Я вообще не уверена, что добьюсь высочайшей аудиенции. Боюсь, что душа Мага обитает в мире теней и пренебрегает реальностью".
Действительно, пропетляв с полчаса по глухим проселочным дорогам, редко встречающимся в этих краях, Виктория поняла, что Маг старательно поддерживает иллюзию глуши и запустения. Нескошенные луга, покосившиеся плетни, заросшие осокой пруды и целая стая крылатых мельниц на отдаленных холмах задавали тог в его владениях.
Виктория беспрепятственно миновала распахнутые ветхие ворота пустующего двора с деревянными постройками и притормозила возле металлической ограды, тщательно закамуфлированной завесой плюща. Не успела она выйти из машины, как ворота распахнул, сдержанно кивнув, безмолвный старец библейского вида, в каком-то рубище, перепоясанном веревкой. Это был верный "дворецкий" Мага - Строцци Ван Эван, три минуты назад доложивший хозяину о приближении незнакомой машины.
Как всегда в эти вечерние часы Маг пребывал в своем полутемном кабинете, обставленном живописным оборудованием наисовременнейшей алхимической лаборатории XVI века. Скудное солнце, пробивающееся сквозь облака и разноцветные ромбы оконных стекол, играло в змеевиках и ретортах, наполненных бурлящим и шипящим содержимым.
- Впустите, - коротко сказал Маг дворецкому, не отрываясь от сложного, в две колоды, пасьянса, сплошь покрывающего обтянутую черным бархатом столешницу. - И проводите даму ко мне.
В священном трепете Ван Эван бесшумно удалился. Он никак не мог привыкнуть к умению хозяина видеть сквозь расстояния и стены. Маг всегда знал о приближавшихся к его владениям, и никто, кроме регулярно навещавшего поместье инженера, не догадывался о вмонтированных в разных концах этого запущенного дома телекамерах. Вряд ли кому-то приходило в голову, что алхимические приспособления, закупленные Шоном на аукционе из подвалов шотландского замка - лишь декорация, скрывающая телеэкран, а впечатляющие метаморфозы жидкостей в змеевиках вызваны причинами не более сложными, чем примитивные опыты на школьных уроках.
Просто Маг и в затворничестве оставался прежде всего шоуменом, обожавшим мистификации и не жалевшим средств на представление, пусть даже для одного, но очень придирчивого зрителя - то есть для самого себя.
Здесь, в Голландии, ему понравилось дождливое небо и резкий ветер, несущий клочковатые облака, а следовательно, выигрывающие на этом фоне островерхие, в ребристой черепичной чешуе крыши. Именно так выглядел его миниатюрный замок: старым, заброшенным, таящим древние секреты в замысловатых переходах, башенках, высоких чердаках и необъятных подвалах. Никому не надо было знать, что перестраивался дом из комфортабельной современной виллы театральным художником, а собранные здесь антикварные предметы нидерландского быта скрывали новейшие технические достижения. В трапезной с огромным очагом и интерьером, скопированным с полотен "малых голландцев", можно было отыскать мощную теле-радиоаппаратуру, а в затейливых сооружениях с флюгерами на крыше прятались отличные антенны.
На Викторию, робко вошедшую в "лабораторию", Маг посмотрел строго и внимательно.
- Садись, сними очки и распусти волосы. Я не беседую с деловыми женщинами. Имидж "бизнес-фрау" не для тебя. Отвратительный костюм. Коротко оценил Шон темно-синий строгий пиджак из американского магазина. Раздеваться не обязательно. Постараюсь смотреть только на колени и то, что выше воротничка... Остальное домыслю.
Сам он, облаченный в свободное черное одеяние, выглядел весьма экзотически. Сильный загар сделал Шона похожим на индуса, если бы не пшеничный цвет выгоревших волос, волнами спадающих на плечи. Светло-карие глаза на темном лице казались янтарными и внимательно, как у кошки, приступившей к охоте. И эти глаза с интересом высматривали сложные комбинации в разложенном пасьянсе. Он не задавал вопросов и вел себя так, будто Виктория проделала весь этот путь, чтобы помолчать в его обществе.
- Ингмар, я хорошо усвоила твой первый урок и ни о чем не спрашиваю. Хотя от твоих ответов зависело бы многое. Возможно, я была бы менее настойчива, но ты сам вынуждаешь меня к прямоте: мне нужна твоя помощь. Моя сестра, та, которую я когда-то тайно подменяла, попала в затруднительное положение. Нет, Тони Браун не знает о моем визите. Я сама хочу сделать кое-что для нее, а именно - чудо. Единственный человек способный помочь в этом, - ты.
