– Ничуточки не изменилась! Хороша, как всегда!
С минуту Бриджет молча смотрела на Джека; казалось, она вспоминала прошлое.
– А вот ты изменился. Постарел. Вы только посмотрите на эту седину!
Джек от души рассмеялся:
– Похоже, ты осталась такой же злючкой. Я всегда любил в тебе этот огонь, Бриджет Дойл.
Джек попытался снова привлечь к себе Бриджет, но она оттолкнула его.
– Теперь уж ты не заговоришь мне зубы сладкими речами. На этот раз не получится. Почему ты не вернулся за мной?
Плотно сжав губы, Бриджет вопросительно смотрела на Джека.
Тот вздохнул и, разводя руками, пробормотал:
– Увы, я опоздал. Я вернулся, как только смог, но ты уже отказалась от меня и уехала.
– Три месяца я спорила с отцом и еще два месяца ждала, когда море успокоится для безопасного плавания. Неужели ты не мог написать ни словечка о том, что задерживаешься? – Тетушка Бриджет была непреклонна, и Бетани не могла судить ее за это. Возможности высказаться Бриджет ждала долгих двадцать пять лет.
Джек снова вздохнул:
– Дорогая, я был в тюрьме.
– Только не думай, что после стольких лет сможешь задобрить меня, – заявила Бриджет. – Я оставила тебе письмо и послала еще одно из Штатов. Я надеялась, что ты приедешь за мной.
– Я не получал ни одного письма. Собственно говоря, твой отец сказал, что ты уехала в Америку с тем, чтобы выйти там замуж за другого. Ты вышла там за другого?
Было совершенно ясно: Бриджет и Джеку есть о чем поговорить. Да, им многое предстояло выяснить. Очевидно именно об этом подумал Коннел, встретившись взглядом с Бетани. Они одновременно: посмотрели на Росса, потом Коннел, тронув, мальчика за плечо, проговорил:
– Парень, а ты не хотел бы познакомиться, с моим скакуном?
Коннел хотел как-то отвлечь внимание мальчика, и это ему вполне удалось – Росс мгновенно забыл об участниках сцены на крыльце. Просияв, он радостно закричал:
– Да-да, конечно!
Секунду Коннел колебался, потом подхватил Росса на руки, чтобы тот мог погладить жеребца по шее, Мальчик был вне себя от радости. Бетани с улыбкой смотрела на сына, стараясь не думать, о чем говорили сейчас за ее спиной Бриджет и Джек.
– А какой он породы? – поинтересовался Росс.
– Кливлендский гнедой, – ответил Коннел. – Гнедой – это по масти, а Кливленд – то место в Англии, откуда он прибыл. Кровная линия всех этих лошадей поможет нам вывести какую-нибудь очень хорошую породу. Я уверен.
– А как его зовут?
– Данстан Фолли. Хотя теперь, когда он наш, мы можем назвать его, как захотим.
– Так он будет жить здесь? В новой конюшне вместе с другими лошадьми?
Коннел терпеливо отвечал на все вопросы мальчика, и Бетани была тронута этим терпением. Кроме того, ей очень понравилось, что Коннел в разговоре с племянником, рассказывая о своих планах, постоянно говорил «мы», «нам», «наш»…
– У Данстана будет свой загон, принадлежащий только ему. Как у Тигана, белого жеребца, которого я показывал тебе вчера. Постепенно все кобылы присоединятся к нашему табуну. Но пока мы должны держать их отдельно, чтобы убедиться, что они ничем не болеют и не заразят табун.
Росс похлопал жеребца по шее:
– Думаю, тебе понравится здесь жить, Данстан. Точно знаю, что понравится. Особенно когда я буду похлопывать тебя вот так. Тебе нравится, как я тебя похлопываю?
– Сейчас ты можешь это делать, – сказал Коннел, – потому что Данстан – в узде. Но что ты должен делать; если увидишь его на свободе, вон в том загоне?
– Держаться подальше?
– Точно, – кивнул Коннел. – Через несколько недель Данстану предстоит кое-какая работа, и к тому времени он должен успокоиться и привыкнуть к месту, почувствовать себя дома. А когда жеребцы напуганы, они бывают свирепы и непредсказуемы.
– А как я могу напугать Данстана? Он вон какой большой, а я такой маленький.
– В этом-то весь секрет, с помощью которого мы держим лошадей под контролем. Лошади должны верить, что ты – сильнее их. Таким же образом они верят в то, что ты о них заботишься.
– Понятно, – сказал Росс. – Так и я всегда верю маме, потому что она всегда знает, что надо делать.
