Ничего не слыша, кроме биения собственного сердца, Анна взялась за край стола, чтобы немного успокоить нервы.
– Вы намереваетесь удочерить меня, Филип? – Она намеренно ответила вопросом на вопрос, чтобы Филип понял: она не принимает всерьез его предложения.
Он наклонился к ней опасно близко, заулыбавшись во весь рот.
– Ах, Анна, вы просто прелесть! Неудивительно, что вы не выходите у меня из головы ни днем, ни ночью. Выводок маленьких Бришаров, бегающих вокруг усадьбы во Френчмэн-Пойнт, это, конечно, замечательно. Не стану скрывать, эта идея приходит мне в голову, когда я думаю о вас, но поверьте, когда я только что говорил о моем интересе к вам, я имел в виду не отеческие чувства. Ни в малейшей степени. – Он перегнулся через стол и взял ее руку. – Я думаю, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, дражайшая Анна. Я прошу вас выйти за меня замуж… прямо здесь и прямо сейчас.
Филип медленно гладил ее ладонь большим пальцем.
Предаваясь приятным ощущениям, Анна перевела взгляд на его глаза, пытаясь понять, насколько взвешенно его решение. На радостях она была почти готова принять его предложение сию же секунду, страстно желая поверить, что оно идет от чистого сердца. Но так ли это? Что изменилось с тех пор, как он ушел из ее каюты? Осталась та же девушка, с теми же проблемами и тем же неопределенным будущим. Тогда почему он переменил о ней мнение и изменит ли его вновь?
Шли минуты, а она все молчала. Филип сполз с сиденья и провел рукой по ее волосам.
– Вы не собираетесь сказать мне что-нибудь?
– Зачем?
– Затем, что я только что сделал вам предложение.
– Нет, я имею в виду, зачем вам жениться на мне? Еще сегодня утром вы не любили меня.
Филип резко встал, задвинул стул под стол, освободив место, и принялся расхаживать взад-вперед по каюте.
– Ну конечно же, я любил вас в это утро, Анна, – убежденно сказал он как о непреложной истине. – Иначе сейчас я не был бы здесь.
– Возможно… но мне хотелось бы услышать от вас что-то более определенное.
Филип, опершись руками о спинку стула и долгим взглядом изучая Анну, словно принял вызов:
– Хорошо! Я люблю вас. Вот я и сказал! Теперь вы слышали это своими ушами. И это правда. Мне кажется, мелодии скрипок вторят моим словам и в воздухе порхают херувимы… Вы слышите, Анна?
– Да, слышу, – сказала она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Я не слышала ничего прекраснее!
В глазах Филипа погас стальной блеск, они обрели мягкость цвета сизого голубиного крыла. Кроткие глаза мужчины.
– Анна Конолли, вы способны заставить любого мужчину поверить в чудо! – Он обошел вокруг стола и заключил ее в объятия. – Возможно, мне еще предстоит многое узнать о любви, но у меня будете вы, и я надеюсь, вы меня научите. А пока мы стоим посреди этой комнаты, где полно скрипачей и круглолицых ангелов, скажите, что выйдете за меня замуж!
Ничего на свете не хотелось ей так сильно, как обвить руками его шею и немедленно принять предложение. Но ее сердце, переполненное любви, не заставило замолчать разум.
– Филип, а что, если Анри потерпит неудачу в Кейп-де-Райве? – Она взглянула на него со строгой решимостью. – И мы никогда не сможем вернуться во Френчмэн-Пойнт?..
– Я верю в моего брата, Анна. Но даже если он не сумеет добиться для вас оправдания, это теперь не имеет значения. Мы уедем куда-нибудь и будем жить там, пока не сможем вернуться обратно.
– А что, если…
– Анна, перестаньте. – Филип посмотрел на нес умоляющими глазами. – Ничто не может изменить мое решение. Можете вы это понять? Я же говорю вам, что хочу жениться на вас. Прямо сейчас… сегодня вечером.
Анне так хотелось верить ему! Но как можно говорить о таких нереальных сроках? Как он это себе представляет?
– Но мы не можем пожениться сегодня вечером.
Филип схватил ее за руки, прося замолчать.
– Стойте вот так, Анна! – Он прошел к двери и, широко распахнув ее, позвал: – Бернард, Бернард!
Капитан «Морского ястреба» не замедлил явиться.
– Что такое, Филип? – спросил он, остановившись на пороге. Затем, видимо, вспомнив о правилах хорошего тона, коснулся кончиками пальцев фуражки персонально для Анны и добавил: – Добрый вечер, мисс.
