Наконец Леди поплыла. Течение было довольно сильным; впереди что-то кричал Уолли, но из-за шума дождя, который хлестал и заливал глаза, Матильда ничего не видела и не слышала. Она только чувствовала, что лошадь стала уставать.– Давай, Леди, давай! – кричала она. – Еще немного, и мы дома!Самым трудным оказалось вытащить лошадь на берег. Копыта Леди скользили, она металась в панике из стороны в сторону, пытаясь найти точку опоры. Матильда соскочила с ее спины и старалась облегчить дело, подталкивая лошадь наверх. С берега в воду зашел Уолли. Теперь они вдвоем тянули Леди за поводья.Лошадь устало перебирала ногами, но все равно откатывалась назад, и течение сразу начинало сносить ее в сторону. Она фыркала от усилий, глаза дико вращались, зубы обнажились.Матильда с Уолли тянули поводья изо всех сил, скользя по жидкой грязи. Усталая Леди наконец нащупала опору, рванулась вперед и выбралась на берег. Она постояла немного, тяжело дыша, – худые бока резко раздувались и опадали. Затем ноги ее подогнулись, и она опустилась на землю. Желтые огромные зубы клацнули, глаза закатись, и она затихла.Девушка опустилась перед ней на колени, гладила по голове, и слезы текли по ее лицу, смешиваясь с дождем. Леди была ей настоящим другом, единственным в тот первый, трудный год, да и все остальное время. Даже смерть она приняла мужественно, стараясь бороться до конца.– Майк перебирается! – крикнул ей в ухо Уолли. – Помоги мне!Матильда быстро смахнула слезы и схватилась за веревку. Майк был уже в середине потока. Его сильный вороной мерин без особого труда боролся с течением. Блю плыл рядом. Наконец все выбрались на берег. Блю бросился в объятия Матильды, вылизывая языком мокрое лицо. Матильда и двое мужчин растянулись на земле, не заботясь больше о том, что промокнут совсем и замерзнут еще сильнее. Они сделали это, сумели спастись!Немного отдышавшись, группа двинулась домой. Матильда села позади Майка. Она не могла спокойно думать о том, что им пришлось оставить Леди у ручья. Недостойная кончина для такой благородной лошади.
Трава после дождя поднялась по пояс. Впервые за пять лет скваттеры Нового Южного Уэльса перевели дух. Овцы, уцелевшие во время засухи, покрывались длинным, густым руном. Они расплодятся, и жизнь снова вернется в обычное русло – выпас, окот, стрижка и продажа.У Матильды вошло в привычку пару раз в месяц навещать друзей в Вилге. Новости из Европы были тревожными; премьер-министр Мензис предсказывал мировую войну.– Том, а как может отразиться на нас вторжение Гитлера в Польшу? – спросила Матильда. Все они сидели на кухне сентябрьским вечером 1939 года, слушая последние новости. – Неужели война в Европе может затронуть Австралию?– Думаю, нас втянут в войну, – задумчиво ответил Том. – Мы же часть Британии. Чемберлен должен немедленно отреагировать и что-то предпринять по этому поводу.Руки Эприл застыли со спицами в руках. Лицо побелело.– Но тебя же не должны призвать, Том? Ты работаешь на ферме! Государству для войны потребуется шерсть, сало и мясо… – испуганно сказала она, ловя взгляд мужа. Но он отвернулся, настраивая радио.– Все зависит от того, как пойдут дела, милая, – ответил наконец Том. – Мужчина не может отсиживаться в тепле, когда его соотечественники умирают. Если меня призовут, я пойду воевать.Женщины в ужасе уставились на него.– А что будет с Вилгой? Ты не можешь вот так все бросить и уйти! – воскликнула Матильда. – Что будет с Эприл и детьми? Как они тут управятся без тебя?Том улыбнулся.– Я же не сказал, что уже ухожу, Молли, – ответил он. – Может быть, войны вообще еще не будет.Но Матильда заметила взволнованный блеск в его глазах и поняла, что эти слова ничего не значат. Он был возбужден и горел нетерпением. Если его призовут, он пойдет на войну, даже не попытавшись уклониться.Матильда задумчиво прикусила губу. Видимо, пришло время отдавать ее долг Тому.