– Да, что-то в этом роде. – Коннел усмехнулся и, протянув руку, тоже погладил коня. – Видишь ли, парень, Данстан и кобылы – это наш шанс создать совершенно новую породу лошадей, лучшую в Ирландии. Когда-нибудь ты сможешь продавать их любителям поохотиться и просто поскакать с ветерком на просторе. Ты видишь его ноги? Видишь мускулы на его ногах? Впервые я узнал эту породу лошадей много лет назад, путешествуя по Англии, и с тех пор я мечтал купить хорошего коня – такого, как Данстан. – Коннел опустил Росса на землю. – Если станешь способным учеником, то через несколько лет один из жеребят от Данстана будет твоим.
– Мама говорит, что для настоящей лошади я слишком мал, но против пони она не возражает. – Росс оглянулся: – Ой-ой-ой!
– Что случилось? – оборачиваясь вслед за Россом, спросил Коннел.
– Ой, у мамы такое несчастное лицо… А тетушка Бриджет… целует этого человека.
Глава 10
– Вам самое время перекусить. Если вы хоть немного не позаботитесь о себе, то загоните себя прямиком в могилу.
Коннел настолько устал, что до него даже не дошел смысл сказанного. Он лишь кивнул Дженне, поставившей перед ним на стол сковородку с жареной колбасой, тарелку с гренками и бутылку с соусом. За этим последовала чашка дымящегося кофе, в поисках которой Коннел и забрел на кухню.
С жадностью вдохнув аромат горячего напитка, Коннел тотчас же почувствовал, как по всему телу разлилось приятное тепло. Большую часть ночи он провел в конюшне в обществе старшего конюха, с которым они проверяли и доводили до рабочего состояния новые стойла. Теперь Коннел едва соображал от усталости, но все же чувствовал себя почти счастливым – он был уже очень близок к осуществлению своей давней мечты. Да, он наконец-то заполучил кливлендских гнедых и разместил их в собственных конюшнях – от этого дух захватывало. Но сознание того, что он может лишиться такого великолепия в течение всего нескольких недель, заставляло его хмуриться и скрипеть зубами. Он прекрасно понимал, что не имеет права на риск, однако знал, что рискует – рискует всем.
– Ешьте же, мистер Коннел, ешьте, – проворчала Дженна. – Вам надо поддерживать силы, особенно сейчас. Вы собираетесь пренебрегать моей стряпней? Оцените ее по достоинству.
– Что?.. – Коннел уставился на экономку.
– Ничего-ничего, я просто пошутила. – Дженна сменила иронический тон на серьезный. – Я не собираюсь вникать во все ваши проблемы, но только запомните: то, что все вокруг – хуже некуда, не имеет значения. Вы должны есть и поддерживать, в себе силы, понятно? Где жизнь, там и надежда. У вас и прежде были, испытания. Окончатся ваши беды и на этот раз.
Слова Дженны согрели душу Коннела. Простота ее философии казалась необычайно трогательной. Увы, он не видел, каким-образом сможет распутать весь этот клубок. Пока не видел. Коннел не мог поговорить о создавшейся ситуации даже с Джеком. Дядя был полностью поглощен возобновлением отношений с Бриджет Дойл. Завидовать Джеку Коннел не мог в силу того, что уж очень много времени понадобится дядюшке, чтобы во всем разобраться, разложить по полочкам свои отношения с Бриджет. И все же он надеялся, что у Джека все сложится хорошо, В конце концов, хоть один из них должен был получить свой шанс на счастье.
В воображении Коннела возник воздушный образ Бетани. Ему вспомнился тот момент, когда она поцеловала его в кабинете. Неужели это было вчера? Так приятно было ощущать ее в своих объятиях. Подобно пробившемуся сквозь облака солнечному лучу. Бетани согрела его сердце надеждой, согрела мечтой. Но сбудется ли она, эта мечта?
– Ешьте, мистер Коннел. А потом отдохните несколько часов. – Дженна накинула на плечи шаль, затем взяла со стула у дверей перчатки и шляпу. – Если будет нужда, вас разбудят. Я лично обещаю разбудить вас; когда вернусь.
– А куда ты?
Дженна загадочно улыбнулась:
– Я иду в сад, мистер Коннел. Со мной мальчики и Мэри. Они хотят помочь мне прочистить грядки, чтобы там можно было что-нибудь посадить. Хотя не скажу, что от мальчишек много толку. Они больше копают червяков для рыбалки.
– Прислать тебе кого-нибудь с конюшен? Ведь тебе, наверное, нужны настоящие помощники? – спросил Коннел, хотя знал, что у него нет сейчас ни одного свободного человека.
