Ну не беда, люди со своими приятелями быстренько это исправят. Фолкейн забил в почву стержень нейтронного анализатора и продолжил путь.
Интересно, что это за камень? Он отбил кусок обнажившейся породы.
Бета Креста поднялась над горизонтом. Самозатемняющийся лицевой щиток скафандра стал почти черным. По горам пошло гулять эхо грохота лопающихся ледников; над скалами поднялся пар.
Фолкейн выбрал место для акустической пробы и принялся собирать треножник-анализатор.
– Не особенно возись, – встревожено предупредила Чи. – Мне что-то не нравится радиационный фон.
– Мне тоже, – отозвался он. – Но ведь мы хотим знать, что там, под поверхностью, правда?
Дело продвигалось медленно. Светофильтры затрудняли настройку прибора, а убрать их он не мог, так как неминуемо бы ослеп. Он замысловато выругался, провел языком по губам и снова склонился над прибором. Когда анализатор наконец начал передавать на корабль данные, Фолкейн вдруг обнаружил, что его полчаса уже давно истекли.
Он двинулся обратно. Звездолет выглядел необычно маленьким на фоне высоких горных пиков. Зной накатывался на Фолкейна волнами, словно Бета Креста задалась целью пробиться сквозь оболочку его скафандра. Пот лил с него градом; белье насквозь промокло и от него неприятно пахло. А ноги между тем уже так замерзли, что заломило кончики пальцев. Фолкейн обхватил себя за плечи и, превозмогая тяжесть скафандра и амуниции, запрыгал к кораблю.
Вдруг за спиной раздался грохот. Он круто обернулся: одна из скал треснула, и из вершины ее теперь бил белый фонтан. Мгновение – и его швырнула на колени взрывная волна. Он кое-как выпрямился и побежал. Ему вдогонку с ревом устремился поток – самый настоящий сель.
Поток настиг Фолкейна на полпути к звездолету.
13
Инстинктивно он бросился навзничь и успел сжаться в клубок за секунду до того, как сель захлестнул его. Он очутился в ревущем мраке; течение неудержимо влекло вперед, о скафандр то и дело ударялись камни и куски льда. Голова колотилась о стенки шлема. Удар следовал за ударом – постепенно Фолкейн начал терять сознание.
Потом замедлил движение, потом остановился совсем. Фолкейн смутно осознавал происходящее, но все-таки определил, что погребен под селевой массой. Колени по-прежнему поджаты к животу, руки закрывают лицевой щиток. Боль пульсировала во всем теле; он попытался шевельнуться. Ничего не вышло. Его охватил ужас, он закричал, напрягся – бесполезно. Сель держал крепко – он так и остался лежать в этой позе еще не родившегося ребенка.
Началось замерзание. Тепловое излучение – ерунда по сравнению с теплопроводностью, особенно когда есть такая масса, которая впитывает в себя каждую калорию. Фолкейн еще не до конца пришел в себя, а нагревательные спирали его скафандра уже израсходовали всю свою энергию. Шевельнуться он не мог. Он попытался вызвать было корабль, но передатчик как будто отказал. Мертвая тишина в наушниках, сплошная темнота вокруг и холод – прямо-таки зверский холод.
Мелькнула мысль: я беспомощен. Что ни делай – ничто уже не спасет. Ужасное ощущение, однако.
За ней другая: ну уж, по крайней мере, думать-то я могу. Могу думать, могу вспоминать – как свободный человек. – А потом снова вернулись тишина, чернота и холод.
Он крепко стиснул зубы, чтобы они не стучали, решив – будь что будет, но панике он не поддастся.
Когда сознание лишь слабой искоркой теплилось в нем, ледяная масса вдруг ослабила свою хватку. Лед таял не только вокруг Фолкейна – он таял по всей долине. Сквозь завесу испарений пробилась и будто огнем ожгла глаза Бета Креста. А над долиной медленно кружил «Бедолага», полосуя снега тепловым лучом малой мощности. Когда сканнеры звездолета обнаружили Фолкейна, из корпуса корабля вырвался гравилуч. Человека втянуло внутрь через грузовой люк. Чи Лан встретила его отборными ругательствами.
Часа два спустя Фолкейн сидел на своей койке, держа на коленях тарелку с супом, и с невинным видом поглядывал на Чи Лан.
– Со мной уже все в порядке, – сказал он. – Вот только посплю ночную вахту и снова стану самим собой.