Виктория рассказала про затруднения Антонии и свою идею сделать программу, способную потрясти Америку.
- Конечно же, работать с тобой буду я. Но весь успех перечислится в фонд популярности А. Б. Поверь, это очень важно, а без тебя я ничего не смогу.
- Верно, Мечта, ты правильно рассудила... Но вот в чем дело. В сущности, Ингмара Шона уже нет. "Он покинул арену навсегда", как сообщили в моем творческом некрологе. Только зря доискивались доступных пониманию обывателя причин. У меня не было неудач, я не пережил кризиса, идеи слетались в мою голову, как осы на мед... Меня не оставляли преданные женщины и верные товарищи, никто не украл мое состояние, не оболгал мое имя... Мне просто стало скучно. - Ингмар оторвался от карт, решительно смел их в кучу и поднял глаза на гостью. - Э-э, ты не можешь знать, что такое настоящая скука - она дается избранным в расплату за дерзость и власть, пресыщение властью.
Я полагал, что найду решение своих проблем в древних верованиях, религиях, перелистал кучу философского хлама - и все равно остался один, путешествуя из XV века в XIV или XVIII, как граф Калиостро. Только "понарошку" - меняю дома, дышу пылью разных эпох, придумываю забавные "игрушки". Но тоска путешествует со мной, не приручаясь и не поддаваясь дрессировке.
Я рассказываю все это потому, что однажды сделал выбор, позвав тебя с собой. Ты правильно поступила, отказав. Мечта не спутница тоски.
- Я постоянно вспоминаю тебя, Ингмар. Частично я твое изделие, как та "золотая девочка" на пленке. Ты - это фантазия, энергия, волшебство - все то, что люди ищут в светлом круге манежа по эту, парадную сторону сверкающего занавеса... Сейчас мне можно проговориться - я выросла "в опилках", так говорят у нас в России про цирковых ребят. - Приоткрыв свою тайну, Виктория ожидала удивления, но Ингмар спокойно сказал:
- А я - немного словак, немного немец, а ещё шотландец и фин. Гремучая смесь. Один мой дед из этих мест. Мать - словачка, загулявшая во время войны с фашистским офицериком. После русской победы инвалид вернулся к Зденке, родилась моя старшая сестра, а потом уже, в 56 - я. Сестра безумна от рождения. Я - по призванию. Мой старик был отъявленным бабником, обрюхатив пол округи, он сбежал в другие края... Вот, пожалуй, и все, что неизвестно прессе и можно знать тебе.
Здесь я один со своей тоской, причудами и мельницами. Я покажу тебе крылатую стаю - мне привезли их со всей Европы. Есть XIII, XIV век, конечно же, отреставрированные и приведенные в рабочее состояние... Пошли, я хочу посмотреть, как взметнутся под ветром эти золотые волосы. - Ингмар поднялся, галантным жестом придворного танцора приглашая к прогулке гостью.
Он хорошо знал каждую из своих питомиц - её особенности, характер, норов, ласково гладя ладонями старые камни.
- Работает, старушка, трудится, - прищурив глаза, Ингмар следил за вращением огромных лопастей и вдруг, стараясь перекричать скрип и свист ветра, спросил: "Как, по-твоему, их можно любить?"
- Их нельзя не любить, они как живые - гигантские трудолюбивые мотыльки...
- А почему ты решила помочь Антонии и называешь её сестрой? - Они сели на кучу подсохшего ароматного сена. (Ингмар подстелил Виктории край своего необъятного балахона. - "Здесь водятся маленькие кусачие жучки. У тебя слишком тонкие колготки для сельских увеселений".)
- Мы обе вышли из рук одного мастера. Тебе не надо объяснять, как?
- "Как" ты не знаешь сама. А про Пигмалиона я слышал... Жаль, не довелось встретиться, ведь я уже наметил паломничество в "Каштаны", когда догадался про тебя... Но не рассчитал время... Жаль. - Ингмар рассеянно обрывал листки с увядающего цикория.
- Ты знал? - Викторию больше всего поразило упоминание "Каштанов".
- Уж тебе-то не следует удивляться соей осведомленности... Хотя я не сумел предугадать гибель Динстлера... Он тоже был заражен тоской, как расплатой за Дар... Видишь ли, Дар - это такая штука, которая обязательно призовет к ответу: а как же ты, избранный, распорядился мной? Если у избранного есть совесть, то отчитаться он вряд ли сумеет... Но у Пигмалиона было чем крыть - ты и Антония стоите каких-то там страшных, по-видимому, жертв.
