Ему оставалось только одно: ждать
и смотреть. Он вглядывался в неприятные, резкие очертания
лица верховного жреца, в тонкие линии бескровных губ, узких
вытянутых глаз, еле заметных бровей, выгнувшихся двумя
длинными дугами - и читал в этом лице, помимо фанатизма,
еще и жуткую, дикую, несдерживаемую жестокость. Для этого
человека прикончить несколько десятков, сотен или даже
тысяч ни в чем не повинных только для того, чтобы
"возвеселить Спящего", было парой пустяков. Люди, похоже,
для жреца вообще не существовали.
Одеяние служителя Спящего при ближайшем рассмотрении
казалось более впору дикому горному пастуху, чем жрецу
уважаемого культа. Сшитая из обрывков меховых шкур, вся
лоснящаяся и вытертая, с нелепыми кусками разноцветного
стекла, нашитыми то тут, то там... Чем больше Конан смотрел
на одеяние жреца, тем крепче утверждался в мысли - перед ним
не только фанатик, но и безумец.
На зов жреца - которого здесь все именовали "мастер" -
сбежалось немало народа. Конан не мог повернуть головы, и
потому не видел всех; но и тех, что предстали перед его
взорами, было достаточно. Все в каких-то неописуемых меховых
лохмотьях, вооруженные сучковатыми дубинами - лишь у единиц
Конан заметил настоящие мечи. В глазах у всех - мрачное
пламя; на киммерийца здесь смотрели, наверное, еще более
плотоядно, чем упыриха в ущелье.
- Это мясо само пришло к нам, в день, когда мы воздаем
почести Спящему, - торжественно провозгласил жрец. - Его
послали нам те, кто охраняет Священный Сон! Из этого мяса мы
приготовим пиршественную трапезу... Здесь хватит на всех.
Собрание разразилось одобрительным ворчанием.
- Пусть нечестивец, пытавшийся украсть наши богатства,
останется пока здесь! - распорядился жрец. - Пусть он
проникнется ужасом уготованного ему! А мы все отправимся
совершать благодарственное служение - ибо время начала
Обряда приближается.
Киммериец остался один. Впрочем, не совсем - в воздухе
перед его глазами плавало призрачное лицо верховного жреца.
Губы презрительно искривлены, узкие хищные глаза горят
жадным ожиданием...
Варвар не мог даже сплюнуть - не то что выругаться
вслух, чтобы хотя бы этим облегчить душу.
Потянулось томительное время. Конан не знал, оставил ли
жрец охрану - хотя к чему, если заколдованный пленник
и так не может пошевелить ни рукой, ни ногой?
За спиной киммерийца, у входа, что-то внезапно лязгнуло.
Внутренне Конан весь передернулся - это звенели
столкнувшиеся в схватке мечи!
Призрачный лик жреца внезапно весь перекосился. Глаза
поехали куда-то вниз, рот растянулся до ушей, из-под губ
полезли полупрозрачные клыки - но было уже поздно. Откуда-то
из-за спины северянина вылетело небольшое беловатое облачко,
чем-то напоминавшее распяленную медузу. Пушистые отростки
вцепились в жутко изменившийся лик - и по щекам его потекли
струи крови. Судорожно дернувшись, лицо исчезло.
В тот же миг Конан ощутил, что сковывавшее его
оцепенение тоже улетучилось без следа.
- Скорее, скорее, за нами! - окликнул его сильный, чуть
низковатый женский голос. Северянин стремительно обернулся.
У выхода стояли трое - женщина в короткой куртке
мечника, свободных кожаных штанах и с кривой саблей в
правой руке, (по клинку все еще стекала кровь) и двое
совсем молодых парней, почти мальчишек, не старше
пятнадцати лет - они сжимали луки. Четвертой была совсем
маленькая девочка - ей от силы минуло десять-одиннадцать
зим.
- Быстрее! быстрее, пока они не вернулись! -
скомандовала женщина. Конан успел разглядеть большие
черные глаза под нависшими изогнутыми бровями - такими же,
как и у верховного жреца.
Когда тебя спасают, вопросов задавать не следует.
Стряхнув последние остатки оцепенения, северянин ринулся за
женщиной.