– Вот уж не надо, – фыркнула цинтианка. – Будь я настолько тупоголовой, чтобы отправиться на разведку без гравипояса, я бы, пожалуй, заменила себя на новую модель.
Фолкейн рассмеялся.
– Ты ведь мне этого не предлагала, – сказал он. – А если б я его надел, то меньше взял бы приборов. Что вообще произошло?
– Инг-нг-нг… насколько мы с Тупицей поняли, этот ледник – не замерзшая вода. По большей части это сухой лед, углекислый газ в чистом виде… ну, и другие газы, в гораздо меньшей пропорции. Температура постепенно возросла до точки сублимации или даже чуть превысила ее. Не забудь еще про тепло парообразования. С наступлением темноты район начал быстро замерзать. Мне кажется, кстати, что тепло этой ледяной массы поглощали еще и летучие соединения. В результате – нестабильное равновесие. Оно нарушилось как раз в тот момент, когда ты там шастал. Ни дать ни взять – рука судьбы! Часть ледяного поля разнесло взрывом, а другая – превратилась в сель. Если бы мы только догадались проверить спектры отражений и показания термоэлемента!..
– Что сейчас говорить, – прервал ее Фолкейн. – Между прочим, я себя виноватым не чувствую. В конце концов, у нас головы не резиновые. Никто не может помнить всего на свете. Нам ведь так суждено – учиться методом проб и ошибок.
– Причем желательно, чтобы в это время рядом стоял кто-нибудь, готовый бросить веревку.
– Угу. Может, мы с тобой и разведчики Космофлота, но в данных обстоятельствах таковыми не являемся, – Фолкейн хохотнул. – Кстати, имя для планеты я как будто придумал в самом деле подходящее. Сатана.
– Что это значит?
– В одной из наших земных религий это имя противника Бога, прародителя зла.
– Но ведь любому разумному существу должно быть ясно, что Бог сам… впрочем, это так, ерунда. Вообще-то я считала, что люди уже перебрали всех мифологических персонажей. Точно-точно, я помню, Сатана уже был.
– Да? Не припоминаю. Есть Люцифер, есть Ариман, есть Локи, есть… Черт с ними. Легендарный Сатана правил подземным миром огня и льда и развлекался тем, что придумывал муки для грешных душ. По-моему, подходит.
– Если он из тех богоборцев, с которыми я сталкивалась, – заметила Чи, – он сделает тебя богатым. Но потом почему-то всегда обнаруживается, что лучше было бы с ним не связываться.
Фолкейн пожал плечами:
– Поживем – увидим. Кстати, где мы сейчас?
– Летим над ночной стороной, фотографируем и берем анализы. Я не вижу причины болтаться здесь. Когда мы доложим о том, что выяснили, ван Рийн до потолка подскочит от радости. Мы ему скажем, что криосфера растворяется и что лет через десяток здесь вполне можно начинать строиться. Надо смываться, Дэйв, тут с каждым часом становится все опаснее.
Как бы в подтверждение ее слов звездолет вдруг клюнул носом; обшивка корпуса задребезжала. Корабль угодил в шторм, продолжавшийся всего минуту или две. Однако, подумал Фолкейн, какой же силы должен быть этот шторм, чтобы накренить звездолет, движимый термоядерной энергией, защищенный силовыми экранами, направляемый датчиками и ведомый компьютером, который способен преодолевать громадные расстояния и противостоять практически любому противнику!
– Согласен, – сказал он. – Давай задержимся еще на сутки… соберем, какие сможем, данные и… рванем домой. Подробности пусть изучает кто-нибудь другой. Все равно придется посылать сюда боевую группу, чтобы отстоять наши права.
– Чем скорее Старый Ник узнает об этом, тем лучше, – Чи взмахнула хвостом. – У нас будет куча неприятностей, если здесь обнаружатся вражеские пикеты.
– Не переживай, – сказал Фолкейн. – Скорей, всего, наши уважаемые противники живут очень уж далеко – даже разведчиков и то не прислали.
– А ты уверен, что пока мы летели сюда, они уже не обследовали планету? – спросила Чи медленно.
– Тогда бы мы с ними столкнулись. Перелет у нас занял недели две, работой мы занимались чуть больше. С делами мы справились быстро, потому что нас только двое и потому еще, что нас поджимает время. А противникам нашим спешить некуда – они ведь не знают, что мы сели им на хвост. – Фолкейн почесал подбородок, отметив, что не мешало бы воспользоваться кремом-эпилятором. – Разумеется, возле планеты могли крутиться их наблюдатели. Заметили наше приближение – и побежали домой, за папочкой. Не иначе он уже несется сюда, прихватив толстую палку. – Фолкейн нарочито громко спросил: – Ты ведь не обнаружил никаких звездолетов, а, Тупица?
