Они надеются найти оружие в Сент-Энодере, но пистолета, конечно, там нет. В этом они его обвинить не смогут. Он никогда не говорил, что пистолет там. Пусть тратят время впустую, коли им нравится. Отсутствие пистолета лишь подтвердит его слова. Ведь он сказал им правду, не так ли? Пистолет был у Марнера. Этого с них достаточно. То, что он отказывался отдать оружие, пока виконт ему щедро не заплатил, их не касается. Марнер мертв, и они никогда не узнают правды. Уверенный в этом, Биггинз под мерную качку кареты безмятежно уснул.
Дорога, по которой они ехали, никогда не казалась Саймону такой длинной. Пятимильная поездка по пустой дороге заняла меньше сорока пяти минут, но ему казалось, что карета ползет черепашьим шагом. Ударив в крышу кареты дулом пистолета, он велел Барстоу гнать лошадей.
Биггинзу на этот раз не позволили ехать наверху. Он сидел в наручниках около лейтенанта, ворча, что его везут, как уголовника, но его никто не слушал. Больше всего Саймона бесило, что загнанный в угол Биггинз так и не сознался, что имел долю в добыче. И хоть Саймон сохранял самообладание, он с трудом удерживался, чтобы не свернуть сыщику шею и заставить замолчать навсегда.
Шторм усиливался, и, хотя был только полдень, Барстоу пришлось зажечь каретные фонари. Холодный дождь налетел на карету, застучал в окна, забарабанил по крыше, словно какое-то обезумевшее существо умоляло впустить его. Неужели это предзнаменование? Саймон не был склонен к суеверию, но жуткий звук напомнил ему легенды о гномах, которые он в детстве слушал, сидя на коленях у няни. Считалось, что их таинственный стук в стены оловянных шахт ведет шахтеров к самым богатым рудным жилам. Он рассердил гномов? Насколько он помнил, нельзя нарушать какие-то правила, но прежде удача улыбалась ему, и он их забыл. Чем полагалось ублажать гномов, золотом или едой? Он не мог вспомнить. Господи, он сходит с ума. Только безумие могло возвратить его к горьким, одиноким дням детства, которые скрашивали лишь рассказы няни о гномах, сиренах и русалках.
Карета подпрыгнула на ухабе, возвращая его к действительности. Саймон протер запотевшее окно и всмотрелся в проносящийся пейзаж. Пелена дождя скрывала живую изгородь и каменную ограду дороги, которая суживалась на подъезде к. Сент-Энодеру. Биггинз всю дорогу проспал, и Саймон пнул его носком сапога по ногам. Приехали.
– Молите Бога, чтобы пистолет оказался здесь по ошибке, – прорычал Саймон, оставив сыщика под охраной Риджуэя, и вышел из кареты. – Имеете вы что-нибудь сказать?
– Послушайте, я сказал вам все, что знаю. От того, что мы притащились сюда в шторм, ничто не изменится. Этим проклятую штуковину не вернешь. Слушайте меня или отпустите. И думайте, что делаете, потому что, вернувшись на Боу-стрит, я выдвину против вас обоих обвинения, это я вам обещаю.
Саймон и Риджуэй поволокли сыщика в полицейский участок, все трое тут же насквозь промокли. Саймон изложил дело разинувшему рот офицеру, который его почти не перебивал. Когда он закончил, седовласый помощник шерифа откашлялся и шумно вздохнул.
– Что ж, господа, – сказал он. – Я как раз дежурил в ту ночь и хорошо все помню. Я перевязал арестантку, распорядился относительно мертвого бандита и…
– Вы перевязали? – загремел Саймон. – И хирурга не вызывали? – не поверил он.
– Нет, милорд. Была глубокая ночь, до ближайшего врача час езды в карете. Мистер Биггинз торопился доставить арестованную в Лондон. Ее рана была легкой, я промыл ее и перевязал.
– Была ли составлена опись содержимого мешка, который привез Биггинз? – спросил Саймон.
– Да.
– Можно ее посмотреть, если позволите?
Помощник шерифа вытащил из ящика стола тетрадь в кожаном переплете и начал листать ее.
– Здесь, – сказал он, повернув тетрадь к Саймону. Саймон бегло просмотрел перечень, потом перечитал его.
Как он ни старался, слов «боевой армейский пистолет» на странице не было.
– Так я и думал, – сквозь зубы процедил он. – Пистолета в мешке не было. Что теперь скажете, Биггинз?
Саймон все еще кипел от того, как обошлись с Дженной, и напрягся, когда Риджуэй коснулся его руки. Он почти забыл о лейтенанте.