- Особого греха у Динстлера не было. Кроме того, который он считал неискупимым... Тони - его родная дочь. Если не сочтешь это бредом, считай строгой тайной.
- Значит, профессор Динстлер сделал Мечту из собственного дитя... не дурно! - восхитился Ингмар. Желтые глаза блеснули живым интересом. Он крепко взял Викторию за плечи и развернул к себе. - А ты, - ты дочь лесной феи?
- Я - внучка Остина Брауна. А все остальное - сплошное нагромождение фантастических случайностей... Еще девочкой я придумала себе волшебницу, выполняющую три моих желания... Конечно, с желаниями я все напутала. Но одно совпало - его осуществил Йохим Динстлер... Вначале я проклинала шутку судьбы и это как бы украденное лицо. А теперь... теперь я счастлива! Виктория откинулась в мягкое сено, забросив за голову руки. - Здесь и вправду невероятно торопливые облака. Они заражают своей целеустремленностью. Под таким небом - "и жить торопишься и чувствовать спешишь"... - процитировала она по-русски переиначенного Пушкина. Любимые слова часто выскальзывали из памяти сами собой, особенно, когда бояться было нечего.
- А ты торопишься перейти к делу? - хитро посмотрел Ингмар, намекая, что русский текст понял. - И ещё - вернуться к своему избраннику.
Виктория никак не могла привыкнуть к проницательности Мага и на этот раз просто не удержалась от вопроса:
- Ну скажи, скажи хоть одно, как ты угадал тогда, в Венеции, что он должен был появиться? - Виктория села, впившись в Ингмара серьезными, не терпящими уверток взглядом.
Он засмеялся и поднял руки:
- Сдаюсь! Один из самых головокружительных трюков сейчас будет разоблачен. Внимание: когда я заставил тебя летать над бальным залом во Дворце роз, пели скрипки, сыпались искры, валил, застилая глаза, дым... Ты винила во всем пиротехников? Увы. Ты сама, Мечта, была наэлектризована, как воздух перед грозой, искрилась бенгальским огнем! Для этого даже не надо было касаться тебя. А мне пришлось обнять...
Убедившись, что любопытство в глазах Виктории сменилось насмешливым разочарованием, Ингмар быстро, как репортер радионовостей, отчитался:
- Ты пылала. И немудрено - пять лет ледяного спокойствия, монашеского воздержания. Один мой дружок с кафедры философии вашего университета попробовал по моему совету занять тебя беседами о Достоевском и Эдике Лимонове, а потом пригласить на кофе. И получил решительный отпор. Узнав о невезении, ему сказали: туда не суйся, камень, лед... Между прочим, очень неплохой парень... И я понял - ты ждала. Ждала своего единственного. Кто он, Мечта, этот Дюваль?
- Он тоже немного волшебник и чудак. И замахнулся так высоко, аж голова кружится! Одержим наукой, - весело одержим.
- Хотелось бы верить, что мы с тобой не ошиблись, Мечта, - загадочно подвел итог Ингмар и вздохнул. - Ладно, так и быть, - ещё одно совершенно бесплатное приложение к разоблачению: я знаю русский с детства. Говорю совсем плохо, а почитываю основательно. До того, как пошел в маги, покопался в славянской литературе. Так что дискуссии о Булгакове, Пушкине, Достоевском и даже Довлетове можешь вести и со мной... О Дювале я узнал уже после того, как вы сбежали в Милан. Фантастический трюк вы тогда исполнили с горящей машиной - высший класс! - только для асов и дилетантов. Ну, вроде теперь все ясно? - Он явно любовался растерянностью Виктории и без всякого перехода продолжил:
- А то, что ты просишь, невозможно. Я не вернусь в шоу-бизнес. А здесь требуется мощное вооружение, детка. Ты же догадываешься, что воздушный шарик держится на веревочке. Мои маленькие чудеса требуют огромных средств, а главное - техники, команды настоящих профессионалов. Конечно, если следовать к твоей цели... Распилить красотку или выпустить голубей из статуи Свободы я могу задаром.
- Позволь и мне поколдовать? - Виктория приблизилась к Ингмару и заглянула в желтые глаза. - Я вижу, ты уже сейчас знаешь выход. И сумеешь сделать такое, что способно потрясти воображение миллионов, помнящих о чудесах лишь по детским снам... А знаешь, Маг, давным-давно в Нью-Йорке испуганная, совершенно ошарашенная своей ролью девчонка, а потом заколдованная тобой женщина была готова, совсем готова влюбиться в тебя. Ты творил невероятное, но так и не произнес самого простого заветного слова...