Они промчались мимо громоздящихся руин, и женщина
внезапно нырнула в совершенно неприметный, полузаросший
травою ход. Он начинался словно обычная канава, однако уже
через несколько шагов его перекрывали каменные плиты. Еще
одна плита, поставленная вертикально, оказалась магической
дверью.
- Быстрее! - обратилась женщина к девочке. Та, испуганно
косясь на великана-киммерийца, поспешив что-то забормотала,
водя грязными ладошками по шершавой поверхности камня.
Плита послушалась не сразу - сперва ворчливо проскрипела
что-то, будто жалуясь на то, что ее беспокоят, и девчонке
пришлось даже прикрикнуть. Только после этого плита
соизволила подняться.
Конан и его спасители вступили внутрь. За их спинами
тотчас раздался тяжкий удар - плита встала на место.
Они оказались в небольшом, тесном помещении без окон.
Освещалось оно двумя плавающими в воздухе голубыми огнями -
любопытные огоньки тотчас ринулись к варвару - разглядеть
поближе, и девчонке-колдунье пришлось отгонять их.
Конан огляделся. В глубине он заметил черный провал еще
одного тоннеля, уводившего еще дальше; а вдоль стен тянулись
заваленные тряпьем лежанки, служившие также и лавками. В
середине стоял колченогий стол - на нем теснились грубые
глиняные плошки с какой-то снедью.
- Садись, приговоренный, - услыхал Конан голос женщины.
- Почему это я приговоренный? - удивился варвар, садясь
на жалобно скрипнувший под его тяжестью лежак.
- Потому что если бы не мы, Марагар уже вырезал бы их
тебя печень, - наставительно заметила женщина. - Он
заколдовал тебя, верховный жрец Спящего - и ты, как бык на
бойне, пошел бы под жертвенный нож, чтобы ублажить
Дремлющего Бога...
Конан дернул щекой - варвар не любил, когда ему
напоминали, что он кому-то чем-то обязан - потому что,
как показывал опыт северянина, за спасением непременно
следует требование сослужить какую-то службу...
- Садишь, ешь и пей. Негусто, но лучше, чем ничего. Это
поддержит твои силы - а их тебе понадобится много. И притом
очень скоро.
Конан скривился. Его ожидания оправдывались. Тем не
менее поставленное перед ним варево пахло весьма
аппетитно и он, недолго думая, в один миг очистил миску.
- А теперь вот это... - услыхал он тоненький голосок.
Девочка - колдунья, исподлобья глядя на Конана. Руки
девочки протягивали киммерийцу зеленый венок - белые и
золотистые венчики цветов были еще совсем свежими.
- Зачем? - удивился северянин.
- Так надо. Я согнала колдовство Марагара, но
ненадолго. Чтобы его совсем убрать, тебе нужно носить это,
- и она уже настойчивее протянула венок варвару.
- Гм... - вырвалось у Конана. Ему совершенно не
улыбалось принимать что бы то ни было из рук чародейки,
пусть даже и малолетней, тем более - надевать взятое у нее
себе на голову.
Однако долго раздумывать ему не пришлось. Кончики
пальцев внезапно вновь начали неметь. Накатывалась ледяная
волна неподвижности.
- Чувствуешь? Мое колдовство теряет силу, - вновь
заговорила девчонка. - Торопись!
Деваться было некуда. Скрипя сердце, Конан взял венок -
и онемение тотчас начало отступать.
- Не на голову - на шею, - поправила киммерийца
девчонка.
- На ше-е-ю? - неприятно поразился Конан.
- На шею, - кивнула молодая колдунья. - Иначе не
подействует.
Взгляды всех собравшихся показались Конану несколько
двусмысленными - однако делать было нечего, деваться
некуда, и, скрипя сердце, киммериец надел венок на шею.
Чувство было такое, что он своими руками затягивает удавку
на собственном горле.
- Ну, надел, - буркнул он, закончив. - И что теперь? Я
ведь вам что-то должен, я так понимаю?
- Правильно понимаешь, - кивнула женщина. Девочка,
точно зверек, притаилась у нее за плечом.
- Я так и знал, что вы спасли меня не просто так...
- Конечно! Зря я положила двух своих людей, прежде чем
мы справились со стражниками Марагара? Тебе придется
сослужить нам службу... Хочешь ты этого или нет...