– Нет, – отозвался компьютер.
– Хорошо, – Фолкейн откинулся на подушки. Корабль имел на борту приборы, способные регистрировать длящееся буквально доли секунд возбуждение пространства, окружающего работающий гипердвигатель, на расстоянии в световой год, что соответствовало теоретическому пределу для подобных устройств. – Я едва ли ожидал…
– Потому что мои детекторы выключены, – пояснил Тупица.
Фолкейн вздрогнул и резко выпрямился. Суп выплеснулся из тарелки прямо на Чи Лан, которая вскочила с отчаянным воплем.
– Что?! – воскликнул он.
– Сразу после выхода на орбиту мне было приказано вести наблюдение за планетой, – напомнил ему Тупица. – Отсюда следовало, что компьютер может временно оставить без внимания приборы, направленные в космическое пространство.
– Ах ты, Иуда термоядерный, – простонал Фолкейн. – А я-то думал, что ты у нас действительно голова! Что сделали с тобой эти горе-ремонтники с Луны?
Чи по-собачьи встряхнулась; во все стороны полетели капли супа.
– Я-т'инчай-урх! – бросила она. Переводу эта фраза не подлежала. – Ну, так включай эти чертовы детекторы!
Воцарившаяся тишина была просто невыносимой. Вещи в каюте Фолкейна – фотографии, книги, магнитофон, кассеты, проектор, полуоткрытый шкаф, битком набитый элегантными костюмами, несколько сувениров, оружие, стол, заваленный дожидающимися ответа письмами, – стали вдруг такими маленькими, хрупкими, милыми. Человек и цинтианка прижались друг к другу, даже не заметив этого; ее когтистая лапа легла ему на руку.
Компьютер с расстановкой произнес:
– Обнаружены двадцать три отдаленных источника пульсации. Движутся по направлению от Циркуля.
Фолкейн напрягся. Мозг его лихорадочно заработал: в той стороне никто из тех, кого мы знаем, не живет. Наверно, они направляются сюда. Точно можно будет сказать, когда определим их курс. Или подождать? Но ведь сто процентов за то, что это враги!
Словно за тридевять земель он услышал шепот Чи Лан:
– Двадцать… разрази их гром… три. Это оперативная группа! Если только… Что ты еще можешь сказать?
– Соотношение сигнала и уровня шума показывает, что они находятся на расстоянии в половину светового года отсюда, – голос компьютера оставался таким же бесстрастным, как и всегда. – Производная по времени свидетельствует, что они движутся на скорости, которая вряд ли является разумной при сближении со звездой типа Беты Креста, учитывая то, что последняя окружена необычайно плотным облаком из газов и твердых частиц. Соотношение амплитуд отдельных сигналов как будто подтверждает гипотезу об эскадре, во главе которой довольно большой звездолет, примерно равный по размерам боевому крейсеру Лиги; кроме того, в нее входят три легких крейсера или похожих на них корабля и девятнадцать маленьких, но более быстрых кораблей. Это, разумеется, предварительные выводы, основанные на предположении, что звездолеты действительно боевые и что они движутся в нашем направлении. Даже при таких допущениях вероятность ошибки настолько велика, что в настоящий момент более точную оценку произвести невозможно.
– Если мы их дождемся, – глухо проворчала Чи, – можно смело писать похоронки. Насколько я понимаю, если это флот наших врагов, то его командир вряд ли пригласит нас на чай. – Она отодвинулась от Фолкейна. – Ну, что будем делать?
Человек вздохнул. Он ощутил, как повлажневшие было ладони снова стали сухими, как вернулось к своему размеренному ритму сердце, как бежал из души страх.
– Мы не можем находиться ни на Сатане, ни рядом, – сказал он. – Они обнаружат нас с помощью нейтринных детекторов и, разумеется, уничтожат. Остается только на обычных гравитационных двигателях выйти на более близкую к звезде орбиту и уповать на то, что ее излучение скроет нас до тех пор, пока гости не уберутся восвояси. Но это тоже не выход. Вряд ли они улетят раньше, чем мы получим смертельную дозу радиации… если они вообще улетят. Можно еще выйти на сильно удаленную от Беты орбиту. Радиационный фон там небольшой, и наши двигатели можно будет засечь, но хочется думать, что никому не придет в голову направить детектор в нашу сторону. Нет, и это не годится. Мы просто застрянем тут, не имея возможности связаться с домом.
