Виктория Дал: «Повелитель ночи»

Виктория Дал
Повелитель ночи



OCR: Dinny; Spellcheck: Margo
«Виктория Дал «Повелитель ночи» из сборника «Любовь и магия»»: АСТ, Астрель, ВКТ; Москва; 2010

ISBN 978-5-17-066998-1, 978-5-271-28052-8, 978-5-226-02248-7 Аннотация В Шотландском нагорье испокон веков ходили легенды о демонах и вампирах, оборотнях и чародеях.Три повести, представленные в этой книге, вы будете читать с замиранием сердца.Мужественный воин влюбляется в загадочную девушку, одиноко живущую в лесной чаще…Прекрасная ведьма и могучий «ночной охотник» заключают союз, чтобы спасти невинных людей от гибели…Бессмертный, мечтающий обрести наконец покой, встречает ту, что вновь заставит его полюбить жизнь… Виктория ДалПовелитель ночи Глава 1 Лармур, Шотландия 1595 год Он снова вернулся, тот человек.Едва он переступил порог постоялого двора, как все поспешили отвести глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом. Кенна же, наблюдавшая за ним украдкой, сразу заметила: перед тем как направиться к столу в дальнем углу, он внимательно осмотрел всех посетителей. А за этот стол в дальнем углу никто больше не садился с тех пор, как этот человек впервые здесь появился пять недель назад.Маклейн – именно так представил его Ангус, родственник Кенны; при этом он понизил голос до шепота. Когда же Кенна попыталась расспросить о нем родственника, тот лишь покачал головой и отвел глаза.Но кое-что Кенне все же удалось узнать. Не от родственника, а от других. Люди шепотом рассказывали друг другу о том, что он последний из клана. И что на клане его – проклятие. Якобы его прадед убил всю свою семью и за это был наказан Всевышним. Поэтому каждый вождь Маклейнов мог иметь только одного сына, не более того. И никаких дочерей. Даже жену не мог иметь. Лишь сына, рожденного в страшных муках от призрака женщины, банши Привидение женского рода, завывания которого под окнами дома предвещают его обитателю смерть (ирландские и шотландские мифы).

. А потом, когда сын переступает порог совершеннолетия, отец погибает. Потому мужчины из рода Маклейн были обречены на одиночество.С тех пор как таинственный посетитель стал захаживать в таверну Ангуса, Кенна начала собирать сведения о Маклейнах, пытаясь составить целостную картину из отрывочных и не всегда правдивых версий – и все из желания понять, почему все, кроме нее, так боятся этого Маклейна. Да, конечно, он производил впечатление человека сильного и властного. Об этом и свидетельствовали его широкие плечи, мускулистые руки, а также цепкий взгляд, которым он удостаивал каждого – словно приходил сюда для битвы, а не для того, чтобы пропустить кружку-другую эля.«Его нельзя назвать ни красивым, ни уродливым, – думала Кенна, поглядывая в сторону Маклейна, – но его глаза…» Он подвинул стул так, чтобы сидеть лицом к двери, и она сейчас видела его. Они были бледно-зеленые, холодные и словно…Чья-то ладонь накрыла ее грудь.– Наглец! – Кенна дала затрещину тому, кто находился к ней поближе.Сидевшие за столом мужчины расхохотались, а тот, которому досталась затрещина, стал громко возмущаться, утверждая, что он тут ни при чем.– Видит Бог, она хорошенькая, – со вздохом сказал кто-то из завсегдатаев.– Не распускайте руки, мужланы! – крикнула Кенна.Мужчины снова рассмеялись, нисколько на нее не обидевшись. Да и с чего бы им обижаться? Ведь она теперь такая же, как они. И даже ниже, чем они. Она прислуга, женщина, подававшая этим простолюдинам эль.А людей на постоялом дворе становилось все больше – каждую минуту кто-нибудь заходил, и отбиваться от назойливых и грубых посетителей Кенна была уже не в силах. Да, действительно, когда у тебя обе руки заняты тяжелыми кружками с элем, отбиваться от шаловливых мужских рук нет никакой возможности. Мужчины то и дело прикасались к ее груди, шлепали ее по заду, а порой даже запускали руки ей под юбку.Кенна валилась с ног от усталости. С каким удовольствием она вылила бы весь этот эль на головы пьянчуг! Она с трудом подавляла желание завизжать во весь голос и выгнать их всех.Но выбирать не приходилось. Либо она будет терпеть, когда ее хлопают по заду, либо придется голодать. А голодать она не хотела.