Ни одно событие в этом крошечном мирке не могло ускользнуть от его глаза. У него были свои шпионы, соглядатаи и, кроме того, свои враги, чья ненависть уже сама по себе была достаточной причиной продлить свое существование.
Приятно было чувствовать, что они постоянно находятся в его власти.
И все-таки его нельзя было назвать монстром.
Уроженец Гамбурга, натурализованный американец - это было сделано для удобства бизнеса - сколотил колоссальное состояние; вначале ему улыбнулась удача и на его землях оказались нефтяные месторождения, а затем Карл Ричмонд оказался достаточно прозорлив, чтобы управляться с этим хозяйством. Он всегда был хитер и проницателен, да к тому же не отличался излишней щепетильностью. Два эти качества, помноженные на удачу, здорово ему помогли.
Окруженный коллегами - уроженцами Германии, предпочтительно из Гамбурга, он играл довольно видную, хотя закулисную, роль во время обеих мировых войн, и попал у американского правительства в черные списки. Но Ричмонд был умным и расчетливым игроком, знал, как играть за обе партии, чтобы не сделать свое пребывание в Штатах нежелательным.
Благодаря поддержке избирательной кампании, Карл стал "персона грата" у некоторых политиков, которые были обязаны ему своей карьерой и старались обеспечить ему соответствующее положение, чтобы упрочить свое собственное.
Но Ричмонд по-прежнему оставался свободным художником и не мог отказать себе в удовольствии то финансировать переворот в Саудовской Аравии, то продавать оружие греческим коммунистам. Он постоянно служил одним, предавал других, менял стороны, словно шахматный игрок, играющий против самого себя. Это позволяло развлечься, и в то же время быстрая смена позиции всегда помогала умножать состояние.
И тем не менее, он всегда был одиночкой. В юные годы женился на молодой и недалекой соотечественнице, удивив выбором всех людей своего круга. Робкую болезненную девушку смущала и оставляла равнодушной светская жизнь. Этому жребию она предпочла бы тихие радости семейного очага и воспитание детей. Но до самой смерти этой её мечте так и не суждено было сбыться.
Овдовев, Карл Ричмонд в первый и единственный раз в жизни пережил неподдельное горе.
С той поры минуло сорок лет, но он больше ни разу даже и заговаривал о женитьбе.
Не давая поблажек себе, с остальными Ричмонд обращался ещё суровее. Антона Корфа он встретил во время визита в Германию в 1934 году, и нанял его временным секретарем. От его наметанного глаза не ускользнули исключительные деловые данные нового сотрудника, и с тех пор тот так и пребывал в этой должности.
Корф был карьеристом, претендовавшим на свою долю пирога. Старик давно об этом догадывался и, играя на его честолюбии, добивался исключительной преданности.
Но рано или поздно должен был прийти момент, когда Корф ознакомится с завещанием и поймет всю тщетность своих надежд. Было очень забавно составлять этот небольшой документ, который в день оглашения преподнесет немало сюрпризов. Жаль, что он не сможет там присутствовать и насладиться этим зрелищем.
Деньги совсем испортили старика. За свою долгую жизнь он уверился в их безраздельной власти и всегда мог позволить себе удвоить ставки на подкуп известного своей честностью человека. В этом мире купить можно все, и причем не спешить расплачиваться по счетам. Карл Ричмонд за свои чеки покупал не только бесчисленных политиков и актрис, но генералов, и губернаторов, старавшихся получить за свои услуги максимальную цену.
Только один человек несмотря ни на что постоянно оказывал ему сопротивление - его жена.
Она вышла за него, как могла бы выйти и за нищего. Ее трудно было назвать красавицей или умницей, но она была предана ему душой и телом, обнаружив при этом удивительную верность и необъятные запасы нерастраченной нежности.
Да, за всю свою долгую жизнь ему так и не довелось встретить другую такую.
Он мог бы стать совсем другим, если бы не его окружение. Невозможно оставаться великодушным и справедливым, когда все остальные готовы ухватиться за любой компромисс, предать собственных родителей и взяться за самую грязную работу.
Распростертые у его ног, словно перед золотым тельцом, они продали ему свои души. В те далекие годы, когда Карл Ричмонд был ещё молод и далеко не мизантроп, он забавы ради стал выяснять, как далеко можно зайти с людьми. Всего пара попыток из простого любопытства, но с тех пор он уже не смог остановиться до самой старости, неразлучными спутниками которой стали цинизм и болезни.
