Наконец увидела какой-то оранжевый огонек. Потом еще один. Мерцавшие в камине угольки она приняла за горящие глаза хищника и в ужасе замерла. А потом вдруг все вспомнила.Маклейн!Кенна тихонько вскрикнула и затаила дыхание. Где же он? Где-то здесь, рядом? Она прислушалась, но ничего не услышала. Казалось, рядом с ней никого не было. Ах, как же здесь темно! Совсем ничего не видно!И тут Кенна вдруг поймала себя на мысли о том, что устала бояться. Действительно, какой в этом смысл? Какой смысл гадать?.. Ведь она сейчас все равно ничего не сможет изменить.Глядя на мерцавшие в камине угольки, Кенна спустила ноги с кровати. Накануне, перед тем как лечь, она уже успела осмотреться, поэтому имела некоторое представление о комнате, в которой находилась. Комната была небольшая, квадратная, и из мебели она запомнила лишь кровать и сундук. Дверь же находилась… по левую руку от нее, и она не помнила, чтобы кто-то запирал эту дверь снаружи.Заставив себя встать, Кенна сделала шаг, потом еще один. Протянув вперед руку, она тотчас же нащупала дверную ручку. Немного помедлив, она потянула ручку на себя, и дверь бесшумно отворилась.Сразу стало гораздо светлее, и теперь она окончательно убедилась в том, что в комнате, кроме нее, никого не было. На столике возле кровати стояла свеча. Кенна вытащила ее из подсвечника и сунула фитилем в угольки. Свеча разгорелась, и стало совсем светло. Да, все верно, кроме нее, тут никого не было. Если, конечно, не считать призраков. Наверное, их тут великое множество. Но привидений она уже не боялась. После того что с ней произошло на постоялом дворе, было бы глупо их бояться. Ведь привидения совершенно безобидны по сравнению с тем монстром, который хотел ее сожрать.А как насчет другого монстра, того, который ее поцеловал?Кенна снова уселась на кровать с пуховой периной и задумалась.Выходит, она сейчас в замке Маклейн. С Маклейном. И он один из демонов, вампир. Именно так он себя назвал, что бы ни означало это слово.Накануне ей не верилось, что она сможет уснуть. Но после хлеба с медом все тело наполнилось приятной сытой истомой, и она сразу же заснула, едва лишь улеглась в постель.Но теперь, проснувшись, она не знала, что же ей делать дальше. И какое сейчас время? День или ночь? Кенна взглянула на окна, закрытые ставнями, и на три железных засова. Повернувшись к открытой двери, она сказала себе: «А зачем ломать голову? Ведь можно просто выйти, и все».Поднявшись с кровати, Кенна приблизилась к двери. Ноги ее подгибались от страха, а сердце гулко билось в груди. Собравшись с духом, она переступила порог и осмотрелась. Не обнаружив никого в коридоре, стала медленно продвигаться вдоль стены. Ей без особых трудов удалось отыскать лестницу, и она спустилась вниз. Когда же добралась до Большого зала, то не обнаружила там ничего, кроме двух догоравших свечей на столе.Неужели ее оставили совсем одну? И почему тут… так пусто? Теперь страх сменился раздражением. Для могущественного лэрда, состоящего в сговоре с самим сатаной, Маклейн вел на удивление скромную жизнь. Ни суетящихся слуг, ни даже котелка с похлебкой над огнем. Да и огня-то нигде не было.Поежившись от холода, Кенна направилась к узкой двери возле самого очага. Она очень надеялась, что за этой дверью окажется кухня, а в ней и огонь, и еда. Как ни странно, она ужасно проголодалась, пока спала.Переступив порог, она действительно оказалась на кухне. Однако надежды ее не оправдались. Здесь не было ни котелка с горячей похлебкой, здесь вообще ничего не было, даже слуг. Возможно, хозяин замка вызвал их всех к себе, чтобы они ему прислуживали, например, мыли, натирали благовониями и одевали.Кенна невольно рассмеялась при одной мысли о том, что Маклейн может заставить своих слуг умащивать его благовониями. Снова осмотревшись, она немного приободрилась. Да, горячей похлебки здесь действительно не было, но кое-что все-таки имелось. Кенна заметила котелок с остатками овсянки, стоявший на столике у дальней стены. Достав с полки миску и деревянную ложку, она зачерпнула себе порцию овсянки и уселась за стол. Но после первой же ложки каши она почувствовала, что ужасно нервничает. На кухне была еще одна дверь, очевидно, ведущая в сад или на огород. Так что в любую минуту сюда мог зайти кто-то незнакомый.