– Что вы говорите?! – фыркнула Дженна. – Как будто подобное возможно! А как же лошади, которые только что прибыли? Ваш дядя и все ваши люди заняты только лошадьми. Ах, мистер Коннел, если бы я стала дожидаться помощи с конюшен, у нас нечего было бы подать на стол, кроме одного мяса и картошки, которая к тому же появится только в июне.
– Мне такое меню вполне подошло бы, – рискнул вставить Коннел. – Во всяком случае, я ничего не имел бы против.
Дженна завязала под подбородком тесемки широкополой шляпы и решительно покачала головой:
– Нет-нет, не говорите глупостей.
С этими словами Дженна вышла из кухни, и Коннел, к своему величайшему удовольствию, остался в одиночестве перед полной тарелкой и полупустой чашкой. Ему следовало привести мысли в порядок и принять очень важные решения, от которых, возможно зависело все будущее Гленмида.
– Мистер Делейни, можно отвлечь вас на несколько минут?
Коннел повернулся и увидел стоявшую в дверях Бетани. Вид у нее был усталый, и она совершенно не походила на злодейку, поставившую себе целью разрушение его, Коннела, планов.
«А может, ответить «нет»? – промелькнуло у Коннела. – Может, подхватить тарелку и чашку, выйти из кухни и поискать себе другой укромный уголок, где можно было бы спокойно посидеть и собраться с мыслями?»
Но вместо этого он утвердительно кивнул.
– На плите должна быть горячая вода для чая. Возможно, там даже кофе остался.
– Благодарю, – кивнула Бетани. Шурша юбками и фартуком, она прошла к плите и, достав с полки чашку, потянулась к кофейнику. На кухне Бетани чувствовала себя как дома – словно всегда была здесь полноправной хозяйкой.
«В качестве жены Финна, – подумалось вдруг Коннелу. – Что ж, так оно и есть. Бетани сейчас на этой кухне только благодаря Финну. Финн женился на ней, уложил ее в постель и сделал ей сына».
Физическая близость между Бетани и кузеном была для Коннела точно открытая рана. Его трясло от осознания того, что он желает эту женщину, желает вдову Финна. Когда же Коннел вспоминал о том, что Рози тоже переспала с его двоюродным братом, он запрещал себе об этом думать, однако надолго этого запрета не хватало; он снова и снова возвращался мыслями к Бетани, искренне сочувствуя ей, ведь бедняжке пришлось жить с Финном, пришлось жить в атмосфере отчаяния и безнадежности. Но мысль о том, что Бетани к тому же спала с его кузеном, доводила Коннела до сумасшествия, и он не знал, как отделаться от этих ужасных мыслей.
– Хотите еще? – спросила Бетани.
Вопрос отвлек Коннела от тягостных раздумий. Взглянув на стоявшую перед ним женщину, он в недоумении пробормотал:
– Еще?..
Бетани кивнула на кофейник:
– Хотите еще кофе?
– Нет-нет, спасибо. – Коннел отодвинул от себя тарелку и взялся за свою чашку. Сделав глоток кофе, проговорил: – Прошу прощения, миссис Делейни, но у меня сейчас слишком мало свободного времени. Садитесь, пожалуйста. О чем вы хотели со мной поговорить?
Бетани сделала глубокий вдох и медленно подошла к столу. Пристально посмотрев на Коннела, она сказала:
– Поверьте, я все прекрасно понимаю. Я знаю, что вы очень устали и что вам надо сейчас решить ряд неотложных вопросов. Пожалуйста, простите, что побеспокоила вас.
Сделав шаг назад, Бетани повернулась и направилась к двери.
– Подождите! – Вскочив на ноги, Коннел догнал Бетани и схватил ее за руку. – Говорите. У меня есть время. Что вы хотели мне сказать?
Она вздохнула и решительным движением высвободила свою руку.
– Видите ли, мы с вами… – Бетани на мгновение умолкла. – Я говорю о том, что случилось перед самым приездом гостей.
Коннел нахмурился. Она что, собирается обвинить его в том, что он воспользовался ситуацией? Хочет потребовать от него извинений?
Судорожно сглотнув, Бетани вновь заговорила:
– Вероятно, я… очень расстроила вас своим поцелуем, и мне, наверное, следует… извиниться.
Коннел медленно покачал головой:
– Поверьте, вам не за что просить прощения. Просто вы в трудный для меня момент… немного поддержали меня.
Своим чудесным поцелуем она хоть на мгновение подарила ему немного тепла, но не мог же сказать ей об этом.
