Впрочем, родилась она, пожалуй, несколько раньше. Как всегда взвесив все за и против, он принялся за её осуществление. Он вдруг увлекся кулинарией, купил несколько десятков кулинарных книг и кухонный комбайн с невероятным числом функций. Потчевал Оленьку самыми разными блюдами. Вскоре, правда, выяснилось, что больше всего им обоим нравятся всевозможные тортики. В результате этой кондитерской эпопеи Овчатов и сам потолстел на добрый десяток кило. Что делать, не только красота требует жертв! Пора было переходить к следующей части замысла. Александр Данилович часто стал бывать задумчиво-грустным. Этому немало способствовало то, что он старался похудеть, но влюбленной женщине это было невдомек. Часто он говорил, сокрушенно вздыхая: "Оленька, я не вижу себя в твоих планах. У тебя есть твой бизнес - твои замыслы, партнеры, сделки, и иногда ты выделяешь время для меня. Мне это больно, понимаешь? Ведь ты для меня - все, а я для тебя, по-моему, только так... временный спутник". Сосновская таяла от его слов, чувствуя себя полной идиоткой. Иногда ей даже рисовались радужные перспективы, если она даст свое согласие на то, чтобы Сашенька "был для неё всем, как она для него". Когда она заработает сумму, которую наметила, и убедится, что капитал помещен надежно, что она будет делать? Ведь ей, как ни крути, уже немало лет, а к тому времени будет неизвестно сколько. Если бы Овчатов был с ней только из меркантильных побуждений, это как-нибудь да проявилось бы. А если что-то такое и присутствует (в бескорыстие она никогда не верила), что здесь такого? Она сумеет построить их отношения так, что никому не будет обидно. И застрахует себя от одиночества и тоски. Разве это недостаточная причина?
И она сказала свое заветное "да". При этом она томно вздохнула, отчего заколебалось пламя свечей в старинном серебряном подсвечнике, а Александр Данилович в миллионный раз спросил себя, не сделал ли самую большую глупость в своей жизни. Они решили обойтись без регистрации в ЗАГСе и договорились, что их тайна - дело только двоих. Вскоре была куплена квартира, по которой сейчас метался Александр Данилович. Семейная жизнь началась уже по-настоящему. Правда, парочка проводила вместе всего сутки или двое в неделю. Но в этом было много плюсов... Как водится, не обходилось и без сцен. До того, как стать мужем Сосновской, Александр Данилович думал, что она вообще не способна на такое чувство как ревность. Она позевывала, слушая его рассказы о бывшей жене, совершенно спокойно обсуждала с ним достоинства и недостатки своих девочек, никак не реагируя, если он прищелкивал пальцами и говорил: "Очень ничего". Но вот на его рассказы о Тишке она почему-то смотрела иначе. В начале он даже радовался, что пробил её броню. Иногда она казалась ему уж слишком деловой и самоуверенной. Заметив, как меняется Оленькино лицо, при одном упоминании о его сыне, Овчатов стал иногда специально доставлять себе это удовольствие. Например, рассказывал с мельчайшими подробностями, какую курточку он присмотрел Тишке. Но вот однажды во время очередного такого монолога Оленька как ошпаренная вскочила с дивана и рявкнула: "Я ещё понимаю, когда баба говорит такие вещи, но когда мужик битый час треплется, какие гантельки ему лучше купить сынишке - килограммовые или полукилограммовые это уже патология". После этого она схватила плащ и убежала, хлопнув дверью. Овчатов даже обрадовался такому повороту событий. Сегодня ему почему-то особенно не хотелось выполнять супружеские обязанности. На всякий случай он поставил телефонный аппарат рядом с кроватью и улегся на огромной двуспальной кровати вполне довольный жизнью. Александр Данилович думал, что до утра его гражданская супруга позвонит и нежным, покорным голосом попросит прощения. Но настало утро, а телефон продолжал зловеще молчать. Был выходной, и Александр Данилович до вечера просидел в томительном ожидании, проклиная себя за то, что был так неосмотрителен. Такие жертвы и в результате - почти ничего. Пшик! А ведь ему нужно думать о Тишке, дать ему приличное образование где-нибудь за границей.