- Пароль нежных гимназисток романтического прошлого? Я и тогда, детка, не умел этого делать, да и после не научился. Не умею - и все тут! Ведь это как с музыкальным слухом - либо он есть, либо его нет... Только (он прижал палец к губам) - это мой единственный недостаток и страшный секрет. - Ингмар медленно провел тыльной стороной ладони по её щеке, коснулся кончиками пальцев губ.
- Прекрасная работа, прекрасный мастер... А, кстати, как тебя все же зовут, Мечта?
- Тори. Виктория. Я русская по рождению и американка по паспорту.
- Ну ладно, Тори, Торхен, Виктория... Победа... А я-то принимал тебя за Мечту... Так к делу - "Мисс Победа", считайте - я лежу на обеих лопатках! - Он рухнул в сено и по-мальчишески расхохотался.
- Ага, я же знала, что у тебя давно чешутся руки затеять что-нибудь этакое! - возликовала Виктория.
- Но не обольщайся, что переиграла меня, ухитрившись уговорить... Когда ты заявилась сюда, я кинул карты - пасьянс не сошелся. Ты не заметила, что я тяжело вздохнул? Жребий предрешил мою капитуляцию.
- А если я не поверю, - прищурившись, Виктория с вызовом посмотрела в желтые глаза.
- Ну тогда - ничья, - легко согласился Маг.
...На следующее утро Ингмар чуть свет ворвался в комнату гостьи.
- Можешь не прикрываться одеялом. Все равно придется покрутиться перед камерами голышом. Учитывая, конечно, американский пуританизм, мы сделаем так, что зрителям не останется и живого кусочка - только тень отражения, отражение тени... Я все придумал. Мы полазим по крышам небоскребов, но прежде установим на них ветряные мельницы. Устроим метель из розовых лепестков, превращающихся в стодолларовые купюры и заставим президента сыграть роль Бога!
- Заметив, как изумление на лице Виктории сменяется разочарованием, Ингмар фыркнул:
- Я не сбрендил. Реально оценил возможности и сроки. Моя секретная команда всегда в боевой готовности - стоит только свистнуть. И кое-кто из них додумался до такого, что пока ещё и не снилось ребятам Спилберга.
Он сел у ног Виктории и начал подсчеты:
- Три дня на экспедицию по небоскребам (конечно, без нас), два на работу здесь и неделю для монтажа... Это будет кино, детка, всего лишь кино. Компьютерные трюки. Но и отдельный ролик для демонстрации в специальных кинотеатрах. Объемное изображение - полная иллюзия собственного присутствия... Можешь поверить, мужская часть населения Штатов, подержавшая в руках это тело, да ещё над крышами Нью-Йорка с реющим во все небо американским флагом, будет у твоих ног. Вернее, у ног Антонии. Майклу О'Ралли придется раскошелиться, чтобы заполнить эфир своими старомодными ревю.
Виктория не стала спрашивать, о ком помянул Ингмар, это имя было ей совершенно неизвестно.
Рабочий план, намеченный Ингмаром, оказался на редкость точным. Уже к вечеру в приемном зале поместья, напоминавшем средневековую харчевню с грубыми деревянным столами для рыцарских пиршеств, с камином размером в деревенский дом и дубовыми массивными перекрытиями высокого потолка, собрались семеро мужчин. Викторию на тайное собрание не пригласили, и лишь на следующий день она узнала, что трое из побывавших здесь, вылетели в Нью-Йорк, а четверо готовы к натурным съемкам.
Ветер, мельницы, вихри мучной пыли, превращавшей её в мраморное изваяние, неуловимый, предельно сосредоточенный Шон, мощные софиты, выставивши тупые морды из амбаров и стогов, какие-то особые приборы, излучающие невидимый свет, загадочная арматура из черного металла, снабженная сетью тросов - все слилось для Виктории в поток чудесного сновидения, заполнившего эти дни. Снимали и ночью, кутая в перерывах озябшую "звезду" в меховые шкуры. Она ни о чем не спрашивала Шона, подчиняясь его командам беспрекословно, и прыгала от радости, когда, повинуясь распоряжению Мага, над крыльями мельницы взорвался огромный шар, а из него взвился в небо подгоняемый перепончатыми лопастями мельницы вихрь стодолларовых купюр. К обнаженному телу Виктории, опрыснутому каким-то составом и подвешенному в паутине стальных нитей, наэлектризованные купюры буквально примагничивались, так что через несколько минут Виктория покрылась второй кожей с бесчисленными портретами президента на зеленом фоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Действительно, пропетляв с полчаса по глухим проселочным дорогам, редко встречающимся в этих краях, Виктория поняла, что Маг старательно поддерживает иллюзию глуши и запустения. Нескошенные луга, покосившиеся плетни, заросшие осокой пруды и целая стая крылатых мельниц на отдаленных холмах задавали тог в его владениях.
