Я куплю билет с открытой датой, ты сможешь вернуться домой, когда пожелаешь. Это будет весело, Инди, по-настоящему весело! Ты мне нравишься, работа там будет намного радостнее, если ты будешь со мной. – Он опять взял ее за руку. – В чем проблема, а? Я не могу иначе.
Инди улыбнулась:
– Нет, не можешь. Это я понимаю, это просто… – Она тяжело вздохнула. – Ну, я не знаю… – У нее вытянулось лицо. Она знала, совершенно точно знала, что ее удерживает, но не хотела об этом говорить. Она не могла говорить о деде.
– Итак, ты едешь?
– Может быть… может быть, и нет.
Джон ненавидел Индию, он всегда ясно давал понять, что не хочет, чтобы Инди ехала туда или как-то иначе связывалась с этой страной. Она предполагала, что причиной тому потеря Джейн, хотя могло быть и что-то еще. Что бы то ни было, она знала, что он крайне отрицательно отнесется к этому путешествию. Очень плохо отнесется.
Джимми встал и протянул к ней руки. Он знал, что нельзя торопить ход вещей, он был вынужден двигаться медленно, осторожно, чтобы она не почувствовала принуждения. Инди ухватилась за его руки, и он помог ей встать.
– Сбежим вниз? – предложил он.
– Ну, давай… Эй!
Он рванулся вниз с холма, и она устремилась за ним.
Ее голые ноги легко скользили по траве, а тонкая ситцевая юбка развевалась позади.
За пикником последовала долгая прогулка, затем они собрали весь мусор и отправились в паб возле реки. Они сидели на берегу и наблюдали, как гаснет день, как прохладные сумерки поглощают его и наступает ночь с ее тенями.
Джимми отвез Инди домой. Она приглашала его зайти, но он отказался, у него в Лондоне была назначена встреча на раннее утро, и он должен был вернуться. Она выбралась из машины, тихо прикрыла дверцу, помахала рукой и скрылась в тем ноте. Когда он отъехал, Инди отперла дверь и вошла в дом. В гостиной горел свет.
– Привет, дедуля.
– Привет. – Джон отложил газету. – Хорошо ли ты провела день?
– Да, вполне, была на пикнике, затем выпивали на берегу реки.
– Замечательно. – Он посмотрел на ее лицо, загоревшее на солнце, медовый цвет сменился на темновато-коричневый – цвет сандалового дерева, и она улыбнулась ему в ответ теплой приятельской улыбкой, честной и ясной, как всегда. – Ты вдоволь насмотрелась на этого Джимми Стоуна? Он хорош собой, не так ли?
– Гм. – Инди рассматривала заголовок в дедушкиной газете.
– Ведь это несерьезно?
Инди быстро подняла взгляд.
– Нет! Конечно, нет! – Она покраснела, и Джон, рассмеявшись, коснулся ее руки.
– Ты должна научиться не краснеть, Инди. Никто из твоих пациентов не будет воспринимать тебя всерьез, если ты будешь покрываться румянцем каждый раз, когда смущаешься.
Инди улыбнулась и села на скамеечку, обняв колени. Когда Джон взялся снова за газету, она сказала:
– Джимми хочет, чтобы я поехала с ним в Индию недели через две.
Джон окаменел.
– Он хочет? – Еще несколько секунд он прикрывал лицо газетой, собираясь с духом, затем отложил ее. – И что ты ему ответила?
– Я еще ничего ему не сказала, хотела сначала переговорить с тобой.
– Понимаю. – Спокойствие, говорил ему внутренний голос, ради Бога, спокойно. – А кто он, этот парень? Что ты о нем знаешь?
– Я же говорила тебе, он фотограф, работает по контракту на несколько издательств, ему двадцать семь, он живет в Лондоне.
– Это все?
– Нет! Это не все, дедуля! Мы говорили о множестве вещей – что он любит, что он делал в жизни, где путешествовал.
Джон кивнул, стараясь сохранить хладнокровие.
– А что его родители? Происхождение, школа?
– Не могу поверить, что ты об этом спрашиваешь! Какое значение имеет все это?
– Небольшое, но, по крайней мере, ты должна знать, откуда он явился!
Инди хотела ответить резкостью, но сдержалась.
– О своих родителях он не говорит, как, впрочем, и некоторые другие. И он не рассказывал о школе, так что вряд ли это был Итон!
– Не надо сарказма, Инди! – отрезал Джон. – Я спрашиваю, потому что желаю тебе добра.
– Серьезно?
– Серьезно! Подумай об этом. Индия – это не Блэкпул, это сложная страна, а ты едва знаешь человека! Пожалуйста, будь благоразумной.
– Я благоразумна! Я хочу ехать.