Трудно винить его, что эти садистские развлечения доставляли ему удовольствие. На своей стодвадцатифутовой яхте, названной "Удача" в пику тем, к чьей судьбе это слово никакого отношения не имело, он круглый год мог бороздить моря и океаны, по нескольку месяцев не удосуживаясь взглянуть на пляску волн за двойными стеклами окон.
Иногда Карл, закутавшись в плед и с биноклем на шее, располагался на палубе, пытаясь пробудить в себе интерес к водной стихии, но сильные порывы ветра быстро его утомляли и он спешил ретировался в свою каюту.
В штормовую погоду его коляску ставили к буфету, а сам он лежал на огромной кровати, обложенный грелками и подушками. Ричмонд никогда не страдал от морской болезни и пользовался этим преимуществом.
Сейчас он направлялся из Нью-Йорка в Канн, где нужно было привести в порядок европейские дела и подобрать секретаря. Затем Карл намеревался бросить якорь на итальянской Ривьере, пройти вдоль побережья Далмации до самой Греции и ещё до зимы вернуться во Флориду. Но сейчас ему не терпелось добраться до берега и встретиться с окулистом. Не мог же он вечно промокать глаз носовым платком!
И в любом случае нужно было поскорее попасть хоть куда-нибудь, ведь у него кончились сигары.
Глава четвертая.
Узнав о прибытии яхты, Антон Корф решил, что в первый раз на борт лучше отправиться одному, проверить настроение хозяина и подыскать предлог для появления в его окружении Хильды.
Пришлось приложить немало усилий, чтобы избежать нашествия репортеров, но разогнать толпу зевак, собравшихся на пристани поглазеть, как швартуется океанская яхта, было не в его власти.
Дожидаясь окончания этой процедуры, Корф с заднего сиденья лимузина был вынужден выслушивать комментарии досужей толпы, которые уже начинала действовать на нервы.
Наконец с яхты спустили трап, и он сумел первым подняться на борт. Там его приветствовал капитан, но Корф, не останавливаясь, поспешно направился в салон, и камердинер Карла Ричмонда сразу доложил хозяину о его появлении. Старику явно не терпелось его увидеть, он даже не заставил себя ждать.
- Подойдите сюда и скажите, что вы об этом думаете, буркнул он вместо приветствия.
Ничем не выдав удовлетворения от такого приема, Антон Корф наклонился и уделил воспалившемуся глазу ровно столько времени, сколько требовали приличия.
- Нужно связаться со специалистом по глазным болезням, медлить не следует. Я немедленно распоряжусь пригласить профессора Мори из Лозанны. Тогда он сможет вылететь ещё сегодня.
- Какая удача, что вы уже здесь! Этим ослам ничего не стоит уморить меня до смерти.
- Не волнуйтесь, завтра начнем лечение, уверяю вас. Как прошло плавание?
- Неплохо. Мы попали в довольно сильный шторм, некоторых из моих людей сильно укачало.
- Но как вы сами себя чувствуете?
- У меня ужасно болит глаз.
- Понимаю, но я имел в виду не это.
- А вы считаете, этого мало? Конечно, у вас ничего не болит.
- Я просто не так выразился.
- Ну, ладно. В каком состоянии дело Бремера?
- Все улажено, сэр. После должного убеждения он согласился на ваши условия.
- Вы не принесли сигар?
- Нет, но я немедленно распоряжусь доставить.
- Не стоит. Эти ослы опять купят какое-нибудь барахло. Займитесь этим лично.
- Хорошо, я привезу их сам. Что ещё можно сделать?
- Позаботьтесь о враче, он нужен мне срочно. Я не собираюсь задерживаться в Канне. Уладьте дела и возвращайтесь.
Антон Корф оставил бумаги на подпись, вернулся в машину и вернулся в отель. Не теряя времени, он заказал телефонный разговор с клиникой Мори в Лозанне и настоял на личной беседе с профессором. Наконец-то Корф нашел предлог для появления на сцене Хильды.
Когда секретарша объявила, что Лозанна на связи, Корф переключил разговор на личный телефон и объяснил профессору все, что от того требуется, а часом позже в его офисе появилась Хильда.