– Бернард, – начал Филип, – я предупреждал тебя быть готовым и подойти сюда, как только я попрошу. Не будешь ли ты добр сказать Анне, что я у тебя спрашивал?
– Свод морских законов. Книга лежит в штурманской каюте, на письменном столе. Я специально держу ее под рукой. Принести?
– Да, принеси. И еще приведи О’Тула. Только скажи ему, чтобы помыл шею и за ушами. И пусть наденет чистую тельняшку. Объясни ему, что он будет главным свидетелем со стороны невесты, вместо дружки. А ты будешь за священника!
Фицхью довольно заулыбался и поспешил выполнять поручения. Филип закрыл дверь и повернулся к Анне:
– А вы что наденете? Этот наряд, конечно, очарователен, и вы в нем выглядите ангельски, но у женщин свои представления, о чем наш брат подчас и понятия не имеет…
– Филип, уж не думаете ли вы в самом деле…
– Не только думаю, но и сделаю. Все совершенно законно. Фицхью зарегистрирует наш брак, и эта запись в судовом журнале скрепит наш союз не хуже, чем в церковной книге. А когда он объявит нас мужем и женой, вам покажется, будто сам папа римский сошел на палубу и оказал вам честь благословения.
Анна больше не сомневалась ни в искренности, ни в честности Филипа. А глубина его любви отражалась в лучезарно светящихся глазах.
– Верю, верю, – сказала Анна, смеясь, – но давайте подождем. Я хочу, чтобы у меня на свадьбе была моя бабушка. Она единственная, кто остался из нашей семьи. Ведь с тех пор как моя мама вышла замуж, Офелия Салливан никогда… Ну в общем… мне хотелось бы, чтобы она в эти минуты стояла рядом со мной.
– Хорошо, Анна, так и сделаем. – Филип кивнул и наградил ее быстрым поцелуем. – Тогда вы получите новое платье, и у нас будет венчание по всем правилам, с настоящим священником. Но, Анна, никогда, ни на мгновение не сомневайтесь, что я хочу жениться на вас, и у меня нет ни малейших сомнений в этом.
Анна ухватилась за спинку стула, чтобы не оступиться. Все ее мечты становились реальностью.
– Я верю вам, Филип, – сказала она, и это было правдой.
Филип снова распахнул дверь.
– Бернард, отставить! Сегодня вечером помолвки не будет! – Он подумал немного и выкрикнул напоследок: – Бернард! И не беспокой нас сегодня, если только корабль не начнет тонуть.
Закрыв дверь, Филип с мягким металлическим щелчком отпустил собачку замка. Он прислонился спиной к деревянной панели и посмотрел на Анну. Его глаза ласкали ее всю, будто он дотрагивался до нее.
– Итак, насколько я понимаю, на мой вопрос вы отвечаете «да». В таком случае я готов исполнять ваши желания, леди. Что прикажете?
Анна опустилась на стул, ощущая упоительное головокружение. Конечно, оставалось еще множество проблем, но теперь благодаря самому замечательному из чудес, которое свершилось, они больше не казались неразрешимыми.
– Пожалуй, я бы с удовольствием выпила еще бокал вина, – наконец сказала она.
Филип подошел к столу, наполнил бокал и протянул ей, не сводя с нее потемневших глаз.
– Покорнейше прошу, миледи… любовь моя, – сказал он севшим от волнения голосом.
Анна протянула руку. Их пальцы соприкоснулись и переплелись. Они держали один бокал с темно-вишневой влагой, поблескивающей в лучах единственной свечи.
У Анны задрожала рука, и она отобрала бокал у Филипа. Поднесла его к губам, но не пила. Она с обожанием смотрела на мужчину, того, кто пришел за ней, признал в ней ту, кем она была, он подарил ей надежду вместо страха, радость вместо печали даровал счастье, которое она считала невозможным.
Как прекрасны были его живые, подобные ртути глаза, и тонкие брови, и спадающие на лоб густые волны волос цвета воронова крыла. Его рубашка с отложным воротником позволяла видеть в прорези темные завитки, а если расстегнуть несколько пуговиц, то можно положить на них свою ладонь, и тогда…
Филип зашел сбоку, взял у нее бокал и поставил на стол. Она не противилась. Тогда он взял в ладони ее лицо и с нежностью прошептал:
– Как хорошо, что я не отпустил вас. Бог помог мне! Я люблю вас, Анна. Теперь я осознал, что давно любил и никогда не перестану любить.
– О Филип! Я мечтала услышать, как вы скажете, что…
Все слова застряли у нее в горле, так как Филип прильнул к ее губам и мягким давлением заставил ее отдаться удовольствию поцелуя. Ее руки доверчиво обвили его шею, и она притянула любимого к себе.