– Это очевидно!
Они смотрели друг на друга какое-то время, затем Инди отвернулась. Она никогда не ссорилась с дедом, никогда! И с трудом могла припомнить какое-либо противоречие между ними. Она повернулась к деду и сказала:
– Дедуля, прости меня, просто я думаю, что мне понравится эта поездка, посмотрю, где я родилась, побуду чуток независимой. Я не хотела тебя расстроить, честное слово, не хотела.
Джон услышал мольбу в ее голосе, но не осознал смысла ее слов; он боялся и по-глупому разразился упреками:
– Если ты уедешь в Индию, меня это расстроит!
– Но почему? – Инди воздела руки к небу. – Ты никогда ничего не рассказывал мне об Индии, о моих родителях, только то, что в 1966-м они погибли в автокатастрофе! Это все, что ты мне сказал! Я не понимаю, почему ты не хочешь, чтобы я ехала, откуда у тебя эта нелюбовь к стране, в которой ты ни разу не был!
Джон молчал и смотрел в сторону. Как он мог объяснить? И все же, как он мог рискнуть позволить ей поехать в Индию и самой все узнать? Что он мог рассказать ей? О ее матери, об ужасном кровавом убийстве Филиппа Милза? Что Джейн сбежала. Что она была беременна от любовника-индийца и, подозреваемая в убийстве мужа, сбежала рожать. Что ее и любовника убили, а ребенка вывезли из страны в Англию к нему и Каролине. Вот и все, что он сам знал, и как он теперь мог ей это рассказать? Без подготовки, без смягчения? Он повернулся к ней.
– Инди, я запрещаю тебе ехать в Индию, – сказал он, сознавая, что для него нет другого выхода. – Я категорически запрещаю тебе!
Инди посмотрела на него недоверчиво:
– Как ты можешь? Как ты можешь запретить мне? Мне двадцать три, я могу делать, что захочу! – Она встала и кинулась к двери. – Ведь это ты мне сказал, чтобы я уехала куда-нибудь на каникулы, и теперь, когда я хочу поехать в Индию на несколько недель, самое большое – на месяц, ты внезапно изменил мнение! – Она в раздражении покачала головой. – Я тебя не понимаю, дедуля, просто не понимаю!
– Я и не ожидал, что поймешь! – Неожиданно Джон перешел на крик. – Но у меня есть причины!
Он встал и, отодвинув газету, отошел к окну. Повернувшись к ней спиной, он смотрел на темный сад. Глубоко в душе он сознавал, что следовало все ей рассказать, но ему это было просто не по силам. Без боли об этом невозможно было даже думать, не то чтобы рассказывать. Он замкнулся и молчал.
– Я не хочу ехать без твоего одобрения, – спокойно сказала Инди, – но я хочу ехать, я хочу посмотреть, где я родилась, я хочу ехать…
– Но моего одобрения не будет, знай, что ты делаешь меня несчастным!
Инди покачала головой.
– Ну и поезжай! – закричал Джон, оборачиваясь к ней.
– Пожалуйста, не заставляй меня чувствовать себя виноватой, не обременяй меня этим, – пробормотала она. – Расскажи мне обо всем, пожалуйста, объясни, дедуля.
Но Джон был стар, он перенес страшную потерю своей любимой дочери, позор обвинений против нее и очень устал, эмоции были уже не для него.
– Прости, Инди, но я не буду ничего объяснять, и, если ты едешь в Индию, на меня больше не рассчитывай. – Не в силах смотреть ей в лицо, он отвернулся. – Так-то вот, если поедешь – ты останешься одна. Попадешь в беду – рассчитывай на себя.
Инди зажала рот рукой, подавив рыдание. Она ничего не понимала, все это было ужасно. При таких обстоятельствах как она могла ехать? И все-таки… Слова Джимми вертелись у нее в голове. Ей было двадцать три, она самостоятельный человек, только начала жить, ей надо было вырваться на свободу! Пока есть шанс повидать мир. Открыв дверь, она собралась выйти из комнаты. Инди окликнула деда, но голос сорвался. Она тихонечко поднялась к себе в комнату и, не зажигая света, свернулась в клубок на кровати и заплакала сердитыми слезами.
Джон приготовил утренний чай, поставил чашку и блюдце с бисквитами на поднос и, подобрав «Таймс» с пола в прихожей, положил газету туда же. Завтрак он отнес к себе в спальню. Вставать еще не было смысла, поэтому он поставил поднос на столик возле кровати, скинул тапочки и лег обратно в постель. Посмотрев на дату на газете, он тяжело вздохнул. Был только вторник, Инди уехала к Клэр почти две недели назад, но казалось, что прошел уже месяц. Он посмотрел в окно. В этот день она собиралась отправиться в Дели, и, несмотря на сияние солнца, он чувствовал себя несчастным.
