Молчание нарушил Зоил, явно решивший испытать Эверарда:
- Если ты. Меандр, не намерен участвовать в нашей войне, уезжай без
промедления.
- Но не так же скоро, - ответил Эверард.
- Ты будешь сражаться на нашей стороне? - выдохнул Гиппоник.
- Признаться, это все для меня немного неожиданно... - отозвался
Эверард, подумав про себя: "Ври больше..."
Креон усмехнулся.
- О, ты предвкушал веселье? Тогда трать свое жалованье на самое
лучшее. Пей доброе вино, пока оно еще есть, и гуляй, пока не пришло войско
и шлюхи не подняли цены, как сейчас у Феоны.
- У кого? - переспросил Эверард.
Гиппоник состроил кислую мину:
- Нечего говорить о ней. Нам до нее как до небес.
Зоил покраснел.
- Такая женщина не для какого-нибудь мужлана с мешком золота, -
отрезал он. - Феона выбирает любовников по собственному желанию.
"Ого, - подумал Эверард. - И такой высокопоставленной персоне тоже
ничто человеческое не чуждо. Однако не стоит ставить сановника в
затруднительное положение. И без того не легко будет вернуть разговор в
нужное русло. Но в голове тут же промелькнули строчки из Киплинга:
Великие вещи, две, как одна:
Во-первых, Любовь, во-вторых - Война,
Но конец Войны затерялся в крови.
Мое сердце, давай говорить о Любви!
[Пер. - А.Оношкович-Яцын]
Эверард повернулся к Гиппонику.
- Простите меня, - произнес он. - Мне бы хотелось остаться рядом с
вами, но к тому времени, когда меня, чужеземца, зачислят на службу,
решающая битва уже, может быть, завершится. В любом случае я не смогу
сделать много. Я не обучен воевать в кавалерии.
Купец кивнул.
- К тому же это не твоя война, - сказал он. В голосе его звучала не
досада, а скорее деловитость: - Мне очень жаль, однако, что я не могу
оказать тебе настоящее гостеприимство в моем городе. Тебе следует
двинуться в путь завтра или послезавтра.
- Я поброжу по улицам, потолкусь среди людей, - сказал Эверард. -
Может, кому-то понадобится наемный охранник на время путешествия в родные
места. Полмира минует Бактру, так ведь? Неплохо было бы подыскать путника,
направляющегося туда, где я никогда еще не был.
Он изо всех сил старался создать в глазах Гиппоника образ человека,
скитающегося по миру из любопытства, а не потому только, что его изгнали
из родного племени. В эту эпоху такие люди встречались нередко.
- Ты не встретить никого с Дальнего Востока, - предупредил Зоил. -
Торговля с ними почти прекратилась.
"Знаю, - подумал Эверард. - В Китае правит Си Хуан Ти, этакий
предшественник Мао. Полная изоляция от внешнего мира. А сейчас, после
смерти императора, в стране царит хаос, который продлится до возникновения
династии Хань. Тем временем Хиун-Ну и другие разбойники свободно кочуют и
за пределами Великой Стены..."
- Я бы отправился в Индию, Аравию, Африку или европейский Рим,
Ареконию или даже к галлам. Мне все равно, куда идти, - сказал Эверард,
пожимая плечами.
Его собеседники удивились.
- Арекония? - переспросил Гиппоник.
В висках Эверарда застучала кровь. Не изменив выражения лица, он
спокойно поинтересовался:
- Вы никогда не слышали об этой стране? Быть может, вам известны
ареконцы под другим именем? В Парфии до меня доходили слухи о них, правда,
через третьи руки. У меня сложилось впечатление, что это случайные
торговцы с далекого северо-запада. Звучит заманчиво.
- На кого они похожи? - поинтересовался Креон с добродушной улыбкой.
- Со слов они выглядят весьма необычно. Высокие, худощавые,
прекрасные как боги, волосы темные, но кожа цвета алебастра и светлые
глаза. Мужчины не носят бород, а щеки их по-девичьи нежны.
Гиппоник сдвинул брови, потом встряхнул головой. Зоил напрягся. Креон
поскреб ладонью щетинистую скулу и пробормотал:
- Я, кажется, что-то слышал последнее время... Подождите! -
воскликнул он. - Это похоже на Феону. Я не имею в виду бороду, конечно. Но
с ней были мужчины подобного вида! Кто-нибудь знает точно, откуда Феона
родом?
