Кейти сама уже готова была разрыдаться.
– Пожалуйста, – взмолилась Сара.
Кейти встала.
– Ладно. Дай твой номер телефона.
– Здесь нет телефона. Позвонишь мне на работу.
– Я позвоню завтра, – сказала Кейти, открывая парадную дверь.
Сара равнодушно пожала плечами и снова уставилась в потолок.
Когда Кейти на следующий день позвонила в «Войс», Сара попросила Дэйва Тичера сказать, что ее нет на месте. То же самое она попросила сказать на следующий день. И на следующий. И не только Кейти. Сара избегала и мать, и Мэгги. Иногда, чтобы они не встревожились и не объявились на ее пороге, приходилось разговаривать с ними. Она давала расплывчатые обещания, уверяла, что у нее все в порядке. Ей не хотелось, чтобы кто-то видел, насколько ее жизнь далека от нормы.
На работе Сара еще как-то притворялась, что ее жизнь потихоньку налаживается, но, возвращаясь по вечерам в свою конуру, сразу заползала в постель, выключала свет и мысленно посылала весь мир куда подальше.
Ее желание преуспеть в жизни, даже просто жить, умерло вместе с Биллом. Она знала, что ему очень не понравилось бы видеть ее такой апатичной и жалеющей себя, но ей приходилось собирать всю свою силу воли только для того, чтобы встать утром с кровати. Особенно тяжело было, когда ей снилось, что Билл жив. Она просыпалась окрыленной, счастливой, а потом осознание безвозвратной потери наваливалось на нее еще более невыносимой тяжестью.
– Держи, Сара. Витаешь в облаках?
Дэйв Тичер поставил перед ней стаканчик с кофе. Шутливое прозвище «Боксер» ушло в далекое прошлое.
Сара оторвала взгляд от экрана компьютера.
– Спасибо, Дэйв. Просто эта статья сводит меня с ума.
Дэйв заглянул через ее плечо.
– «ПЛАСТИЧЕСКАЯ ОПЕРАЦИЯ ГРУДИ ИЗМЕНИЛА МОЮ ЖИЗНЬ». Хочешь, я посмотрю? Тебя к телефону.
– Пожалуйста, скажи, что я занята. А кто там?
– Стюарт Харгривс, и я уже это сказал, но он решил ждать на линии, пока ты не освободишься. Ну же, Сара, он занимает мой телефон.
Сара ударила по клавише сохранения информации и, тяжело вздохнув, подошла к телефону. Затем положила трубку на рычаг и вернулась к своей статье.
«До операции ей никогда не хватало уверенности для того, чтобы носить платья без бретелей.
Предоставим слово самой Салли: «Пол обожает мою новую грудь. Он просто не может оторвать от меня руки!»
Несколько минут Сара смотрела на свое творение, как на неразборчивые иероглифы. Затем в полном отчаянии закрыла файл.
Разве сама она лучше журналистов, безжалостно впившихся в нее после автокатастрофы? Если честно, она не могла утвердительно ответить на свой вопрос. Необходимо заняться другими темами, не имеющими никакого отношения к отвратительным признаниям и мелочным навязчивым идеям.
Телефон снова зазвонил. Дэйв поднял трубку и прикрыл микрофон ладонью.
– Опять Стюарт Харгривс. Сара, пожалуйста, разберись с ним. Я не могу весь день играть в эти глупые игры.
Сара затрясла головой.
– Я не хочу ни с кем говорить.
– О Господи. – Дэйв снял ладонь с микрофона. – Простите, она на совещании… Хорошо, только возьму карандаш. Хорошо… Хорошо… Восемь часов? Конечно, я передам ей. До свидания.
Дэйв вручил Саре адрес.
– В восемь часов мистер Харгривс ожидает тебя к ужину.
Итальянский ресторан на Шарлотт-стрит выглядел именно итальянским рестораном, а не карикатурой на него. Но Саре было на это наплевать, и она злилась оттого, что ей, образно говоря, выкрутили руки. Она пыталась дозвониться до Стюарта, но он был недосягаем.
Весь остаток дня Сара подумывала просто не явиться на свидание, однако в конце концов решила, что пойдет и скажет Стюарту: она не останется и нечего ему зря тратить вечер.
Стюарт уже заказал бутылку вина и ждал ее.
– Сара, как приятно вас видеть. Спасибо, что пришли.
– Я не останусь, – резко сказала она. – И вы не должны были воображать, что я вообще приду.
Стюарт явно растерялся.
– Прошу прощения.
Сара уже развернулась, чтобы уйти, но заколебалась. Почему она бежит от него? Почему пытается отгородиться от всех, кто хочет помочь ей? Большая часть ее жизни погибла в автокатастрофе, а теперь она старательно разрушает ту малость, что осталась.