Джон встал. Не притронувшись к чаю, он прошел в спальню Инди и с тоской оглядел груду бумаг, книг и одежды на полу. Чтобы проветрить комнату и как-то оживить ее, он распахнул окно и услышал почтальона.
– Любопытно, – громко проговорил он, – как важна, становится почта, когда больше нечем занять мысли. – И, бережно закрыв за собой дверь, он с нетерпением спустился вниз за письмами.
Первое вскрытое им письмо было из Ассоциации любителей роз. Оно было адресовано И. Бенет, но он был единственным в доме членом ассоциации и это, очевидно, было ошибкой, адресатом должен быть он. Джон развернул лист и начал читать. На половине он остановился, осмотрелся, вернулся к первой строке и медленно перечитал. Опустившись на ступеньку, он закрыл глаза. Письмо было адресовано Инди, он открыл его по ошибке. Это был акт регистрации ее первого гибрида – «Розы Джона Бенета». С трудом сглотнув, он встал, держась за перила, и сунулся в карман за платком. Прочистив нос, он через заднюю дверь вышел в сад. Там, в сарае, где у Инди были горшочки, он увидел результат ее длительных таинственных трудов – ярко-красный цветок его имени.
Через минуту Джон был дома, душ был включен, а он искал что-то, спрятанное много лет назад в старом чемодане, который валялся под кроватью. В 9.30 он был вымыт, побрит и одет. Он выкатил машину из гаража, завел мотор и кинулся в сарай. Наконец все было готово, он уселся в машину и направился в Лондон.
Инди засунула последние рубашки в сумку и позвала Джимми, который пил кофе в обществе тети Клэр, помочь закрыть ее. Он примчался бегом и заключил Инди в объятия.
– Джимми! Прекрати! – взмолилась она.
Он отпустил ее, шлепнул себя по руке и опустился на колени возле сумки. Настроение у него было праздничное. Он предпринял все возможное, все до последней капли, чтобы она поехала, и вот операция удалась. Они были в пути, и ничто уже не могло их остановить.
– Это все?
– Думаю, что да.
– Хорошо бы, черт побери, а то я ее не расстегну потом, так она набита!
Инди опустилась на пол рядом.
– Прости, пожалуйста, – смущенно сказала она.
Он был прав: ей следовало учесть размер сумки. Она сжала сумку, а Джимми изо всех сил потянул за «молнию». Борьба, сопровождаемая их пыхтением, закончилась победой. Инди была собрана. Она проверила сумочку с необходимыми вещами и ценностями и посмотрела на Джимми:
– Я готова. Идем!
Он подхватил сумку, крякнув от тяжести, и, усмехнувшись, пошел за ней.
– Инди? – Стоя в двери кухни, тетя Клэр смотрела, как Инди запивает водой пилюлю от тошноты в самолете. Поколебавшись, она спросила: – Инди, я как раз подумала, может быть, ты хочешь позвонить дедушке?
Увидев выражение тетиного лица, Инди вздохнула.
– Я устала, – спокойно сказала она. – Три раза на этой неделе. Никакого ответа.
– Попробуй в последний раз.
Инди заколебалась. Она ничего не понимала, и это причиняло ей такую же боль, как и две недели назад.
– Я не знаю. – Она пожала плечами. – Я не понимаю его, Клэр, я не делаю ничего такого, просто хочу чуть-чуть независимости.
– У него свои причины. – Клэр коснулась ее плеча.
– Да, именно это он и сказал. – Инди помолчала. – Могу я воспользоваться телефоном?
Клэр улыбнулась:
– Давай, у нас есть еще минут пять.
Инди из прихожей набрала Западный Соммертон. Прислонясь к стене, она слушала гудки, затем повесила трубку.
– Нет ответа, – печально сказала она.
– Хорошо! – Клэр постаралась скрыть разочарование. – Тогда отправляемся, у нас будет больше времени на оформление.
Инди улыбнулась:
– Спасибо за все, Клэр, и спасибо, что провожаешь нас.
Клэр подошла и поцеловала Инди в щеку.
– Мне будет тебя не хватать, как и папе. – И она обняла свою любимицу. Они вышли в прихожую, где Джимми ожидал их с сумками.
Джон оставил машину на стоянке и поспешил в аэропорт, молясь о том, чтобы они еще не прошли регистрацию. Он увидел в зале стойку «Бритиш Эйруэйз», надел очки и разглядел Инди. Он закричал, замахал ей рукой и, когда она обернулась к нему, бросился навстречу. В центре зала они упали друг другу в объятия.