– Эй, служанка! – заорал толстый краснолицый постоялец, и его второй подбородок затрясся.Кенна сделала вид, что не слышит, и понесла последнюю кружку с элем к дальнему столу. Может, Маклейн и проклят, но в его углу всегда было спокойно, и он никогда не пытался ущипнуть ее.По правде говоря, ей даже нравилось находиться с ним рядом. В нем чувствовалось достоинство. В нем было обаяние тех мужчин, которых она знала в юности. Джентльменов. Вступил ли он в сговор с темными силами или нет – Маклейн оставался джентльменом, и Кенна чувствовала, что ее тянет к нему, словно от него пахло домом ее детства.– Вот, сэр, – пробормотала она, опустив на стол кружку с элем и пододвинув ее к Маклейну.Он поблагодарил кивком головы, однако промолчал.– Вы будете ужинать? – спросила Кена. – У нас сегодня бобовая похлебка и оленина.– Да, буду.Он был очень молчалив, и Кенна поймала себя на том, что чуть подалась к нему, когда он заговорил.– И еще хлеба, да? – задала она глупейший вопрос.Как будто можно было принести человеку ужин без хлеба…Он снова кивнул:– Да, будьте добры.Но Кенна по-прежнему стояла у стола. Стояла в ожидании, что он скажет еще что-нибудь, хотя прекрасно понимала, что он ничего больше не скажет. Когда же он взглянул на нее с усмешкой, Кенна в смущении потупилась и поспешила уйти.«Какая же я глупая, – говорила она себе. – Что я хотела от него услышать? Вы не окажете ли мне честь? Не желаете ли прогуляться со мной по постоялому двору?» Она слишком хорошо знала, чем для служанки закончится прогулка по постоялому двору.– Какая же я дура, – пробормотала Кенна себе под нос.– Подождите! – раздался у нее за спиной голос Маклейна.Но Кенна не остановилась. У нее не было времени предаваться глупым мечтам и пялиться на мужчину, который ничего не мог ей предложить – разве что покувыркаться в постели в одной из комнат наверху. Она ужасно устала, у нее было много работы. Но работы она не боялась. И все у нее было бы в порядке, если бы только эти мужчины не распускали руки…– Эй, Кенна! – позвал ее Ангус из-за бочки с элем. – Кенна, прекрати бить гостей!– Они не имеют права лапать меня!– Почему же? Не строй из себя недотрогу!– Я вдова твоего двоюродного брата! – гневно воскликнула Кенна. – Как ты можешь… предлагать мне такое?– Я прекрасно знаю, чья ты вдова. Как ты думаешь, почему я еще ни разу не отправил тебя с кем-нибудь наверх? Вовсе не потому, что никто не делал мне таких предложений.Слезы обиды жгли Кенне глаза.– Ну, спасибо тебе за доброту, кузен. И тебе не стоит переживать из-за посетителей. Мое сопротивление… Для них это всего лишь бесплатное развлечение.– Я все понимаю, Кенна. Видит Бог, я пытаюсь тебе помочь. Если ты прекратишь сопротивляться, Кенна, они не будут обращаться с тобой так грубо. Просто немного порезвятся и всего-то.Ну да, всего-то. Пошлепать по заду и немного потискать – просто из озорства, из любопытства. А если какая-то рука заползет ей под юбку, то ничего страшного, верно?Кенна взяла поднос и снова принялась разносить кружки с элем.Конечно же, она сама виновата в своих несчастьях. Родители ее предупреждали, но она была молода и упряма. И воображала, что влюблена. Увы, в объятия Джеймса Грэма ее толкнула лишь похоть. Они поженились и прожили вместе с мужем год на шее у его многочисленных родственников, перебираясь от одного его сородича к другому, когда им указывали на дверь. А потом Кенна вдруг поняла, что больше Джеймса не любит. Через два года и от похоти ничего не осталось. А через три он умер, и она осталась ни с чем. Даже гордости у нее не осталось.Но теперь у нее по крайней мере была еда.Когда она ставила перед краснолицым толстяком похлебку, тот сунул руку ей под мышку и ущипнул за сосок. Она стукнула его подносом по пальцам и отвернулась. Но ударила она его скорее по привычке, а не от искреннего возмущения.– Наказание того стоило! – хохотнул толстяк, обращаясь к своим дружкам.И тут же ущипнул Кенну за ягодицу. Проигнорировав эту дерзость, она отправилась обслуживать соседний стол. «Что ж, придется терпеть», – сказала она себе. Теперь ей осталось принести последний заказ.