Виктория беспрепятственно миновала распахнутые ветхие ворота пустующего двора с деревянными постройками и притормозила возле металлической ограды, тщательно закамуфлированной завесой плюща. Не успела она выйти из машины, как ворота распахнул, сдержанно кивнув, безмолвный старец библейского вида, в каком-то рубище, перепоясанном веревкой. Это был верный "дворецкий" Мага - Строцци Ван Эван, три минуты назад доложивший хозяину о приближении незнакомой машины.
Как всегда в эти вечерние часы Маг пребывал в своем полутемном кабинете, обставленном живописным оборудованием наисовременнейшей алхимической лаборатории XVI века. Скудное солнце, пробивающееся сквозь облака и разноцветные ромбы оконных стекол, играло в змеевиках и ретортах, наполненных бурлящим и шипящим содержимым.
- Впустите, - коротко сказал Маг дворецкому, не отрываясь от сложного, в две колоды, пасьянса, сплошь покрывающего обтянутую черным бархатом столешницу. - И проводите даму ко мне.
В священном трепете Ван Эван бесшумно удалился. Он никак не мог привыкнуть к умению хозяина видеть сквозь расстояния и стены. Маг всегда знал о приближавшихся к его владениям, и никто, кроме регулярно навещавшего поместье инженера, не догадывался о вмонтированных в разных концах этого запущенного дома телекамерах. Вряд ли кому-то приходило в голову, что алхимические приспособления, закупленные Шоном на аукционе из подвалов шотландского замка - лишь декорация, скрывающая телеэкран, а впечатляющие метаморфозы жидкостей в змеевиках вызваны причинами не более сложными, чем примитивные опыты на школьных уроках.
Просто Маг и в затворничестве оставался прежде всего шоуменом, обожавшим мистификации и не жалевшим средств на представление, пусть даже для одного, но очень придирчивого зрителя - то есть для самого себя.
Здесь, в Голландии, ему понравилось дождливое небо и резкий ветер, несущий клочковатые облака, а следовательно, выигрывающие на этом фоне островерхие, в ребристой черепичной чешуе крыши. Именно так выглядел его миниатюрный замок: старым, заброшенным, таящим древние секреты в замысловатых переходах, башенках, высоких чердаках и необъятных подвалах. Никому не надо было знать, что перестраивался дом из комфортабельной современной виллы театральным художником, а собранные здесь антикварные предметы нидерландского быта скрывали новейшие технические достижения. В трапезной с огромным очагом и интерьером, скопированным с полотен "малых голландцев", можно было отыскать мощную теле-радиоаппаратуру, а в затейливых сооружениях с флюгерами на крыше прятались отличные антенны.
На Викторию, робко вошедшую в "лабораторию", Маг посмотрел строго и внимательно.
- Садись, сними очки и распусти волосы. Я не беседую с деловыми женщинами. Имидж "бизнес-фрау" не для тебя. Отвратительный костюм. Коротко оценил Шон темно-синий строгий пиджак из американского магазина. Раздеваться не обязательно. Постараюсь смотреть только на колени и то, что выше воротничка... Остальное домыслю.
Сам он, облаченный в свободное черное одеяние, выглядел весьма экзотически. Сильный загар сделал Шона похожим на индуса, если бы не пшеничный цвет выгоревших волос, волнами спадающих на плечи. Светло-карие глаза на темном лице казались янтарными и внимательно, как у кошки, приступившей к охоте. И эти глаза с интересом высматривали сложные комбинации в разложенном пасьянсе. Он не задавал вопросов и вел себя так, будто Виктория проделала весь этот путь, чтобы помолчать в его обществе.
- Ингмар, я хорошо усвоила твой первый урок и ни о чем не спрашиваю. Хотя от твоих ответов зависело бы многое. Возможно, я была бы менее настойчива, но ты сам вынуждаешь меня к прямоте: мне нужна твоя помощь. Моя сестра, та, которую я когда-то тайно подменяла, попала в затруднительное положение. Нет, Тони Браун не знает о моем визите. Я сама хочу сделать кое-что для нее, а именно - чудо. Единственный человек способный помочь в этом, - ты.