Он до сих пор не мог без нервной дрожи вспоминать о том, как ему пришлось вымаливать прощение. Такого унижения он ещё не испытывал. Мир все-таки был восстановлен, и Овчатов подумал, что теперь-то уж он не допустит подобных ошибок, как бы не хотелось подразнить "эту корову". А кроме того, он продолжил методично продвигаться к главной своей цели: чтобы Сосновская составила завещание, по которому все её имущество доставалось бы ему. На её достижение ушло два года. Два года мелочных претензий, лживых признаний в любви и ещё более изнурительной работы в постели. Но цель была достигнута. "Влюбленные" составили похожие, правда, несколько неравноценные завещания и оформили их у нотариуса. Все было как положено. Александр Данилович гордился собой. Он выдержал это испытание. У его подруги жизни уже намечались серьезные проблемы со здоровьем. При такой нервной работе это немудрено, и подозрений ни у кого не вызвало бы... Но он не смог все предусмотреть. Овчатов был почти уверен, что следствие немедленно в него вцепится. А раскручивать висяки (или глухари, как их там?) у нас умеют, это все знают.
Но когда Овчатов вспоминал о том, что, если он не решится пойти на риск, все достанется Артему Стрельцу, ноги сами несли его к тайнику, в котором хранилось заверенное по всем правилам нотариусом завещание. Однажды он решился. Вертя во вспотевших руках бумагу, Александр Данилович думал, что согласен вынести многое только ради того, чтобы посмотреть, какая физиономия будет у Стрельца, когда он узнает потрясающую новость. Почему-то он не мог допустить мысли, что тот уже готов к такому повороту событий. Конечно, племянничек ничего не подозревает! Они с Ольгой так тщательно все скрывали. Овчатов первое время поражался, как она может абсолютно безразлично вести себя с ним там, на своей даче, где собирались снимать фильм, и буквально через несколько часов так безумствовать, когда они остаются наедине. Так что откуда этому недалекому мальчику о чем-то догадываться? Разве его вообще интересует что-то, кроме шмоток, девочек и "травки"?
Итак, Александр Данилович решил, что сегодня же отвезет бумагу куда положено. Между прочим, вчера ему звонил журналист. Тот самый, о котором ему когда-то рассказывала Сосновская. Панин написал большую статью о таких, как она, воротилах самого "горяченького" направления шоу-бизнеса. Даже беседовал с кем-то из её команды. Все это было раньше, чем Александр Данилович стал работать у нее. Предложил встретиться якобы по совершенно другому поводу. Еще вчера Овчатов думал, не уклониться ли от разговора. Но теперь ему нет смысла прятаться. Так что нужно перезвонить по телефону, который оставил Панин. Пусть приходит в клинику. Чувствуется, он продолжает заниматься все той же темой. Как говорится, держит руку на пульсе. Скоро нотариальная контора сообщит о наследстве следствию, а те могут поделятся информацией с журналистом. Насколько Овчатов помнил, Ольга говорила, что автор, судя по всему, активнейшим образом пользуется оперативными данными. Значит, с источниками у него порядок. Сейчас это модно. Возможно, совсем неплохо, что он отрепетирует трудную роль на журналисте. Проверит все скользкие места и так далее. Если журналист поверит, то его, Александра Даниловича, шансы выйти из воды не только сухим, но и богатым, достаточно высоки.
Вадим миновал холл с аквариумами и фонтанчиками и оказался в просторном кабинете Александра Даниловича. Почему-то он ожидал увидеть здесь человека, совсем не похожего на того, который сидел за столом в крутящемся кожаном кресле. Вадим почему-то представлял себе Овчатова маленьким, лысым и в очках. Воображение подвело его на сто процентов. Из-за стола навстречу журналисту поднялся мужчина с орлиным носом и ясными голубыми глазами. Его рукопожатие было крепким и уверенным, но без жесткости, и смотрел Овчатов на Вадима сверху вниз, потому что его рост был под метр девяносто. Панин уселся на предложенный венский стул, и тут только заметил тщательно отрепетитрованный налет печали во всем облике доктора.
Так о чем Вы пишете статью, молодой человек? - осведомился доктор.
Это будет попытка рассказать о работе платных клиник с различной стоимостью услуг.
Клиник вроде нашей? Вообще-то странно, что такую статью не поручили кому-то из Ваших коллег-женщин.
Ничего странного, - невозмутимо ответил Вадим. - Мужчины часто пишут о таких вещах более объективно, потому что беспристрастно. Дамам это куда сложнее. У многих сразу закипают эмоции, а они не всегда украшают нашу работу.
