему, заметив, что тень направилась к нему, спрятался за стволом магнолии. Уголком глаза он видел, как человек вошел в оранжерею: его выдавал свет электрического фонаря, зажигавшийся время от времени. Оставаясь неподвижным на протяжении доброй четверти часа, садовник смог увидеть, как тень удалилась в направлении каретного сарая. В конце концов он вернулся во двор, вышел через подъезд на улицу Ламберти и отправился к себе домой. В другой вечер он видел тень возле решетчатой калитки, обращенную к внешней стороне ограды, словно она кого-то ожидала, но, прежде чем она двинулась с места, он предпочел удалиться.
- Вы хорошо сделали, что предупредили меня, - сказал ему инженер. - Я тоже заметил, что по ночам кто-то прогуливается по парку. Но будьте уверены, через ночь-другую мы схватим за руку этого типа.
- Я не хотел бы, чтобы вы подумали, будто я намекаю на что-то... - добавил садовник, уже намереваясь уходить, - но у меня подозрение...
- Вам кажется, вы узнали эту тень?
- Думаю, да.
Инженер не пожелал больше ничего знать и ограничился тем, что сделал тому знак молчать, многозначительно приложив к губам указательный палец.
Когда об открытии садовника был проинформирован Сканкалепре, он решил устроить в парке засаду в первую же ночь при полной луне.
Понадобилась еще неделя, чтобы выбрать подходящий момент, когда новая луна в осеннем небе появилась в виде изящной запятой молочного цвета. Инженер Фумагалли не хотел откладывать работы по гаражу; на следующий день он привел двух каменщиков. Были разгружены три грузовика с гравием, затем перешли к очистке двора от травяного покрова.
Засада была назначена на ночь, предшествующую полнолунию. Сканкалепре был совершенно уверен в успехе. В удобный вечер комиссар был приглашен на обед для того, чтобы никто не видел его входящим ночью на виллу.
За столом царило гнетущее молчание. Синьора Эмилия также казалась не слишком многословной, хотя и не была введена в курс всего дела. И напрасно комиссар Сканкалепре пытался вызвать улыбки несколькими добрыми неаполитанскими историями.
Чтобы синьора могла уснуть, ей сказали, что в этот вечер они сделают попытку определить только, с какой стороны приходит визитер. Поимка его произойдет другим разом. Тереза, которая прислуживала за столом, тоже была встревожена, но, как и все, надеялась на скорую и, может быть, комичную развязку этой загадочной истории. В десять часов Эмилия ушла в свою комнату. Ей посоветовали погасить свет и не включать его, пока не вернется муж.
Ровно в одиннадцать часов Сканкалепре находился с внутренней стороны подъезда улицы Ламберти и напрягал слух. Услышав легкий стук, он бесшумно приоткрыл маленькую дверь и впустил одного из своих агентов, Сальваторе Пулито, молодого атлета, способного справиться с любым преступником.
Была половина двенадцатого, когда они вышли и цепочкой спустились в парк. Луна светила так, что тени были почти совершенно четкими. Избегая центральной дорожки и двигаясь под стеной ограды, общей с виллой Сормани, все трое приблизились к каретному сараю. Пулито оставили на посту за стойкой ворот, полностью скрытым, чтобы воспрепятствовать побегу ночного гостя. Сканкалепре и инженер скрючились между низкими ветвями огромной ели, готовые наскочить на тень, как только она появится во дворе, чтобы перейти затем на тропинку, ведущую в глубь парка и к оранжерее.
Примерно через четверть часа оба они услышали легкий шум, как если бы кто-то спрыгнул с вершины стены со стороны виллы Сормани, в месте, где была решетка.