– Стюарт, это я должна просить прощения, – сказала она, садясь.
Харгривс взял ее за руку.
– Со временем станет легче, поверьте мне.
Сара уже устала слышать подобные слова, с какими бы добрыми намерениями они ни произносились.
– Откуда вы знаете? Ваша жена жива.
– Синтия? – фыркнул Стюарт. – Она может завтра шагнуть под автобус, и я ни на секунду не потеряю сон… Простите, это замечание явно в дурном вкусе.
Стюарт редко упоминал свою жену, и Сара удивилась горячности, с какой он сделал это сейчас.
– Все в порядке. Люди не должны ходить вокруг меня на цыпочках до конца моей жизни.
– Сара, я понимаю, что вы сейчас переживаете. Когда-то давным-давно я отчаянно влюбился. Я уже был женат на Синтии, но от всего отказался бы ради той женщины, только она ушла из моей жизни. Исчезла, и я никогда ее больше не видел. Она не умерла, но для меня это ничего не меняло. Я скорбел так же сильно, как если бы она умерла. И это чувство потери не покидает меня. Даже теперь. Но мало-помалу боль становится терпимой. – Стюарт печально улыбнулся. – Однажды утром вы проснетесь, и мысль о Билле не будет вашей первой мыслью.
Последние слова глубоко тронули Сару. Стюарт действительно ее понимает.
– Не могу даже вообразить, что это утро когда-нибудь настанет.
– Настанет. Я знаю, вы почувствуете себя виноватой. Но память о любви не угаснет, когда утихнет боль. Просто вы перестанете тосковать о потере и начнете радоваться тому, что Билл был частью вашей жизни, хоть и недолго. Очень многие проходят по жизни, вообще не испытав того, что было у вас с Биллом. Вы – счастливый человек, хоть сейчас вам так не кажется.
Сара почувствовала, как к глазам подступают слезы.
– Но необходимо кое-что изменить, – мягко продолжал Стюарт. – Билл так много подарил вам. Вы в долгу перед ним и не смеете хоронить себя заживо. Не забывайте о нем, но не лишайте себя возможности снова испытать счастье. Поверьте тому, кто все это пережил.
– А разве вы не лишили себя этой возможности?
Стюарт грустно кивнул.
– Но я – старый человек, и мне уже поздно сожалеть о чем бы то ни было.
Несмотря на все его уверения, Саре показалось, что его собственное горе невыносимо.
– Вы молоды, перед вами вся жизнь. У вас будет новая любовь, будет семья.
Сара вздрогнула и отвела взгляд. Стюарт не знает об операции и потерянном ребенке.
– Возможно. Кажется, я действительно проголодалась. Закажем что-нибудь?
– Конечно. Только я сам сделаю заказ. – Он подозвал официанта, заказал ужин на двоих и, когда официант отошел, сказал: – Знаете, в такое время очень важны друзья. И мне хотелось бы думать, что мы стали добрыми друзьями.
– Да, я тоже так думаю.
– Тогда, может, примете наконец мое приглашение на матч «Камдена»? – с улыбкой спросил Стюарт. – Один из владельцев клуба – мой друг.
– Не уверена, что смогу пойти.
– Пожалуйста.
– Я подумаю. А кто ваш друг? Стивен Пауэлл?
– Боже упаси! – возмутился Стюарт. – Питер Баррет.
– Почти ничего о нем не слышала. Он довольно пассивный партнер, не так ли?
– Когда вы увидите Стивена Пауэлла, то поймете, что это наилучший вариант.
Глава 16
Майским вечером в среду Сара протиснулась через толпу преданных болельщиков и охотников за автографами в зал совета директоров клуба «Камден юнайтед». Словно желая поднять футбол на непривычно интеллектуальный уровень, стены обшили поддельным красным деревом, как библиотеку, и увешали черно-белыми фотографиями всех команд, начиная с создания клуба в 1920 году. Застекленный шкаф стонал под тяжестью кубков, выигранных за семьдесят лет.
– Рад, что вы смогли прийти, – сказал Стюарт, приближаясь к Саре. – Позвольте познакомить вас с Питером.
Питер Баррет, по профессии торговец предметами искусства, был больше похож на кроткого любителя крикета, чем на владельца футбольного клуба, и выглядел бы уместнее на деревенской лужайке, чем на охваченном футбольной лихорадкой стадионе.
– Счастлив познакомиться с вами, – сказал Баррет тихим голосом, очень гармонирующим с его внешностью.
Не успела Сара ответить, как раздался грубый окрик с манчестерским акцентом:
– До сих пор не можешь оставить в покое юных девиц, Харгривс?
