Знаешь, я пролила достаточно слез.— Ты другая.— В самом ли деле, а в сердце? «Хотелось бы знать», — подумала Джоэль.— Я еще не видела, чтобы ты горевала ради самого горя, — продолжила Кейтлин. — И сегодняшний день дал мне драгоценный знак: ты еще можешь любить.— Ну… я… — Джоэль глотнула. — Это была родня Фиделио, они не люди.— Ну и что же? Они разумны. Они стремятся к твоей дружбе; отдай ее, получи обратно и оживай.«О проклятая, я не хочу реветь! Я…»— Наши расы будут входить во все более близкий и близкий контакт, — задумчиво проговорила Кейтлин. — Земле потребуется нечто вроде посла на этой планете, на эту роль самым лучшим образом подходит глава научной миссии. Скажи, кто может обладать квалификацией равной твоей?— Если бетане примут нас…— Примут, не сомневайся, — проговорила Кейтлин. «Какое безмолвное знание обосновывало ее уверенность ?» — Не потому, что они считают необходимым изучить нашу жизнь. Наверно, она действительно интересна; но едва ли предоставит им сразу единственное и простое лекарство, которого они ждут. Простых средств не бывает, так!— Но, возглавив новые расы, мы можем повести их и… звездные миры остаются открытыми. Иные не показали бы нам обратный путь через все Ворота, которые мы прошли в нашем поиске, если бы не считали стоящими доверия и человечество и бетан. Пусть они остаются на своем рубеже, но в других местах…Голос Кейтлин умолк, она сбилась с шага и на мгновение остановилась, подняв глаза к небу: кривой рот, крючья пальцев, словно пытаясь остановить ветер. Джоэль могла прочитать ее мысли. «Мы должны оставить их самим себе и никогда более не пытаться встретиться с ними».Махнув рукой, чтобы осадить боль, Кейтлин пошла дальше и продолжила разговор уже с некоторым энтузиазмом:— Танцоры Дану, Учителя Пандоры, Оракул пульсара и посещающие его гости извне. Навигаторы корабля, который мы видели у центра галактики. Их много больше! Джоэль, я могу только позавидовать тебе! Какие приключения ума и духа могут сделаться твоими… а они будут твоими, даже Иные достигают высот духа во время своих скитаний. Чего же еще можно просить? И еще — эти двое, которых мы встретили — дети человечества — пусть не от крови твоей, но они твои потомки — более глубоким образом.«Возможно, и так, быть может, она и права, здесь на Бете меня ждут вызов, привязанность и внутренний покой».— Твои и Фиделио, — закончила Кейтлин. Джоэль разрыдалась. Глава 48 Глаз не уловил перемен. Пылающее Солнце застыло на фоне тьмы посреди несчетных, немерцающих звезд, тек серебром Млечный Путь, туманности и сестры-галактики светились вдали, а гигантский цилиндр Т-машины вращался внутри своих маяков, гоняясь за Землей по ее извечной дороге. Ощущение того, что случилось нечто непоправимое, можно было посчитать глупостью, порожденной неуверенностью и эмоциональным переутомлением. Несколько часов назад пилотируемый беглыми преступниками корабль исчез, наугад ткнулся в ворота и пропал, потерявшись до конца времен. Вот и все. Не произошло ничего существенного. Ничего.«Только пришлось рисковать жизнью людей, только экипаж недоволен: от нас что-то скрывают, но что и почему? Только совесть мешает мне спать».Плавая в рубке управления, Арам Янигьян, командир наблюдательного корабля «Коперник», молча разглядывал экраны. «Спит ли Лоуэс на борту „Альхазена“ ? Сомневается ли он в нашей правоте, удивляется ли нашему легковерию, и не ругает ли себя за то, что не хватило духа рискнуть карьерой, обратиться к общественному мнению, попытаться затеять расследование? Или же он знает правду и спит крепко, ожидая утром приказ возвращаться домой?»Приходило ли ему в голову, сколь важные вещи происходили, происходят и будут происходить до тех пор, пока существует будущее. Просто события эти имеют космический масштаб. Эволюция звезд не знает перерыва; через миллионы лет многие из нынешних ярких звезд вспыхнут и умрут, но за это время туманность Ориона и ее родня породят новые Солнца, новые планеты. Примерно через пять миллиардов лет или около того начнутся предсмертные конвульсии Солнца. Но к тому времени оно далеко улетит от этих созвездий, обернувшись — сколько же, кажется, двадцать пять раз? — вокруг не знающего покоя центра галактики. А потом…Перед Янигьяном возник корабль.