– Если ты уйдешь на войну, Том, я присмотрю за Вилгой, не волнуйся. Стада можно пасти вместе, стрижку проводить у тебя. Кто-нибудь из мужчин, думаю, останется и поможет нам. Если нет, как-нибудь продержимся сами, пока ты не вернешься.Эприл расплакалась, спрятав лицо в ладонях. Том обнял жену, успокаивая, и Матильда выскользнула на веранду, чтобы не мешать. Им нужно было побыть наедине, а ей хотелось подумать в тишине.Усыпанное звездами небо казалось бесконечно глубоким и замкнутым на этом отдаленном уголке земли. Трудно было поверить, что это же небо смотрит сейчас на далекую Европу, что где-то под ним воюют и умирают люди. На земле там теперь, очевидно, работают женщины и подростки или старики, не способные уже держать оружие в ослабевших руках. Впервые за последние несколько лет Матильда порадовалась, что она не мужчина. Что ей не надо покидать Чурингу и идти убивать иностранцев на чужой земле. Глава 14 День догорал. Дженни поставила законченную работу рядом с другими холстами у стены и стала мыть кисть в банке с растворителем. Внезапно залаял Риппер, и она услышала знакомые торопливые шаги по веранде и обернулась. Сердце как бешеное подпрыгивало в груди.– Привет, – сказала Дженни каким-то незнакомым высоким голосом, почти не дыша. – Вы рано вернулись, Брет.Он улыбнулся, снимая шляпу.– Вижу, вы тут не теряли времени даром, – сказал он, указывая рукой на холсты, и протяжно свистнул. – Черт, ну и быстро же вы работаете!Дженни повернулась к картинам. Ей нужно было немного прийти в себя после его неожиданного появления. Спастись от внимательных серых глаз и собраться с мыслями. «Что это со мной происходит? – думала она. – Трепещу, как школьница».– Ну и как вам мои усилия? – спросила она наконец.Брет, засунув руки в карманы, внимательно изучал ее пейзажи.– Знаете, я не очень разбираюсь в таких вещах, но мне кажется, вы ухватили самую суть этого места, – произнес он и показал на одну работу. – Мне особенно нравится вон та!Дженни сразу же расслабилась и мягко улыбнулась. Это была картина с овчарами и овцами на зимнем пастбище.– Я как-то приехала к ним туда с Риппером. Освещение было таким удивительным, что мне захотелось передать это, как характерную особенность Чуринги.Он еще раз посмотрел на картину и кивнул:– Думаю, вам удалось это сделать. Мне даже чудится запах травы и овец.Дженни подумала, что он насмехается над ней, но взгляд Брета был серьезным. Она стала нервно домывать кисть, не зная, о чем говорить с этим высоким красивым мужчиной, который стоял так близко, что она чувствовала жар сильного тела. Его не было три недели, но за это время Дженни поняла, что он является той частью Чуринги, которая волнует ее больше всего остального. И она боролась с собой, не желая поддаваться нахлынувшим чувствам.– Хорошо отдохнули? – выдавила она, когда тишина стала совсем невыносимой.– Мой брат Джон тяжело болен и нуждается в госпитализации. Но это такой упрямый идиот, что, скорее всего, умрет прямо на плантации, – грустно сказал Брет. – Мне не удалось убедить его позаботиться о себе. Так что визит к ним оказался бесполезным. Но я хорошо провел время у Джила в Квинсленде.– Будете пиво с бутербродами? – спросила Дженни неестественным голосом, гадая, почему в его присутствии у нее всегда что-то происходит с горлом.Она вынесла импровизированный ужин на веранду. Брет вышел за ней и прислонился к перилам напротив стола.– Завтра начнется праздник вооруженных сил со скачками с пикником. Может быть, вы захотите поехать проветриться?Эта тема была безопасной, а его тон – почти безразличным. Что она себе напридумывала, интересно? Дженни вежливо улыбнулась.– Да, я слышала, что его обычно проводят в Курайонге. В местном эфире только об этом и говорят в последние несколько дней.– Правильно, – кивнул Брет. – В последние годы это стало традицией. А Курайонг – это самое большое хозяйство в округе. Праздник длится три дня, поэтому надо взять с собой вещи.