Взяв с собой миску, Кенна отправилась в Большой зал. Здесь по-прежнему никого не было, и она уселась за небольшой стол напротив холодного камина. Прямо над камином висел огромный старый меч, а рядом с ним – яркие гобелены. Эти гобелены ни о чем ей не говорили – разве что о том, что кто-то из предков Маклейна любил забавляться охотой. И возможно, еще о том, что жене любителя охоты не очень нравилось увлечение мужа.Кроме того, в зале имелась арка, ведущая на лестницу, а напротив нее еще одна арка, которая вела, как догадалась Кенна, в домашнюю часовню.Наевшись, Кенна направилась в часовню и нисколько не удивилась, обнаружив, что там никого нет. Немного подумав, она направилась туда, куда влекло ее любопытство, – к большой, обитой железом двери, очевидно, главной двери дома.Дверь не была закрыта на засов, и Кенна толкнула ее. Она думала, что сейчас середина дня, но перед ней предстал оранжевый диск заходящего солнца. Этот диск, казалось, покачивался на верхушках высоких берез, что в изобилии росли во дворе замка. Похоже, нехватка слуг пагубно сказывалась не только на состоянии замка изнутри, но и снаружи. Двор когда-то был вымощен булыжником, но сейчас на месте остались лишь некоторые из них – все остальное пространство поросло травой.«Куда же все исчезли?» – думала Кенна, оглядывая двор. Если бы она уже не видела тут людей, то могла бы подумать, что в замке вообще никто не живет.А может, ей все это приснилось? Да, действительно, все произошедшее с ней очень походило на сон. На кошмарный сон.Но ведь кто-то приготовил эту кашу. И кто-то привез ее сюда. Кто-то с клыками… и с обезоруживающей улыбкой. Клыки и эта улыбка совсем не сочетались.Прислонившись к дверному косяку, Кенна смотрела на закат. Теперь небо из оранжевого превратилось в красное, а потом – в бледно-фиолетовое.Вернувшись в зал, Кенна доела остатки каши и поднялась из-за стола. Снова приблизившись к двери, ведущей во двор, она выглянула наружу и вдруг заметила человека в плаще с накинутым на голову капюшоном. Он вышел из-за угла башни и как-то странно жался к стене – словно зверь, старавшийся держаться поближе к укрытию.Впрочем, Кенна и сама чувствовала себя как лесной зверь, заметивший охотника. Она очень надеялась, что человек в капюшоне ее не заметит, но надежды ее не оправдались – незнакомец вдруг направился прямо к ней.Приблизившись, незнакомец вскинул голову, и Кенна вздрогнула от неожиданности. Человек в плаще оказался девушкой.Да, это действительно была девушка – Кенна нисколько в том не сомневалась. Она не могла сказать, почему так решила, но сразу же поняла: смотревшие на нее темные глаза принадлежат именно девушке. Да и в изящных чертах лица явно было что-то женственное. Хотя во всем остальном незнакомку вполне можно было принять за юношу. Ее темные волосы были подстрижены очень коротко, а болезненную бледность лица она даже не пыталась скрыть румянами.– Добрый вечер, – сказала Кенна, чтобы хоть что-то сказать.Девушка молча разглядывала Кенну, и губы ее кривились в презрительной усмешке. Именно по этой усмешке Кенна вдруг узнала в ней слугу, утром забравшего у Маклейна коня. Кенна тогда решила, что слуга – юноша, и не было ничего удивительно в том, что она ошиблась.Так и не сказав ни слова, девушка пошла дальше вдоль стены, словно и не собиралась заходить в зал. Казалось, она была чем-то раздосадована, возможно, присутствием гостьи. «Вероятно, она решила, что теперь, из-за моего приезда, у нее будет больше работы, – подумала Кенна. – Или у нее какая-то другая причина для недовольства?»– Если ты думаешь о побеге, то тебе лучше дождаться утра, – раздался у нее за спиной знакомый низкий голос.Кенна вскрикнула и уронила миску, которую все еще держала в руке. Стремительно обернувшись, она выставила перед собой сжатые кулаки и невольно ударила Маклейна в грудь. Он нисколько на нее не обиделся.– Надеюсь, вы хорошо выспались, мистрис Кенна? – спросил он, учтиво поклонившись.Она кивнула и пробормотала:– Да, спасибо. А вы?– Должен признаться, что спал… немного беспокойно. Переживал за вас, дорогая.Он улыбнулся и поднял миску с ложкой.– Вижу, вы уже позавтракали.