Подходя к столу Маклейна, Кенна вопреки обыкновению не смотрела на него. Просто поставила перед ним похлебку и отвернулась. Но в какой-то момент вдруг заметила движение его руки и отпрянула. Сегодня даже Маклейн решил, что может ее лапать… Кенна смахнула слезы и бросилась к узкой двери, ведущей во двор.Не в первый раз на нее накатывала тоска. Надо просто отдохнуть минутку, и все пройдет. Да-да, всего минутку на свежем воздухе… Наверное, можно даже не выходить во двор. Ведь под дверь и так задувает со двора холодный ветер. Немного помедлив, Кенна присела у двери на корточки и, уткнувшись подбородком в колени, сделала глубокий вдох.Она уже давно перестала считать, что ее нынешняя жизнь не более чем дурной сон, который когда-нибудь кончится. Нет, она больше не надеялась, что, проснувшись однажды, обнаружит себя на мягкой перине в своей чистой уютной спальне. Отец заявил, что отказывается от нее. Уж если дочь сбежала с никчемным бездельником, то пусть с ним и живет. Так что теперь она была всего лишь Кенной Грэм, служанкой на постоялом дворе. Иногда, как вот теперь, на нее накатывала ужасная тоска, но все пройдет. Даже тоска стала для нее непозволительной роскошью. Она могла предаваться грустным раздумьям лишь в короткие мгновения перед тем, как забыться сном.Тут в коридоре послышались шаги, а потом раздался голос:– Вы ведь здесь, Кенна?Она вздрогнула и насторожилась.– Мистрис Кенна…Она вдруг сообразила, что здесь, в этом доме, только Ангус звал ее по имени, но голос принадлежал не ему. Кенна обернулась и прищурилась, пытаясь разглядеть в темноте того, кто назвал ее по имени. Слабый свет, проникавший сюда из дверного проема, ведущего в зал, заслоняла мужская фигура. Когда же мужчина приблизился, она, вскрикнув, вскочила на ноги.Маклейн!– Вы неважно выглядите, Кенна.Его низкий голос накатывал на нее как отдаленные раскаты грома. Он подошел к ней совсем близко и спросил:– У вас что-то не так?– Нет, все в порядке, – прошептала Кенна.– Похоже, вы чем-то расстроены.Теперь она остро чувствовала его запах. Запах снега, прохлады и чистоты.– Вы знаете мое имя?Он нахмурился и взглянул на нее с недоумением, словно она сказала какую-то глупость.– Разумеется, знаю. Я слышал, как хозяин гостиницы вас так называл.«Да, он прав, – подумала Кенна. – Но странно, что он запомнил мое имя».– Вы плачете, мистрис Кенна?Она отрицательно покачала головой, не желая признаваться, что плачет. Тут же поднесла к лицу фартук и утерла слезы. Как неловко, когда тебя застают в слезах, как капризного ребенка, которому не дали сладостей…– Мне пора возвращаться. У меня много работы, – пробормотала Кенна.Она попыталась побыстрее проскользнуть мимо Маклейна, но он был слишком широк, в плечах, и Кенне пришлось прижаться к стене, даже когда он посторонился. Подняв глаза, она вдруг поняла, что стоит лицом к лицу с мужчиной, от которого исходило… какое-то странное и необыкновенно приятное тепло. Тут он вдруг поднял руку и провел ладонью по ее щеке.– Почему вы меня не боитесь?Прикосновение его также было приятным; казалось, из пальцев его струилось тепло, распространявшееся по всему ее телу.– А вас следует бояться? – прошептала она.– Полагаю, что следует.Теперь он взял ее за подбородок, и она вновь ощутила все то же тепло. Когда же взгляд Маклейна остановился на ее губах, Кенна поймала себя на том, что приоткрывает рот. Ужасно нервничая, она облизнула губы и сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.А Маклейн медленно, очень медленно наклонил голову к ней, словно хотел, чтобы его остановили. И его следовало бы остановить. Кенна понимала, что должна остановить его, но почему-то не сделала этого. Возможно, потому, что ей хотелось забыться, хотелось вырваться из невыносимой действительности…В тот момент, когда он прикоснулся губами к ее губам, Кенна снова вдохнула его странный запах – запах снега и прохлады. Но это длилось лишь короткое мгновение, а затем Маклейн выпрямился и шумно выдохнул. Кенна же почувствовала приятное пощипывание на губах.– Что ты здесь делаешь, девочка? – спросил он неожиданно.– Мне просто хотелось немного побыть одной.– Нет, не в коридоре. Что ты делаешь на этом постоялом дворе?Кенна пожала плечами.– О чем вы? Что вы имеете в виду?– Здесь тебе не место. Ты не из этой среды. Именно поэтому мужчины не дают тебе покоя.