В общем, я проявил халатность, а тем самым скомпрометировал в своем лице славную когорту сыщиков, детективов и оперов. Лучшие представители этой братии по окуркам вычисляют убийцу, а я даже не сумел определить присутствие в квартире постороннего человека.
Закурив, я с блаженством вытянул ноги и, сразу приступив к делу, поинтересовался у хозяйки:
- Ну, рассказывай: кому хочешь дать?
Жанна смущенно запахнула халат, расшитый драконами с высунутыми языками, и, потупив взор, сообщила:
- Кому хотела, тому уже дала.
Я укоризненно покачал головой и произнес:
- К чему такая спешка? Нужно было сначала посоветоваться, обговорить все детали.
- Он сказал, что не может ждать, и я не устояла, - не поднимая глаз, сказала она.
- Надеюсь, хотя бы все грамотно сделала, как учили?
- Я старалась, - смущенно улыбнулась хозяйка.
- Слушай, в чем дело? Я тебя сегодня совершенно не понимаю. Расскажи все толком. Во-первых, кому ты дала?
Жанна не дала мне досказать, что я хотел выяснить у нее "во-вторых" и "в-третьих", а сразу ответила на первый вопрос. Указав подбородком куда-то поверх моего плеча, она сказала:
- Ему.
Я машинально обернулся. И застыл на месте в немой позе, словно пораженный громом небесным. В дверном проеме стоял и широко улыбался Вязов.
Эффект, произведенный на меня его неожиданным появлением, был столь велик, что я, подобно рыбе, выброшенной на песок, лупил глаза и беззвучно открывал-закрывал рот, не в силах вымолвить ни слова. С тех пор, как Виталий сжег здесь за собой мосты и ломанулся в Голландию, чтобы завершить свои счеты с вором в законе Джавдетом, утекло немало воды, и я был уверен, что в наш город он уже никогда не вернется.
Наконец, мне удалось овладеть собой. Мы с Вязовым обнялись, похлопали друг друга по спине, после чего я окончательно понял, что передо мной не бесплотный фантом, а нормальный живой Виталий. Такое дело непременно следовало отметить. Жанна быстро подсуетилась - на столе появилась бутылка шампанского и три фужера. Громкий хлопок пробки и мелодичный звон соприкоснувшегося хрусталя вместо слов выразили радость от нашей встречи.
Осушив фужер, Вязов улыбнулся и спросил:
- Игорь, извини, конечно, но раз уж я стал невольным свидетелем вашего разговора с Жанной, объясни, пожалуйста, чего ты ее так пытал: кому она дала, да зачем?
И тут до меня дошел весь комизм нашей предыдущей беседы с хозяйкой дома. Я засмеялся. А потом объяснил:
- Видишь ли, Виталий, за время твоего отсутствия Жанна у нас стала непримиримым борцом с коррупцией. Она дает взятки, а мы потом ловим тех, кто их получил. Когда она позвонила мне и попросила приехать, я был уверен, что какой-то чиновник опять вымогает у нее взятку, поэтому здесь и спрашивал, кому она хочет ее дать. Жанночка, вторгаться в твою личную сексуальную жизнь я совсем не хотел.
Но хозяйка квартиры уже не слушала меня, а оглушительно хохотала. Вязов тоже посмеялся, а потом рассказал подходящий по случаю анекдот про то, как муж, решив пилить дрова, спрашивает у жены: "Где пила? Кому дала?", а та честно отвечает, что пила у соседа и дала соседу. При всей своей непритязательности анекдот пришелся в тему, и мы дружно над ним посмеялись. В общем, встреча прошла очень весело.
После второй бутылки шампанского Жанна вспомнила, что у нее назначено важное деловое свидание, быстро собралась и уехала. Мы с Виталием остались одни, и пришла пора поговорить серьезно.
- Ты надолго к нам? - поинтересовался я.
- Надолго,- кивнул Вязов.
- А как же бизнес, заграница, семья? - спросил я. - Кажется, у тебя все складывалось там идилистически счастливо.