– Но ведь мы можем отправить сообщение в капсуле. Их у нас целых четыре, – подумала вслух Чи. – Нет, две; другие две мы разобрали, чтобы достать конденсаторы для первых – иначе они не достигнут Солнечной системы или любого другого места, из которого можно с нею связаться. Да, у нас есть две капсулы.
Фолкейн покачал головой.
– Слишком медленно. Их наверняка заметят…
– Навряд ли. На них же не ядерные генераторы, в конце-то концов.
– Применяемые Космофлотом детекторы могут обнаружить летящую на гипердвигателе капсулу, притом на таком расстоянии, до которого нашим ящикам, Чи, еще пыхтеть и пыхтеть. И потом, что это вообще за штука? Простая трубка с обычным двигателем; в нее встроен робопилот, который едва способен выполнять программу, и передатчик, который при подлете к дому начинает верещать: «Вот он я, берите меня». Ее кто угодно догонит, разнесет в клочки или просто перехватит.
Цинтианка расслабилась. Свыкнувшись с фактом, она обрела способность рассуждать так же холодно, как Фолкейн.
– Ты что, предлагаешь, чтобы мы сами попытали счастья? – спросила она. – Эта мысль мне нравится. Но что, если хоть один из этих корабликов нас догонит?
– Это не так-то просто, – отозвался он.
– Боевые корабли летают и быстрее. Они используют те самые силовые установки и генераторы, которые мы перевозим.
– Знаю. Да, исход сомнителен. Но слушай, – Фолкейн подался вперед, уперев руки в колени. – Неважно, у кого из нас окажутся длиннее ноги. В конце концов, какая разница, устраивать гонки на двести световых лет или на полгода? Мы рискуем немногим больше, если пойдем им навстречу. Зато сможем что-нибудь узнать, что-то сделать или… ну, не знаю, что. Но главное не в этом. Если мы пойдем к ним навстречу на гиперах, как следует встряхнув космос, то отлет маленькой капсулы останется незамеченным. К тому времени, когда кто-нибудь сможет разделить наши следы, она будет уже далеко… Так что, пускай с нами случается что угодно, но дома нашу информацию получат. Навредим врагу хотя бы этим!
Чи некоторое время молча разглядывала его. Потом пробормотала:
– Сдается, в тебе говорят эмоции. Но звучит убедительно.
– Тогда готовься, – заключил Фолкейн. Он вскочил и тут же пошатнулся: закружилась голова. Он оперся о переборку. Заболеть сейчас было бы непозволительной роскошью. Лечиться некогда. Пилюли будем глотать потом, если выживем.
Из памяти все не шли последние слова Чи. Она, конечно, права. Во мне говорит злость. Я хочу отомстить за то, что они сделали со мной. Фолкейн судорожно сглотнул. А может, это страх?.. Боязнь, что они снова проделают со мной то же самое?
Ничего, до этого я двадцать раз успею умереть. Но не один. Я и кое-кого из них захвачу с собой… к Сатане!
Часть третья
14
Призрачно мерцали мириады звезд; Бета Креста среди них была лишь чуть ярче остальных. Млечный Путь надвое рассекал черноту неба; холодным светом сверкали ближние галактики. Звездолет Лиги двигался навстречу неизвестным кораблям.
Фолкейн расположился на капитанском мостике и под бормотание двигателей разглядывал противника на обзорном экране. Чи Лан находилась на корме, в центре управления огнем. Отдать компьютеру приказ и получить от него информацию можно было из любого отсека судна так, что разлучаться особой надобности не было. Они сделали это лишь на случай атаки, да и то – разделял их только набитый электроникой корпус звездолета. Однако одиночество угнетающе действовало на Фолкейна. Он надел под скафандр парадную форму вместо обычного комбинезона скорее для того, чтобы бросить вызов обстоятельствам, чем из дипломатических соображений.
Щиток шлема он все еще не опускал. Оторвавшись от экрана, гермесианин перевел взгляд на приборы. Его мозг не мог воспринять и проанализировать, подобно компьютеру, данные во всей их полноте. Но в обстановке в целом разобрался бы любой мало-мальски опытный пилот.