Дженни попыталась скрыть возбуждение. Встретиться с семьей Сквайрз было бы очень интересно, и она не собиралась упускать такую возможность. Забавно будет сравнить собственные впечатления с записями в дневниках Матильды. И узнать бы, почему Чарльз так резко прервал свои ухаживания тогда.– А где мы остановимся там? В одном из бунгало? – спросила она.– Думаю, вас, как нового владельца Чуринги, поселят в большом доме, – ответил Брет, глядя на нее поверх бокала с пивом. – Вы сейчас здесь самый интересный гость. Вы, наверное, уже наслушались о себе по местному радио?– Да, – кивнула Дженни, поморщившись. – Слышала кое-что. Надеюсь, оправдаю ожидания. Вообще-то, я не слишком люблю быть предметом сплетен. Расскажите лучше, как все это будет происходить?– Сначала пройдет поминальная служба в Уэллаби-Флатс – по тем, кто не вернулся из Галлиполи. Затем мы все поедем в Курайонг на скачки. В первые два дня будут проводиться отборочные туры, а на третий день финальный заезд. Конечно, будут пикники на берегу реки и другие развлечения: фейерверки и шутливые состязания… Ну а в конце третьего дня состоится большой бал.– Звучит заманчиво, – заметила Дженни.– Разумеется. – Брет тепло улыбнулся. – Женщины обожают такие праздники. У них потом на весь год хватает тем для сплетен и разговоров.– Когда мы отправимся?– Завтра на рассвете, – ответил Брет. – Мне надо будет сопровождать лошадей на скачки, а вам лучше поехать на грузовике. – И, посмотрев на Риппера, добавил: – Этого хулигана лучше оставить здесь. В Курайонге его могут разорвать собаки, они довольно свирепые.Риппер, как будто почувствовав, о чем речь, направился к нему, виляя хвостом и задрав голову с умоляющими глазами.– Не просись на руки, негодник. Я уже помылся, – засмеялся Брет, наклоняясь к щенку.Его бархатистый, мягкий тембр голоса завораживал Дженни, а когда он поднял глаза, у нее вдруг забилось сердце. Что-то было в его обжигающем взгляде неуловимое, заставляющее ее трепетать. «Глупости! – оборвала она себя. – Просто от одиночества мне мерещится всякая ерунда. Он смотрит на меня по-дружески, и ничего больше».Солнце садилось за гору, удлиняя тени во дворе и набрасывая на все окружающее золотисто-розовую вуаль. Они молча заканчивали ужин. Дженни посмотрела на часы и притворно ужаснулась.– Нам лучше лечь пораньше, если мы должны выехать рано, – деловито сказала она, хотя совсем не хотела спать и могла бы, кажется, сидеть так с Бретом бесконечно, наблюдая, как загорается и гаснет Южный Крест.Он снова смотрел на нее своим загадочным взглядом, потом послушно поднялся.– Я зайду за вами. Спокойной ночи, Джен.Дженни наблюдала, как Брет удаляется по пыльному двору легкой, упругой походкой опытного наездника. Она вдруг подумала, умеет ли он танцевать, и покраснела, представив его сильные руки на своей талии. «О чем я мечтаю, дурочка? В конце концов, у него есть Лорейн, которую он, кстати, обещал взять на этот пикник. К тому же он, может, вообще не умеет танцевать…»Как бы то ни было, возбуждение охватывало ее все сильнее. Она так давно не бывала в обществе! После смерти Питера у нее не было настроения, да и никто из их общих друзей не решался звать ее одну на обеды и вечеринки. Дженни вспомнила шумные танцы в юности, когда они с Дианой были подростками. Как они волновались, наряжаясь, и танцевали до упаду!И вдруг до нее дошло, что ей нечего надеть на бал. Кроме джинсов, рубашек и шорт, она ничего не взяла с собой в Чурингу.– Я не смогу поехать, – разочарованно объявила она Рипперу. – Представляю себе, какими нарядными будут все местные женщины на единственном празднике в году!Риппер широко зевнул, потом стал энергично вычесывать блох.Дженни смотрела на него, задумавшись. Смутная идея пришла ей в голову, но казалась такой необычной, что сначала она отмахнулась от нее. И все же… Может быть, у нее хватит смелости?Она отправилась в спальню и открыла шкаф. Тонкий запах лаванды распространился по комнате. Это был аромат, который всегда погружал ее в прошлое. Мотив старинного вальса опять зазвучал в голове, когда Дженни достала зеленое бальное платье Матильды.