– Нет-нет, – возразила Бстаии, – это неправда. Я поцеловала вас, потому что этого хотела. Потому что хотела узнать, что значит целовать мужчину по собственной воле, без каких-либо тайных мотивов или скрытых целей… Вы ведь меня понимаете? – Она смутилась и на мгновение потупилась.
– Кажется, понимаю, – кивнул Конпел. – Хочется целовать… потому что получаешь удовольствие. Потому что знаешь: это чувство правильное.
– Правильное чувство? – Губы Бетани тронула печальная улыбка. – Ах, только не для вас. Простите, что доставила вам неприятные ощущений, когда вам и без того было плохо.
Коннелу вдруг почудилось, что он видит Бетани впервые – она предстала перед ним совершенно новом свете.
– Но для вас наш поцелуй был правильный? – спросил он, пристально глядя на Бетани.
Она отвела глаза и прошептала:
– Да, правильный.
Это ее признание устраняло для Коннела все ограничения.
– Бетани…
Он произнес ее имя с такой нежностью, что ей показалось, она ослышалась. Взгляды их снова встретились, и снова Коннелу почудилось, что он видит свою американскую гостью впервые в жизни.
Он посмотрел на ее губы, и Бетани поняли, что Коннел хочет поцеловать ее. Она тоже страстно желала этого поцелуя.
Взяв её лицо в ладони, Коннел прикоснулся губами к ее губам, и Бетани тотчас же почувствовала, как по всему ее телу прокатились теплые волны блаженства. Из груди ее вырвался тихий вздох, и она постаралась покрепче прижаться к Коннелу. Поцелуй их становился все более страстным, и Бетани чувствовала, что ее все сильнее влечет к этому мужчине – подобного влечения ей прежде никогда не доводилось испытывать.
Внезапно из-за окна донесся ужасный крик, словно разорвавший воздух, а повторный крик заставил Коннела и Бетани отпрянуть друг от друга.
– Силы небесные!
– Мистер Коннел!
– Миссис Делейни!
– Дети!
– Кто-нибудь, помогите!
Тревожные крики сливались воедино, а затем послышалось ржание лошадей.
Бетани с Коннелом переглянулись и бросились к выходу кратчайшим путем. Пробежав через посудомоечную комнату, они выскочили через черный ход. Обогнав Бетани на добрых десять шагов, Коннел побежал по дорожке. Бетани же старалась не отставать, но ей очень мешали многочисленные верхние и нижние юбки. Озираясь на бегу, она успела заметить, что сад совершенно пуст.
Завернув за угол дома, Бетани увидела в конце грядок Мэри О’Тул, пытавшуюся перелезть через ограду, отделявшую сад от загона, специально отведенного для нового жеребца. Мать девочки, вцепившись в юбку дочери, старалась удержать ее.
– Девочка моя, ты сделаешь только хуже! – в отчаянии кричала Дженна, удерживая всеми силами дочь.
– Пусти меня! Он их обоих затопчет! – закричала в ответ Мэри.
Затопчет обоих?! При этих словах девочки Бетани похолодела. В. следующее мгновение она увидела лежавшую маленькую фигурку, а в нескольких шагах – еще одну: мальчик то и дело размахивал руками, причем в одной руке он держал похожую на флаг куртку.
Росс! Бетани хотела закричать, но не смогла; казалось, ужас сковал ее горло, и она молча смотрела, как в опасной близости от мальчиков мечется по загону огромный гнедой жеребец.
Подбежав к Дженне и ее дочери, Коннел сказал:
– Мэри, спускайся. Немедленно спускайся. И успокойся, пожалуйста, сейчас мы все сделаем…
Девочка вопросительно посмотрела на Коннела:
– Но как же?.. Ведь там мистер Росс и маленький Майкл…
– Росс делает все, что может в настоящий момент. Он пытается отогнать коня, пытается держать его на расстоянии.
Бетани по-прежнему смотрела на сына, продолжавшего прыгать, размахивать руками и кричать на жеребца, остановившегося в нескольких метрах от мальчика и рывшего копытом землю.
«Лошади должны поверить, что ты сильнее их». Не этому ли учил вчера Росса Коннел? Может, ее сын сейчас и пытается доказать, что он сильнее? О Боже праведный!
– Мы только напугаем жеребца, если будем идти напролом, – убеждал девочку Коннел. – В такой ситуации надо действовать как можно осторожнее. Главное же – без паники.
Потянувшись к девочке, Коннел снял ее с ограды и подтолкнул к матери. Дженна крепко обняла дочь, и та тотчас же разразилась слезами.
– Ах, Бетани, дорогая… – Ее за плечи обняла тетушка Бриджет. – Мы прибежали, как только увидели, что здесь творится.