– Инди! – Прижав ее к себе, Джон на секунду закрыл глаза. Затем отстранился и посмотрел на нее. – Я думал, что не увижу тебя!
Инди вытащила платок из рукава и громко высморкалась.
– Все-таки успел, – сказала она. Улыбнувшись, она снова обняла его. – Слава Богу! – Она взяла его за руку. – Хочешь повидать Джимми? Он уже зарегистрировался.
– Да, да, конечно! – Джон чуть отстранил ее и полез в карман. – Инди, у меня есть кое-что для тебя, это важно. – Он вытащил пакет, перевязанный кожаным ремешком.
– Что это? Это не приведет меня к нарушению обычаев?
– Инди, будь серьезной, это важно. Я получил это, когда ты оказалась в Англии. Я никогда не открывал это, я не знаю, что там, я могу только предположить, что это связано с твоими родителями. Это принадлежит тебе, я хранил у себя, пока… – Он прервался. – Пока я не понял, что ты готова к этому. Вот. – Он подал ей пакет. – Бери, бережно храни и посмотри, когда захочешь.
Инди взяла пакет, расстегнула внутренний карман сумочки, сунула его туда и поблагодарила. Джон наклонился и поцеловал ее.
– Всегда помни, кто ты, Инди. – Он бережно заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо. – И что ты значишь для меня. Помни также, что у тебя всегда есть я, здесь. – Он отступил на шаг. – А теперь, я полагаю, мне следует повидать твоего молодого человека.
– Он вовсе не мой, дедуля, он мне просто друг, вот и все!
– Хорошо! Тогда я встречусь с этим твоим молодым человеком, который не твой, если можно так выразиться, но просто друг!
– Вот он, с Клэр.
Джон миг колебался.
– Ах да, Инди, я кое-что забыл. – Он опять полез в карман и на этот раз вытащил ярко-красную розу. Он вставил ее в петлицу на лацкане ее пиджака.
– Роза Джон Бенет. Носи с гордостью, она очень красива.
Приподняв цветок, Инди понюхала его и улыбнулась:
– Тебе она понравилась?
– Я полюбил ее! – И Джон, подавив печаль, обнял внучку за плечи и повел ее к стойке, на регистрацию рейса в Дели.
Глава 28
Инди ухватилась за подлокотник и стиснула зубы. Она крепко зажмурила глаза, задержала дыхание на вздохе и, подавляя бурю в желудке, дожидалась момента, когда колеса ударятся о землю. Самолет «Эйр Индиа» нырнул, затем вроде бы снова собрался воспарить в небо, потом внезапно рухнул камнем на посадочную полосу. Удар был сильным, фюзеляж подбросило, в животе у Инди екнуло. Неожиданные аплодисменты вокруг заставили ее открыть глаза. Двигатели заработали на реверс, включились тормоза, и самолет вырулил к предангарной площадке. Внутри все так качало и бросало, что несколько верхних полок для багажа распахнулись, а на соседа Инди упала сумка и больно ударила его по колену. Движение замедлилось, и через минуту самолет остановился. Она встала с кресла и посмотрела на Джимми. Все это время он благополучно проспал.
– Джимми! – Она слегка тряхнула его. – Джимми, мы в Байджуре.
Инди вытащила платок и вытерла сильно вспотевшие ладони.
Джимми открыл глаза и протер их, потягиваясь и зевая.
– Мы вроде сели, а?
– Слава Богу, да!
– Ты неважно перенесла полет? – спросил он покровительственным тоном.
– Нет, без проблем. – Она сдержанно улыбнулась, больше от чувства облегчения.
Инди ждала, когда сосед освободит кресло, чтобы протиснуться в проход и достать сумку. Вокруг была толкотня и давка, пришлось подождать, пока схлынет поток людей, потом она потеряла терпение и, орудуя локтями, достала-таки свою сумку. Преградив дорогу толпе, она позволила Джимми выкарабкаться из кресла и взять свой багаж, после этого они благополучно достигли выхода.
На трапе в лицо ударил жаркий воздух, она окунулась в запахи индийского ветра, а сверху навалилось ясное голубое небо. Прикрыв рукой глаза от солнца, она, широко улыбаясь, оглянулась на Джимми.
– Едва верится, что я уже здесь! – крикнула она ему, перекрывая шум аэропорта. Он кивнул, и, взяв ее за руку, потянул в автобус.
Когда они миновали отделение для прибывающих, Джимми взял такси и поспешил первым залезть внутрь, явно стремясь поскорее уехать.
– Давай, Инди, – окликнул он ее через окно, – не волынь!
Она встала на цыпочки, оглядываясь кругом и разинув рот, как и полагается туристу, и это начинало действовать ему на нервы.
– Поспеши-ка!