О, как он мог даже на минуту допустить мысль о расставании? Его руки легли поверх оборок ее корсажа, жадно вбирая в себя нежное тепло.
Касаясь губами ее глаз, щек, шеи, Филип начал зубами покусывать восхитительную мочку ее ушка. Он дразнил ее и себя, желая попробовать на вкус каждую частичку ее тела, как изголодавшийся человек, которому долго отказывали в самом насущном.
Целуя, он большим пальцем поглаживал ее губы. А другая его рука расстегивала пуговицы на платье, осторожно, одну за другой, позволяя ему не торопясь возводить фундамент предвкушения. Отчаявшегося любовника-насильника, жаждущего недоступного удовольствия, больше не существовало. Сейчас ему было все дозволено. Но единожды вкусить – не значит познать. Теперь Филип мечтал о том, чтобы любить Анну целую вечность. Он хотел ввести ее в новую жизнь – медленно, чувственно, чтобы ее первый опыт стал бесценным сокровищем, способным связать их на долгие годы.
Покончив с последними пуговицами, Филип остановил пальцы у пояса. Больше ничто не удерживало платья, и оно, скользнув по ее плечам и бедрам, ярким пятном легло у ее ног.
Коснувшись Анны, он, не отнимая рук, смотрел, изучая как щедрый дар судьбы все доселе сокрытые уголки ее тела. На ней не было ничего, кроме прозрачного белья, и его взгляд страстного любовника был теперь и взглядом собственника, гордого своим правом на владение. Анна легко переступила через платье и с готовностью отдалась его объятиям. Это естественное и грациозное движение привело его в состояние, близкое к шоку, еще больше укрепив решимость любить и лелеять ее, медленно отдавая ей свою нежность.
Филип снова отыскал ее губы и жадно поцеловал, ведомый силой ее страсти. Теперь Анна хотела его так же сильно, как он ее. Он ощущал сладостный трепет ее губ и, сознавая податливость, с какой она вверялась ему, испытывал благоговение и искреннее желание быть достойным ее доверия.
– Ты не боишься, Анна? – спросил он. – Не надо бояться.
Филип наблюдал за ней в ожидании ответа. Анна спустила с плеч бретели сорочки и сама сняла ее через голову.
– Нет, я не боюсь.
Он посмотрел на ее грудь, вздымающуюся и опадающую в такт дыханию. Потрогал кончик соска и потер его подушечкой большого пальца. Потом наклонил голову к набрякшему бугорку и позволил своим губам младенческую слабость. Анна отклонилась назад, отдавая ему свою сладость с тихим исступленным стоном.
Под напором переполняющего его желания Филип вновь захватил ее губы, теперь надолго.
– О Боже! – прошептал он, заглядывая в ее зовущие глаза, мерцающие, подобно двум сапфирам. – Анна, ты так прекрасна! – Он завладел ее грудью, вновь сообщая ее телу трепетное волнение, а затем одним быстрым движением поднял на руки и перенес на кровать.
Анна погрузилась в мягкость стеганого покрывала и, пока Филип снимал с себя одежду, зыбко плавала на волнах желания, которое он в ней возбудил. Она ощущала томление между бедер, посылающее импульсы по всему телу. А там, где он касался ее, все жилки дрожали и пели, подобно туго натянутым струнам скрипки.
Когда он подошел к кровати, его пульсирующая плоть была готова соединиться с ней, но Анна встретила его без колебаний. Она обвила руки вокруг его шеи, побуждая лечь рядом с собой. Медленно, дюйм за дюймом Филип изучал ее тело, вызывая в ней предвкушение блаженства, изводя ее ласками, пока каждая ее клеточка не закричала, не потребовала смутного и загадочного завершения. Тогда он отыскал самую чувствительную точку ее тела и погладил чуткими пальцами. Все, что постепенно копилось в Анне, взорвалось с сокрушительной силой. Внутри ее глаз вспыхнули звезды, крупные, сияющие, слепящие – его и ее.
Наконец он раздвинул теплое влажное отверстие и скользнул внутрь пальцем. Анна изогнулась, и тихий стон сорвался с ее губ. Она сомкнула руки на затылке Филипа.
– Я хочу немного подготовить тебя, родная моя, – продышал он ей в ухо. – В первый раз всегда бывает немного больно.
– Ничего, – пробормотала Анна, поощряя его, нуждаясь в нем, не вполне осознанно, но с верой, что только он может дать ей полноту ощущений. – Не останавливайся.