Ну, что ж, - ответил Овчатов, задумчиво вертя в руках ручку, - может, Вы и правы. Так что Вы хотели узнать?
Расскажите, если можно, сколько стоит диагностика основных венерических заболеваний и сколько она занимает времени.
Ах, это? - медленно произнес врач. - Я-то, признаться, думал, что речь о наших уникальных методиках...
Если можно, о них позже. Видите ли, я собираюсь провести нечто вроде маркетингового исследования для наших читательниц.
После следующего вопроса, Овчатов задал мучивший его вопрос: почему журналист выбрал именно это учреждение, и в нем именно его. Когда Вадим звонил ему, Александр Данилович так разволновался, что даже не спросил об этом. Внутренняя борьба сказалась на скорости реакции что ли?
Мне рассказывала об этой клинике одна моя знакомая. Из разговора мне показалось, что может получиться интересный материал.
Даже любопытно, кто это. Я многих своих пациенток хорошо помню. Знаете, я искренне переживаю и радуюсь за каждую. Хотя, конечно, бывают всякие ситуации...
Расскажите немного, прошу Вас. Не волнуйтесь, Александр Данилович, никаких имен, только факты.
Овчатов угрюмо молчал. Он ссутулился и сразу стал выглядеть намного старше. Вадим решил, что пора дерзать. Будь что будет. Если странный печальный доктор скажет, что понятия не имеет, кто такая Ольга Геннадиевна Сосновская, это кое о чем будет говорить.
Знаете, Александр Данилович, я какое-то время тому назад делал материал на одну злободневную тему. О том, как в нашей стране поживает порно-индустрия. Ну, индустрия, наверно, громко сказано. Хотя... - Вадим сделал паузу. - Так вот, девушка, снимавшаяся в одном из таких фильмов, немного рассказала мне о своем боссе - некой Сосновской...
Молодой человек, - перебил его собеседник, - я очень прошу Вас не говорить при мне таких вещей. Я понимаю, что Вы назвали не очень редкую фамилию. Но дело в том, что я любил женщину, у которой была такая. Недавно эта женщина трагически погибла.
Вадим решил позже обдумать шокирующее известие и не терять времени.
Извините, пожалуйста. Та девушка рассказывала мне об Ольге Геннадиевне Сосновской...
Слушайте, Вы! Если Вы немедленно не прекратите, нам придется проститься.
Вы хотите сказать, что женщину, о которой Вы говорили, и звали так же? Понимаю, я в ещё более дурацком положении. Но дайте мне закончить свою мысль. Я больше не буду называть ту даму. Она организовала необычное брачное агентство. Подбирала красивых девушек-инвалидов. У которых была ампутирована нога или рука.
Нет, это уж слишком! - прохрипел Александр Данилович. - Я хорошо знаю, сколько сил Оля отдавала своей работе, как она хотела помочь этим несчастным девочкам. Учитывая, что Вы говорили раньше, прошу Вас удалиться.
Последний вопрос, Александр Данилович. Только один. После этого я немедленно Вас покину, - сказал Панин вслух, намеренно подстраиваясь под высокий "штиль" Овчатова. - Вы не занимались обследованием или лечением кого-то из...
Из этих девушек? Занимался, - он вскинул на Вадима глаза, ставшие похожими на осколки подтаявшего льда. - Их пенсий по инвалидности, конечно, не хватило бы на то, чтоб оплатить услуги в приличной клинике. Ради любимой женщины я иногда консультировал кое-кого из них. Я же говорил: она так за всех болела душой. Поэтому тяжело, когда понимаешь, чем ей отплатили. Хотя, конечно, грех их осуждать. Пережив такое, человек иногда меняется неожиданным образом.
Вадим слушал, затаив внимание.
Не удивлюсь, что именно кто-то из этих девушек любезно предоставил Вам "ценные" сведения для статьи. Может быть, не удалось отхватить такого жениха, как мечталось? - усмехнулся Овчатов.
В его высокопарную речь впервые за время разговора затесалось выбивающееся из общего стиля выражение "отхватить жениха".
- Кажется, я ответил на Ваш вопрос. А теперь прощайте.