Инди уселась в машину позади него.
– Что будет с аппаратурой, Джимми?
– Я уже распорядился, – резко ответил он. – Ее пришлют в отель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Инди улыбнулась:
– Нет, не можешь. Это я понимаю, это просто… – Она тяжело вздохнула. – Ну, я не знаю… – У нее вытянулось лицо. Она знала, совершенно точно знала, что ее удерживает, но не хотела об этом говорить. Она не могла говорить о деде.
– Итак, ты едешь?
– Может быть… может быть, и нет.
Джон ненавидел Индию, он всегда ясно давал понять, что не хочет, чтобы Инди ехала туда или как-то иначе связывалась с этой страной. Она предполагала, что причиной тому потеря Джейн, хотя могло быть и что-то еще. Что бы то ни было, она знала, что он крайне отрицательно отнесется к этому путешествию. Очень плохо отнесется.
Джимми встал и протянул к ней руки. Он знал, что нельзя торопить ход вещей, он был вынужден двигаться медленно, осторожно, чтобы она не почувствовала принуждения. Инди ухватилась за его руки, и он помог ей встать.
– Сбежим вниз? – предложил он.
– Ну, давай… Эй!
Он рванулся вниз с холма, и она устремилась за ним.
Ее голые ноги легко скользили по траве, а тонкая ситцевая юбка развевалась позади.
За пикником последовала долгая прогулка, затем они собрали весь мусор и отправились в паб возле реки. Они сидели на берегу и наблюдали, как гаснет день, как прохладные сумерки поглощают его и наступает ночь с ее тенями.
Джимми отвез Инди домой. Она приглашала его зайти, но он отказался, у него в Лондоне была назначена встреча на раннее утро, и он должен был вернуться. Она выбралась из машины, тихо прикрыла дверцу, помахала рукой и скрылась в тем ноте. Когда он отъехал, Инди отперла дверь и вошла в дом. В гостиной горел свет.
– Привет, дедуля.
– Привет. – Джон отложил газету. – Хорошо ли ты провела день?
– Да, вполне, была на пикнике, затем выпивали на берегу реки.
– Замечательно. – Он посмотрел на ее лицо, загоревшее на солнце, медовый цвет сменился на темновато-коричневый – цвет сандалового дерева, и она улыбнулась ему в ответ теплой приятельской улыбкой, честной и ясной, как всегда. – Ты вдоволь насмотрелась на этого Джимми Стоуна? Он хорош собой, не так ли?
– Гм. – Инди рассматривала заголовок в дедушкиной газете.
– Ведь это несерьезно?
Инди быстро подняла взгляд.
– Нет! Конечно, нет! – Она покраснела, и Джон, рассмеявшись, коснулся ее руки.
– Ты должна научиться не краснеть, Инди. Никто из твоих пациентов не будет воспринимать тебя всерьез, если ты будешь покрываться румянцем каждый раз, когда смущаешься.
Инди улыбнулась и села на скамеечку, обняв колени. Когда Джон взялся снова за газету, она сказала:
– Джимми хочет, чтобы я поехала с ним в Индию недели через две.
Джон окаменел.
– Он хочет? – Еще несколько секунд он прикрывал лицо газетой, собираясь с духом, затем отложил ее. – И что ты ему ответила?
– Я еще ничего ему не сказала, хотела сначала переговорить с тобой.
– Понимаю. – Спокойствие, говорил ему внутренний голос, ради Бога, спокойно. – А кто он, этот парень? Что ты о нем знаешь?
– Я же говорила тебе, он фотограф, работает по контракту на несколько издательств, ему двадцать семь, он живет в Лондоне.
– Это все?
– Нет! Это не все, дедуля! Мы говорили о множестве вещей – что он любит, что он делал в жизни, где путешествовал.
Джон кивнул, стараясь сохранить хладнокровие.
– А что его родители? Происхождение, школа?
– Не могу поверить, что ты об этом спрашиваешь! Какое значение имеет все это?
– Небольшое, но, по крайней мере, ты должна знать, откуда он явился!
Инди хотела ответить резкостью, но сдержалась.
– О своих родителях он не говорит, как, впрочем, и некоторые другие. И он не рассказывал о школе, так что вряд ли это был Итон!
– Не надо сарказма, Инди! – отрезал Джон. – Я спрашиваю, потому что желаю тебе добра.
– Серьезно?
– Серьезно! Подумай об этом. Индия – это не Блэкпул, это сложная страна, а ты едва знаешь человека! Пожалуйста, будь благоразумной.
– Я благоразумна! Я хочу ехать.
– Это очевидно!