Гиппоник задумался.
- Насколько я понимаю, она занялась своим промыслом около года назад,
причем очень тихо, - произнес он. - Ей, как и всем, требовалось разрешение
и всякое такое, но ни шумихи, ни сплетен не было. Короче, Феона как-то
незаметно взяла да и обосновалась здесь, - хохотнул купец. - Видимо, у нее
могущественный покровитель, который сам пользуется ее услугами.
По коже Эверарда пробежал холодок. "Куртизанка высокого ранга -
только таким образом женщина и могла обрести здесь полную свободу
действий. Этого следовало ожидать..."
- Как вы полагаете, она снизойдет до беседы с бродягой? - спросил он.
- Может, у нее есть родственники, или она сама соберется уехать из города
- так я готов охранять их в пути.
Зоил ударил ладонью по кушетке и воскликнул:
- Нет!
Все оцепенели. Зоил, овладев собой, повернулся к Эверарду.
- Почему ты так интересуешься ею, если почти ничего не знаешь об
этих... ареконцах, или как их там? Вот уж не думал, что старый опытный
наемник способен поверить в какие-то... небылицы.
"Как проняло! - подумал Эверард. - Пора немного отступить".
Он беззаботно махнул рукой.
- Так, подумал просто... Не стоит из-за этого кипятиться. Завтра
поброжу по городу, разузнаю, может, кто меня наймет. Кроме того, я
полагаю, у вас есть более важные темы для беседы.
Губы Креона сжались в узкую полоску.
- Несомненно, - ответил он.
Тем не менее Зоил весь вечер бросал на Меандра из Иллирии косые
взгляды.

976 ГОД ДО РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА
После атаки на экзальтационистов отряд Патруля перелетел на
необитаемый остров в Эгейском море - отдохнуть, подлечить раненых и
проанализировать операцию. Как и рассчитывал Эверард, она прошла успешно:
четыре вражеских темпороллера сбиты, семеро бандитов захвачены в плен
прямо с тонущего корабля, на котором они покинули Финикию. Однако три
темпороллера увернулись от энергетических лучей и скрылись в неизвестном
пространстве-времени. Сердце Эверарда не могло обрести покой до тех пор,
пока последнего экзальтациониста не схватят или не убьют. На свободе их
осталось не так много, и сегодня - наконец-то! - они поймали главаря.
Меро Вараган отошел от группы к краю утеса и остановился там,
устремив взгляд на море. Охранники из числа патрульных не возражали. На
каждого экзальтациониста надели нейроиндукционный ошейник, который
приводился в действие дистанционным управлением, и при первом
подозрительном движении пленника легко можно было парализовать. Поддавшись
внезапному порыву, Эверард последовал за Вараганом.
Вода сияла голубизной, лишь кое-где нарушаемой белыми клочьями пены,
и искрилась в солнечных лучах. Дикий бадьян под ногами источал от жары
едкий запах. Морской бриз растрепал волосы Варагана, отливавшие чернотой
обсидиана. Он сбросил промокший до нитки плащ и застыл словно мраморная
статуя, только что изваянная рукой Фидия. Лицо его тоже могло бы считаться
идеальным у будущих эллинов, еще не родившихся на свет, - хотя черты были
мелковаты, а огромным зеленым глазам и кроваво-красным губам недоставало
благородства Аполлона. Дионис, пожалуй, ближе...
- Чудесный вид, - кивнув, произнес Вараган на американском
английском, который в его устах звучал как музыка. Голос спокойный, почти
беспечный: - Надеюсь, мне не запрещено наслаждаться им, пока мы здесь?
- Нет, конечно, - согласился патрульный, - хотя мы отбываем довольно
скоро.
- Найдется что-либо подобное на планете, куда меня сошлют?
- Не знаю. Нам об этом не сообщают.
- Чтобы страха нагнать? Неведомая страна, откуда никто из
странствующих не возвращается... - Затем с ухмылкой: - Вам нет нужды
уговаривать меня, чтобы я не сбежал, бросившись со скалы, хотя кое-кто из
ваших коллег, возможно, испытал бы чувство облегчения.
- Этого только не хватало! Вы доставили бы нам столько хлопот:
выуживать вас, оживлять еще...
- Без сомнения, чтобы допросить меня под воздействием кирадекса.