Виктория рассказала про затруднения Антонии и свою идею сделать программу, способную потрясти Америку.
- Конечно же, работать с тобой буду я. Но весь успех перечислится в фонд популярности А. Б. Поверь, это очень важно, а без тебя я ничего не смогу.
- Верно, Мечта, ты правильно рассудила... Но вот в чем дело. В сущности, Ингмара Шона уже нет. "Он покинул арену навсегда", как сообщили в моем творческом некрологе. Только зря доискивались доступных пониманию обывателя причин. У меня не было неудач, я не пережил кризиса, идеи слетались в мою голову, как осы на мед... Меня не оставляли преданные женщины и верные товарищи, никто не украл мое состояние, не оболгал мое имя... Мне просто стало скучно. - Ингмар оторвался от карт, решительно смел их в кучу и поднял глаза на гостью. - Э-э, ты не можешь знать, что такое настоящая скука - она дается избранным в расплату за дерзость и власть, пресыщение властью.
Я полагал, что найду решение своих проблем в древних верованиях, религиях, перелистал кучу философского хлама - и все равно остался один, путешествуя из XV века в XIV или XVIII, как граф Калиостро. Только "понарошку" - меняю дома, дышу пылью разных эпох, придумываю забавные "игрушки". Но тоска путешествует со мной, не приручаясь и не поддаваясь дрессировке.
Я рассказываю все это потому, что однажды сделал выбор, позвав тебя с собой. Ты правильно поступила, отказав. Мечта не спутница тоски.
- Я постоянно вспоминаю тебя, Ингмар. Частично я твое изделие, как та "золотая девочка" на пленке. Ты - это фантазия, энергия, волшебство - все то, что люди ищут в светлом круге манежа по эту, парадную сторону сверкающего занавеса... Сейчас мне можно проговориться - я выросла "в опилках", так говорят у нас в России про цирковых ребят. - Приоткрыв свою тайну, Виктория ожидала удивления, но Ингмар спокойно сказал:
- А я - немного словак, немного немец, а ещё шотландец и фин. Гремучая смесь. Один мой дед из этих мест. Мать - словачка, загулявшая во время войны с фашистским офицериком. После русской победы инвалид вернулся к Зденке, родилась моя старшая сестра, а потом уже, в 56 - я. Сестра безумна от рождения. Я - по призванию. Мой старик был отъявленным бабником, обрюхатив пол округи, он сбежал в другие края... Вот, пожалуй, и все, что неизвестно прессе и можно знать тебе.
Здесь я один со своей тоской, причудами и мельницами. Я покажу тебе крылатую стаю - мне привезли их со всей Европы. Есть XIII, XIV век, конечно же, отреставрированные и приведенные в рабочее состояние... Пошли, я хочу посмотреть, как взметнутся под ветром эти золотые волосы. - Ингмар поднялся, галантным жестом придворного танцора приглашая к прогулке гостью.
Он хорошо знал каждую из своих питомиц - её особенности, характер, норов, ласково гладя ладонями старые камни.
- Работает, старушка, трудится, - прищурив глаза, Ингмар следил за вращением огромных лопастей и вдруг, стараясь перекричать скрип и свист ветра, спросил: "Как, по-твоему, их можно любить?"
- Их нельзя не любить, они как живые - гигантские трудолюбивые мотыльки...
- А почему ты решила помочь Антонии и называешь её сестрой? - Они сели на кучу подсохшего ароматного сена. (Ингмар подстелил Виктории край своего необъятного балахона. - "Здесь водятся маленькие кусачие жучки. У тебя слишком тонкие колготки для сельских увеселений".)
- Мы обе вышли из рук одного мастера. Тебе не надо объяснять, как?
- "Как" ты не знаешь сама. А про Пигмалиона я слышал... Жаль, не довелось встретиться, ведь я уже наметил паломничество в "Каштаны", когда догадался про тебя... Но не рассчитал время... Жаль. - Ингмар рассеянно обрывал листки с увядающего цикория.
- Ты знал? - Викторию больше всего поразило упоминание "Каштанов".
- Уж тебе-то не следует удивляться соей осведомленности... Хотя я не сумел предугадать гибель Динстлера... Он тоже был заражен тоской, как расплатой за Дар... Видишь ли, Дар - это такая штука, которая обязательно призовет к ответу: а как же ты, избранный, распорядился мной? Если у избранного есть совесть, то отчитаться он вряд ли сумеет... Но у Пигмалиона было чем крыть - ты и Антония стоите каких-то там страшных, по-видимому, жертв.