Но Бетани не смотрела на тетку – она по-прежнему не могла отвести глаз от сына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
С минуту Бриджет молча смотрела на Джека; казалось, она вспоминала прошлое.
– А вот ты изменился. Постарел. Вы только посмотрите на эту седину!
Джек от души рассмеялся:
– Похоже, ты осталась такой же злючкой. Я всегда любил в тебе этот огонь, Бриджет Дойл.
Джек попытался снова привлечь к себе Бриджет, но она оттолкнула его.
– Теперь уж ты не заговоришь мне зубы сладкими речами. На этот раз не получится. Почему ты не вернулся за мной?
Плотно сжав губы, Бриджет вопросительно смотрела на Джека.
Тот вздохнул и, разводя руками, пробормотал:
– Увы, я опоздал. Я вернулся, как только смог, но ты уже отказалась от меня и уехала.
– Три месяца я спорила с отцом и еще два месяца ждала, когда море успокоится для безопасного плавания. Неужели ты не мог написать ни словечка о том, что задерживаешься? – Тетушка Бриджет была непреклонна, и Бетани не могла судить ее за это. Возможности высказаться Бриджет ждала долгих двадцать пять лет.
Джек снова вздохнул:
– Дорогая, я был в тюрьме.
– Только не думай, что после стольких лет сможешь задобрить меня, – заявила Бриджет. – Я оставила тебе письмо и послала еще одно из Штатов. Я надеялась, что ты приедешь за мной.
– Я не получал ни одного письма. Собственно говоря, твой отец сказал, что ты уехала в Америку с тем, чтобы выйти там замуж за другого. Ты вышла там за другого?
Было совершенно ясно: Бриджет и Джеку есть о чем поговорить. Да, им многое предстояло выяснить. Очевидно именно об этом подумал Коннел, встретившись взглядом с Бетани. Они одновременно: посмотрели на Росса, потом Коннел, тронув, мальчика за плечо, проговорил:
– Парень, а ты не хотел бы познакомиться, с моим скакуном?
Коннел хотел как-то отвлечь внимание мальчика, и это ему вполне удалось – Росс мгновенно забыл об участниках сцены на крыльце. Просияв, он радостно закричал:
– Да-да, конечно!
Секунду Коннел колебался, потом подхватил Росса на руки, чтобы тот мог погладить жеребца по шее, Мальчик был вне себя от радости. Бетани с улыбкой смотрела на сына, стараясь не думать, о чем говорили сейчас за ее спиной Бриджет и Джек.
– А какой он породы? – поинтересовался Росс.
– Кливлендский гнедой, – ответил Коннел. – Гнедой – это по масти, а Кливленд – то место в Англии, откуда он прибыл. Кровная линия всех этих лошадей поможет нам вывести какую-нибудь очень хорошую породу. Я уверен.
– А как его зовут?
– Данстан Фолли. Хотя теперь, когда он наш, мы можем назвать его, как захотим.
– Так он будет жить здесь? В новой конюшне вместе с другими лошадьми?
Коннел терпеливо отвечал на все вопросы мальчика, и Бетани была тронута этим терпением. Кроме того, ей очень понравилось, что Коннел в разговоре с племянником, рассказывая о своих планах, постоянно говорил «мы», «нам», «наш»…
– У Данстана будет свой загон, принадлежащий только ему. Как у Тигана, белого жеребца, которого я показывал тебе вчера. Постепенно все кобылы присоединятся к нашему табуну. Но пока мы должны держать их отдельно, чтобы убедиться, что они ничем не болеют и не заразят табун.
Росс похлопал жеребца по шее:
– Думаю, тебе понравится здесь жить, Данстан. Точно знаю, что понравится. Особенно когда я буду похлопывать тебя вот так. Тебе нравится, как я тебя похлопываю?
– Сейчас ты можешь это делать, – сказал Коннел, – потому что Данстан – в узде. Но что ты должен делать; если увидишь его на свободе, вон в том загоне?
– Держаться подальше?
– Точно, – кивнул Коннел. – Через несколько недель Данстану предстоит кое-какая работа, и к тому времени он должен успокоиться и привыкнуть к месту, почувствовать себя дома. А когда жеребцы напуганы, они бывают свирепы и непредсказуемы.
– А как я могу напугать Данстана? Он вон какой большой, а я такой маленький.
– В этом-то весь секрет, с помощью которого мы держим лошадей под контролем. Лошади должны верить, что ты – сильнее их. Таким же образом они верят в то, что ты о них заботишься.
– Понятно, – сказал Росс. – Так и я всегда верю маме, потому что она всегда знает, что надо делать.