- Складывалось, да не сложилось, - развел руками Виталий. - Характер моей работы там, за бугром, совсем не подходил для семейной жизни. Ты знаешь, я занимался оформлением и доставкой "карго". Сплошные разъезды, перелеты, аэропорта, гостиницы, поэтому какая-либо тихая, оседлая семейная жизнь была просто невозможна. С женой и дочкой мы провели две чудесные недели в Европе и снова расстались до лучших времен. В принципе я готов был пожертвовать работой, чтобы быть с ними, но возникло еще одно препятствие. Как у некоторых супругов несовместимость характеров, так у нас с женой несовместимость мест обитания. Я не захотел отправиться на землю обетованную и жить там вместе с ее набожными родственниками, а она наотрез отказалась возвращаться со мной в Россию.
- М-да, тяжелый случай, - сочувственно покачал я головой. - Но, наверное, не все так плохо. Помниться, ты обещал в письме, что вернешься, когда разбогатеешь. Раз ты здесь, надо полагать, что в финансовом плане тебе улыбнулась удача.
- Удача скорчила мне козью морду. Можно сказать, я вернулся еще более бедным, чем уехал отсюда. Во всяком случае, долгов у меня стало больше.
- Как же так? А мы здесь все считали, что ты там деньги гребешь лопатой!
- Нет. Лопатой я там деньги, конечно, не греб, но зарабатывал по нашим российским меркам вполне прилично. Правда, и вкалывать приходилось, как папе Карло. Бывало неделями спал урывками где придется: в самолете, в аэропорту, в машине. Конечно, после ментовской закалки трудности переносились легко, да и упираться было за что. После каждой операции шли нормальные живые деньги. Но все мои труды пошли насмарку в один прекрасный день. В принципе, в этот день в России много чего пошло насмарку. Я говорю про 17 августа.
- Тебя-то наш кризис каким боком задел? - удивился я. - Ты же за границей работал, получал деньги в устойчивой валюте. Когда обвал рубля произошел, очень многие ребята в райотделе тебя поминали. Мол, очень вовремя Вязов из конторы ушел, успел и за границу перебраться, и бизнес там свой наладить.
- Дело в том, что там за бугром я работал в основном с российскими фирмами и "челноками". И кризис задел меня не меньше, чем вас. Во-первых, сразу резко упал товарооборот. Закупать что-либо за границей и продавать в России стало просто невыгодно. Я уже подумывал не свернуть ли мне свою деятельность, перестать работать с "карго" и переключиться на другое занятие, но тут подвернулась неплохая сделка. Совершенно неожиданно на меня вышел один парень, который сказал, что слышал обо мне лестные отзывы фирм, которым я осуществлял доставку грузов, и, что хочет предложить выгодный заказ. Он свел меня с представителями одного отечественного авиазавода, которым нужно было переправить в Либерию запчасти для самолетов. Дело в том, что эта страна арендовала несколько наших грузовых воздушных судов с экипажами. Российская фирма, предоставившая самолеты, платила летчикам только командировочные, а окончательный расчет те должны были получить по истечении полугодичного контракта. Честно отлетав свои шесть месяцев, пилоты вернулись на Родину, но тут их ожидал неприятный сюрприз - расчет они получили в рублях по курсу доллара около 6 рублей. А поскольку дело было уже после 17 август, то фактически они получили в четыре раза меньше, нежели предполагали. В контракте вопрос: какой курс доллара брать за основу - на момент заключения или завершения, отражался весьма туманно. Фирма соблюла свой интерес, а возмущенные до крайности летчики отправились обивать пороги инстанций с жалобами на ее произвол. Однако сейчас даже сухие голодовки трудящихся стали обыденным явлением и перестали быть эффективным рычагом для выплаты денег. Заниматься запутанной ситуацией с недовольными пилотами никто не хотел, летчиков гоняли по бюрократическим лабиринтам и элементарно ждали, пока они плюнут на все и отвяжутся. Правда, один из командиров экипажей по фамилии Веригин сразу зарекомендовал себя, как ренегат. Он единственный не подписывал никаких жалоб и не обивал пороги начальственных кабинетов в поисках справедливости. Руководство фирмы оценило его лояльность и предложило работенку. Нужно было доставить в Либерию запчасти для оставшихся там российских самолетов. Сопровождением груза и его таможенным оформлением занимался я. Дело обычное, привычное. Только в Либерию сам не полетел. Туда отправился Валера, тот самый парень, что предложил мне эту сделку и свел с руководством авиакомпании. В данной коммерческой