- Особого греха у Динстлера не было. Кроме того, который он считал неискупимым... Тони - его родная дочь. Если не сочтешь это бредом, считай строгой тайной.
- Значит, профессор Динстлер сделал Мечту из собственного дитя... не дурно! - восхитился Ингмар. Желтые глаза блеснули живым интересом. Он крепко взял Викторию за плечи и развернул к себе. - А ты, - ты дочь лесной феи?
- Я - внучка Остина Брауна. А все остальное - сплошное нагромождение фантастических случайностей... Еще девочкой я придумала себе волшебницу, выполняющую три моих желания... Конечно, с желаниями я все напутала. Но одно совпало - его осуществил Йохим Динстлер... Вначале я проклинала шутку судьбы и это как бы украденное лицо. А теперь... теперь я счастлива! Виктория откинулась в мягкое сено, забросив за голову руки. - Здесь и вправду невероятно торопливые облака. Они заражают своей целеустремленностью. Под таким небом - "и жить торопишься и чувствовать спешишь"... - процитировала она по-русски переиначенного Пушкина. Любимые слова часто выскальзывали из памяти сами собой, особенно, когда бояться было нечего.
- А ты торопишься перейти к делу? - хитро посмотрел Ингмар, намекая, что русский текст понял. - И ещё - вернуться к своему избраннику.
Виктория никак не могла привыкнуть к проницательности Мага и на этот раз просто не удержалась от вопроса:
- Ну скажи, скажи хоть одно, как ты угадал тогда, в Венеции, что он должен был появиться? - Виктория села, впившись в Ингмара серьезными, не терпящими уверток взглядом.
Он засмеялся и поднял руки:
- Сдаюсь! Один из самых головокружительных трюков сейчас будет разоблачен. Внимание: когда я заставил тебя летать над бальным залом во Дворце роз, пели скрипки, сыпались искры, валил, застилая глаза, дым... Ты винила во всем пиротехников? Увы. Ты сама, Мечта, была наэлектризована, как воздух перед грозой, искрилась бенгальским огнем! Для этого даже не надо было касаться тебя. А мне пришлось обнять...
Убедившись, что любопытство в глазах Виктории сменилось насмешливым разочарованием, Ингмар быстро, как репортер радионовостей, отчитался:
- Ты пылала. И немудрено - пять лет ледяного спокойствия, монашеского воздержания. Один мой дружок с кафедры философии вашего университета попробовал по моему совету занять тебя беседами о Достоевском и Эдике Лимонове, а потом пригласить на кофе. И получил решительный отпор. Узнав о невезении, ему сказали: туда не суйся, камень, лед... Между прочим, очень неплохой парень... И я понял - ты ждала. Ждала своего единственного. Кто он, Мечта, этот Дюваль?
- Он тоже немного волшебник и чудак. И замахнулся так высоко, аж голова кружится! Одержим наукой, - весело одержим.
- Хотелось бы верить, что мы с тобой не ошиблись, Мечта, - загадочно подвел итог Ингмар и вздохнул. - Ладно, так и быть, - ещё одно совершенно бесплатное приложение к разоблачению: я знаю русский с детства. Говорю совсем плохо, а почитываю основательно. До того, как пошел в маги, покопался в славянской литературе. Так что дискуссии о Булгакове, Пушкине, Достоевском и даже Довлетове можешь вести и со мной... О Дювале я узнал уже после того, как вы сбежали в Милан. Фантастический трюк вы тогда исполнили с горящей машиной - высший класс! - только для асов и дилетантов. Ну, вроде теперь все ясно? - Он явно любовался растерянностью Виктории и без всякого перехода продолжил:
- А то, что ты просишь, невозможно. Я не вернусь в шоу-бизнес. А здесь требуется мощное вооружение, детка. Ты же догадываешься, что воздушный шарик держится на веревочке. Мои маленькие чудеса требуют огромных средств, а главное - техники, команды настоящих профессионалов. Конечно, если следовать к твоей цели... Распилить красотку или выпустить голубей из статуи Свободы я могу задаром.
- Позволь и мне поколдовать? - Виктория приблизилась к Ингмару и заглянула в желтые глаза. - Я вижу, ты уже сейчас знаешь выход. И сумеешь сделать такое, что способно потрясти воображение миллионов, помнящих о чудесах лишь по детским снам... А знаешь, Маг, давным-давно в Нью-Йорке испуганная, совершенно ошарашенная своей ролью девчонка, а потом заколдованная тобой женщина была готова, совсем готова влюбиться в тебя. Ты творил невероятное, но так и не произнес самого простого заветного слова...