Казалось, Матильда сама подталкивает Дженни надеть его опять, как будто ее нетерпеливо ожидает призрачный партнер, чтобы закружиться в вальсе…Дженни торопливо скинула одежду и надела шифоновое платье. Когда она заглянула в зеркало, ей почудился рядом блеск медно-красных волос и нежный смех другой женщины.Дженни зажмурилась и, открыв глаза, была почти разочарована, увидев, что рядом никого нет.Критически осмотрев себя в зеркале, она покружилась по комнате, любуясь, как свет лампы отражается в складках шелковой юбки. На фоне пышного моря зеленого шелка ее фиолетовые глаза и золотисто-каштановые волосы засияли ярче. Верх платья сидел идеально, подчеркивая тонкую талию и красиво открывая длинную шею, грудь и плечи, и все-таки Дженни понимала, что платье безнадежно устарело. А переделывать что-то у нее просто не поднялась бы рука: ведь это платье, очевидно, так много значило для Матильды.Вдруг как будто нежный вздох пронесся ветерком по комнате, и она почувствовала почти неуловимое прикосновение к своим рукам. Дженни не испугалась: Матильда больше не была для нее незнакомкой. Она восприняла это как знак, что не надо бояться переделывать платье, если ей кажется, что так будет лучше.– Спасибо, – чуть слышно прошептала Дженни. – Обещаю, что буду очень аккуратна.Она осторожно отпорола нежные розочки с лифа и плеч платья, затем, после долгих колебаний, взялась за ножницы и немного укоротила подол. Два часа ей пришлось работать иглой, чтобы подшить все пышные складки. Зато у нее получилось модное платье, в котором не стыдно было бы появиться даже в Сиднее.Приложив платье к себе и глядя в зеркало, Дженни поняла, что ей надо добавить. Быстро пришив отпоротые крохотные розочки к узкой ленточке, она повязала ее на шею, как бархатку. Розочки прекрасно смотрелись на фоне золотистого загара и подчеркивали линии стройной шеи и плеч.Дженни с удовольствием примерила свой волшебный наряд, поражаясь преображению.– Ну, Золушка, теперь ты действительно готова ехать на бал, да еще как! – пробормотала она.
Дженни проснулась еще до рассвета, приняла душ и помыла голову. Потом натянула чистые джинсы и английскую тонкую нарядную рубашку. Подпилила и покрыла лаком ногти. Из украшений она надела только простые серебряные серьги и медальон, подаренный Питером, который практически не снимала. Наскоро поев и пристально рассмотрев свое отражение, Дженни поняла, что волнуется. Она так давно не бывала на деревенских праздниках, что не знала, достаточно ли хорошо одета. Но что-то менять было уже поздно. Как есть, так и будет.Риппер неотступно следовал за ней, пока она складывала вещи в рюкзак и прибиралась в спальне. Он побежал за ней к грузовику, когда она отнесла и разложила на сиденье упакованное в чехол из марли бальное платье. Дженни последний раз прижала щенка к груди, прежде чем отнести на псарню, и не смогла вынести тоскливого взгляда выразительных темных глаз.– Ладно, полезай скорее, негодник, пока никто не видит, – сказала она, запуская его на сиденье в грузовик. – Но чтобы ни звука, иначе вылетишь отсюда без всяких разговоров!Кавалькада из лошадей и грузовиков отъехала от Чуринги. Когда они проехали первые ворота, Дженни поняла, что напрасно оделась во все чистое: пыль, поднятая копытами и колесами, ослепляла и залетала в окно.Пять долгих часов она глотала пыль, смутно видя перед собой переднюю машину. Но то, что она увидела, въехав в аркообразные чугунные ворота Курайонга, сразу заставило ее забыть об усталости.Белоснежный особняк с колониальными верандами и балконами утопал в зелени вьющейся бугенвиллеи и плюща. В его линиях чувствовался прекрасный архитектурный стиль. Густые сады и тщательно ухоженные клумбы вокруг свидетельствовали о богатстве и процветании.