– Да, что-то в этом роде. – Коннел усмехнулся и, протянув руку, тоже погладил коня. – Видишь ли, парень, Данстан и кобылы – это наш шанс создать совершенно новую породу лошадей, лучшую в Ирландии. Когда-нибудь ты сможешь продавать их любителям поохотиться и просто поскакать с ветерком на просторе. Ты видишь его ноги? Видишь мускулы на его ногах? Впервые я узнал эту породу лошадей много лет назад, путешествуя по Англии, и с тех пор я мечтал купить хорошего коня – такого, как Данстан. – Коннел опустил Росса на землю. – Если станешь способным учеником, то через несколько лет один из жеребят от Данстана будет твоим.
– Мама говорит, что для настоящей лошади я слишком мал, но против пони она не возражает. – Росс оглянулся: – Ой-ой-ой!
– Что случилось? – оборачиваясь вслед за Россом, спросил Коннел.
– Ой, у мамы такое несчастное лицо… А тетушка Бриджет… целует этого человека.
Глава 10
– Вам самое время перекусить. Если вы хоть немного не позаботитесь о себе, то загоните себя прямиком в могилу.
Коннел настолько устал, что до него даже не дошел смысл сказанного. Он лишь кивнул Дженне, поставившей перед ним на стол сковородку с жареной колбасой, тарелку с гренками и бутылку с соусом. За этим последовала чашка дымящегося кофе, в поисках которой Коннел и забрел на кухню.
С жадностью вдохнув аромат горячего напитка, Коннел тотчас же почувствовал, как по всему телу разлилось приятное тепло. Большую часть ночи он провел в конюшне в обществе старшего конюха, с которым они проверяли и доводили до рабочего состояния новые стойла. Теперь Коннел едва соображал от усталости, но все же чувствовал себя почти счастливым – он был уже очень близок к осуществлению своей давней мечты. Да, он наконец-то заполучил кливлендских гнедых и разместил их в собственных конюшнях – от этого дух захватывало. Но сознание того, что он может лишиться такого великолепия в течение всего нескольких недель, заставляло его хмуриться и скрипеть зубами. Он прекрасно понимал, что не имеет права на риск, однако знал, что рискует – рискует всем.
– Ешьте же, мистер Коннел, ешьте, – проворчала Дженна. – Вам надо поддерживать силы, особенно сейчас. Вы собираетесь пренебрегать моей стряпней? Оцените ее по достоинству.
– Что?.. – Коннел уставился на экономку.
– Ничего-ничего, я просто пошутила. – Дженна сменила иронический тон на серьезный. – Я не собираюсь вникать во все ваши проблемы, но только запомните: то, что все вокруг – хуже некуда, не имеет значения. Вы должны есть и поддерживать, в себе силы, понятно? Где жизнь, там и надежда. У вас и прежде были, испытания. Окончатся ваши беды и на этот раз.
Слова Дженны согрели душу Коннела. Простота ее философии казалась необычайно трогательной. Увы, он не видел, каким-образом сможет распутать весь этот клубок. Пока не видел. Коннел не мог поговорить о создавшейся ситуации даже с Джеком. Дядя был полностью поглощен возобновлением отношений с Бриджет Дойл. Завидовать Джеку Коннел не мог в силу того, что уж очень много времени понадобится дядюшке, чтобы во всем разобраться, разложить по полочкам свои отношения с Бриджет. И все же он надеялся, что у Джека все сложится хорошо, В конце концов, хоть один из них должен был получить свой шанс на счастье.
В воображении Коннела возник воздушный образ Бетани. Ему вспомнился тот момент, когда она поцеловала его в кабинете. Неужели это было вчера? Так приятно было ощущать ее в своих объятиях. Подобно пробившемуся сквозь облака солнечному лучу. Бетани согрела его сердце надеждой, согрела мечтой. Но сбудется ли она, эта мечта?
– Ешьте, мистер Коннел. А потом отдохните несколько часов. – Дженна накинула на плечи шаль, затем взяла со стула у дверей перчатки и шляпу. – Если будет нужда, вас разбудят. Я лично обещаю разбудить вас; когда вернусь.
– А куда ты?
Дженна загадочно улыбнулась:
– Я иду в сад, мистер Коннел. Со мной мальчики и Мэри. Они хотят помочь мне прочистить грядки, чтобы там можно было что-нибудь посадить. Хотя не скажу, что от мальчишек много толку. Они больше копают червяков для рыбалки.
– Прислать тебе кого-нибудь с конюшен? Ведь тебе, наверное, нужны настоящие помощники? – спросил Коннел, хотя знал, что у него нет сейчас ни одного свободного человека.