- Пароль нежных гимназисток романтического прошлого? Я и тогда, детка, не умел этого делать, да и после не научился. Не умею - и все тут! Ведь это как с музыкальным слухом - либо он есть, либо его нет... Только (он прижал палец к губам) - это мой единственный недостаток и страшный секрет. - Ингмар медленно провел тыльной стороной ладони по её щеке, коснулся кончиками пальцев губ.
- Прекрасная работа, прекрасный мастер... А, кстати, как тебя все же зовут, Мечта?
- Тори. Виктория. Я русская по рождению и американка по паспорту.
- Ну ладно, Тори, Торхен, Виктория... Победа... А я-то принимал тебя за Мечту... Так к делу - "Мисс Победа", считайте - я лежу на обеих лопатках! - Он рухнул в сено и по-мальчишески расхохотался.
- Ага, я же знала, что у тебя давно чешутся руки затеять что-нибудь этакое! - возликовала Виктория.
- Но не обольщайся, что переиграла меня, ухитрившись уговорить... Когда ты заявилась сюда, я кинул карты - пасьянс не сошелся. Ты не заметила, что я тяжело вздохнул? Жребий предрешил мою капитуляцию.
- А если я не поверю, - прищурившись, Виктория с вызовом посмотрела в желтые глаза.
- Ну тогда - ничья, - легко согласился Маг.
...На следующее утро Ингмар чуть свет ворвался в комнату гостьи.
- Можешь не прикрываться одеялом. Все равно придется покрутиться перед камерами голышом. Учитывая, конечно, американский пуританизм, мы сделаем так, что зрителям не останется и живого кусочка - только тень отражения, отражение тени... Я все придумал. Мы полазим по крышам небоскребов, но прежде установим на них ветряные мельницы. Устроим метель из розовых лепестков, превращающихся в стодолларовые купюры и заставим президента сыграть роль Бога!
- Заметив, как изумление на лице Виктории сменяется разочарованием, Ингмар фыркнул:
- Я не сбрендил. Реально оценил возможности и сроки. Моя секретная команда всегда в боевой готовности - стоит только свистнуть. И кое-кто из них додумался до такого, что пока ещё и не снилось ребятам Спилберга.
Он сел у ног Виктории и начал подсчеты:
- Три дня на экспедицию по небоскребам (конечно, без нас), два на работу здесь и неделю для монтажа... Это будет кино, детка, всего лишь кино. Компьютерные трюки. Но и отдельный ролик для демонстрации в специальных кинотеатрах. Объемное изображение - полная иллюзия собственного присутствия... Можешь поверить, мужская часть населения Штатов, подержавшая в руках это тело, да ещё над крышами Нью-Йорка с реющим во все небо американским флагом, будет у твоих ног. Вернее, у ног Антонии. Майклу О'Ралли придется раскошелиться, чтобы заполнить эфир своими старомодными ревю.
Виктория не стала спрашивать, о ком помянул Ингмар, это имя было ей совершенно неизвестно.
Рабочий план, намеченный Ингмаром, оказался на редкость точным. Уже к вечеру в приемном зале поместья, напоминавшем средневековую харчевню с грубыми деревянным столами для рыцарских пиршеств, с камином размером в деревенский дом и дубовыми массивными перекрытиями высокого потолка, собрались семеро мужчин. Викторию на тайное собрание не пригласили, и лишь на следующий день она узнала, что трое из побывавших здесь, вылетели в Нью-Йорк, а четверо готовы к натурным съемкам.
Ветер, мельницы, вихри мучной пыли, превращавшей её в мраморное изваяние, неуловимый, предельно сосредоточенный Шон, мощные софиты, выставивши тупые морды из амбаров и стогов, какие-то особые приборы, излучающие невидимый свет, загадочная арматура из черного металла, снабженная сетью тросов - все слилось для Виктории в поток чудесного сновидения, заполнившего эти дни. Снимали и ночью, кутая в перерывах озябшую "звезду" в меховые шкуры. Она ни о чем не спрашивала Шона, подчиняясь его командам беспрекословно, и прыгала от радости, когда, повинуясь распоряжению Мага, над крыльями мельницы взорвался огромный шар, а из него взвился в небо подгоняемый перепончатыми лопастями мельницы вихрь стодолларовых купюр. К обнаженному телу Виктории, опрыснутому каким-то составом и подвешенному в паутине стальных нитей, наэлектризованные купюры буквально примагничивались, так что через несколько минут Виктория покрылась второй кожей с бесчисленными портретами президента на зеленом фоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53