операции по доставке запчастей мы были с ним деловыми партнерами. А через сутки он позвонил мне оттуда и огорошил известием, что самолет украли вместе с находившимся в нем грузом. Я сначала даже не поверил, что такое возможно. Но вскоре выяснилось, что в этой жизни возможно все. Веригин сляпал фиктивную полетную карту, согласовал вылет с сотрудниками либерийского аэропорта, не иначе за взятку, потом поднял самолет в воздух и отбыл в неизвестном направлении, пока Валера и представитель нашей авиакомпании пьянствовали в отеле. Узнав о случившемся, я первое время пребывал в уверенности, что вскоре все образуется. В конце концов, украсть самолет - это не кошелек из кармана вытащить. Однако пришлось убедиться, что система международного права так же не любит пострадавших за границей россиян, как мы у себя в райотделе - терпил по безнадежному кидалову. Самолет, правда, удалось отыскать, но запчасти, находившиеся в нем, исчезли. В довершение моих невзгод, страховая компания, в которой был застрахован груз, объявила себя банкротом и отказалась платить. В общем, как известная пушкинская старуха, оказался я у разбитого корыта. И накатила на меня непреодолимая тоска. Обрыдла и коммерция, и заграница. Я не стал продлять визу и решил вернуться сюда. Говорят, большое видится на расстоянии. Так и мне пора, проведенная в этом городе, со временем стала казаться счастливейшим периодом в жизни. Как вспомнишь про наши дела здесь, слеза прошибает. А какой коллектив был у нас в отделении! Красиво работали, красиво отдыхали, а, главное, все друг за дружку стояли горой.
Я в этом коллективе варился каждый день и не имел возможности взглянуть на нашу жизнь со стороны, чтобы испытать подобный восторг, поэтому не без доли иронии заметил:
- Знаешь, Виталий, я не волшебник, но у меня есть рецепт, как сделать тебя вновь счастливым. В нашем отделении есть одна вакансия, и при желании ты мог бы ее занять.
Вязов хмыкнул и произнес:
- Вряд ли Петрович одобрит мою кандидатуру. Когда мы с ним виделись последний раз, то малость повздорили.
- С тех пор много воды утекло, - пожал плечами я. - Петрович - мужик не злопамятный. И к тому же реально смотрит на вещи. Ему гораздо лучше взять готового опытного опера, чем мальчишку со стороны и потом обучать его всем азам.
- Ну, от Петровича тоже не все зависит. Кадры могут упереться. Как увидят, что я уже дважды из органов увольнялся, могут отказать в восстановлении.
- Ты Петровича недооцениваешь. Не смотри, что он просто начальник отделения. Петрович, если бы захотел, давно на повышение ушел. Связи у него сильные. С кадрами он запросто все вопросы разрулит.
- А что, может, и правда снова погоны надеть? Тряхнем стариной, повоюем еще за правое дело! - воодушевленно воскликнул Вязов и расправил широкие плечи.
Я салютовал принятому Виталием решению выстрелом пробки шампанского в потолок. После чего, обильно полив этим газированным напитком стол, наполнил фужеры.
При всей своей безалаберности и пренебрежительном отношении к порядку, Жанна очень строго следила, чтобы спиртное в ее доме не переводилось, и всегда имела солидный запас. Ни одна спонтанная пирушка не застала бы ее врасплох. Теперь стратегические запасы хозяйки пришлись нам с Вязовым весьма кстати.
В том, чтобы напиться одним шампанским, есть нечто благородное, напоминающее застолья синих гусар голубых кровей, когда скинуты ментики, свечи оплывают в канделябрах и друзья вспоминают минувшие дни, как вместе рубились они. Мы с Виталием также предались воспоминаниям, как вместе сидели (в кабинете), о боях, товарищах и жуликах, с которыми приходилось иметь дела (уголовные). В таких случая память обычно услужливо подсказывает наиболее веселые "прикольные" случаи, и мы вдоволь насмеялись. За этим приятным занятием время и шампанское текли незаметно. К счастью, организм человека - самая совершенная машина, в которой изначально заложены тормоза. У некоторых людей, правда, они со временем ломаются и выходят из строя, но мои, благодаря государственной службе и семье, только усовершенствовались. Сначала где-то в подсознании у меня сработал датчик, сигнализирующий, что пить хватит. И тут же запиликал другой, подсказывающий, что рабочий день подходит к концу и надо бы показаться в конторе. Я слегка заплетающимся языком объяснил Вязову ситуацию и хотел было уже подняться из-за стола, но он остановил меня и протянул:
- Не-е-е-ет, Игорь, так резко заканчивать встречу со старым другом некрасиво. Давай по последней.