– Что вы говорите?! – фыркнула Дженна. – Как будто подобное возможно! А как же лошади, которые только что прибыли? Ваш дядя и все ваши люди заняты только лошадьми. Ах, мистер Коннел, если бы я стала дожидаться помощи с конюшен, у нас нечего было бы подать на стол, кроме одного мяса и картошки, которая к тому же появится только в июне.
– Мне такое меню вполне подошло бы, – рискнул вставить Коннел. – Во всяком случае, я ничего не имел бы против.
Дженна завязала под подбородком тесемки широкополой шляпы и решительно покачала головой:
– Нет-нет, не говорите глупостей.
С этими словами Дженна вышла из кухни, и Коннел, к своему величайшему удовольствию, остался в одиночестве перед полной тарелкой и полупустой чашкой. Ему следовало привести мысли в порядок и принять очень важные решения, от которых, возможно зависело все будущее Гленмида.
– Мистер Делейни, можно отвлечь вас на несколько минут?
Коннел повернулся и увидел стоявшую в дверях Бетани. Вид у нее был усталый, и она совершенно не походила на злодейку, поставившую себе целью разрушение его, Коннела, планов.
«А может, ответить «нет»? – промелькнуло у Коннела. – Может, подхватить тарелку и чашку, выйти из кухни и поискать себе другой укромный уголок, где можно было бы спокойно посидеть и собраться с мыслями?»
Но вместо этого он утвердительно кивнул.
– На плите должна быть горячая вода для чая. Возможно, там даже кофе остался.
– Благодарю, – кивнула Бетани. Шурша юбками и фартуком, она прошла к плите и, достав с полки чашку, потянулась к кофейнику. На кухне Бетани чувствовала себя как дома – словно всегда была здесь полноправной хозяйкой.
«В качестве жены Финна, – подумалось вдруг Коннелу. – Что ж, так оно и есть. Бетани сейчас на этой кухне только благодаря Финну. Финн женился на ней, уложил ее в постель и сделал ей сына».
Физическая близость между Бетани и кузеном была для Коннела точно открытая рана. Его трясло от осознания того, что он желает эту женщину, желает вдову Финна. Когда же Коннел вспоминал о том, что Рози тоже переспала с его двоюродным братом, он запрещал себе об этом думать, однако надолго этого запрета не хватало; он снова и снова возвращался мыслями к Бетани, искренне сочувствуя ей, ведь бедняжке пришлось жить с Финном, пришлось жить в атмосфере отчаяния и безнадежности. Но мысль о том, что Бетани к тому же спала с его кузеном, доводила Коннела до сумасшествия, и он не знал, как отделаться от этих ужасных мыслей.
– Хотите еще? – спросила Бетани.
Вопрос отвлек Коннела от тягостных раздумий. Взглянув на стоявшую перед ним женщину, он в недоумении пробормотал:
– Еще?..
Бетани кивнула на кофейник:
– Хотите еще кофе?
– Нет-нет, спасибо. – Коннел отодвинул от себя тарелку и взялся за свою чашку. Сделав глоток кофе, проговорил: – Прошу прощения, миссис Делейни, но у меня сейчас слишком мало свободного времени. Садитесь, пожалуйста. О чем вы хотели со мной поговорить?
Бетани сделала глубокий вдох и медленно подошла к столу. Пристально посмотрев на Коннела, она сказала:
– Поверьте, я все прекрасно понимаю. Я знаю, что вы очень устали и что вам надо сейчас решить ряд неотложных вопросов. Пожалуйста, простите, что побеспокоила вас.
Сделав шаг назад, Бетани повернулась и направилась к двери.
– Подождите! – Вскочив на ноги, Коннел догнал Бетани и схватил ее за руку. – Говорите. У меня есть время. Что вы хотели мне сказать?
Она вздохнула и решительным движением высвободила свою руку.
– Видите ли, мы с вами… – Бетани на мгновение умолкла. – Я говорю о том, что случилось перед самым приездом гостей.
Коннел нахмурился. Она что, собирается обвинить его в том, что он воспользовался ситуацией? Хочет потребовать от него извинений?
Судорожно сглотнув, Бетани вновь заговорила:
– Вероятно, я… очень расстроила вас своим поцелуем, и мне, наверное, следует… извиниться.
Коннел медленно покачал головой:
– Поверьте, вам не за что просить прощения. Просто вы в трудный для меня момент… немного поддержали меня.
Своим чудесным поцелуем она хоть на мгновение подарила ему немного тепла, но не мог же сказать ей об этом.
– Нет-нет, – возразила Бстаии, – это неправда. Я поцеловала вас, потому что этого хотела. Потому что хотела узнать, что значит целовать мужчину по собственной воле, без каких-либо тайных мотивов или скрытых целей… Вы ведь меня понимаете? – Она смутилась и на мгновение потупилась.