Взвыли автоматические сирены. По интеркому завопили дежурные. Роболоцман не передал предупреждения. И не мог передать. Этот окруженный голубым свечением огромный тупой цилиндр с загадочными ступами не был построен людьми. Но фотографии подобного корабля хранились в многочисленных библиотеках и базах данных на Земле и Деметре. Судно, подобное этому, проследовало сквозь систему Феба.— Все по местам! — закричал Янигьян. — Внимание! Ничего не делайте без приказа, просто будьте готовы. Аутерком, соедините меня с «Альхазеном».Чужак плавно набирал скорость. Появился второй, повернул прочь, освобождая дорогу третьему.— Лоуэс, это вы? Лоуэс, не стреляйте, слышите?— Вы считаете меня безумным? Конечно же, нет. Сперва запрошу начальство. Попытайтесь и вы, и если сумеете разбудить этих типов, немедленно известите меня и подсоедините к вашему разговору, если свяжетесь.— Четвертый, пятый, шестой… пауза, инопланетные корабли образовали построение, которое могло бы оказаться оборонительным, но…Седьмой корабль оказался непохожим на предшествующие, небольшая, неуклюжая сфера взяла с места на стандартном ускорении… — транспорт класса «Королева».— Лоуэс, «Эмиссар» вернулся. Святейшая матерь Мария, это корабль привел инопланетный флот!— Против всяких приказов…— Нет, подождите, подождите, это не «Эмиссар». Увеличьте изображение и приглядитесь-ка повнимательней. Перед нами «Чинук». Они восстали из мертвых.«Неужели это сон ? Нет, он слишком материален; ремни давят на мое тело, циферблаты приборов не растекаются по пульту, тело мое ощущает знакомую инерцию, хотя снаружи взорвалась вселенная. Инопланетяне охватили земной корабль подобно щиту».— Стандартный вызов, — приказал Янигьян. — Переключите разговор на меня.Менее чем через минуту на коммуникационном экране появилось лицо Дэниэла Бродерсена. За дни, прошедшие после того, как «Чинук» направился к Солнцу, морщины на лице его углубились, в волосах прибавилось седины, в нем появилось и нечто непонятное, какая-то отстраненность… как это могло случиться?Бродерсен улыбнулся и — как и в предыдущий раз — обратился по-испански:— Добрый день, капитан, или доброй ночи. Не знаю, что показывают ваши часы. Пожалуйста, выслушайте. Перед вами не беспомощные разини, которых можно отправить на тот свет, прежде чем они это заметят. Но мы пришли с миром. Если вы начнете стрелять, мы не ответим: нет необходимости. Поэтому я надеюсь, что вы не станете расходовать на нас оплаченную налогоплательщиками амуницию. Мы направляемся к Земле. Однако, поскольку нашу повесть должно узнать все человечество, нам хотелось бы начать с «Коперника» и «Альхазена». Надеюсь, что вы выслушаете нас и пошлете доклад в штаб-квартиру… вместе со свидетельством, так?— Да, — сладостно пропело в душе Янигьяна. Лоуэс возник на дублирующей линии.— Нет, — простонал он. — Это же бунтовщики! Говорю вам, они привели сюда целый флот чудовищ.— И кто же так сказал? — фыркнул Бродерсен.— Лоуэс, — сказал Янигьян, — заткнитесь. Пусть ваши люди слушают.Бродерсен начал рассказ с записей прямой передачи о происходящем на бетанских кораблях. Он продолжал, и потрясение Янигьяна переросло в гнев, стремящийся к ярости берсерка. Лоуэс поначалу не верил, но потом проняло и его; наконец, чуть остыв, он отправился успокаивать взбунтовавшийся экипаж.Звонок возле постели прервал кошмар. Айре Квику снился разрушенный дом, обвиняющая небо мертвая кроха и невероятно алая кровь на плюшевом мишке. Он проснулся в холодном поту. Приподнявшись на локте и включив свет, Квик услышал, как за ночным окном завывает снежный ветер. Рядом, под теплым одеялом, шевельнулась жена, просыпаясь.Квик ответил. На экране появилось лицо, затарабанящее новости. Через секунду Квик сказал:— Хватит, остановитесь, я продолжу этот разговор по другой линии. Записывайте все, что поступит до моего звонка, и проследите, чтобы линия была надежной.Он опустил ноги на пол. Алиса села.— Что случилось? — спросила она.