Минимальный резерв на последнюю - отходную у меня еще оставался, и я согласился. В завершение такой душевной посиделки хотелось сказать что-нибудь хорошее. Я поднял фужер с шампанским и, перефразируя Николая Асеева, провозгласил:
- Нальем и осушим. И станем трезвей. За оперское братство и лучших друзей!
Мы чокнулись, выпили, после чего я все же встал из-за стола. Почему-то сразу стало казаться, что квартира Жанны превратилась в корабельную каюту. Во всяком случае, в ней начала явственно ощущаться качка. Мне пришлось дважды опереться о переборку, то бишь о стену, прежде чем смог добраться до ванной. Там я сунул голову под холодную воду. Это не особо приятная, но порой полезная медицинская процедура. Вроде, как шоковая терапия от опьянения. Во всяком случае, мне она помогла, и я почувствовал, что палуба, то бишь пол, под моими ногами перестала качаться. Однако, видок у меня, надо полагать, был после процедуры был не из лучших, и Вязов сочувственно сказал:
- Игорь, может быть, тебе не стоит сейчас ехать на работу. Петрович наверняка определит, что ты под шафэ, и устроит нагоняй.
- Все нормально! - заверил я и похлопал Виталия по плечу.- Петрович душа человек. Он к своим парням завсегда с пониманием относится. За это его и уважают. К то же я ему с утра настроение поднял, сказал, что видел его во сне. Шефу это здорово польстило.
Пожав на прощание Вязову руку, я действительно отправился в райотдел.
Оперативная работа предоставляет сотрудникам большую свободу действий. Им не нужно просиживать выделенный государством стул от сих и до сих с перерывом на обед. Достаточно уведомить начальство туманной фразой, что отбыл "на объект" или "на встречу", и можно отправиться домой поспать или в кино с девушкой, или домой поспать с девушкой. В общем, для любителей сачкануть в этой профессии, на первый взгляд, открывается огромное поле деятельности. Однако данная система оперативной работы существует не один десяток лет и давно доказала свою нетерпимость к "сачкам". Они выявляются и выживаются ею быстро и просто. Дело в том, что на оперов возлагается очень большое количество обязанностей, справляться с которыми помогает только предоставляемая им свобода действий. В принципе, если райотдельскому оперу не заниматься ничем другим кроме рассмотрения писем и заявлений граждан, он уже будет занят с утра до вечера. Причем, на их рассмотрение установлены жесткие сроки, превышение которых сурово называется нарушением законности и чревато серьезными неприятностями. Но проверки по заявлениям граждан и организаций, запросам других органов внутренних дел для сотрудников ОУР и ОБЭП носят лишь побочный характер. Данные подразделения потому и называются оперативными, так как должны выполнять оперативную работу. Но и эта деятельность не является для них самой главной. Основная задача оперов это выявление, пресечение и раскрытие преступлений. Таким образом, представителям данной профессии приходится выполнять по существу работу трех видов и втройне получать нагоняи и выговоры. В такой ситуации не до послеобеденного сна и походов в кино. Операм, чтобы осилить ложащуюся на их плечи нагрузку, приходиться крутиться, как белкам в колесе. Причем, система, в которой они работают, устроена настолько продуманно, что в нужный момент может заставить их крутиться быстрее. Для этого в ней предусмотрены специальные рычаги, посредством которых начальство имеет возможность подгонять своих подчиненных.
В последнее время результаты нашего отделения БЭП в сравнении с аналогичным периодом прошлого года пошли "на минус". Высокое руководство, разглядывая статистические таблицы, красным фломастером обвело эти минусы кружочками и поставило на полях жирные вопросительные знаки. Но Петрович, благодаря своему опыту, уже предвосхитил появление этих знаков вопроса, которые относились к нему, и принял меры, чтобы было чем ответить, когда их облекут в словесную форму. Принятие мер в ментовке понятие растяжимое, но однозначно связано с приведением в действие рычагов по усилению активности личного состава, достигающейся обычно увеличением продолжительности рабочего времени и ужесточением контроля за его использованием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Закурив, я с блаженством вытянул ноги и, сразу приступив к делу, поинтересовался у хозяйки:
- Ну, рассказывай: кому хочешь дать?