– Кажется, понимаю, – кивнул Конпел. – Хочется целовать… потому что получаешь удовольствие. Потому что знаешь: это чувство правильное.
– Правильное чувство? – Губы Бетани тронула печальная улыбка. – Ах, только не для вас. Простите, что доставила вам неприятные ощущений, когда вам и без того было плохо.
Коннелу вдруг почудилось, что он видит Бетани впервые – она предстала перед ним совершенно новом свете.
– Но для вас наш поцелуй был правильный? – спросил он, пристально глядя на Бетани.
Она отвела глаза и прошептала:
– Да, правильный.
Это ее признание устраняло для Коннела все ограничения.
– Бетани…
Он произнес ее имя с такой нежностью, что ей показалось, она ослышалась. Взгляды их снова встретились, и снова Коннелу почудилось, что он видит свою американскую гостью впервые в жизни.
Он посмотрел на ее губы, и Бетани поняли, что Коннел хочет поцеловать ее. Она тоже страстно желала этого поцелуя.
Взяв её лицо в ладони, Коннел прикоснулся губами к ее губам, и Бетани тотчас же почувствовала, как по всему ее телу прокатились теплые волны блаженства. Из груди ее вырвался тихий вздох, и она постаралась покрепче прижаться к Коннелу. Поцелуй их становился все более страстным, и Бетани чувствовала, что ее все сильнее влечет к этому мужчине – подобного влечения ей прежде никогда не доводилось испытывать.
Внезапно из-за окна донесся ужасный крик, словно разорвавший воздух, а повторный крик заставил Коннела и Бетани отпрянуть друг от друга.
– Силы небесные!
– Мистер Коннел!
– Миссис Делейни!
– Дети!
– Кто-нибудь, помогите!
Тревожные крики сливались воедино, а затем послышалось ржание лошадей.
Бетани с Коннелом переглянулись и бросились к выходу кратчайшим путем. Пробежав через посудомоечную комнату, они выскочили через черный ход. Обогнав Бетани на добрых десять шагов, Коннел побежал по дорожке. Бетани же старалась не отставать, но ей очень мешали многочисленные верхние и нижние юбки. Озираясь на бегу, она успела заметить, что сад совершенно пуст.
Завернув за угол дома, Бетани увидела в конце грядок Мэри О’Тул, пытавшуюся перелезть через ограду, отделявшую сад от загона, специально отведенного для нового жеребца. Мать девочки, вцепившись в юбку дочери, старалась удержать ее.
– Девочка моя, ты сделаешь только хуже! – в отчаянии кричала Дженна, удерживая всеми силами дочь.
– Пусти меня! Он их обоих затопчет! – закричала в ответ Мэри.
Затопчет обоих?! При этих словах девочки Бетани похолодела. В. следующее мгновение она увидела лежавшую маленькую фигурку, а в нескольких шагах – еще одну: мальчик то и дело размахивал руками, причем в одной руке он держал похожую на флаг куртку.
Росс! Бетани хотела закричать, но не смогла; казалось, ужас сковал ее горло, и она молча смотрела, как в опасной близости от мальчиков мечется по загону огромный гнедой жеребец.
Подбежав к Дженне и ее дочери, Коннел сказал:
– Мэри, спускайся. Немедленно спускайся. И успокойся, пожалуйста, сейчас мы все сделаем…
Девочка вопросительно посмотрела на Коннела:
– Но как же?.. Ведь там мистер Росс и маленький Майкл…
– Росс делает все, что может в настоящий момент. Он пытается отогнать коня, пытается держать его на расстоянии.
Бетани по-прежнему смотрела на сына, продолжавшего прыгать, размахивать руками и кричать на жеребца, остановившегося в нескольких метрах от мальчика и рывшего копытом землю.
«Лошади должны поверить, что ты сильнее их». Не этому ли учил вчера Росса Коннел? Может, ее сын сейчас и пытается доказать, что он сильнее? О Боже праведный!
– Мы только напугаем жеребца, если будем идти напролом, – убеждал девочку Коннел. – В такой ситуации надо действовать как можно осторожнее. Главное же – без паники.
Потянувшись к девочке, Коннел снял ее с ограды и подтолкнул к матери. Дженна крепко обняла дочь, и та тотчас же разразилась слезами.
– Ах, Бетани, дорогая… – Ее за плечи обняла тетушка Бриджет. – Мы прибежали, как только увидели, что здесь творится.
Но Бетани не смотрела на тетку – она по-прежнему не могла отвести глаз от сына.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27