– Отставить, – тихо скомандовал Риджуэй, отведя Саймона в сторону. – Не забывай, где ты находишься. Если ты окажешься за решеткой, то графине этим не поможешь. Кончишь тем, что будешь болтаться на виселице.
– У нас нет времени играть в его игру, Нейт.
– Что ты хочешь делать?
– Мы знаем, что Марнер не имел при себе пистолета, – повторил Саймон. – Он или выбросил его, или отослал в Мурхейвен-Мэнор с Уилби, своим туповатым конюхом. Я понимаю, что это большой риск, но отправляйся туда и постарайся найти пистолет. Если ты его найдешь, вези прямо в мой лондонский дом. Если Марнер не выбросил пистолет, то Уилби знает, что с ним стало. Вытряси из него правду. Меня не волнует, как ты это сделаешь. Я не сомневаюсь, что ты используешь всю свою изобретательность. Думаю, многого не потребуется. Я, или, вернее, Ястреб, видел, как он от страха в штаны наделал по гораздо меньшему поводу, чем встреча с тобой.
– А что ты собираешься делать?
– Поскольку у меня нет этой чертовой улики, мне придется довольствоваться тем, что есть, – Биггинзом. Если потребуется, я его в цепях в суд притащу. Он понимает, что попался. Я даже не подумаю снять с него наручники. Смотри за ним. Я поставил бы последнюю понюшку табаку, что он намерен смыться.
Риджуэй молчал. Нахмурив брови, он сжал губы в жесткую линию.
– Ну? – торопил Саймон.
– Стоит ли оставлять тебя с этим мерзавцем? Я видел этот твой взгляд раньше и знаю, что за ним следует. Это безумие схватки, как на «Монархе», когда ты фактически в одиночку захватил француза. Я не скоро это забуду. Ты косил их, как колосья пшеницы.
– Мы ведь победили? Но ставки теперь выше, Нейт. Они личные. Я не совершу никакой глупости… пока меня не вынудят.
Риджуэй промолчал, и Саймон был благодарен ему за это. Он был не в настроении выслушивать нотации.
– Что ж, Биггинз, – скрипнул зубами Саймон, шагнув к сыщику. – Это ваш последний шанс сказать правду. Подумайте хорошенько. Альтернатива вам не понравится.
– Я сказал вам правду. Мне нечего добавить.
– Отлично, тогда мне не остается ничего другого, как привезти вас обратно, чтобы вы поведали суду, как «случайно потеряли» важнейшую улику. Вы, конечно, должны знать сэра Александра Мэллори. Именно он выносит приговор по делу графини. Он один из самых строгих судей, занимавших этот пост. Посмотрим, как он обойдется с вами, когда вы окажетесь на скамье подсудимых. Говорят, он очень неодобрительно относится к сыщикам, предавшим свой долг.
– Вы меня не запугаете, милорд. Не забывайте, что графиню застали на месте преступления. Тот пистолет – совершенно отдельная проблема.
– Он достаточно связан с ее делом, чтобы отсрочить вынесение приговора.
– Делайте что хотите, я вас не боюсь, милорд. В конце концов, все ваши утверждения голословны, а статус сыщика придает вес моим словам. Я вам однажды сказал, что вы безумны. Теперь я в этом уверен!
– Вы забываете обо мне, – протянул, подходя ближе, Риджуэй. – Я, например, в здравом уме, как и достопочтенный Александр Мэллори, так что ваше преимущество несколько поуменьшится. Два графа, два отмеченных наградами героя войны против одного сыщика? У вас нет никаких шансов.
– Мне нечего сказать, – стоял на своем Биггинз.
– Идем, мы тратим время впустую, – сказал Саймон.
Ткнув сышика кулаком в грудь, он поволок его мимо разинувшего рот помощника шерифа на улицу к ждущей под хлеставшим дождем карете.
Глава 31
Время гнало Саймона вперед, словно темная лошадка на скачках. Он расстался с Риджуэем в Сент-Энодере и, к большому огорчению лейтенанта, поехал дальше с Биггинзом. Саймон был непоколебим. Он решил, что до Мурхейвен-Мэнора быстрее добраться верхом, чем в карете, поэтому они расстались. Как скоро лейтенант справится со своим делом, Саймон предоставил решать ему самому. Его ум слишком кипел от гнева, чтобы заниматься подсчетами. В этот момент Саймон был готов согласиться с Биггинзом, что он действительно на грани безумия.
Он надеялся, что, удаляясь от побережья, буря ослабнет, но надежды оказались напрасными. Шторм с неустанным упорством бушевал, казалось, над всей землей. Дорога до Лондона, на которую обычно уходило два дня, теперь заняла три. Саймон приехал туда к полуночи. Время утекало как вода сквозь пальцы.