Она ощущала себя возносящейся к какой-то выси, не зная, существует ли в природе такая гора. Но она отчаянно хотела, чтобы ее взяли туда. Все ее сомнения отошли в прошлое. Остался только Филип и чувства, которые он пробудил в ней.
Он развел ее ноги и медленно, мягко вошел внутрь. Она почувствовала, как ее плоть сомкнулась вокруг него, втягивая его в свою сердцевину странным, безумным спазмом сладострастия.
– Я люблю тебя, Анна, – прошептал ей в ухо Филип. – Теперь ты моя, отныне и навсегда.
Она добралась до его шеи и притянула к себе. Обжигающий поцелуй Филипа, казалось, был призван разорвать путы, сдерживавшие его желание. Он погрузился быстро и глубоко, причинив ей мгновенную острую боль, сменившуюся бархатным скольжением. После этого два тела в теплом соитии отправились в путешествие по шелковому пути – туда и обратно.
Анна отдалась дикому инстинкту, побежавшему по жилам, раскрепостившему ум и тело. Она крепче прижалась к Филипу, и два сердца в бешеном беге вместе продолжили восхождение. Наконец Анна достигла той неведомой горы, где еще никогда не бывала, и ее тело, готовое взорваться от неутоленной жажды, дернулось в конвульсии. Она громко вскрикнула, и тут же Филип изверг в нее свою страсть.
Для обоих наступили долгие сладкие минуты. Анна уютно устроилась подле Филипа, и он защищал ее сверху своими согнутыми руками. Потом баюкал ее как в люльке, покрывал ее лоб легкими поцелуями и тихонько поглаживал по руке.
– Ты спишь, Анна? – спросил он.
– Нет, мой капитан, – ответила она, наслаждаясь звуком его голоса. – Я думаю, действительно ли мы плывем в Бостон или ты везешь меня на остров с твоими кофейными зернами.
– Я бы с удовольствием не плыл ни туда, ни туда. Нет места прекраснее, чем то, где мы только что побывали, любовь моя. Но через восемь дней мы будем в бостонской гавани.
– И ты отведешь меня к бабушке?
– Миледи, я почту за честь сопровождать вас. Ваши поиски – мои поиски.
Анна поднесла его руку к губам и поцеловала ладонь, чувствуя, как благодарность переполняет ее сердце. И вдруг она ощутила какую-то странную неустойчивость, словно попала в центр большого облака, вздымающегося под могучими порывами ветра. Она приподнялась на локте и спросила:
– Что это?!
– Вот тебе на! – насмешливо хохотнул Филип, подкладывая согнутую руку себе под голову. – В одном ты по-прежнему осталась девственницей. Как морячка ты у меня не состоялась! Ты не согласна, дорогая?
– Филип! – Анна в тревоге ухватилась за него. – Опять! – Она явственно ощутила, как корабль носовой частью погрузился в пучину, а затем снова обрел равновесие.
– Расправляют паруса, только и всего, – объяснил Филип. – Вероятно, мы достигли залива, и Бернард наращивает скорость.
– Я хочу посмотреть! Давай пойдем на палубу!
– Хочешь – значит пойдешь! – сказал Филип. – Только сначала я напомню тебе, что тебя ждет, когда мы вернемся. – В порыве нежности он обхватил ее лицо ладонями и прильнул к ее губам. Когда закончились эти долгие сладкие муки, Анна едва могла открыть глаза. Она не желала разрывать колдовскую паутину, которой он ее опутал.
Они быстро оделись и вышли на палубу. Филип снял шаль с плеч Анны и покрыл ей голову. Ветер играл ее волосами, они стали похожи на шелковый золотой венец. Филип повернул ее кругом и притянул к себе. Тесно прижавшись друг к другу, они смотрели вверх, на три вздымавшиеся над ними мачты «Морского ястреба».
Команда начала распускать паруса. Подстраиваясь под бриз, матросы выбирали нужный угол отдельно для каждого паруса. Когда все они были расправлены, «Морской ястреб» начал постепенно набирать скорость. Корабль уверенно разрезал своим железным корпусом иссиня-черные воды, смело выдерживая увеличившуюся нагрузку.
Филип крепко обхватил Анну за талию. Она положила свои ладони поверх его рук и продолжала с интересом наблюдать за работой экипажа. Матросы ловкими движениями быстро ослабили веревки, потом снова туго их натянули и намертво закрепили в нужный момент.
– Прямо дух захватывает, – восхищенно сказала она.
– Ты попала в самую точку. – Филип перевел взгляд с мачты на ее макушку. – Со мной неожиданно произошло такое чудо, что у меня действительно захватывает дух от счастья!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35