Сара узнала Стивена Пауэлла, президента «Камден юнайтед», хотя он – не в пример Стюарту – в реальной жизни выглядел гораздо хуже, чем на фотографиях. Пауэлл, примерно одних лет со Стюартом, был повыше, но явно проиграл битву с ожирением. Его лицо напомнило Саре мопса, и, судя по противной ухмылке, этот мопс выбрал своей костью Стюарта.
– Это Сара Мур из «Санди Войс», – холодно сказал Стюарт.
– Смотри, чтобы жена не узнала, что ты спишь с оппозицией. – Под пристальным взглядом Пауэлла Сара внутренне съежилась. – Вижу, твои пристрастия не изменились. Тот же тип. Да, все тот же тип, – задумчиво повторил он.
– Когда-нибудь, Пауэлл, – оборвал его Стюарт, – жизнь сотрет с твоего лица эту самодовольную ухмылку.
Сару ошеломила их нескрываемая обоюдная враждебность. Впервые в ее присутствии Стюарт сбросил маску вежливости, и Сара не сомневалась: будь мужчины на двадцать лет моложе, они уже, сцепившись, катались бы по полу.
Стюарт извинился и, все еще дрожа от ярости, направился к туалетам.
Сара повернулась к Питеру Баррету.
– Какая кошка между ними пробежала?
Питер пожал плечами.
– Понятия не имею. Забудьте и позвольте угостить вас чем-нибудь.
Когда Стюарт вернулся, гневный румянец почти сошел с его лица.
– Сара, примите мои искреннейшие извинения за ту неприятную сцену. Пауэлл – настоящая скотина. Он оскорбил вас.
– Вовсе нет. Но будем надеяться, что футболисты окажутся более дружелюбными.
Рассмеявшись, Питер и Стюарт повели Сару в директорскую ложу.
– Стюарт, как ты думаешь, сколько денег достанется Йэну от этого матча? – спросил Питер, когда компания заняла свои места.
– Глядя на эту толпу, я бы сказал, около двухсот тысяч фунтов.
– Неплохое выходное пособие.
– Не думаю, что Йэн покинет команду в ближайшем будущем, вряд ли он увидит эти деньги. У него огромные карточные долги. Немного же он заработал за десять лет. – Питер умолк на секунду. – Сара, это не для печати. Я разговариваю с вами, как с другом Стюарта, а не как с журналисткой.
– Очень жаль. – Она улыбнулась, разгоняя опасения Питера. – Я понимаю.
Когда начался матч, Стюарт забыл о своей сдержанности. Сара с легкой грустью заметила, как в мальчишеском энтузиазме он стал похож на ее отца. Стюарт наслаждался каждым прорывом, каждой передачей, и его бурный восторг казался не совсем уместным для бывшего члена кабинета министров. Однако Сара находила его поведение очень естественным и видела в нем подтверждение того, что больше всего любила в этой игре: футбол – великий уравнитель.
Стюарт вскочил с места и завопил:
– Ну давай же, приятель!
Вдруг он схватился за грудь и дико закашлялся. Сара подхватила его за локоть.
– Сядьте, Стюарт.
– Не волнуйтесь, – сказал он, чуть отдышавшись.
– Стюарт, пожалуйста, сядьте.
Он подчинился.
– Сейчас все пройдет, не обращайте внимания.
Не обращать внимания? Стюарт вдруг постарел на глазах, и сердце Сары сжалось от тревоги и жалости. Незаметно для себя она успела привязаться к этому человеку, почему-то ей хотелось заботиться о нем. И еще ей казалось, что ее забота нужна ему.
К концу первого тайма Стюарт уже выглядел как обычно.
– Думаю, бренди нас согреет, не возражаете?
Они вернулись в зал. Там было очень мало женщин, и те в основном – жены, допущенные в «святая святых» из милости.
Шумный спор, разгоревшийся в другом конце зала, прервал ее размышления.
– Я хочу выпить, и я выпью! – раздался визгливый голос. – Будьте добры, двойной виски.
Когда люди благоразумно расступились, Сара увидела, что один из спорщиков – Стивен Пауэлл. Женщине было лет пятьдесят пять, но она явно не желала смириться с возрастом: узкие черные леггинсы, открытый топ из лайкры под леопарда и толстый слой грима, под которым на одутловатом лице с трудом угадывались следы былой красоты. Хрупкие рыжие волосы были так нещадно начесаны, что, казалось, вот-вот отвалятся.
– Если не хочешь, чтобы я устроила сцену прямо здесь, не мешай мне пить.
– Неужели ты не можешь хоть раз сдержаться? – прошипел Стивен. – Хватит позорить меня.
– Прекрасно, во всем виновата я. Как всегда. – То ли от выпитого, то ли от полученного выговора женщина разрыдалась и выбежала из комнаты.
– Кто это? – спросила Сара.