Все было точно так же, как описывала Матильда, и Дженни на какой-то момент почувствовала внутреннее напряжение. Но тут же вспомнила, с каким мужеством отвоевывала Матильда свое место под этим палящим солнцем, и встряхнулась. У нее нет никаких причин напрягаться. Прошлое давно ушло в небытие, и ничто не мешает обитателям Чуринги и Курайонга поддерживать нормальные светские отношения.– Ну как, впечатляет? – спросил Брет, осаживая лошадь рядом с грузовиком.– Может быть, не так, как я ожидала, – улыбнулась Дженни. – Но все равно, это грандиозно!– Двигайтесь прямо к дому. Я буду занят с лошадьми.– А вы разве не пойдете со мной? – разочарованно спросила Дженни с надеждой. Перспектива встретиться один на один с незнакомыми людьми пугала ее.Брет покачал головой и усмехнулся:– Я здесь только наемная сила. Для меня приготовлено бунгало. Увидимся позже, – бросил он, но тут заметил ухо Риппера, торчащее из-под сиденья. – Кажется, я предупреждал вас, что ему здесь не место.– С ним все будет в порядке. Он будет ночевать в грузовике, – оправдывалась Дженни, вытаскивая щенка и устраивая его на коленях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Трава после дождя поднялась по пояс. Впервые за пять лет скваттеры Нового Южного Уэльса перевели дух. Овцы, уцелевшие во время засухи, покрывались длинным, густым руном. Они расплодятся, и жизнь снова вернется в обычное русло – выпас, окот, стрижка и продажа.У Матильды вошло в привычку пару раз в месяц навещать друзей в Вилге. Новости из Европы были тревожными; премьер-министр Мензис предсказывал мировую войну.– Том, а как может отразиться на нас вторжение Гитлера в Польшу? – спросила Матильда. Все они сидели на кухне сентябрьским вечером 1939 года, слушая последние новости. – Неужели война в Европе может затронуть Австралию?– Думаю, нас втянут в войну, – задумчиво ответил Том. – Мы же часть Британии. Чемберлен должен немедленно отреагировать и что-то предпринять по этому поводу.Руки Эприл застыли со спицами в руках. Лицо побелело.– Но тебя же не должны призвать, Том? Ты работаешь на ферме! Государству для войны потребуется шерсть, сало и мясо… – испуганно сказала она, ловя взгляд мужа. Но он отвернулся, настраивая радио.– Все зависит от того, как пойдут дела, милая, – ответил наконец Том. – Мужчина не может отсиживаться в тепле, когда его соотечественники умирают. Если меня призовут, я пойду воевать.Женщины в ужасе уставились на него.– А что будет с Вилгой? Ты не можешь вот так все бросить и уйти! – воскликнула Матильда. – Что будет с Эприл и детьми? Как они тут управятся без тебя?Том улыбнулся.– Я же не сказал, что уже ухожу, Молли, – ответил он. – Может быть, войны вообще еще не будет.Но Матильда заметила взволнованный блеск в его глазах и поняла, что эти слова ничего не значат. Он был возбужден и горел нетерпением. Если его призовут, он пойдет на войну, даже не попытавшись уклониться.Матильда задумчиво прикусила губу. Видимо, пришло время отдавать ее долг Тому.– Если ты уйдешь на войну, Том, я присмотрю за Вилгой, не волнуйся. Стада можно пасти вместе, стрижку проводить у тебя. Кто-нибудь из мужчин, думаю, останется и поможет нам. Если нет, как-нибудь продержимся сами, пока ты не вернешься.Эприл расплакалась, спрятав лицо в ладонях. Том обнял жену, успокаивая, и Матильда выскользнула на веранду, чтобы не мешать. Им нужно было побыть наедине, а ей хотелось подумать в тишине.Усыпанное звездами небо казалось бесконечно глубоким и замкнутым на этом отдаленном уголке земли. Трудно было поверить, что это же небо смотрит сейчас на далекую Европу, что где-то под ним воюют и умирают люди. На земле там теперь, очевидно, работают женщины и подростки или старики, не способные уже держать оружие в ослабевших руках. Впервые за последние несколько лет Матильда порадовалась, что она не мужчина. Что ей не надо покидать Чурингу и идти убивать иностранцев на чужой земле. Глава 14 День догорал. Дженни поставила законченную работу рядом с другими холстами у стены и стала мыть кисть в банке с растворителем. Внезапно залаял Риппер, и она услышала знакомые торопливые шаги по веранде и обернулась. Сердце как бешеное подпрыгивало в груди.