Он окинул её придирчивым взглядом. Перемена поражала. Стоявшая перед ним молодая женщина была не просто красива, в ней чувствовался настоящий класс. Породу за деньги не купишь.
- Вы готовы к встрече с женихом?
Она кивнула и улыбнулась.
- Должен вас предупредить, что выглядит он сейчас ужасно, но это даже к лучшему. Это послужить оправданием вашему появлению, ведь вам придется стать его сиделкой.
- Сиделкой?
- Да. У него опухоль на глазу, которая приносит массу неприятностей. Завтра из Швейцарии прилетает профессор Мори. Он осмотрит больного, назначит курс лечения и порекомендует взять сиделку. Нам придется перерыть весь город, но сейчас время отпусков и подходящую кандидатуру найти будет трудно. Дадим ему пару дней побушевать, это станет лучшей подготовкой к вашему появлению на сцене. К этому моменту он будет смотреть на вас, как на своего спасителя.
- Должна сразу предупредить, у меня нет ни опыта, ни медицинского образования.
- Тем лучше. Ему нужна вовсе не сиделка, а девушка, которая сможет его использовать в своих целях.
- Да, но как же его больной глаз?
- Профессор оставит подробные инструкции, перевязка проблем не составит. Его должны обслуживать лучшие специалисты, не говоря уже о слугах на все случаи жизни. Он слишком привык к этому и не доверит осматривать себя постороннему. Вы станете истинным украшением его окружения и необходимой добавкой ко всем лекарствам и мазям. Вы меня понимаете?
- Пока не совсем. Не вижу, зачем ему жениться на мне, если я буду всего-навсего его прислугой.
- Мне лучше знать. Есть очень простой способ обращения с таким человеком. К несчастью, я понял это слишком поздно и не смогу воспользоваться сам. Зато это поможет вам извлечь пользу из моего опыта.
- Хорошо... Я вас слушаю.
- Будьте с ним построже. Других секретов у меня нет. С первой же встречи вам нужно будет поставить себя выше него. Если он начнет вами помыкать, все пойдет прахом.
- Но я должна буду ему подчиняться, и если он разозлиться, то просто вышвырнет вон.
- Ничего подобного. Именно этого ему ужасно не хватает. Он готов все отдать тому человеку, который не даст растоптать свое достоинство. Все остальные мирятся с таким обращением только из-за приличной компенсации. Постарайтесь не стать одной из них. Он будет вас игнорировать и всячески унижать. Не позволяйте этого, и вы сорвете банк.
- Вы в самом деле полагаете, что этого будет достаточно, чтобы он мной увлекся?
- Любовь тут не при чем. Он будет играть по вашим правилам и женится на вас только потому, что это станет единственным способом удержать вас рядом. Естественно, поначалу ему захочется вас просто купить, но чем больше будет получать отпор, тем больше станет ценить. Главное, чтобы ни разу не согласиться на его предложение, словно оно было вашей заметной мечтой. Это золотая роль, мадмуазель Майснер. Вам придется проявить немалые актерские способности и ни разу не сфальшивить.
- Насколько я поняла, он станет моим прекрасным принцем?
- О, нет, моя дорогая. Он - магнат, а это гораздо лучше.
- Мне следует купить что-нибудь вроде формы медсестры?
- На ваше усмотрение, но не переборщите. Если вы будете выглядеть как настоящая сиделка, он не представит вас ни в какой другой роли.
- Понимаю.
- Не старайтесь его провести и будьте осторожны: он очень проницателен. Но когда удастся подцепить его на крючок, он станет думать только о вас.
- А я буду думать только о нем, можете не беспокоиться.
- Ну, кажется, мы все обсудили. Ему не терпится выйти в море, так что в Канне мы надолго не задержимся. На яхте мы будем видеться постоянно, я стану держать вас в курсе. Желаю удачи.
Они встали и пожали руки. С этой минуты их сотрудничество станет теснее.
Профессор Мори был хорошим практиком и ещё более замечательным бизнесменом. Он быстро понял, что миллионеры - просто манна небесная, к тому же их очень беспокоили все мыслимые и немыслимые болезни. С другими категориями клиентов профессор сталкивался крайне редко.
Он открыл чрезвычайно дорогую роскошную клинику, где очень богатые люди могли убивать время, а он - наслаждаться своей местью.