«Бедолага» двигался по кривой, которая вскоре должна была вывести его на курс, перпендикулярный курсу одного из кораблей противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Интересно, что это за камень? Он отбил кусок обнажившейся породы.
Бета Креста поднялась над горизонтом. Самозатемняющийся лицевой щиток скафандра стал почти черным. По горам пошло гулять эхо грохота лопающихся ледников; над скалами поднялся пар.
Фолкейн выбрал место для акустической пробы и принялся собирать треножник-анализатор.
– Не особенно возись, – встревожено предупредила Чи. – Мне что-то не нравится радиационный фон.
– Мне тоже, – отозвался он. – Но ведь мы хотим знать, что там, под поверхностью, правда?
Дело продвигалось медленно. Светофильтры затрудняли настройку прибора, а убрать их он не мог, так как неминуемо бы ослеп. Он замысловато выругался, провел языком по губам и снова склонился над прибором. Когда анализатор наконец начал передавать на корабль данные, Фолкейн вдруг обнаружил, что его полчаса уже давно истекли.
Он двинулся обратно. Звездолет выглядел необычно маленьким на фоне высоких горных пиков. Зной накатывался на Фолкейна волнами, словно Бета Креста задалась целью пробиться сквозь оболочку его скафандра. Пот лил с него градом; белье насквозь промокло и от него неприятно пахло. А ноги между тем уже так замерзли, что заломило кончики пальцев. Фолкейн обхватил себя за плечи и, превозмогая тяжесть скафандра и амуниции, запрыгал к кораблю.
Вдруг за спиной раздался грохот. Он круто обернулся: одна из скал треснула, и из вершины ее теперь бил белый фонтан. Мгновение – и его швырнула на колени взрывная волна. Он кое-как выпрямился и побежал. Ему вдогонку с ревом устремился поток – самый настоящий сель.
Поток настиг Фолкейна на полпути к звездолету.
13
Инстинктивно он бросился навзничь и успел сжаться в клубок за секунду до того, как сель захлестнул его. Он очутился в ревущем мраке; течение неудержимо влекло вперед, о скафандр то и дело ударялись камни и куски льда. Голова колотилась о стенки шлема. Удар следовал за ударом – постепенно Фолкейн начал терять сознание.
Потом замедлил движение, потом остановился совсем. Фолкейн смутно осознавал происходящее, но все-таки определил, что погребен под селевой массой. Колени по-прежнему поджаты к животу, руки закрывают лицевой щиток. Боль пульсировала во всем теле; он попытался шевельнуться. Ничего не вышло. Его охватил ужас, он закричал, напрягся – бесполезно. Сель держал крепко – он так и остался лежать в этой позе еще не родившегося ребенка.
Началось замерзание. Тепловое излучение – ерунда по сравнению с теплопроводностью, особенно когда есть такая масса, которая впитывает в себя каждую калорию. Фолкейн еще не до конца пришел в себя, а нагревательные спирали его скафандра уже израсходовали всю свою энергию. Шевельнуться он не мог. Он попытался вызвать было корабль, но передатчик как будто отказал. Мертвая тишина в наушниках, сплошная темнота вокруг и холод – прямо-таки зверский холод.
Мелькнула мысль: я беспомощен. Что ни делай – ничто уже не спасет. Ужасное ощущение, однако.
За ней другая: ну уж, по крайней мере, думать-то я могу. Могу думать, могу вспоминать – как свободный человек. – А потом снова вернулись тишина, чернота и холод.
Он крепко стиснул зубы, чтобы они не стучали, решив – будь что будет, но панике он не поддастся.
Когда сознание лишь слабой искоркой теплилось в нем, ледяная масса вдруг ослабила свою хватку. Лед таял не только вокруг Фолкейна – он таял по всей долине. Сквозь завесу испарений пробилась и будто огнем ожгла глаза Бета Креста. А над долиной медленно кружил «Бедолага», полосуя снега тепловым лучом малой мощности. Когда сканнеры звездолета обнаружили Фолкейна, из корпуса корабля вырвался гравилуч. Человека втянуло внутрь через грузовой люк. Чи Лан встретила его отборными ругательствами.
Часа два спустя Фолкейн сидел на своей койке, держа на коленях тарелку с супом, и с невинным видом поглядывал на Чи Лан.
– Со мной уже все в порядке, – сказал он. – Вот только посплю ночную вахту и снова стану самим собой.
– Вот уж не надо, – фыркнула цинтианка. – Будь я настолько тупоголовой, чтобы отправиться на разведку без гравипояса, я бы, пожалуй, заменила себя на новую модель.