Они смотрели друг на друга какое-то время, затем Инди отвернулась. Она никогда не ссорилась с дедом, никогда! И с трудом могла припомнить какое-либо противоречие между ними. Она повернулась к деду и сказала:
– Дедуля, прости меня, просто я думаю, что мне понравится эта поездка, посмотрю, где я родилась, побуду чуток независимой. Я не хотела тебя расстроить, честное слово, не хотела.
Джон услышал мольбу в ее голосе, но не осознал смысла ее слов; он боялся и по-глупому разразился упреками:
– Если ты уедешь в Индию, меня это расстроит!
– Но почему? – Инди воздела руки к небу. – Ты никогда ничего не рассказывал мне об Индии, о моих родителях, только то, что в 1966-м они погибли в автокатастрофе! Это все, что ты мне сказал! Я не понимаю, почему ты не хочешь, чтобы я ехала, откуда у тебя эта нелюбовь к стране, в которой ты ни разу не был!
Джон молчал и смотрел в сторону. Как он мог объяснить? И все же, как он мог рискнуть позволить ей поехать в Индию и самой все узнать? Что он мог рассказать ей? О ее матери, об ужасном кровавом убийстве Филиппа Милза? Что Джейн сбежала. Что она была беременна от любовника-индийца и, подозреваемая в убийстве мужа, сбежала рожать. Что ее и любовника убили, а ребенка вывезли из страны в Англию к нему и Каролине. Вот и все, что он сам знал, и как он теперь мог ей это рассказать? Без подготовки, без смягчения? Он повернулся к ней.
– Инди, я запрещаю тебе ехать в Индию, – сказал он, сознавая, что для него нет другого выхода. – Я категорически запрещаю тебе!
Инди посмотрела на него недоверчиво:
– Как ты можешь? Как ты можешь запретить мне? Мне двадцать три, я могу делать, что захочу! – Она встала и кинулась к двери. – Ведь это ты мне сказал, чтобы я уехала куда-нибудь на каникулы, и теперь, когда я хочу поехать в Индию на несколько недель, самое большое – на месяц, ты внезапно изменил мнение! – Она в раздражении покачала головой. – Я тебя не понимаю, дедуля, просто не понимаю!
– Я и не ожидал, что поймешь! – Неожиданно Джон перешел на крик. – Но у меня есть причины!
Он встал и, отодвинув газету, отошел к окну. Повернувшись к ней спиной, он смотрел на темный сад. Глубоко в душе он сознавал, что следовало все ей рассказать, но ему это было просто не по силам. Без боли об этом невозможно было даже думать, не то чтобы рассказывать. Он замкнулся и молчал.
– Я не хочу ехать без твоего одобрения, – спокойно сказала Инди, – но я хочу ехать, я хочу посмотреть, где я родилась, я хочу ехать…
– Но моего одобрения не будет, знай, что ты делаешь меня несчастным!
Инди покачала головой.
– Ну и поезжай! – закричал Джон, оборачиваясь к ней.
– Пожалуйста, не заставляй меня чувствовать себя виноватой, не обременяй меня этим, – пробормотала она. – Расскажи мне обо всем, пожалуйста, объясни, дедуля.
Но Джон был стар, он перенес страшную потерю своей любимой дочери, позор обвинений против нее и очень устал, эмоции были уже не для него.
– Прости, Инди, но я не буду ничего объяснять, и, если ты едешь в Индию, на меня больше не рассчитывай. – Не в силах смотреть ей в лицо, он отвернулся. – Так-то вот, если поедешь – ты останешься одна. Попадешь в беду – рассчитывай на себя.
Инди зажала рот рукой, подавив рыдание. Она ничего не понимала, все это было ужасно. При таких обстоятельствах как она могла ехать? И все-таки… Слова Джимми вертелись у нее в голове. Ей было двадцать три, она самостоятельный человек, только начала жить, ей надо было вырваться на свободу! Пока есть шанс повидать мир. Открыв дверь, она собралась выйти из комнаты. Инди окликнула деда, но голос сорвался. Она тихонечко поднялась к себе в комнату и, не зажигая света, свернулась в клубок на кровати и заплакала сердитыми слезами.
Джон приготовил утренний чай, поставил чашку и блюдце с бисквитами на поднос и, подобрав «Таймс» с пола в прихожей, положил газету туда же. Завтрак он отнес к себе в спальню. Вставать еще не было смысла, поэтому он поставил поднос на столик возле кровати, скинул тапочки и лег обратно в постель. Посмотрев на дату на газете, он тяжело вздохнул. Был только вторник, Инди уехала к Клэр почти две недели назад, но казалось, что прошел уже месяц. Он посмотрел в окно. В этот день она собиралась отправиться в Дели, и, несмотря на сияние солнца, он чувствовал себя несчастным.