"Вот, значит, где он заходит", - подумал комиссар, считая себя идиотом, что раньше не сообразил этого. Прошло еще немного времени, показавшегося вечностью, прежде чем тень возникла на краю маленькой лужайки около сарая. Темный силуэт находился в неосвещенной зоне и не шевелился, словно свет, которым луна заливала лужайку, вызывал у него робость. Полночь еще не наступила, и визитер мог заблаговременно - продумать свое обычное расписание и принюхаться к окружающему. Спустя несколько минут он вновь ожил и пошел через луг, наполовину уже вышедший из тени, направляясь прямо к сараю. На мгновение он остановился перед воротами, затем проник внутрь. Все еще восседая среди еловых ветвей, двое мужчин теряли терпение. Инженер прошептал на ухо комиссару:
- Запрем его внутри.
- Нет. Нужно подождать, пока он выйдет, - отвечал авторитетно Сканкалепре.
Ожидание затягивалось. Прошло с полчаса, а тень не показывалась и не было слышно ни малейшего шума.
- Вот увидите, мы валяем дурака, - снова заговорил инженер на ухо комиссару. - Этот жалкий бес - какой-то нищий, который приходит ночевать на соломе в сарае.
Перед тем как улечься, он должен иногда прогуляться по парку.
Сканкалепре продолжал молчать. Он, казалось, намеревался так и оставаться б здесь в ожидании, постоянно держа в поле зрения порог сарая. Но в конце концов ему это надоело, и он предложил инженеру пройтись в открытую в лунном свете до другого края дворика и вернуться затем в свое укрытие по тому же пути. Это могло бы заставить тень немного поволноваться. Радуясь возможности предпринять какое-то действие, инженер подчинился. Он вышел на свет и тяжелым шагом пересек луг в направлении решетки. Проделав половину пути, он сделал короткую остановку, затем возобновил движение, немного, однако, приблизившись к входу в сарай, чтобы расслышать, если оттуда раздастся какой-либо шум или другой признак жизни. Он уже миновал сарай, держась от него на расстоянии трех-четырех метров, и направился к дереву, где его ожидал Сканкалепре, когда услышал позади себя быстрые шаги. Не успев обернуться назад, он увидел из-за ели две вспышки и услыхал два выстрела. Пронзительный крик разорвал тишину, донесшись издалека, со стороны дома. Инстинктивно он бросился на землю. Он слышал бег, затем голос комиссара, звавшего Пулито, и в неожиданной тишине еще один револьверный выстрел.
Когда он приподнялся, комиссар и инспектор Пулито, считавшие его раненным, взяли его под руки. Инженер хотел узнать, что же произошло, но Сканкалепре поторопил его к дому. Они бегом преодолели лестницу и поспешно прошли внутрь дома. Инженер узнал голос жены в том крике; она, должно быть, слышала выстрелы, находясь на балконе. В самом деле, синьора Эмилия была уже в прихожей, бледная и взволнованная. Увидев мужа, она вновь обрела бодрость, но, несмотря на все увещевания вернуться в постель, захотела немедленно узнать, что случилось.
Единственным, кто что-то видел, был Сканкалепре, который, однако, совсем не имел намерения пускаться в объяснения. Он рассказал лишь, что, наблюдая за инженером, который возвращался через луг, он заметил, как на пороге сарая показалась тень. Молниеносно она бросилась на инженера, занеся тяжелую дубину. Комиссар незамедлительно выстрелил в воздух, чем и остановил угрожающее движение незнакомца, который своим оружием наверняка расколол бы череп Фумагалли. Не бросая своего инструмента, тень побежала в направлении виллы Сормани. Спустя несколько мгновений комиссар произвел еще один выстрел из револьвера в этом направлении, но безрезультатно. Затем он подбежал, чтобы поднять инженера, переживая, не достигла ли все-таки своей цели дубина незнакомца.
Едва закончив свой краткий отчет, Сканкалепре поспешно ушел, забрав с собой Пулито, и, не теряя времени, устремился на площадь с целью осмотреть окна адвоката Эзенгрини. В окне третьего этажа, над кабинетом, в квартире, где одиноко проживал адвокат, как раз только что зажегся свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10