– Да, уже… Прошу прощения, но я никого не увидела и…– Вы не посидите со мной за компанию, пока я буду завтракать?Что она могла ответить? Нет, я предпочитаю стоять здесь и смотреть, как заходит солнце? Но ужинать с монстром ей тоже не хотелось.Маклейн разрешил ее сомнения, одарив одной из своих обезоруживающих улыбок и предложив ей руку. Кенна тотчас взяла его под руку, и он чуть вздрогнул при ее прикосновении.– Вы ранены? – Она взглянула на него с беспокойством.– Нет, не в этом дело.А в чем же тогда? Она внимательно посмотрела на него, и ей показалось, он чем-то озабочен. Однако он молчал, и Кенна спросила:– В чем же дело, лэрд Маклейн?Он нахмурился и пристально на нее посмотрел. Затем пожал плечами и пробормотал:– Я наблюдал за вами, когда вы стояли в дверях. И я думал о нашем поцелуе. А также о том, что восхищаюсь вами.– Но я…– А когда вы повернули голову, я перехватил ваш взгляд. Вернее, увидел ваши глаза.– И что же?Он криво усмехнулся.– По вашим глазам я понял, каким вы меня видите, мистрис Кенна. Увы, правду иногда очень трудно принять, – добавил он со вздохом.Кенна не знала, что на это ответить. Он думал об их поцелуе? Что ж, она тоже думала о нем. Это был чудесный поцелуй – нежный и жаркий. Так ей казалось раньше, до того, как это случилось.Да, Маклейн был чудовищем, но в то же время он относился к ней… Ах, как жаль, что он не такой, как все люди.Когда они вместе пришли на кухню, лэрд Маклейн жестом пригласил ее сесть за стол и сам положил себе еды. Ее муж никогда так не поступал. Он всегда садился за стол и ждал, когда она его обслужит. Но лэрд Маклейн положил себе овсянки и принес ее за стол так, словно по-другому и быть не могло.И сел с ней рядом, совсем рядом, так что его бедро прикасалось к ее бедру. Пока он ел, Кенна украдкой поглядывала на его ногу. Ноги его были покрыты жесткими, чуть рыжеватыми волоскам, в некоторых местах они росли очень густо. Из-под края пледа выглядывало колено, и Кенне вдруг ужасно захотелось потрогать его. Захотелось положить на него ладонь и проверить, вздрогнет ли он при ее прикосновении.Покойный муж часто поддразнивал Кенну, говоря о ее неуемных плотских аппетитах. «Сильнее, чем у любого мужчины», – говаривал он. И он был прав. Ей очень нравилась эта сторона семейной жизни. Когда же муж умер, ей очень этого недоставало. Но так было до тех пор, пока она не стала ужасно уставать от работы.И вот сейчас… Ей казалось, что у нее даже пальцы покалывало от желания погладить эти жесткие волоски. Тихонько вздохнув, Кенна сжала пальцы в кулаки. Потом вдруг сказала:– Там, на постоялом дворе, вы, кажется, говорили что-то про пятьдесят лет… Неужели вам пятьдесят?Он взглянул на нее и криво усмехнулся.– Мне не пятьдесят. Мне больше семидесяти.– О Господи! Но вы выглядите… Он лукаво улыбнулся.– Красавцем?– Нет, я не стала бы называть вас красавцем, но вы…Он так расстроился, что Кенна невольно рассмеялась.– Я хотела сказать, что вы выглядите как настоящий мужчина, лэрд Маклейн. Вы слишком большой для того, чтобы называться красавцем.– Неужели?Теперь он снова улыбался, и Кенне пришлось напомнить себе, что временами во рту у него появляются клыки.– Настоящий мужчина, говоришь?Казалось, он был очень собой доволен. Но, наверное, любой мужчина очень доволен, когда женщины про него так говорят.– Да, настоящий мужчина… и ужасно старый.Маклейн ударил себя кулаком по колену, изобразив обиду.– О, женщины! Столько жестокости в совсем еще юном создании!Плед на нем немного задрался от резкого движения, и Кенна снова украдкой взглянула на его колено. Красавец? А почему бы и нет? Он и впрямь был очень красивым мужчиной. Вот только зачем она позволяет себе думать о таких вещах? И действительность вдруг снова навалилась ей на плечи тяжким грузом. О Боже, о чем она только думает?! Как может она сейчас думать… о мужских ногах?– Лэрд Маклейн, когда я смогу уехать домой?Он уставился в пустую миску и осторожно отложил в сторону ложку.– После того, как я уничтожу Джина Монтроуза.– Вы, кажется, говорили, что охотитесь за ним пятьдесят лет.– Да.Он посмотрел на нее с явным сожалением, и Кенна поняла, что дела обстоят еще хуже, чем она предполагала.Кенна со вздохом поднялась на ноги.