- Да. Вы просто кладезь необходимой нам информации.
- Боюсь, вас ждет разочарование. Дело у нас поставлено так, что никто
не посвящен в подробности или в планы своих коллег.
- Ха-ха! Этакий союз прирожденных одиночек!
"А инженеры-генетики XXXI столетия бьются над созданием расы
суперменов для исследования дальнего космоса! Шалтен сказал однажды: надо
же - они породили Люцифера".
- Хорошо. Я буду сохранять достоинство, насколько это возможно, -
сказал Вараган. - Кто знает, - улыбнулся он, - что может случиться на той
планете.
Физическая и душевная усталость после всего пережитого лишили
Эверарда хладнокровия.
- Почему вы ввязались в это? - не выдержал он. - Вы ведь и без того
живете как боги...
Вараган кивнул.
- Действительно, как боги. Но вы когда-нибудь задумывались над тем,
что это предполагает жизнь статичную, без перемен, сплошной самообман и
полную бессмысленность существования? Наша цивилизация еще старше для нас,
чем ваша для вас. В конце концов это просто невозможно стало терпеть.
"Поэтому вы попытались низвергнуть ее, - подумал Эверард, - но
провалились, и лишь некоторым из вас удалось похитить темпороллеры и
ускользнуть в прошлое".
- Вы могли бы мирно удалиться из приевшегося вам бытия. Патруль,
например, был бы счастлив заполучить в свои ряды людей с такими
способностями, и, клянусь, скучать вам было бы некогда.
- Да, но для этого нам пришлось бы совершить над собой насилие... Это
все равно что надругаться над собственной природой. Ведь Патруль
существует для сохранения единственной версии истории.
- А вы настойчиво пытаетесь разрушить ее. Ради бога, почему?
- Столь примитивный вопрос недостоин вас. Вы прекрасно знаете ответ.
Мы пытались преобразовать время так, чтобы править всем ходом истории, и
это необходимо нам для достижения полной свободы воли. Вот и все. - Его
надменный тон сменился сарказмом: - Похоже, вновь торжествует
посредственность. Поздравляю! Вы проделали отменную работу, выслеживая
нас. Не откроете секрет, как вам удалось напасть на наш след? Мне это
чрезвычайно интересно.
- Это займет слишком много времени, - ответил Эверард, а про себя
добавил: "И слишком глубоко ранят некоторые воспоминания".
Меро Вараган удивленно поднял брови.
- У вас изменилось настроение, не так ли? Минутой раньше вы вели себя
вполне дружелюбно. Однако я по-прежнему испытываю к вам расположение. Вы
оказались весьма достойным противником, Эверард.
Патрульный вспомнил Колумбию, где Вараган едва не свалил
правительство Симона Боливара; Перу, где его банда пыталась украсть у
Писарро выкуп за Атауальпу, изменив ход испанского завоевания; события
последних дней в Тире, который экзальтационисты собирались взорвать, если
им не передадут секреты технологии, способной сделать их буквально
всемогущими...
- Неплохая получилась игра, - продолжал Вараган. - Может быть, мы
пересекались где-то еще, не столь явно?
Эверарда охватила ярость.
- Для меня это не игра, - отрезал он, - но в любом случае вы из нее
выбыли навсегда!
- Как вам будет угодно, - с раздражением ответил Вараган. - Сделайте
милость, оставьте меня наедине с моими мыслями! Одна из них подсказывает
мне, что вы пока еще не выловили всех экзальтационистов. В некотором
смысле вы не схватили даже меня!
Эверард сжал кулаки.
- В смысле?
Вараган вновь обрел самоуверенность.
- Я могу и объяснить. Так или иначе вам станет это известно после
допроса. Раор все еще остается на свободе. Она не участвовала в операции,
потому что женщинам в Финикии действовать труднее, но она участвовала во
многих других. И Раор - не просто моя спутница, она - мой клон. У нее свои
методы, и она узнает, что здесь пошло не так. Она будет столь же
мстительна, сколь и честолюбива. Об этом очень приятно думать. - Вараган
улыбнулся и повернулся к Эверарду спиной, устремив взор к морю.
Патрульный отошел на несколько шагов, ощущая в душе беспокойство. Он
направился на противоположный край утеса, сел на камень, достал трубку,
табак и закурил.