— Секретная информация, — отвечал он, вставая, — лежи. «Странно, — думал он отстранение, — насколько человек не умеет воспринимать собственную катастрофу. Это как нога, которую я сломал, катаясь на лыжах, или попытка шантажа, или история с Бергдалом, требовавшим повторного подсчета голосов и расследования. Те катастрофы я перенес хорошо. В таких случаях человек на время превращается в эффективный автомат. Волнение приходит позже». Он поглядел на Алису, решил, что она прекрасна, пожалел о том, что наверняка потеряет ее, и — слегка — о том, что не уделял ей достаточно внимания.— Дорогой, вести, наверно, ужасные, — прошептала она, — позволь мне быть с тобой, прошу.— Говорю тебе, — нет, подожди здесь.В кабинете он выслушал все до конца. Отчет оказался путаным и неполным, однако же исключал двусмысленность. Приняв кое-какие меры, он оставил аппарат на связи и направился наверх, чтобы постучать в дверь своего гостя, пребывавшего в доме инкогнито.Крепкий и коренастый Семен Ильич Макаров, одетый в очень яркую пижаму, впустил его.— Ну, что у вас? — резко спросил премьер Великой России. Квик вошел и закрыл за собой дверь.— Плохие новости, — начал он. — Точнее — хуже не придумаешь.Макаров закусил ус и остановился.— Похоже, что Бродерсен вернулся во главе бетанского флота, — выпалил Квик, — «Альхазен» попытался связаться со мной, но они действовали слишком быстро. «Коперник» обратился в Астронавтическое контрольное бюро, Паламас известила меня. Она встревожена, не знает, что делать, но решила предоставить мне шанс. Я не мог сказать ей: это ложь, обман, соблюдайте секретность, пока мы не узнаем подробности.— Но это не ложь, — медленно проговорил Макаров.— Едва ли, каким-то образом этот черт… — Квик глотнул, сдержал дрожь и обратился к подробностям.— Хорошо, — сказал Макаров. — Хорошо. Дрожь нарастала.— И что же нам делать?— Я лично немедленно отправляюсь домой. — Макаров торопливо подошел к шкафу, открыл его и взял чемодан. — Вы дадите мне машину доехать до аэродрома.— Но… сэр… — Квик попытался справиться с собой. — Надо составить план, скорректировать действия, задействовать организацию.— Да. А пока отрицайте. Держитесь… так, кажется, говорите вы, североамериканцы. Осталось несколько дней до того, как враг появится у Земли.— Но когда он появится…— Мы должны быть готовы, — ответил Макаров, разом изменившись в лице. — Теперь я политический труп, как и вы. И все мои надежды рухнули. — Он положил чемодан на кровать и занялся вещами. — Я попытаюсь занять позицию, в которой можно будет бороться за собственную жизнь. Советую вам сделать то же самое, иначе мне придется устроить свое исчезновение.«Нет, я не готов к этому, и я не таков, как ты, и страна здесь другая; у меня нет нужных связей за границей, мое время кончилось. — Квик поглядел в буран. — Общество будет против меня. Теперь меня ждет или тюрьма, или пуля».— Черт побери их всех! — отчаянно взвизгнул он. — Неблагодарные! Господи, обреки их на муки! Глава 49 В Эглиз де Сент-Мишель вообще было мало уличных фонарей, они находились далеко от дома Бродерсена. Открыв дверь, Элизабет Лейно увидела свою лужайку, клумбы, покрытые лунным инеем верхушки деревьев. На небе царили Персефона и Эрион, двойные тени падали на раннюю росу. Было прохладно и тихо.Сдержав удивление, она ждала, когда заговорит персона, попросившая, чтобы ее приняли. Из дома на Аурелию Хэнкок повеяло холодом. Генерал-губернатор Деметры постояла немного, опустив глаза, сплетя пальцы. Наконец она посмотрела с мольбой и спросила:— Можно войти?— Да, — ответила Лиз, отступая в сторону. Хэнкок прошла внутрь.— Пожалуйста, закройте дверь. Я приехала к вам инкогнито.Лиз повиновалась и вернулась к гостье. Гостиная, ковер, паркет, стены, обшитые деревом, картины, камин, который построил сам Дэн, более не казались спокойными. Все возмутилось, даже дремавший на диване кот проснулся и посверкивал желтым глазом.— Садитесь, — автоматически предложила Лиз.— Не знаю, имею ли я право, — несчастным голосом отвечала гостья, потянувшись в сумочку за сигаретой.— Может быть, вы чего-нибудь выпьете? Хэнкок удивленно поглядела на Лиз:— И вы разделите компанию?— Я предложила выпить вам.— Понимаю… нет, спасибо.