Жанна смущенно запахнула халат, расшитый драконами с высунутыми языками, и, потупив взор, сообщила:
- Кому хотела, тому уже дала.
Я укоризненно покачал головой и произнес:
- К чему такая спешка? Нужно было сначала посоветоваться, обговорить все детали.
- Он сказал, что не может ждать, и я не устояла, - не поднимая глаз, сказала она.
- Надеюсь, хотя бы все грамотно сделала, как учили?
- Я старалась, - смущенно улыбнулась хозяйка.
- Слушай, в чем дело? Я тебя сегодня совершенно не понимаю. Расскажи все толком. Во-первых, кому ты дала?
Жанна не дала мне досказать, что я хотел выяснить у нее "во-вторых" и "в-третьих", а сразу ответила на первый вопрос. Указав подбородком куда-то поверх моего плеча, она сказала:
- Ему.
Я машинально обернулся. И застыл на месте в немой позе, словно пораженный громом небесным. В дверном проеме стоял и широко улыбался Вязов.
Эффект, произведенный на меня его неожиданным появлением, был столь велик, что я, подобно рыбе, выброшенной на песок, лупил глаза и беззвучно открывал-закрывал рот, не в силах вымолвить ни слова. С тех пор, как Виталий сжег здесь за собой мосты и ломанулся в Голландию, чтобы завершить свои счеты с вором в законе Джавдетом, утекло немало воды, и я был уверен, что в наш город он уже никогда не вернется.
Наконец, мне удалось овладеть собой. Мы с Вязовым обнялись, похлопали друг друга по спине, после чего я окончательно понял, что передо мной не бесплотный фантом, а нормальный живой Виталий. Такое дело непременно следовало отметить. Жанна быстро подсуетилась - на столе появилась бутылка шампанского и три фужера. Громкий хлопок пробки и мелодичный звон соприкоснувшегося хрусталя вместо слов выразили радость от нашей встречи.
Осушив фужер, Вязов улыбнулся и спросил:
- Игорь, извини, конечно, но раз уж я стал невольным свидетелем вашего разговора с Жанной, объясни, пожалуйста, чего ты ее так пытал: кому она дала, да зачем?
И тут до меня дошел весь комизм нашей предыдущей беседы с хозяйкой дома. Я засмеялся. А потом объяснил:
- Видишь ли, Виталий, за время твоего отсутствия Жанна у нас стала непримиримым борцом с коррупцией. Она дает взятки, а мы потом ловим тех, кто их получил. Когда она позвонила мне и попросила приехать, я был уверен, что какой-то чиновник опять вымогает у нее взятку, поэтому здесь и спрашивал, кому она хочет ее дать. Жанночка, вторгаться в твою личную сексуальную жизнь я совсем не хотел.
Но хозяйка квартиры уже не слушала меня, а оглушительно хохотала. Вязов тоже посмеялся, а потом рассказал подходящий по случаю анекдот про то, как муж, решив пилить дрова, спрашивает у жены: "Где пила? Кому дала?", а та честно отвечает, что пила у соседа и дала соседу. При всей своей непритязательности анекдот пришелся в тему, и мы дружно над ним посмеялись. В общем, встреча прошла очень весело.
После второй бутылки шампанского Жанна вспомнила, что у нее назначено важное деловое свидание, быстро собралась и уехала. Мы с Виталием остались одни, и пришла пора поговорить серьезно.
- Ты надолго к нам? - поинтересовался я.
- Надолго,- кивнул Вязов.
- А как же бизнес, заграница, семья? - спросил я. - Кажется, у тебя все складывалось там идилистически счастливо.
- Складывалось, да не сложилось, - развел руками Виталий. - Характер моей работы там, за бугром, совсем не подходил для семейной жизни. Ты знаешь, я занимался оформлением и доставкой "карго". Сплошные разъезды, перелеты, аэропорта, гостиницы, поэтому какая-либо тихая, оседлая семейная жизнь была просто невозможна. С женой и дочкой мы провели две чудесные недели в Европе и снова расстались до лучших времен. В принципе я готов был пожертвовать работой, чтобы быть с ними, но возникло еще одно препятствие. Как у некоторых супругов несовместимость характеров, так у нас с женой несовместимость мест обитания. Я не захотел отправиться на землю обетованную и жить там вместе с ее набожными родственниками, а она наотрез отказалась возвращаться со мной в Россию.