Всю дорогу Саймон вопреки всему надеялся, что Риджуэй ждет его в лондонском доме с пистолетом, который вернет ему жену. Если только она примет его после того, как его глупая гордость завела ее в такую передрягу. Но на Ганновер-сквер лейтенанта не было. Фелпс, судя по всему, тоже отсутствовал. Может быть, камердинер отправился назад, на побережье? Непохоже. В любом случае до утра делать нечего. Только послать официальное письмо судье, извещая, что он прибыл в Лондон с доказательством невиновности его жены и утром представит улику. Это была полуправда, нет, скорее, уловка, чтобы выиграть время. А пока он приковал сыщика к столбику кровати из красного дерева в запертой комнате напротив главной спальни. Потом, после безуспешных расспросов слуг о таинственном исчезновении Фелпса. Саймон погрузился в горячую ванну.
Мэтью Биггинз дернул наручники, приковывавшие его к столбику кровати. Бесполезно. Даже если он сумел бы взобраться наверх, резной наконечник столбика был слишком велик, чтобы снять кольцо. Сыщик оглэдел комнату: порядок безупречный, но обставлена скудно. Кроме массивной кровати, тут были несколько чиппендейловских стульев, письменный стол, шкаф и стол у окна. На столе стоял подсвечник с горящими свечами.
Сыщик нервно облизнул губы. Забрезжил план освобождения. Биггинз потянулся было к столу, но до него не добраться. И под рукой ничего нет. Нужно передвинуть кровать. Он не был атлетом, но отчаяние придало ему сил и смелости. Спрыгнув с кровати, Биггинз рванулся вперед и уперся пятками в пол, натягивая цепь. Сначала кровать не двигалась с места. Неужели эта проклятая штука прибита к полу? Он быстро оглядел ножки. Нет. Воздух с хрипом вырывался из его легких, и сыщик присел на корточки отдышаться.
Он должен освободиться. Его доводы более веские, чем у Саймона, но тут еще влез этот Риджуэй. Вряд ли удастся убедить судью, что оба графа свихнулись. Отсутствие лейтенанта тревожило Биггинза. Он был уверен, что Риджуэй вернется в Лондон и выступит в суде в поддержку Саймона. Сыщик волновался с тех пор, как лейтенант растворился в проливном дожде. Куда он мог поехать верхом в такую бурю? Судя по направлению, Риджуэй отправился в Мурхейвен-Мэнор на поиски пистолета. Что, если лейтенант его найдет?
Биггинз вдохнул затхлый воздух. Должно быть, комнатой давно не пользовались. Пыль, поднявшаяся от покрывала, душила его, и он выругался.
Как быть. Можно, конечно, держаться своей версии и обвинить в воровстве Руперта. Мерзавец, в конце концов, мертв, вряд ли он сможет опровергнуть обвинения. В таком случае можно вывернуться из этой истории только с порицанием за небрежность в обращении с уликами, которая привела к потере пистолета. Беда в том, что он всем солгал – и Саймону, и лейтенанту…
Чувство вины преследовало Биггинза с того момента, когда он взял взятку. Теперь, когда жизнь графини висела на волоске, оно не давало ему покоя. Что, если Уилби знает? Отчаянно роясь в памяти, сыщик пытался вспомнить все подробности сделки. Слуги имеют странную привычку пронюхивать о самых приватных делах. Мог Уилби подслушать, как Руперт выпрашивает пистолет? Он, возможно, видел обмен? Может быть, Руперт даже обсуждал это с ним? Вполне мог, если оставил заботы о пистолете кучеру. Биггинз не был в этом уверен и не мог сбросить со счетов такую возможность. Но и позволить себе ждать и надеяться на лучшее он тоже не мог. Есть только один выход. Он должен исчезнуть и спасти карьеру, все, чего он с таким трудом добился. Но это невозможно. Обстоятельства против него, он вот-вот все потеряет.
Сейчас главное освободиться от наручников. Этого можно добиться только одним способом. Вскочив на ноги, Биггинз снова и снова натягивал цепи, пока запястья не начали кровоточить. Старая кровать наконец со скрипом сдвинулась сначала на дюйм. Потом еще… Пот заливал глаза, с открытых губ капала слюна. Как одержимый вкладывал он всю силу в свою задачу, пока не дотянулся до горевших на столе свечей. Тогда, молясь, чтобы Саймон поставил снаружи охрану, которая его услышит, Биггинз дрожащими руками схватил подсвечник и поднес горящие свечи к пологу кровати и покрывалу. Пламя тут же охватило пересохшую ткань, огонь в считанные секунды поднялся наверх. Все произошло быстро. Слишком быстро! Горящие клочки ткани дождем сыпались вниз. Биггинз попытался двинуться обратно, но кандалы держали его.