Фолкейн рассмеялся.
– Ты ведь мне этого не предлагала, – сказал он. – А если б я его надел, то меньше взял бы приборов. Что вообще произошло?
– Инг-нг-нг… насколько мы с Тупицей поняли, этот ледник – не замерзшая вода. По большей части это сухой лед, углекислый газ в чистом виде… ну, и другие газы, в гораздо меньшей пропорции. Температура постепенно возросла до точки сублимации или даже чуть превысила ее. Не забудь еще про тепло парообразования. С наступлением темноты район начал быстро замерзать. Мне кажется, кстати, что тепло этой ледяной массы поглощали еще и летучие соединения. В результате – нестабильное равновесие. Оно нарушилось как раз в тот момент, когда ты там шастал. Ни дать ни взять – рука судьбы! Часть ледяного поля разнесло взрывом, а другая – превратилась в сель. Если бы мы только догадались проверить спектры отражений и показания термоэлемента!..
– Что сейчас говорить, – прервал ее Фолкейн. – Между прочим, я себя виноватым не чувствую. В конце концов, у нас головы не резиновые. Никто не может помнить всего на свете. Нам ведь так суждено – учиться методом проб и ошибок.
– Причем желательно, чтобы в это время рядом стоял кто-нибудь, готовый бросить веревку.
– Угу. Может, мы с тобой и разведчики Космофлота, но в данных обстоятельствах таковыми не являемся, – Фолкейн хохотнул. – Кстати, имя для планеты я как будто придумал в самом деле подходящее. Сатана.
– Что это значит?
– В одной из наших земных религий это имя противника Бога, прародителя зла.
– Но ведь любому разумному существу должно быть ясно, что Бог сам… впрочем, это так, ерунда. Вообще-то я считала, что люди уже перебрали всех мифологических персонажей. Точно-точно, я помню, Сатана уже был.
– Да? Не припоминаю. Есть Люцифер, есть Ариман, есть Локи, есть… Черт с ними. Легендарный Сатана правил подземным миром огня и льда и развлекался тем, что придумывал муки для грешных душ. По-моему, подходит.
– Если он из тех богоборцев, с которыми я сталкивалась, – заметила Чи, – он сделает тебя богатым. Но потом почему-то всегда обнаруживается, что лучше было бы с ним не связываться.
Фолкейн пожал плечами:
– Поживем – увидим. Кстати, где мы сейчас?
– Летим над ночной стороной, фотографируем и берем анализы. Я не вижу причины болтаться здесь. Когда мы доложим о том, что выяснили, ван Рийн до потолка подскочит от радости. Мы ему скажем, что криосфера растворяется и что лет через десяток здесь вполне можно начинать строиться. Надо смываться, Дэйв, тут с каждым часом становится все опаснее.
Как бы в подтверждение ее слов звездолет вдруг клюнул носом; обшивка корпуса задребезжала. Корабль угодил в шторм, продолжавшийся всего минуту или две. Однако, подумал Фолкейн, какой же силы должен быть этот шторм, чтобы накренить звездолет, движимый термоядерной энергией, защищенный силовыми экранами, направляемый датчиками и ведомый компьютером, который способен преодолевать громадные расстояния и противостоять практически любому противнику!
– Согласен, – сказал он. – Давай задержимся еще на сутки… соберем, какие сможем, данные и… рванем домой. Подробности пусть изучает кто-нибудь другой. Все равно придется посылать сюда боевую группу, чтобы отстоять наши права.
– Чем скорее Старый Ник узнает об этом, тем лучше, – Чи взмахнула хвостом. – У нас будет куча неприятностей, если здесь обнаружатся вражеские пикеты.
– Не переживай, – сказал Фолкейн. – Скорей, всего, наши уважаемые противники живут очень уж далеко – даже разведчиков и то не прислали.
– А ты уверен, что пока мы летели сюда, они уже не обследовали планету? – спросила Чи медленно.
– Тогда бы мы с ними столкнулись. Перелет у нас занял недели две, работой мы занимались чуть больше. С делами мы справились быстро, потому что нас только двое и потому еще, что нас поджимает время. А противникам нашим спешить некуда – они ведь не знают, что мы сели им на хвост. – Фолкейн почесал подбородок, отметив, что не мешало бы воспользоваться кремом-эпилятором. – Разумеется, возле планеты могли крутиться их наблюдатели. Заметили наше приближение – и побежали домой, за папочкой. Не иначе он уже несется сюда, прихватив толстую палку. – Фолкейн нарочито громко спросил: – Ты ведь не обнаружил никаких звездолетов, а, Тупица?