"Чересчур уж театральны твои страдания, - подумалось Вадиму, когда он выходил из нарядного подъезда клиники. - И какая странная вдруг появилась уверенность, что дама, о которой я говорю, и есть его бывшая любовь. Когда прозвучала эта уверенность? Когда я упомянул о брачной конторе. Конечно, существует теория вероятности. Однофамилиц в городе пруд пруди. При упоминании фамилии он возмутился, что потревожили его горе. Когда я назвал имя-отчество - он усилил возмущение. Но ведь в таком большом городе вполне могут найтись несколько человек, у которых одинаковые имя, отчество и фамилия. При том все нередкое. Разумеется! Он и вел себя соответственно: продолжал возмущаться по тому же поводу. Его любовь была замечательная женщина, а тут вдруг ему рассказывают о мадам, занимавшейся какими-то грязными делишками. И эту мадам зовут так же. А когда я завел речь о брачном агентстве и его специфике, Александр Данилович сразу сказал: не трогайте мою Олю. Как бы я вел себя в такой ситуации? Трудно представить, но постараюсь. Прежде всего, наверно, вряд ли вспомнил о теории вероятности. И уж точно я не бросился бы с пеной у рта доказывать, что Оля не занималась порнобизнесом. Зачем доказывать то, чего никто не сказал? Он, похоже, старается как можно надежней обезопасить себя. Чтобы его имя никак нельзя было связать с делами Сосновской".
Когда Стрелец звонил Дашке после того, как приехал из салона "Иштар" и собрался на следующий день без предупреждения нагрянуть к ней, телефонные переливы долго разносились по квартире. Дашки дома не было. Телефон так долго не успокаивался, что терпеливый Тути, не выдержав, залаял на него.
Незадолго до этого Дашке позвонил Вадим Панин и сказал, что нужно срочно встретиться. Договорились в том же кафе. Дашка полетела туда, как на крыльях. Ей не терпелось послушать, что новенького может сообщить Вадим. Да и поделиться своими мыслями о Стрельце и его роли в деле.
Они уселись за столик. Дашка заказала салат и минеральную воду. Вадим решил подкрепиться более основательно.
Весь день маковой росинки во рту не было, очень серьезные дела, объяснил он.
Разговор, которого с нетерпением ждала Дашка, журналист начинать не спешил. Похоже, ждал, пока официантка расставит тарелки и уйдет. Дашка удивилась: раньше, насколько она помнила, Вадим вел себя иначе. Теперь было ясно, почему он спросил, не пригласит ли она его в гости. После этих его слов Дашка обвела взглядом квартиру, посмотрела на часы и ответила, что вряд ли получится. Да, запустила она в последнее время свое гнездышко. Вадим мог бы пригласить её к себе, но у него, видно, тоже условия были не те, по крайней мере, сейчас. Ну, и что теперь, они так и будут выжидать момент, чтобы перекинуться парой слов? В конце концов, можно было начать беседу с того, что понятно лишь им двоим и вряд ли интересно кому-то еще. Или он так увлекся своим независимым расследованием и так глубоко залез, что ему везде видится опасность? Или разговор предстоит совсем иной, чем ожидала Дашка? Она ещё по телефонному звонку поняла, что её знакомый чем-то сильно озабочен. Чем? Скорее бы эта девица справилась! Официантка закончила с их столиком, Вадим явно собирался произнести первую фразу об их с Дашкой деле. Но... Девица подошла к их соседям, чтобы забрать у них грязную посуду, уставила ей поднос и, не пройдя нескольких шагов, уронила все это на пол. Дашка воздела глаза к потолку и покачала головой.
Сегодня какой-то напряженный день, Вадим. Может, магнитные бури? Или приближается полнолуние? - она посмотрела вслед удаляющейся официантке. Кстати, может, ты в двух словах скажешь, почему нам так срочно нужно было встретиться? А то сейчас придут убирать эту гору обломков.
В двух словах: тебе придется прекратить все это.
Но мне только что удалось немного... ну, раскрепостить Стрельца, что ли. Он, кажется, начал хоть немного мне доверять, и иногда рассказывать интересные вещи.
Вадим молчал, и в его молчании Дашка чувствовала какую-то подавленность.
Даша, это была полнейшая глупость с моей стороны - согласиться, чтобы ты ввязалась в дело. Да ещё давать тебе какие-то поручения, - произнес он наконец.
Но ты и тогда ещё говорил, что это очень опасно, и все такое прочее, Дашкин голос звучал почти умоляюще.
Итак, случилось что-то, из-за чего ей предстоит выйти без игры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20