"Задним умом, как говорится, все крепки, - отругал он себя. -
Следовало бы дать ему отпор, сказать что-нибудь, например: "Ну справится
она с этим делом, уничтожит будущее. И что тогда? Не забывайте, вы тоже в
этом будущем и тоже исчезнете..." За исключением, конечно, тех фрагментов
пространства-времени в прошлом, где он действовал. Следовало бы отметить
этот факт с этакой ехидной усмешечкой. А может, и нет. В любом случае он
вряд ли боится уничтожения. Неисправимый нигилист...
К черту все это. Находчивостью я никогда не блистал... Сейчас надо бы
вернуться в Тир и закончить там все дела.
Бронвен... Нет. Надо обеспечить ей безбедное существование, но это
лишь элементарная порядочность... Осталось только научиться, как не
скучать друг без друга. Самое подходящее место для меня - старая добрая
Америка XX века, где я смогу на какое-то время расслабиться".
Эверард часто ловил себя на мысли, что право агента-оперативника
самому устанавливать себе задания вполне компенсирует риск и
ответственность, которые возлагает на него этот статус.
"Быть может, после хорошего отдыха мне захочется продолжить дело,
связанное с экзальтационистами... Не исключено. - Он поерзал на камне. -
Нет, для отдыха, пожалуй, рановато. Надо бы еще подвигаться и
поразвлечься. Та девушка, которая попалась в ловушку перуанских событий,
Ванда Тамберли... - Сквозь месяцы его собственной жизни и три тысячелетия
истории пробилось и вспыхнуло воспоминание. - Почему бы и нет? Проще
простого. Она приняла предложение Патруля вступить в его ряды. Можно
перехватить Ванду в промежуток между тем обедом, на который я пригласил
ее, и днем отъезда в Академию... Прямо похищение какое-то... Нет, к черту!
Просто устрою ей приятные проводы, а уж после займусь веселой частью
отпуска..."

209 ГОД ДО РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА
В конце концов учение Гаутама Будды угаснет в его родной Индии, но
сегодня оно еще процветает, и волны его прорвали пределы страны. Пока
новообращенных в Бактрии было совсем немного. Ступы, руины которых Эверард
видел в Афганистане XX века, построят лишь спустя несколько поколений. Тем
не менее Бактра насчитывала изрядное количество верующих, достаточное для
содержания вихара, куда приглашались гости-единоверцы. Некоторые из них
там и останавливались: купцы, караванщики, служивые, нищие, монахи и
прочие странники, потоками текшие через Бактру из бескрайних пределов
земли. Город превратился в средоточие новостей, в кладезь для
фундаментальных исторических исследований.
Эверард понял это на следующее утро после приезда в Бактру.
Святилище-приют представляло собой глинобитное сооружение простой формы,
прежде служившее жилым домом на Ионической линии недалеко от улицы Ткачей;
на фоне соседских домов, стоящих стена к стене, оно выделялось росписью по
штукатурке, цветами лотоса вокруг, драгоценными украшениями на фасаде и
очагом во дворе. Эверард постучал. Дверь открыл смуглый человек в желтом
одеянии, который приветливо поздоровался с гостем. Эверард спросил о
Чандракумаре из Паталипутры. Знаменитый философ, как выяснилось,
действительно проживал там, только в настоящее время его не было - он либо
участвовал в традиционных сократовских спорах, либо предавался медитации.
Вернуться обещал к вечеру.
- Благодарю вас! - произнес Эверард вслух, а про себя чертыхнулся.
Хотя известие его не удивило. Он ведь не мог заранее договориться о
встрече. Работа Чандракумара состояла в изучении того, что было опущено в
уцелевших скупых хрониках, причем занимался он не только политикой, но и
экономикой, общественным устройством страны, культурой - словом, самыми
разнообразными аспектами, включая факты постоянно меняющейся повседневной
жизни. А сведения извлекал в основном из общения с людьми.
Эверард решил побродить по улицам. Быть может, удастся найти
что-нибудь интересное. Вдруг Чандракумар уже отыскал какой-то ключ? Сейчас
Эверарду не хотелось слишком бросаться в глаза, что было довольно трудно
при его росте, гораздо выше среднего для этого времени и здешних мест, и
его наружности, больше характерной для варвара-галла, чем для грека или
даже иллирийца.
1 2 3 4 5 6 7 8