– Нет, – отозвался компьютер.
– Хорошо, – Фолкейн откинулся на подушки. Корабль имел на борту приборы, способные регистрировать длящееся буквально доли секунд возбуждение пространства, окружающего работающий гипердвигатель, на расстоянии в световой год, что соответствовало теоретическому пределу для подобных устройств. – Я едва ли ожидал…
– Потому что мои детекторы выключены, – пояснил Тупица.
Фолкейн вздрогнул и резко выпрямился. Суп выплеснулся из тарелки прямо на Чи Лан, которая вскочила с отчаянным воплем.
– Что?! – воскликнул он.
– Сразу после выхода на орбиту мне было приказано вести наблюдение за планетой, – напомнил ему Тупица. – Отсюда следовало, что компьютер может временно оставить без внимания приборы, направленные в космическое пространство.
– Ах ты, Иуда термоядерный, – простонал Фолкейн. – А я-то думал, что ты у нас действительно голова! Что сделали с тобой эти горе-ремонтники с Луны?
Чи по-собачьи встряхнулась; во все стороны полетели капли супа.
– Я-т'инчай-урх! – бросила она. Переводу эта фраза не подлежала. – Ну, так включай эти чертовы детекторы!
Воцарившаяся тишина была просто невыносимой. Вещи в каюте Фолкейна – фотографии, книги, магнитофон, кассеты, проектор, полуоткрытый шкаф, битком набитый элегантными костюмами, несколько сувениров, оружие, стол, заваленный дожидающимися ответа письмами, – стали вдруг такими маленькими, хрупкими, милыми. Человек и цинтианка прижались друг к другу, даже не заметив этого; ее когтистая лапа легла ему на руку.
Компьютер с расстановкой произнес:
– Обнаружены двадцать три отдаленных источника пульсации. Движутся по направлению от Циркуля.
Фолкейн напрягся. Мозг его лихорадочно заработал: в той стороне никто из тех, кого мы знаем, не живет. Наверно, они направляются сюда. Точно можно будет сказать, когда определим их курс. Или подождать? Но ведь сто процентов за то, что это враги!
Словно за тридевять земель он услышал шепот Чи Лан:
– Двадцать… разрази их гром… три. Это оперативная группа! Если только… Что ты еще можешь сказать?
– Соотношение сигнала и уровня шума показывает, что они находятся на расстоянии в половину светового года отсюда, – голос компьютера оставался таким же бесстрастным, как и всегда. – Производная по времени свидетельствует, что они движутся на скорости, которая вряд ли является разумной при сближении со звездой типа Беты Креста, учитывая то, что последняя окружена необычайно плотным облаком из газов и твердых частиц. Соотношение амплитуд отдельных сигналов как будто подтверждает гипотезу об эскадре, во главе которой довольно большой звездолет, примерно равный по размерам боевому крейсеру Лиги; кроме того, в нее входят три легких крейсера или похожих на них корабля и девятнадцать маленьких, но более быстрых кораблей. Это, разумеется, предварительные выводы, основанные на предположении, что звездолеты действительно боевые и что они движутся в нашем направлении. Даже при таких допущениях вероятность ошибки настолько велика, что в настоящий момент более точную оценку произвести невозможно.
– Если мы их дождемся, – глухо проворчала Чи, – можно смело писать похоронки. Насколько я понимаю, если это флот наших врагов, то его командир вряд ли пригласит нас на чай. – Она отодвинулась от Фолкейна. – Ну, что будем делать?
Человек вздохнул. Он ощутил, как повлажневшие было ладони снова стали сухими, как вернулось к своему размеренному ритму сердце, как бежал из души страх.
– Мы не можем находиться ни на Сатане, ни рядом, – сказал он. – Они обнаружат нас с помощью нейтринных детекторов и, разумеется, уничтожат. Остается только на обычных гравитационных двигателях выйти на более близкую к звезде орбиту и уповать на то, что ее излучение скроет нас до тех пор, пока гости не уберутся восвояси. Но это тоже не выход. Вряд ли они улетят раньше, чем мы получим смертельную дозу радиации… если они вообще улетят. Можно еще выйти на сильно удаленную от Беты орбиту. Радиационный фон там небольшой, и наши двигатели можно будет засечь, но хочется думать, что никому не придет в голову направить детектор в нашу сторону. Нет, и это не годится. Мы просто застрянем тут, не имея возможности связаться с домом.