– Привет, – сказала Дженни каким-то незнакомым высоким голосом, почти не дыша. – Вы рано вернулись, Брет.Он улыбнулся, снимая шляпу.– Вижу, вы тут не теряли времени даром, – сказал он, указывая рукой на холсты, и протяжно свистнул. – Черт, ну и быстро же вы работаете!Дженни повернулась к картинам. Ей нужно было немного прийти в себя после его неожиданного появления. Спастись от внимательных серых глаз и собраться с мыслями. «Что это со мной происходит? – думала она. – Трепещу, как школьница».– Ну и как вам мои усилия? – спросила она наконец.Брет, засунув руки в карманы, внимательно изучал ее пейзажи.– Знаете, я не очень разбираюсь в таких вещах, но мне кажется, вы ухватили самую суть этого места, – произнес он и показал на одну работу. – Мне особенно нравится вон та!Дженни сразу же расслабилась и мягко улыбнулась. Это была картина с овчарами и овцами на зимнем пастбище.– Я как-то приехала к ним туда с Риппером. Освещение было таким удивительным, что мне захотелось передать это, как характерную особенность Чуринги.Он еще раз посмотрел на картину и кивнул:– Думаю, вам удалось это сделать. Мне даже чудится запах травы и овец.Дженни подумала, что он насмехается над ней, но взгляд Брета был серьезным. Она стала нервно домывать кисть, не зная, о чем говорить с этим высоким красивым мужчиной, который стоял так близко, что она чувствовала жар сильного тела. Его не было три недели, но за это время Дженни поняла, что он является той частью Чуринги, которая волнует ее больше всего остального. И она боролась с собой, не желая поддаваться нахлынувшим чувствам.– Хорошо отдохнули? – выдавила она, когда тишина стала совсем невыносимой.– Мой брат Джон тяжело болен и нуждается в госпитализации. Но это такой упрямый идиот, что, скорее всего, умрет прямо на плантации, – грустно сказал Брет. – Мне не удалось убедить его позаботиться о себе. Так что визит к ним оказался бесполезным. Но я хорошо провел время у Джила в Квинсленде.– Будете пиво с бутербродами? – спросила Дженни неестественным голосом, гадая, почему в его присутствии у нее всегда что-то происходит с горлом.Она вынесла импровизированный ужин на веранду. Брет вышел за ней и прислонился к перилам напротив стола.– Завтра начнется праздник вооруженных сил со скачками с пикником. Может быть, вы захотите поехать проветриться?Эта тема была безопасной, а его тон – почти безразличным. Что она себе напридумывала, интересно? Дженни вежливо улыбнулась.– Да, я слышала, что его обычно проводят в Курайонге. В местном эфире только об этом и говорят в последние несколько дней.– Правильно, – кивнул Брет. – В последние годы это стало традицией. А Курайонг – это самое большое хозяйство в округе. Праздник длится три дня, поэтому надо взять с собой вещи.Дженни попыталась скрыть возбуждение. Встретиться с семьей Сквайрз было бы очень интересно, и она не собиралась упускать такую возможность. Забавно будет сравнить собственные впечатления с записями в дневниках Матильды. И узнать бы, почему Чарльз так резко прервал свои ухаживания тогда.– А где мы остановимся там? В одном из бунгало? – спросила она.– Думаю, вас, как нового владельца Чуринги, поселят в большом доме, – ответил Брет, глядя на нее поверх бокала с пивом. – Вы сейчас здесь самый интересный гость. Вы, наверное, уже наслушались о себе по местному радио?– Да, – кивнула Дженни, поморщившись. – Слышала кое-что. Надеюсь, оправдаю ожидания. Вообще-то, я не слишком люблю быть предметом сплетен. Расскажите лучше, как все это будет происходить?– Сначала пройдет поминальная служба в Уэллаби-Флатс – по тем, кто не вернулся из Галлиполи. Затем мы все поедем в Курайонг на скачки. В первые два дня будут проводиться отборочные туры, а на третий день финальный заезд. Конечно, будут пикники на берегу реки и другие развлечения: фейерверки и шутливые состязания… Ну а в конце третьего дня состоится большой бал.