Джон встал. Не притронувшись к чаю, он прошел в спальню Инди и с тоской оглядел груду бумаг, книг и одежды на полу. Чтобы проветрить комнату и как-то оживить ее, он распахнул окно и услышал почтальона.
– Любопытно, – громко проговорил он, – как важна, становится почта, когда больше нечем занять мысли. – И, бережно закрыв за собой дверь, он с нетерпением спустился вниз за письмами.
Первое вскрытое им письмо было из Ассоциации любителей роз. Оно было адресовано И. Бенет, но он был единственным в доме членом ассоциации и это, очевидно, было ошибкой, адресатом должен быть он. Джон развернул лист и начал читать. На половине он остановился, осмотрелся, вернулся к первой строке и медленно перечитал. Опустившись на ступеньку, он закрыл глаза. Письмо было адресовано Инди, он открыл его по ошибке. Это был акт регистрации ее первого гибрида – «Розы Джона Бенета». С трудом сглотнув, он встал, держась за перила, и сунулся в карман за платком. Прочистив нос, он через заднюю дверь вышел в сад. Там, в сарае, где у Инди были горшочки, он увидел результат ее длительных таинственных трудов – ярко-красный цветок его имени.
Через минуту Джон был дома, душ был включен, а он искал что-то, спрятанное много лет назад в старом чемодане, который валялся под кроватью. В 9.30 он был вымыт, побрит и одет. Он выкатил машину из гаража, завел мотор и кинулся в сарай. Наконец все было готово, он уселся в машину и направился в Лондон.
Инди засунула последние рубашки в сумку и позвала Джимми, который пил кофе в обществе тети Клэр, помочь закрыть ее. Он примчался бегом и заключил Инди в объятия.
– Джимми! Прекрати! – взмолилась она.
Он отпустил ее, шлепнул себя по руке и опустился на колени возле сумки. Настроение у него было праздничное. Он предпринял все возможное, все до последней капли, чтобы она поехала, и вот операция удалась. Они были в пути, и ничто уже не могло их остановить.
– Это все?
– Думаю, что да.
– Хорошо бы, черт побери, а то я ее не расстегну потом, так она набита!
Инди опустилась на пол рядом.
– Прости, пожалуйста, – смущенно сказала она.
Он был прав: ей следовало учесть размер сумки. Она сжала сумку, а Джимми изо всех сил потянул за «молнию». Борьба, сопровождаемая их пыхтением, закончилась победой. Инди была собрана. Она проверила сумочку с необходимыми вещами и ценностями и посмотрела на Джимми:
– Я готова. Идем!
Он подхватил сумку, крякнув от тяжести, и, усмехнувшись, пошел за ней.
– Инди? – Стоя в двери кухни, тетя Клэр смотрела, как Инди запивает водой пилюлю от тошноты в самолете. Поколебавшись, она спросила: – Инди, я как раз подумала, может быть, ты хочешь позвонить дедушке?
Увидев выражение тетиного лица, Инди вздохнула.
– Я устала, – спокойно сказала она. – Три раза на этой неделе. Никакого ответа.
– Попробуй в последний раз.
Инди заколебалась. Она ничего не понимала, и это причиняло ей такую же боль, как и две недели назад.
– Я не знаю. – Она пожала плечами. – Я не понимаю его, Клэр, я не делаю ничего такого, просто хочу чуть-чуть независимости.
– У него свои причины. – Клэр коснулась ее плеча.
– Да, именно это он и сказал. – Инди помолчала. – Могу я воспользоваться телефоном?
Клэр улыбнулась:
– Давай, у нас есть еще минут пять.
Инди из прихожей набрала Западный Соммертон. Прислонясь к стене, она слушала гудки, затем повесила трубку.
– Нет ответа, – печально сказала она.
– Хорошо! – Клэр постаралась скрыть разочарование. – Тогда отправляемся, у нас будет больше времени на оформление.
Инди улыбнулась:
– Спасибо за все, Клэр, и спасибо, что провожаешь нас.
Клэр подошла и поцеловала Инди в щеку.
– Мне будет тебя не хватать, как и папе. – И она обняла свою любимицу. Они вышли в прихожую, где Джимми ожидал их с сумками.
Джон оставил машину на стоянке и поспешил в аэропорт, молясь о том, чтобы они еще не прошли регистрацию. Он увидел в зале стойку «Бритиш Эйруэйз», надел очки и разглядел Инди. Он закричал, замахал ей рукой и, когда она обернулась к нему, бросился навстречу. В центре зала они упали друг другу в объятия.
– Инди! – Прижав ее к себе, Джон на секунду закрыл глаза. Затем отстранился и посмотрел на нее. – Я думал, что не увижу тебя!
Инди вытащила платок из рукава и громко высморкалась.