Кенна прижалась спиной к стене, словно хотела, чтобы расстояние между ней и Маклейном стало побольше.– Они не оставляют меня в покое только потому, что у меня есть грудь и задница.Его смешок отозвался дрожью внизу ее живота.– Да, возможно, – кивнул он в ответ.И тут она вдруг выпалила первое, что пришло ей на ум.– А это правда, что вы проклятый?Казалось, эти слова произнес за нее кто-то другой. Он тотчас помрачнел.– Да, правда.– Ах, простите, мне не следовало…Она умолкла, потому что Маклейн снова ее поцеловал.Но на сей раз поцелуй был долгим и очень нежным. И Кенна с готовностью на него ответила. Когда же язык его скользнул между ее губ, у нее перехватило дыхание, и в какой-то момент ей почудилось, что она уже ничего не чувствует, не чувствует даже собственное тело, словно у нее остались только губы, сливавшиеся с его губами.Они стояли в узком коридоре почти вплотную друг к другу, но он не стал прижимать ее к себе – только взял ее лицо в ладони.Внезапно Ангус громко выкрикнул ее имя, поцелуй их прервался, и Кенна тут же почувствовала, что ей сделалось ужасно грустно.– Кенна… – прошептал Маклейн, согревая своим дыханием ее щеку.Он скользнул губами по ее губам, а затем уткнулся лицом ей в шею. Она тихонько вздохнула и вцепилась в ремень, который он носил поверх пледа. Крепко зажмурившись, Кенна представила себе, что они сейчас целуются в темном коридоре в доме ее отца. А потом они будут танцевать и флиртовать друг с другом, после чего лэрд Маклейн поведет ее к отцу и попросит у него разрешения ухаживать за его дочерью.Именно эти глупые фантазии и довели ее до того, что она оказалась служанкой на постоялом дворе.Отстранившись от Маклейна, Кенна бросилась к двери, ведущей в зал.– Мне пора, – пробормотала она на бегу.Перед тем как войти в зал, Кенна обернулась и увидела, что Маклейн выходит во двор.Она снова утерла слезы и вернулась к работе.Клыки Финли Маклейна словно горели огнем. Казалось, челюсть ему проткнули два металлических прута. Он нервно расхаживал по двору в ожидании, когда боль утихнет. И вздохнул с облегчением, когда клыки втянулись в челюсть. Конечно, они еще болели, но эту боль он уже мог терпеть. За последние пятьдесят лет он научился владеть собой, хотя такого искушения, с каким столкнулся, встретив Кенну Грэм, в его жизни еще не бывало.Эта женщина искушала своим запахом. Когда она подходила к его столу, она, казалось, приносила с собой особую атмосферу, особый дух. От нее пахло розами и зеленой травой. Он знал, что запах идет не от мыла и не отдухов. Из того, что он успел подслушать из разговоров других вампиров, Финли уяснил: запах и влечение тесно связаны между собой. А ему, с его обостренным чутьем, этот запах словно давал недвусмысленный сигнал: возьми эту женщину, она твоя.Кенна Грэм была его женщиной. Женщиной, идеально подходящей для него.Любовницей.Даже мысль об этом испугала его. Ведь он так долго был один… Вначале он воздерживался по собственному выбору, но теперь начал осознавать, что на одиночество обречен высшими силами. Богом, возможно, если он все еще существовал. Или дьяволом, как, похоже, считали все, кто окружал его. В любом случае в его жизни не было места для женщины. Его томление, его тоска по ней и так уже отнимали слишком много сил, из-за этого он частенько совершал глупости. Ему уже и сейчас приходилось постоянно отвлекаться. К примеру, наблюдать за Кенной и следить за ней.Хорошо еще, что он мог сопротивляться желанию свернуть шею каждому из тех, кто дотрагивался до нее. Каждую ночь он видел, как они пристают к ней, и с каждым разом сопротивляться становилось все труднее. Но все-таки он держал себя в руках. Он даже ни разу не встал из-за стола и не прикрикнул на них, требуя, чтобы они перестали ее лапать. Дружба с Маклейном едва ли укрепила бы положение Кенны Грэм, а он прекрасно понимал, что она и так низко пала.Ее речь выдавала в ней женщину, получившую образование в городе куда большем, чем Лармур. Он даже видел, как она нацарапала несколько цифр на столешнице во время спора с хозяином гостиницы и постоялого двора.Кенне здесь не место. Но ей не место и в замке Маклейн. Ох, не следовало ему ее целовать… И он больше этого не сделает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10