- Хочу ли я этого или нет? - разом ощетинился
киммериец. - Красавица заруби у себя на носу - я делаю
только то, что хочу?! Или то, за что мне очень щедро
платят! Понятно?!
- А твоя жизнь - это как, сойдет за щедрую плату? -
холодно осведомилась собеседница Конана.
- Моя жизнь и так принадлежит мне! - отрезал северянин.
- А вот и нет! - Женщина рубанула по воздуху. - Мне!
Понятно, варвар? Мне! Ты можешь умереть в любой миг, стоит
мне только пожелать этого?
Конану не раз приходилось слыхать подобную похвальбу. И
далеко не всегда за громкими словами стояла реальная сила.
Порой маги блефовали точно так же, как и простые смертные.
Однако на сей раз оказалось, что это не блеф. Женщина
дала знак девчонке-колдунье, та пошептала что-то - и Конан
почувствовал, как из венка мгновенно высунулись острые шипы,
оцарапавшие кожу на горле варвара.
- Теперь ты понял? Я могу расправиться с тобой каждую
секунду - но я подарю тебе жизнь, если ты исполнишь то, что
я тебе скажу.
В глазах северянина вспыхнуло темное пламя. Это ты зря
так делаешь, подумал он, в упор глядя на женщину. Это
ты очень зря так делаешь. Потому что я убью тебя при первой
возможности. И не посмотрю при этом на то, что там у тебя
между ног. Погоди, дай мне только избавиться от твоего
зеленого ошейника...
Взяв себя в руки, он вновь сел.
- Ну, ладно, говори, я слушаю.
- Я хочу, чтобы ты убил Марагара, - холодно бросила
женщина. - Его и тех, что присылают ему Богов запечатанных
в серебряных чашах...
- Богов в серебряных чашах? - против собственной воли
заинтересовался Конан.
- Да! Это корень его могущества. Боги в серебряных
чашах, свирепые Боги, страшные Боги, перед которыми все
падают ниц и отказываются повиноваться мне, Эрглен,
законной правительнице Кан-Демура!
- Эрглен? Законная правительница? - в словах Конана
слишком явно слышалась ирония, и девушка тотчас же
вспыхнула:
- Да, шадизарский пес! Я, Эрглен из рода Эргленорингов,
исконных владетелей Кан-Демура! Твои сородичи еще бродили
по диким лесам, не зная речи и истинных богов - а гордые
шпили Кан-Демура уже поднимались над окрестными долинами!
Даже маги Ахерона, Империи чародеев, не смогли сломить
упорство правителей Кан-Демура! Мы выстояли!
Конан равнодушно пожал плечами.
- Ну и что? Ведь это было очень давно. А теперь ты
нанимаешь меня прикончить одного полубезумного жреца,
рядящегося в гнилые шкуры...
Эрглен пристукнула кулаком по столу.
- Он не полубезумен, этот негодяй Марагар! Он полностью
в своем уме! Он-то знает, что делает!..
- И что же он делает? - перебил киммериец.
- Он хочет разбудить Спящего, - нехотя процедила сквозь
зубы Эрглен. - Это бог, из-за которого в свое время погиб
Кан-Демур!
- Каким образом? - заинтересовался Конан.
- Служители Спящего появились в городе давным-давно, и
сперва ничем не отличались от поклонявшихся другим богам.
Они принесли с собой статую своего божества, возвели
храм... А несколько лет спустя, когда у их веры появилось
немало новых приверженцев, решили, что пора взять власть в
свои руки. Мой прапрапрапрапрадед, тогдашний владыка
Кан-Демура, полагал, что легко справится с ничтожным
мятежом, однако оказалось, что адепты Спящего владеют
сильным и убийственным волшебством. Правитель призвал своих
магов, и в Кан-Демуре вспыхнула чародейская волна. И та, и
другая сторона очень быстро забыли обо всем, а когда
вспомнили, вокруг громоздились лишь руины, да раздавались
вопли придавленных и погребенных под обломками жителей. В
войне погибли все жрецы Спящего и все маги, сражавшиеся на
стороне правителя. Все, кроме одного священника и одного
чародея. От них-то и пошли роды колдунов, что по сей день
сражаются на стороне правителей, - Эрглен коснулась плеча
девочки-волшебницы, - и верховных жрецов, которые нам
противостоят. Заклятья превратили Кан-Демур в
город-призрак, они закрыли сюда дорогу путникам, и наша
война длилась год за годом, поколение за поколением - пока
сюда не пробились Торгующие богами.