– Звучит заманчиво, – заметила Дженни.– Разумеется. – Брет тепло улыбнулся. – Женщины обожают такие праздники. У них потом на весь год хватает тем для сплетен и разговоров.– Когда мы отправимся?– Завтра на рассвете, – ответил Брет. – Мне надо будет сопровождать лошадей на скачки, а вам лучше поехать на грузовике. – И, посмотрев на Риппера, добавил: – Этого хулигана лучше оставить здесь. В Курайонге его могут разорвать собаки, они довольно свирепые.Риппер, как будто почувствовав, о чем речь, направился к нему, виляя хвостом и задрав голову с умоляющими глазами.– Не просись на руки, негодник. Я уже помылся, – засмеялся Брет, наклоняясь к щенку.Его бархатистый, мягкий тембр голоса завораживал Дженни, а когда он поднял глаза, у нее вдруг забилось сердце. Что-то было в его обжигающем взгляде неуловимое, заставляющее ее трепетать. «Глупости! – оборвала она себя. – Просто от одиночества мне мерещится всякая ерунда. Он смотрит на меня по-дружески, и ничего больше».Солнце садилось за гору, удлиняя тени во дворе и набрасывая на все окружающее золотисто-розовую вуаль. Они молча заканчивали ужин. Дженни посмотрела на часы и притворно ужаснулась.– Нам лучше лечь пораньше, если мы должны выехать рано, – деловито сказала она, хотя совсем не хотела спать и могла бы, кажется, сидеть так с Бретом бесконечно, наблюдая, как загорается и гаснет Южный Крест.Он снова смотрел на нее своим загадочным взглядом, потом послушно поднялся.– Я зайду за вами. Спокойной ночи, Джен.Дженни наблюдала, как Брет удаляется по пыльному двору легкой, упругой походкой опытного наездника. Она вдруг подумала, умеет ли он танцевать, и покраснела, представив его сильные руки на своей талии. «О чем я мечтаю, дурочка? В конце концов, у него есть Лорейн, которую он, кстати, обещал взять на этот пикник. К тому же он, может, вообще не умеет танцевать…»Как бы то ни было, возбуждение охватывало ее все сильнее. Она так давно не бывала в обществе! После смерти Питера у нее не было настроения, да и никто из их общих друзей не решался звать ее одну на обеды и вечеринки. Дженни вспомнила шумные танцы в юности, когда они с Дианой были подростками. Как они волновались, наряжаясь, и танцевали до упаду!И вдруг до нее дошло, что ей нечего надеть на бал. Кроме джинсов, рубашек и шорт, она ничего не взяла с собой в Чурингу.– Я не смогу поехать, – разочарованно объявила она Рипперу. – Представляю себе, какими нарядными будут все местные женщины на единственном празднике в году!Риппер широко зевнул, потом стал энергично вычесывать блох.Дженни смотрела на него, задумавшись. Смутная идея пришла ей в голову, но казалась такой необычной, что сначала она отмахнулась от нее. И все же… Может быть, у нее хватит смелости?Она отправилась в спальню и открыла шкаф. Тонкий запах лаванды распространился по комнате. Это был аромат, который всегда погружал ее в прошлое. Мотив старинного вальса опять зазвучал в голове, когда Дженни достала зеленое бальное платье Матильды.Казалось, Матильда сама подталкивает Дженни надеть его опять, как будто ее нетерпеливо ожидает призрачный партнер, чтобы закружиться в вальсе…Дженни торопливо скинула одежду и надела шифоновое платье. Когда она заглянула в зеркало, ей почудился рядом блеск медно-красных волос и нежный смех другой женщины.Дженни зажмурилась и, открыв глаза, была почти разочарована, увидев, что рядом никого нет.Критически осмотрев себя в зеркале, она покружилась по комнате, любуясь, как свет лампы отражается в складках шелковой юбки. На фоне пышного моря зеленого шелка ее фиолетовые глаза и золотисто-каштановые волосы засияли ярче. Верх платья сидел идеально, подчеркивая тонкую талию и красиво открывая длинную шею, грудь и плечи, и все-таки Дженни понимала, что платье безнадежно устарело. А переделывать что-то у нее просто не поднялась бы рука: ведь это платье, очевидно, так много значило для Матильды.