Лиз подошла к очагу и оперлась локтем на каминную доску. На ней стояли сувениры: унаследованный от родителей подсвечник, подставка с трубками Дэна, приз, завоеванный ими совместно на соревнованиях по фигурному катанию. Домашние вещи. Чувствуя себя возле них в безопасности, Лиз потребовала ответа:— Зачем вы пришли? Хэнкок, похоже, дрожала.— Попросить вашей помощи, вашего прощения и… Лиз приподняла брови.— Что, по-вашему, я могу сделать? Новости знают все, новый губернатор прибудет через Ворота через день-другой, а за ним и комитет по расследованию. Я — лицо неофициальное.— Но вы жена Дэна Бродерсена!— Которого вы изо всех сил старались убить. — Лиз хлопнула кулаком по каминной доске. — Ладно, мне не следовало этого говорить. Помню, вы сказали мне по телефону, что у вас не было подобного намерения, что события просто вышли из-под контроля. Тем не менее, Аури, вы брали на себя ответственность, зная о возможных последствиях.Склонив голову, Хэнкок вновь потянулась за сигаретой, но, вместо того чтобы раскурить, переломила ее дрожащими пальцами.— Вы не понимаете, — пробормотала она. — Я прошу не о себе. Я прошу вас пожалеть Айру Квика.Лиз застыла от удивления.— Что?Снова Хэнкок заставила себя поднять взгляд.— Вы видите в нем чудовище; человека, действительно пытавшегося разделаться с вашим мужем, задушить все, на что надеялись вы с Дэном. — Голос Хэнкок набирал силу. — Но он не таков. Вне сомнения, Айра ужасно ошибся… однако мы никогда не узнаем, что получилось бы в противном случае, так ведь? Он мог бы войти в историю как государственный деятель, герой… но ничего этого не будет. Он безвозвратно погиб. Но способны ли вы понять, что все это он совершил не потому, что он злой человек? Да, он честолюбив и тщеславен. Но он честно полагал, что делает именно то, что необходимо людям.— Ну, я не очень в этом уверена, — усомнилась Лиз.— Не обращайте внимания, — проговорила Хэнкок, она уже плакала. — Только спросите себя: что может наделать месть? Не лучше ли будет для всех, если ваша новая эра начнется с прощения.Лиз помолчала несколько секунд и ответила:— Я спрашивала вас, что вы от меня хотите, предполагая, что смогу чем-то помочь…— Вы можете все, — вскричала гостья и уже более тихо добавила:— Поверьте мне, я знаю политику. Возьмите самого Дэна, сейчас он человек часа… человек столетия, но ему нужно будет снять с себя обвинение в незаконных действиях, повлекших за собой человекоубийство… и если он публично потребует для них амнистии, кто откажет? — Аури вытерла глаза. — Вы можете попросить его сделать это. Он не мстителен, и… подобный жест его будет красивым. Что до меня: я приму свою участь. В конце концов, я была пешкой, как и все остальные заговорщики. Но Айра… — Ноги подкосились, и она осела на пол. — Айру, пожалуйста, пожалейте!Длинноногая сильная Лиз не пыталась помочь. Лицо ее то светлело, то темнело. Наконец она пробормотала, как бы разговаривая сама с собой:— Общественная жизнь этих людей закончена. Но осмелятся ли они ходить по Земле? Конечно, Деметра может предложить целый континент людям, желающим начать все сначала.Она не хотела прикасаться к сгорбившейся у ее ног фигуре и сказала:— Аури, я замолвлю слово, в том числе и за вас лично.Оставшись в одиночестве, если не считать спящих детей, Лиз возвратилась в свой кабинет; в просторной, эффектно обставленной комнате находилось самое современное оборудование, над столом висела голограмма горы Доры под шапкой вечных снегов. Помедлив, нахмурилась возле коммуникатора и нажала кнопки воспроизведения. Еще раз выслушала последнее сообщение от Бродерсена из Лимы. Голос и лицо были усталыми:— …чертова прорва всякой ерунды, с которой еще нужно разобраться. И конца ей не видно. Ты справишься лучше, чем я, дорогая. И было бы отлично, если бы ты приехала сюда. Но я все доказываю себе, что это не слишком практично, а потом отыскиваю в своих аргументах ошибку.Вскоре он, однако, упомянул имя Кейтлин. Сперва Лиз пропустила эту часть, но потом прикусила губу и повторила ее. После села и задумалась. Наконец просмотрела свой ответ, над которым сидела, когда позвонила Аурелия Хэнкок: появились и важные подробности. Но прежде чем внести их, следовало сделать нечто более важное.Поглядев с экрана, ее электронный Doppelgangerобъявил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52