– А что будет со мной? Что будет… с моей жизнью?– Сожалею, моя милая.– Я не могу остаться здесь навсегда!– Да, понимаю. Я сделаю все возможное, чтобы найти его побыстрее. У этой крысы не хватит терпения таиться слишком долго. Он постарается как можно быстрее нам отомстить.– Две недели! – заявила Кенна. – Я даю вам две недели на то, чтобы найти его. К тому времени он точно обо мне забудет.– Человек, который живет не одну сотню лет, так просто не забывает своих врагов, Кенна. Пока он жив, ты не можешь чувствовать себя в безопасности.– А здесь я могу чувствовать себя в безопасности?Она окинула взглядом кухню и поморщилась, вложив в эту свою гримасу все, что думала о замке Маклейна. И в тот же миг в кухне появилась миссис Макдермотт. Старушка взглянула на Кенну с явным неодобрением, однако промолчала.– Добрый вечер, миссис Макдермотт, – в смущении пробормотала Кенна.Пожилая женщина презрительно фыркнула и, шаркая, направилась к очагу.– Собери еды на два дня, – сказал Маклейн. – Мы выезжаем еще до того, как взойдет луна.Кенна вскинула голову:– Мы? Я тоже?– Да.Кенна в недоумении покачала головой.– Выходит, я должна помочь вам отыскать Джина?Она старалась держать себя в руках, но по спине ее пробегали мурашки. Маклейн вздохнул и на мгновение прикрыл глаза ладонью. Вид у него был ужасно усталый, словно он уже не одни сутки провел в седле.– Нет, не должна. Мы не едем охотиться на Джина. Мы едем на встречу с королем.Кенна уставилась на него в изумлении.– Но это же какая-то бессмыслица! Зачем королю встречаться со мной?– Он не собирается с тобой встречаться. Он хочет увидеться со мной, а я не могу оставить тебя здесь, пока Джин бродит где-то рядом. Поэтому мы поедем вместе.– Но…Кенна уже приготовилась возмутиться, но что она могла ему сказать? «Оставь меня в своем замке вместе с призраками?»– Если тебе надо что-то собрать перед дорогой, не теряй времени, – проворчал Маклейн. – К сожалению, я могу ехать только ночью. Поэтому у меня нет времени с тобой спорить и выслушивать твои глупости.– Мои глупости?! – воскликнула Кенна.Она набрала в легкие побольше воздуху, чтобы завопить как можно громче, но в этот момент Маклейн вышел из кухни, и она осталась наедине с миссис Макдермотт.– Неужели нельзя помолчать? – проворчала старушка, глядя куда-то в сторону.И было непонятно, кому именно следовало помолчать – ей, Кенне, Маклейну или им обоим. Но Кенна решила, что спрашивать об этом не стоит. Она помнила свою бабушку и прекрасно знала: если старая женщина чем-то недовольна, то лучше не вступать с ней в беседу.Вскинув подбородок, Кенна с независимым видом вышла из кухни, но ее почти тотчас же догнала миссис Макдермотт. Старушка поднялась вместе с ней наверх и снабдила ее кое-какой одеждой на дорогу. Когда Кенна появилась во дворе, к ней сразу же приблизился Маклейн.– Прошу прощения, – пробормотал он. – Сейчас поедем, но сначала мне надо попрощаться с коровами.Кенна взглянула на него с удивлением:– Вы действительно говорите коровам «до свидания», покидая замок?– Ну… не в прямом смысле.– О!..Тут она вдруг сообразила, что он имел в виду, и, потупившись, прошептала:– Да-да, конечно, я понимаю…Финли решил сам привести коня, но ему долго пришлось успокаивать животное – конь в страхе шарахался от него и вставал на дыбы.– Какое глупое животное, – проворчал Финли.Впрочем, он понимал: отдохнув, конь вспомнил свой страх перед хищниками, а его, Финли, в каком-то смысле тоже можно было бы причислить к хищным животным.– Помочь вам сесть в седло? – спросил он, подводя коня к Кенне.Она кивнула и приняла его руку, однако старалась не смотреть на него, так что Финли мог лишь гадать о том, что она сейчас чувствует. Но когда он, запрыгнув в седло, оказался с ней рядом, он вдруг понял, что ему уже нет никакого дела до того, как Кенна к нему относится. Едва лишь он оказался рядом с ней, как все изменилось – по спине его побежали приятные мурашки, а сердце радостно забилось в груди. Ведь он находился рядом со своей женщиной, да-да, со своей!Финли специально напился крови перед дорогой, чтобы сдерживать похоть, но с тем же успехом он мог бы перед дорогой напиться козьего молока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10