– Но ведь мы можем отправить сообщение в капсуле. Их у нас целых четыре, – подумала вслух Чи. – Нет, две; другие две мы разобрали, чтобы достать конденсаторы для первых – иначе они не достигнут Солнечной системы или любого другого места, из которого можно с нею связаться. Да, у нас есть две капсулы.
Фолкейн покачал головой.
– Слишком медленно. Их наверняка заметят…
– Навряд ли. На них же не ядерные генераторы, в конце-то концов.
– Применяемые Космофлотом детекторы могут обнаружить летящую на гипердвигателе капсулу, притом на таком расстоянии, до которого нашим ящикам, Чи, еще пыхтеть и пыхтеть. И потом, что это вообще за штука? Простая трубка с обычным двигателем; в нее встроен робопилот, который едва способен выполнять программу, и передатчик, который при подлете к дому начинает верещать: «Вот он я, берите меня». Ее кто угодно догонит, разнесет в клочки или просто перехватит.
Цинтианка расслабилась. Свыкнувшись с фактом, она обрела способность рассуждать так же холодно, как Фолкейн.
– Ты что, предлагаешь, чтобы мы сами попытали счастья? – спросила она. – Эта мысль мне нравится. Но что, если хоть один из этих корабликов нас догонит?
– Это не так-то просто, – отозвался он.
– Боевые корабли летают и быстрее. Они используют те самые силовые установки и генераторы, которые мы перевозим.
– Знаю. Да, исход сомнителен. Но слушай, – Фолкейн подался вперед, уперев руки в колени. – Неважно, у кого из нас окажутся длиннее ноги. В конце концов, какая разница, устраивать гонки на двести световых лет или на полгода? Мы рискуем немногим больше, если пойдем им навстречу. Зато сможем что-нибудь узнать, что-то сделать или… ну, не знаю, что. Но главное не в этом. Если мы пойдем к ним навстречу на гиперах, как следует встряхнув космос, то отлет маленькой капсулы останется незамеченным. К тому времени, когда кто-нибудь сможет разделить наши следы, она будет уже далеко… Так что, пускай с нами случается что угодно, но дома нашу информацию получат. Навредим врагу хотя бы этим!
Чи некоторое время молча разглядывала его. Потом пробормотала:
– Сдается, в тебе говорят эмоции. Но звучит убедительно.
– Тогда готовься, – заключил Фолкейн. Он вскочил и тут же пошатнулся: закружилась голова. Он оперся о переборку. Заболеть сейчас было бы непозволительной роскошью. Лечиться некогда. Пилюли будем глотать потом, если выживем.
Из памяти все не шли последние слова Чи. Она, конечно, права. Во мне говорит злость. Я хочу отомстить за то, что они сделали со мной. Фолкейн судорожно сглотнул. А может, это страх?.. Боязнь, что они снова проделают со мной то же самое?
Ничего, до этого я двадцать раз успею умереть. Но не один. Я и кое-кого из них захвачу с собой… к Сатане!
Часть третья
14
Призрачно мерцали мириады звезд; Бета Креста среди них была лишь чуть ярче остальных. Млечный Путь надвое рассекал черноту неба; холодным светом сверкали ближние галактики. Звездолет Лиги двигался навстречу неизвестным кораблям.
Фолкейн расположился на капитанском мостике и под бормотание двигателей разглядывал противника на обзорном экране. Чи Лан находилась на корме, в центре управления огнем. Отдать компьютеру приказ и получить от него информацию можно было из любого отсека судна так, что разлучаться особой надобности не было. Они сделали это лишь на случай атаки, да и то – разделял их только набитый электроникой корпус звездолета. Однако одиночество угнетающе действовало на Фолкейна. Он надел под скафандр парадную форму вместо обычного комбинезона скорее для того, чтобы бросить вызов обстоятельствам, чем из дипломатических соображений.
Щиток шлема он все еще не опускал. Оторвавшись от экрана, гермесианин перевел взгляд на приборы. Его мозг не мог воспринять и проанализировать, подобно компьютеру, данные во всей их полноте. Но в обстановке в целом разобрался бы любой мало-мальски опытный пилот.
«Бедолага» двигался по кривой, которая вскоре должна была вывести его на курс, перпендикулярный курсу одного из кораблей противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26