– Все-таки успел, – сказала она. Улыбнувшись, она снова обняла его. – Слава Богу! – Она взяла его за руку. – Хочешь повидать Джимми? Он уже зарегистрировался.
– Да, да, конечно! – Джон чуть отстранил ее и полез в карман. – Инди, у меня есть кое-что для тебя, это важно. – Он вытащил пакет, перевязанный кожаным ремешком.
– Что это? Это не приведет меня к нарушению обычаев?
– Инди, будь серьезной, это важно. Я получил это, когда ты оказалась в Англии. Я никогда не открывал это, я не знаю, что там, я могу только предположить, что это связано с твоими родителями. Это принадлежит тебе, я хранил у себя, пока… – Он прервался. – Пока я не понял, что ты готова к этому. Вот. – Он подал ей пакет. – Бери, бережно храни и посмотри, когда захочешь.
Инди взяла пакет, расстегнула внутренний карман сумочки, сунула его туда и поблагодарила. Джон наклонился и поцеловал ее.
– Всегда помни, кто ты, Инди. – Он бережно заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо. – И что ты значишь для меня. Помни также, что у тебя всегда есть я, здесь. – Он отступил на шаг. – А теперь, я полагаю, мне следует повидать твоего молодого человека.
– Он вовсе не мой, дедуля, он мне просто друг, вот и все!
– Хорошо! Тогда я встречусь с этим твоим молодым человеком, который не твой, если можно так выразиться, но просто друг!
– Вот он, с Клэр.
Джон миг колебался.
– Ах да, Инди, я кое-что забыл. – Он опять полез в карман и на этот раз вытащил ярко-красную розу. Он вставил ее в петлицу на лацкане ее пиджака.
– Роза Джон Бенет. Носи с гордостью, она очень красива.
Приподняв цветок, Инди понюхала его и улыбнулась:
– Тебе она понравилась?
– Я полюбил ее! – И Джон, подавив печаль, обнял внучку за плечи и повел ее к стойке, на регистрацию рейса в Дели.
Глава 28
Инди ухватилась за подлокотник и стиснула зубы. Она крепко зажмурила глаза, задержала дыхание на вздохе и, подавляя бурю в желудке, дожидалась момента, когда колеса ударятся о землю. Самолет «Эйр Индиа» нырнул, затем вроде бы снова собрался воспарить в небо, потом внезапно рухнул камнем на посадочную полосу. Удар был сильным, фюзеляж подбросило, в животе у Инди екнуло. Неожиданные аплодисменты вокруг заставили ее открыть глаза. Двигатели заработали на реверс, включились тормоза, и самолет вырулил к предангарной площадке. Внутри все так качало и бросало, что несколько верхних полок для багажа распахнулись, а на соседа Инди упала сумка и больно ударила его по колену. Движение замедлилось, и через минуту самолет остановился. Она встала с кресла и посмотрела на Джимми. Все это время он благополучно проспал.
– Джимми! – Она слегка тряхнула его. – Джимми, мы в Байджуре.
Инди вытащила платок и вытерла сильно вспотевшие ладони.
Джимми открыл глаза и протер их, потягиваясь и зевая.
– Мы вроде сели, а?
– Слава Богу, да!
– Ты неважно перенесла полет? – спросил он покровительственным тоном.
– Нет, без проблем. – Она сдержанно улыбнулась, больше от чувства облегчения.
Инди ждала, когда сосед освободит кресло, чтобы протиснуться в проход и достать сумку. Вокруг была толкотня и давка, пришлось подождать, пока схлынет поток людей, потом она потеряла терпение и, орудуя локтями, достала-таки свою сумку. Преградив дорогу толпе, она позволила Джимми выкарабкаться из кресла и взять свой багаж, после этого они благополучно достигли выхода.
На трапе в лицо ударил жаркий воздух, она окунулась в запахи индийского ветра, а сверху навалилось ясное голубое небо. Прикрыв рукой глаза от солнца, она, широко улыбаясь, оглянулась на Джимми.
– Едва верится, что я уже здесь! – крикнула она ему, перекрывая шум аэропорта. Он кивнул, и, взяв ее за руку, потянул в автобус.
Когда они миновали отделение для прибывающих, Джимми взял такси и поспешил первым залезть внутрь, явно стремясь поскорее уехать.
– Давай, Инди, – окликнул он ее через окно, – не волынь!
Она встала на цыпочки, оглядываясь кругом и разинув рот, как и полагается туристу, и это начинало действовать ему на нервы.
– Поспеши-ка!
Инди уселась в машину позади него.
– Что будет с аппаратурой, Джимми?
– Я уже распорядился, – резко ответил он. – Ее пришлют в отель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32