Вдруг как будто нежный вздох пронесся ветерком по комнате, и она почувствовала почти неуловимое прикосновение к своим рукам. Дженни не испугалась: Матильда больше не была для нее незнакомкой. Она восприняла это как знак, что не надо бояться переделывать платье, если ей кажется, что так будет лучше.– Спасибо, – чуть слышно прошептала Дженни. – Обещаю, что буду очень аккуратна.Она осторожно отпорола нежные розочки с лифа и плеч платья, затем, после долгих колебаний, взялась за ножницы и немного укоротила подол. Два часа ей пришлось работать иглой, чтобы подшить все пышные складки. Зато у нее получилось модное платье, в котором не стыдно было бы появиться даже в Сиднее.Приложив платье к себе и глядя в зеркало, Дженни поняла, что ей надо добавить. Быстро пришив отпоротые крохотные розочки к узкой ленточке, она повязала ее на шею, как бархатку. Розочки прекрасно смотрелись на фоне золотистого загара и подчеркивали линии стройной шеи и плеч.Дженни с удовольствием примерила свой волшебный наряд, поражаясь преображению.– Ну, Золушка, теперь ты действительно готова ехать на бал, да еще как! – пробормотала она.
Дженни проснулась еще до рассвета, приняла душ и помыла голову. Потом натянула чистые джинсы и английскую тонкую нарядную рубашку. Подпилила и покрыла лаком ногти. Из украшений она надела только простые серебряные серьги и медальон, подаренный Питером, который практически не снимала. Наскоро поев и пристально рассмотрев свое отражение, Дженни поняла, что волнуется. Она так давно не бывала на деревенских праздниках, что не знала, достаточно ли хорошо одета. Но что-то менять было уже поздно. Как есть, так и будет.Риппер неотступно следовал за ней, пока она складывала вещи в рюкзак и прибиралась в спальне. Он побежал за ней к грузовику, когда она отнесла и разложила на сиденье упакованное в чехол из марли бальное платье. Дженни последний раз прижала щенка к груди, прежде чем отнести на псарню, и не смогла вынести тоскливого взгляда выразительных темных глаз.– Ладно, полезай скорее, негодник, пока никто не видит, – сказала она, запуская его на сиденье в грузовик. – Но чтобы ни звука, иначе вылетишь отсюда без всяких разговоров!Кавалькада из лошадей и грузовиков отъехала от Чуринги. Когда они проехали первые ворота, Дженни поняла, что напрасно оделась во все чистое: пыль, поднятая копытами и колесами, ослепляла и залетала в окно.Пять долгих часов она глотала пыль, смутно видя перед собой переднюю машину. Но то, что она увидела, въехав в аркообразные чугунные ворота Курайонга, сразу заставило ее забыть об усталости.Белоснежный особняк с колониальными верандами и балконами утопал в зелени вьющейся бугенвиллеи и плюща. В его линиях чувствовался прекрасный архитектурный стиль. Густые сады и тщательно ухоженные клумбы вокруг свидетельствовали о богатстве и процветании.Все было точно так же, как описывала Матильда, и Дженни на какой-то момент почувствовала внутреннее напряжение. Но тут же вспомнила, с каким мужеством отвоевывала Матильда свое место под этим палящим солнцем, и встряхнулась. У нее нет никаких причин напрягаться. Прошлое давно ушло в небытие, и ничто не мешает обитателям Чуринги и Курайонга поддерживать нормальные светские отношения.– Ну как, впечатляет? – спросил Брет, осаживая лошадь рядом с грузовиком.– Может быть, не так, как я ожидала, – улыбнулась Дженни. – Но все равно, это грандиозно!– Двигайтесь прямо к дому. Я буду занят с лошадьми.– А вы разве не пойдете со мной? – разочарованно спросила Дженни с надеждой. Перспектива встретиться один на один с незнакомыми людьми пугала ее.Брет покачал головой и усмехнулся:– Я здесь только наемная сила. Для меня приготовлено бунгало. Увидимся позже, – бросил он, но тут заметил ухо Риппера, торчащее из-под сиденья. – Кажется, я предупреждал вас, что ему здесь не место.– С ним все будет в порядке. Он будет ночевать в грузовике, – оправдывалась Дженни, вытаскивая щенка и устраивая его на коленях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47