- М-да, тяжелый случай, - сочувственно покачал я головой. - Но, наверное, не все так плохо. Помниться, ты обещал в письме, что вернешься, когда разбогатеешь. Раз ты здесь, надо полагать, что в финансовом плане тебе улыбнулась удача.
- Удача скорчила мне козью морду. Можно сказать, я вернулся еще более бедным, чем уехал отсюда. Во всяком случае, долгов у меня стало больше.
- Как же так? А мы здесь все считали, что ты там деньги гребешь лопатой!
- Нет. Лопатой я там деньги, конечно, не греб, но зарабатывал по нашим российским меркам вполне прилично. Правда, и вкалывать приходилось, как папе Карло. Бывало неделями спал урывками где придется: в самолете, в аэропорту, в машине. Конечно, после ментовской закалки трудности переносились легко, да и упираться было за что. После каждой операции шли нормальные живые деньги. Но все мои труды пошли насмарку в один прекрасный день. В принципе, в этот день в России много чего пошло насмарку. Я говорю про 17 августа.
- Тебя-то наш кризис каким боком задел? - удивился я. - Ты же за границей работал, получал деньги в устойчивой валюте. Когда обвал рубля произошел, очень многие ребята в райотделе тебя поминали. Мол, очень вовремя Вязов из конторы ушел, успел и за границу перебраться, и бизнес там свой наладить.
- Дело в том, что там за бугром я работал в основном с российскими фирмами и "челноками". И кризис задел меня не меньше, чем вас. Во-первых, сразу резко упал товарооборот. Закупать что-либо за границей и продавать в России стало просто невыгодно. Я уже подумывал не свернуть ли мне свою деятельность, перестать работать с "карго" и переключиться на другое занятие, но тут подвернулась неплохая сделка. Совершенно неожиданно на меня вышел один парень, который сказал, что слышал обо мне лестные отзывы фирм, которым я осуществлял доставку грузов, и, что хочет предложить выгодный заказ. Он свел меня с представителями одного отечественного авиазавода, которым нужно было переправить в Либерию запчасти для самолетов. Дело в том, что эта страна арендовала несколько наших грузовых воздушных судов с экипажами. Российская фирма, предоставившая самолеты, платила летчикам только командировочные, а окончательный расчет те должны были получить по истечении полугодичного контракта. Честно отлетав свои шесть месяцев, пилоты вернулись на Родину, но тут их ожидал неприятный сюрприз - расчет они получили в рублях по курсу доллара около 6 рублей. А поскольку дело было уже после 17 август, то фактически они получили в четыре раза меньше, нежели предполагали. В контракте вопрос: какой курс доллара брать за основу - на момент заключения или завершения, отражался весьма туманно. Фирма соблюла свой интерес, а возмущенные до крайности летчики отправились обивать пороги инстанций с жалобами на ее произвол. Однако сейчас даже сухие голодовки трудящихся стали обыденным явлением и перестали быть эффективным рычагом для выплаты денег. Заниматься запутанной ситуацией с недовольными пилотами никто не хотел, летчиков гоняли по бюрократическим лабиринтам и элементарно ждали, пока они плюнут на все и отвяжутся. Правда, один из командиров экипажей по фамилии Веригин сразу зарекомендовал себя, как ренегат. Он единственный не подписывал никаких жалоб и не обивал пороги начальственных кабинетов в поисках справедливости. Руководство фирмы оценило его лояльность и предложило работенку. Нужно было доставить в Либерию запчасти для оставшихся там российских самолетов. Сопровождением груза и его таможенным оформлением занимался я. Дело обычное, привычное. Только в Либерию сам не полетел. Туда отправился Валера, тот самый парень, что предложил мне эту сделку и свел с руководством авиакомпании. В данной коммерческой операции по доставке запчастей мы были с ним деловыми партнерами. А через сутки он позвонил мне оттуда и огорошил известием, что самолет украли вместе с находившимся в нем грузом. Я сначала даже не поверил, что такое возможно. Но вскоре выяснилось, что в этой жизни возможно все. Веригин сляпал фиктивную полетную карту, согласовал вылет с сотрудниками либерийского аэропорта, не иначе