- Торгующие Богами? Разве Богами можно торговать?
- Оказалось, что можно, - мрачно кивнула эрглен. - Они
приносили их в больших серебряных чашах - и эти Боги
творили чудеса. Боги или демоны - неважно кто. Марагар
сумел приспособить этих купленных им богов к делу.
Какими-то чудовищными обрядами - и при посредстве Торгующих
- он начал пробуждать Спящего Бога. А если спящий
пробудится... то сначала он сожрет все, что есть здесь, в
развалинах, а оптом примется за остальное и не успокоится,
пока в его утробе не исчезнет все сущее...
- И ты хочешь...
- Положить этому конец. Кан-Демур - мои владения; и я
хочу избавиться как от жрецов Спящего, так и от тех, кто
торгует богами. Они свили свое гнездо в трех днях пути к
северо-востоку. И я знаю, что богов у них покупал не только
Марагар... Так что ты сделаешь это для меня. Сделаешь или
умрешь. Твоя жизнь не имеет для меня никакой ценности, так
что, если ты не справишься с заданием, я прикончу тебя без
всякого сожаления, - холодно закончила Эрглен.
Девочка-колдунья мрачно, исподлобья смотрела на Конана.
Прищурившись, киммериец несколько мгновений смотрел на
сидевшую перед ним женщину. Красивая, молодая и - злая,
точно как упыриха, которую он прикончил в горах. Пожалуй,
ничем не отличающаяся от нее - кроме разве лишь того, что
ее можно убить холодной сталью.
Меч у Конана не отобрали, он так и висел у пояса.
Проверяя бдительность врага, варвар осторожно двинул руку к
эфесу - и тотчас отдернул, потому что шипы на венке больно
укололи шею. Чародейство следило за северянином лучше
человеческих глаз. Принужденно рассмеявшись, Конан убрал
ладонь с рукояти.
- Вот так-то, - заметила Эрглен. - Теперь слушай меня,
щадизарец! Сегодня у Марагара должен был состояться большой
обряд. Он купил еще одного Бога в Чаше, но покупку
отчего-то не доставили вовремя, не знаю почему...
- Зато я знаю, - перебил Конан. - Я встретился с ними в
горах... В живых остался только я один.
- Что?! - Эрглен даже приподнялась. - Ты... убил...
Бога из Чаши?!
- Какой это бог! - презрительно бросил Конан. - Жалкий
кровосос, ничего больше. Его тащили двое каких-то
бедолаг... Он перервал им глотки. А потом я прикончил его.
Если не лень, можно сходить в ущелье и посмотреть...
- Можно и не ходить, - медленно проговорила
правительница мертвого города. - Сейчас все сами увидим. -
Она прищелкнула пальцами, и девочка-колдунья, проворно
выскочив из-за плеча правительницы, споро взялась за дело.
- Да, ты настоящий воин, - несколько мгновений спустя
произнесла Эрглен, не сводя глаз с трепещущего над столом
видения. - Ты справился с Богом из Чаши... И, значит, тебя
послала сюда сама судьба.
Конан помолчал. Теперь все смотрели на него совершенно
по-другому - с невольным уважением. Здесь слишком высоко
ценили магию и с пренебрежением относились к стали. Ничего,
он, Конан, еще заставит их уважать его меч!
- Хорошо, Эрглен. Говори. Где мне найти Марагара и
Торгующих Богами?..

Глава III

Конан бесшумно скользил между осыпавшихся груд
коричневого камня. Маги и жрецы, схлестнувшиеся здесь
когда-то в поединке, постарались на славу - город они и
впрямь почти что сровняли с землей. Оставалось загадкой,
как уцелели шпили, но про это Эрглен рассказывать отчего-то
не захотела, а Конан не слишком и настаивал. Ему важно было
как можно скорее выпутаться из этой истории - после чего он
посчитается с теми, кто его впутал, а потом отправится в
Шадизар, прихватив с собой столько сокровищ, сколько сможет
унести.
1 2 3 4 5 6 7 8