– Несчастная жена Стивена, Джеки, – ответил Стюарт. – Вы слишком молоды, чтобы помнить, но в шестидесятых Джеки была очень известной фотомоделью. Однако время и – в еще большей степени – Стивен не были добры к ней. Отсюда и проблема с алкоголем. Трудно поверить, но когда-то она была на самой вершине рядом с Джин Шримптон, Твиги и Бабочкой…
– Стюарт? – Сара коснулась его руки. – Вы кажетесь сейчас таким далеким.
– Простите. Стариковские воспоминания. Так о чем я говорил? Стивен безобразно обращается с Джеки. Неудивительно, что бедняжка пьет.
– Есть ли здесь еще кто-то, кого мне следует знать?
– Кажется, нет. Вернемся на трибуну.
Трибуны взорвались овацией, когда на поле выбежал Йэн Самнер.
– Так он остается? – спросил Стюарт Питера.
– Думаю, он захочет остаться как можно дольше. Что ждет его, когда он уйдет из спорта? В лучшем случае карьера страхового агента. Срок его контракта истекает только через год. Йэн неплохо играет и достаточно молод, чтобы продлить его контракт.
– Сегодня он играет лучше, чем в… – Не успел Стюарт закончить свою мысль, как Йэн забил гол. Болельщики хозяев поля вскочили на ноги и взревели. – Рано списывать его со счетов.
– Он явно надеется создать у нас именно такое впечатление.
Раздался финальный свисток, и они уже собрались покинуть трибуну, когда Сара заметила в углу обмякшую Джеки Пауэлл. Она потрясла женщину за плечо.
– С вами все в порядке?
– Что? Кто вы? – Джеки быстро вытерла слюну, скопившуюся в уголках рта.
– Сара Мур. Вы в порядке?
– В каком только может быть жена этого ублюдка. – Заметив, что Сара удивлена ее откровенностью, Джеки усмехнулась – Не тревожьтесь, милая. Тут всем о нас все известно. – Она протянула руку, чтобы Сара помогла ей подняться, и поинтересовалась: – Мы победили?
Сара утвердительно кивнула.
– По крайней мере, у него будет сегодня не очень поганое настроение. Так как вы сказали вас зовут?
– Сара.
– Спасибо, деточка, что разбудили меня. Стивен оставил бы меня здесь на всю ночь.
Джеки говорила еще довольно неразборчиво, но героически старалась протрезветь.
Подошел Стюарт и, увидев приближающегося Стивена, сказал:
– Сара, не возражаете, если мы уйдем отсюда?
Джеки снова рассмеялась.
– Правильно, Стюарт, давайте, сваливайте. Я его отвлеку.
Сара на ходу оглянулась. Стивен тыкал пальцем им вслед и ругал Джеки.
– Подвезти вас? – спросил Стюарт, когда они подошли к ожидавшему его автомобилю. – Или вы на своей машине?
Сара не садилась за руль с момента катастрофы. Она просто не в силах была это сделать.
– Это было бы замечательно.
Стюарт удобно раскинулся на заднем сиденье «Даймлера».
– Сожалею об эпизоде со Стивеном Пауэллом, но я вас предупреждал!
– Из-за чего все это?
Стюарт сделал вид, что не слышал вопрос.
– Так как вам нравится работа?
– Ужас. Я ее ненавижу.
– Должен признаться, что не люблю бульварных репортеров, кроме вас, разумеется.
– Я все там же, с чего начинала. Даже хуже. По меньшей мере, после колледжа у меня было вдохновение. Терпеть не могу писать о скандалах.
– Тогда пишите о том, что любите.
– Например?
– Странно, что вы сами не догадались. Ответ очевиден. О футболе.
Глава 17
Сара стояла на полупустой трибуне, пытаясь игнорировать поддразнивания Джона Рудмена, но увлечься унылой игрой было очень сложно. На прошлой неделе она вообще была единственным репортером в ложе прессы – принимающий клуб даже объявил о ее присутствии по радио.
Прошел год после смерти Билла, и предсказание Стюарта начинало сбываться. Она не забывала Билла, но, когда просыпалась, ее первые мысли были о работе. Начало карьеры футбольного комментатора нельзя было назвать ярким. Саймон Холлэнд постоянно умолял ее вернуться к скандальной хронике и позволял освещать самые захудалые матчи и то только тогда, когда не было альтернативы-мужчины. Сара оставалась непреклонной: она будет спортивным репортером или никем. В результате ее рабочая нагрузка быстро сокращалась, чего нельзя было сказать о больничных счетах.
Теперь она понимала, как глупо было ожидать большего. Когда работа все же появлялась, это были матчи третьего дивизиона: из тех, в которых центральный нападающий должен был бы расстрелять из «узи» команду соперников, не меньше, чтобы удостоиться больше двух строчек в газете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44