за взятку, потом поднял самолет в воздух и отбыл в неизвестном направлении, пока Валера и представитель нашей авиакомпании пьянствовали в отеле. Узнав о случившемся, я первое время пребывал в уверенности, что вскоре все образуется. В конце концов, украсть самолет - это не кошелек из кармана вытащить. Однако пришлось убедиться, что система международного права так же не любит пострадавших за границей россиян, как мы у себя в райотделе - терпил по безнадежному кидалову. Самолет, правда, удалось отыскать, но запчасти, находившиеся в нем, исчезли. В довершение моих невзгод, страховая компания, в которой был застрахован груз, объявила себя банкротом и отказалась платить. В общем, как известная пушкинская старуха, оказался я у разбитого корыта. И накатила на меня непреодолимая тоска. Обрыдла и коммерция, и заграница. Я не стал продлять визу и решил вернуться сюда. Говорят, большое видится на расстоянии. Так и мне пора, проведенная в этом городе, со временем стала казаться счастливейшим периодом в жизни. Как вспомнишь про наши дела здесь, слеза прошибает. А какой коллектив был у нас в отделении! Красиво работали, красиво отдыхали, а, главное, все друг за дружку стояли горой.
Я в этом коллективе варился каждый день и не имел возможности взглянуть на нашу жизнь со стороны, чтобы испытать подобный восторг, поэтому не без доли иронии заметил:
- Знаешь, Виталий, я не волшебник, но у меня есть рецепт, как сделать тебя вновь счастливым. В нашем отделении есть одна вакансия, и при желании ты мог бы ее занять.
Вязов хмыкнул и произнес:
- Вряд ли Петрович одобрит мою кандидатуру. Когда мы с ним виделись последний раз, то малость повздорили.
- С тех пор много воды утекло, - пожал плечами я. - Петрович - мужик не злопамятный. И к тому же реально смотрит на вещи. Ему гораздо лучше взять готового опытного опера, чем мальчишку со стороны и потом обучать его всем азам.
- Ну, от Петровича тоже не все зависит. Кадры могут упереться. Как увидят, что я уже дважды из органов увольнялся, могут отказать в восстановлении.
- Ты Петровича недооцениваешь. Не смотри, что он просто начальник отделения. Петрович, если бы захотел, давно на повышение ушел. Связи у него сильные. С кадрами он запросто все вопросы разрулит.
- А что, может, и правда снова погоны надеть? Тряхнем стариной, повоюем еще за правое дело! - воодушевленно воскликнул Вязов и расправил широкие плечи.
Я салютовал принятому Виталием решению выстрелом пробки шампанского в потолок. После чего, обильно полив этим газированным напитком стол, наполнил фужеры.
При всей своей безалаберности и пренебрежительном отношении к порядку, Жанна очень строго следила, чтобы спиртное в ее доме не переводилось, и всегда имела солидный запас. Ни одна спонтанная пирушка не застала бы ее врасплох. Теперь стратегические запасы хозяйки пришлись нам с Вязовым весьма кстати.
В том, чтобы напиться одним шампанским, есть нечто благородное, напоминающее застолья синих гусар голубых кровей, когда скинуты ментики, свечи оплывают в канделябрах и друзья вспоминают минувшие дни, как вместе рубились они. Мы с Виталием также предались воспоминаниям, как вместе сидели (в кабинете), о боях, товарищах и жуликах, с которыми приходилось иметь дела (уголовные). В таких случая память обычно услужливо подсказывает наиболее веселые "прикольные" случаи, и мы вдоволь насмеялись. За этим приятным занятием время и шампанское текли незаметно. К счастью, организм человека - самая совершенная машина, в которой изначально заложены тормоза. У некоторых людей, правда, они со временем ломаются и выходят из строя, но мои, благодаря государственной службе и семье, только усовершенствовались. Сначала где-то в подсознании у меня сработал датчик, сигнализирующий, что пить хватит. И тут же запиликал другой, подсказывающий, что рабочий день подходит к концу и надо бы показаться в конторе. Я слегка заплетающимся языком объяснил Вязову ситуацию и хотел было уже подняться из-за стола, но он остановил меня и протянул:
- Не-е-е-ет, Игорь, так резко заканчивать встречу со старым другом некрасиво. Давай по последней.