Его часто вызывали на консультации во все уголки Европы, где за астрономические гонорары он брался за лечение любых заболеваний, невзирая на отсутствие симптомов.
Любезный и молчаливый, изредка бросавший непонятные медицинские термины, профессор производил сильное впечатление на своих клиентов, которых в тайне презирал, а они обеспечивали ему необходимую популярность в своих кругах.
В Каннах его встретил Антон Корф, к которому он чувствовал странную привязанность. Личный секретарь Карла Ричмонда явно не заблуждался на его счет, и профессор прекрасно это понимал. Сам он считал его корыстолюбивым карьеристом, но взаимное расположение помогало им говорить открыто.
- Ну, что на этот раз? - спросил офтальмолог, когда машина уже подвозила их к стоянке яхты.
- Его беспокоит глаз. Похоже на коньюктивит.
- Какие у тебя планы?
- Без перемен. Скоро выходим в море, но меня это не пугает.
- Хочешь оставить его под моим наблюдением?
- Нет нужды. У него будут другие развлечения.
Привычная маска медицинского светила сменилась веселой ухмылкой.
- Нашел сиделку?
- Верно, - в свою очередь хмыкнул Корф.
- Хорошенькая?
- Не знаю, ещё не видел. Главное, что она существует, а то на борту яхты слишком много мужиков.
- Да?
- Нет, не в этом смысле, но дни тянутся слишком медленно, а я уже далеко не молод.
- Не слишком загружай её работой.
Они снова расхохотались, довольные почти мальчишеской болтовней.
Осмотр растянулся на целый час. Это было вполне разумно: профессор собирался обедать на яхте, а его самолет вылетал только на следующее утро.
Антону Корфу было рекомендовано подобрать сиделку, а старик укатил в каюту под присмотр прислуги, пока не найдут подходящую кандидатуру.
Прошло уже два дня, а от секретаря не поступало никаких известий. Старик снова впал в ярость, и команда яхты буквально ходила на цыпочках, пока буря не улеглась. Он решил отправиться в Ниццу и поискать там, как вдруг словно по мановению волшебной палочки появилась долгожданная сиделка.
Когда Хильда ступила на трап, на неё уставилась вся команда. Сдержанная, элегантная женщина обратилась к первому помощнику капитана и объяснила ему, что профсоюз медицинских работников рекомендовал её Антону Корфу. Это имя прозвучало как пароль, и Хильду немедленно проводили к больному.
Он отослал всех слуг, подкатил к ней на своей коляске и отчитал за то, что ему пришлось целых два дня дожидаться её появления.
Хильда свысока смерила его бесстрастным взглядом, сняла перчатки, аккуратно сложила их и убрала в сумочку.
- Пять месяцев в году здесь почти нет работы, - спокойно ответила она, - но в летние месяцы число курортников увеличивается раз в семь, и приходится раз в семь больше работать. Так что у меня есть возможность выбирать пациентов. Если вы такой же неприятный тип, каким кажетесь с первого взгляда, скажите сразу - и я изменю свои планы.
От удивления Карл Ричмонд выронил полотенце, которым прикрывал воспаленный глаз.
- Почему мне пришлось столько ждать?
- Я была занята, а сегодня утром обратилась в профсоюз и получила список людей, нуждающихся в помощи. Поскольку вы оказались в нем на первом месте, я пришла сюда.
- Но вы знаете кто я?
- Карл Ричмонд, если я не ошибаюсь. Так было указано в списке.
- Разве вы не знаете, что я мультимиллионер?
- Ну и что?
- В ваших интересах присматривать за мной, а не за какой-то старухой.
- В самом деле? Мне платят обычную ставку, как и всем прочим, так что ваше состояние тут не при чем.
- Лицемерка, вам прекрасно известно, что я смогу заплатить раз в десять больше остальных.
- Нет, мистер Ричмонд.
- И вы не кривите душой?
- Нет, просто предвижу дальнейшее развитие событий, вот и все. Я не собираюсь дать вам помыкать мной. Вы будете платить обычную ставку и станете обычным пациентом, или я отправлюсь к следующему по списку. Надеюсь, мы поймем друг друга, мистер Ричмонд?
Старик недоуменно таращился на нее.
- Странная женщина, - буркнул он, разворачивая свою коляску. - Ну, раз вы здесь, приступайте к делу.
- Именно это я и собираюсь сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18