Минимальный резерв на последнюю - отходную у меня еще оставался, и я согласился. В завершение такой душевной посиделки хотелось сказать что-нибудь хорошее. Я поднял фужер с шампанским и, перефразируя Николая Асеева, провозгласил:
- Нальем и осушим. И станем трезвей. За оперское братство и лучших друзей!
Мы чокнулись, выпили, после чего я все же встал из-за стола. Почему-то сразу стало казаться, что квартира Жанны превратилась в корабельную каюту. Во всяком случае, в ней начала явственно ощущаться качка. Мне пришлось дважды опереться о переборку, то бишь о стену, прежде чем смог добраться до ванной. Там я сунул голову под холодную воду. Это не особо приятная, но порой полезная медицинская процедура. Вроде, как шоковая терапия от опьянения. Во всяком случае, мне она помогла, и я почувствовал, что палуба, то бишь пол, под моими ногами перестала качаться. Однако, видок у меня, надо полагать, был после процедуры был не из лучших, и Вязов сочувственно сказал:
- Игорь, может быть, тебе не стоит сейчас ехать на работу. Петрович наверняка определит, что ты под шафэ, и устроит нагоняй.
- Все нормально! - заверил я и похлопал Виталия по плечу.- Петрович душа человек. Он к своим парням завсегда с пониманием относится. За это его и уважают. К то же я ему с утра настроение поднял, сказал, что видел его во сне. Шефу это здорово польстило.
Пожав на прощание Вязову руку, я действительно отправился в райотдел.
Оперативная работа предоставляет сотрудникам большую свободу действий. Им не нужно просиживать выделенный государством стул от сих и до сих с перерывом на обед. Достаточно уведомить начальство туманной фразой, что отбыл "на объект" или "на встречу", и можно отправиться домой поспать или в кино с девушкой, или домой поспать с девушкой. В общем, для любителей сачкануть в этой профессии, на первый взгляд, открывается огромное поле деятельности. Однако данная система оперативной работы существует не один десяток лет и давно доказала свою нетерпимость к "сачкам". Они выявляются и выживаются ею быстро и просто. Дело в том, что на оперов возлагается очень большое количество обязанностей, справляться с которыми помогает только предоставляемая им свобода действий. В принципе, если райотдельскому оперу не заниматься ничем другим кроме рассмотрения писем и заявлений граждан, он уже будет занят с утра до вечера. Причем, на их рассмотрение установлены жесткие сроки, превышение которых сурово называется нарушением законности и чревато серьезными неприятностями. Но проверки по заявлениям граждан и организаций, запросам других органов внутренних дел для сотрудников ОУР и ОБЭП носят лишь побочный характер. Данные подразделения потому и называются оперативными, так как должны выполнять оперативную работу. Но и эта деятельность не является для них самой главной. Основная задача оперов это выявление, пресечение и раскрытие преступлений. Таким образом, представителям данной профессии приходится выполнять по существу работу трех видов и втройне получать нагоняи и выговоры. В такой ситуации не до послеобеденного сна и походов в кино. Операм, чтобы осилить ложащуюся на их плечи нагрузку, приходиться крутиться, как белкам в колесе. Причем, система, в которой они работают, устроена настолько продуманно, что в нужный момент может заставить их крутиться быстрее. Для этого в ней предусмотрены специальные рычаги, посредством которых начальство имеет возможность подгонять своих подчиненных.
В последнее время результаты нашего отделения БЭП в сравнении с аналогичным периодом прошлого года пошли "на минус". Высокое руководство, разглядывая статистические таблицы, красным фломастером обвело эти минусы кружочками и поставило на полях жирные вопросительные знаки. Но Петрович, благодаря своему опыту, уже предвосхитил появление этих знаков вопроса, которые относились к нему, и принял меры, чтобы было чем ответить, когда их облекут в словесную форму. Принятие мер в ментовке понятие растяжимое, но однозначно связано с приведением в действие рычагов по усилению активности личного состава, достигающейся обычно увеличением продолжительности рабочего времени и ужесточением контроля за его использованием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40