– На помощь! Пожар! Помогите! – закричал он, когда высокие языки пламени заплясали рядом с ним.
Саймон был истощен умственно и физически, он почти заснул в ванне, когда ужасный стук в дверь гардеробной заставил его подняться. На ходу натянув панталоны, он бросился к двери и распахнул, ее.
– Пожар, милорд! – крикнул с порога запыхавшийся лакей, махнув рукой в сторону комнаты, где был заперт Биггинз. Из-под двери валил дым.
Сыпля ругательствами, Саймон схватил со столика ключи и отпер тлеющий замок. Пронзительный голос сыщика оглушил его, когда Саймон распахнул дверь, выпустив в коридор облако густого черного дыма и жара. Саймон почти ничего не видел. Отгоняя рукой дым и закашлявшись, он шагнул в комнату. Глаза тут же защипало. Прищурившись и отыскивая взглядом Биггинза, он ощупью пробирался к кровати.
Огонь, похоже, ограничивался горящей постелью. Саймону достаточно было беглого осмотра, чтобы оценить ситуацию. Судя по всему, пытаясь освободиться, сыщик повалил подсвечник. Огонь перекинулся на постель и полог и теперь полыхал рядом с Биггинзом. Истеричные вопли сыщика перекрывали крики слуг, которые бежали на помощь с ведрами воды и песка и обрушивали их на все вокруг, не обращая на него внимания.
Саймон отпер наручники, которыми Биггинз был прикован к столбику, и тут же рухнул на колени от удара цепями по голове. Поднимаясь в полный рост, он, словно собака, мотал головой в отчаянной попытке прояснить взгляд, затуманенный дымом и ударом. Это кровь бежит по его лицу?
Саймон снова тряхнул головой, протер глаза и, выругавшись, бросился за сыщиком, который исчез за густой завесой дыма. Саймон выскочил в коридор и налетел на двух лакеев, которые окатили его водой. Едва не поскользнувшись в лужах, разлившихся по вощеному полу, он ворвался в спальню. Там, в верхнем ящике шкафа, лежала пара заряженных пистолетов. Схватив их, Саймон помчался за сыщиком, который уже добрался до лестничной площадки и, звеня цепями, устремился вниз.
– Стой! – скомандовал Саймон.
Биггинз не остановился.
– Стой, тебе говорят! – крикнул Саймон.
Сыщик не подчинился, и Саймон выстрелил поверх его головы. Пуля от бронзового стенного подсвечника рикошетом отлетела в люстру, рассыпая по ступенькам подвески и свечи. Биггинз застыл, уставившись на дымящийся пистолет в руке Саймона.
– Ни с места, в следующий раз я не промахнусь, – предупредил Саймон, подходя ближе.
Наверху никто не обратил на разыгравшуюся сцену внимания. Слуги, сновавшие с ведрами воды и песка, были заняты тушением пожара. Где, черт возьми, Фелпс? На него не похоже, чтобы он не сообщал о своем местонахождении. Сейчас он бы очень пригодился, помог задержать Биггинза внизу. Но на помощь никто не шел.
Больная нога была помехой на узкой лестнице с мокрыми ступеньками. Саймон осторожно приближался к сыщику. Биггинз стоял неподвижно, пока Саймон почти не налетел на него, и затем снова размахнулся цепью наручников. Саймон увернулся, цепь на этот раз ударила его по плечу, но от удара, головокружения, застилавшей глаза крови и боли в поврежденном колене он потерял равновесие. Наручники, отскочив от руки Саймона, задели второй пистолет, и он выстрелил. Биггинз замер, потом схватился за грудь, упал навзничь и кубарем покатился по лестнице.
Саймон, спотыкаясь, спустился вниз и наклонился над безжизненным телом сыщика. Убил ли его выстрел или падение, не важно, но Биггинз был мертв.
– Проклятие! – взревел Саймон.
Положив на ступеньку пистолеты, он тяжело опустился рядом с трупом. Плакали его надежды освободить Дженны. Биггинз ему теперь не поможет. Обхватив окровавленную голову руками, Саймон сидел над коченеющим телом, пока в расползавшемся дыму не возникла тень.
Риджуэй.
– Я знал, что тебя нельзя оставлять наедине с этим негодяем, – сказал лейтенант. – Боже милостивый! Саймон, что ты наделал?!
– Я этого не хотел. – Голос Саймона дрогнул. – Хочешь верь, хочешь нет, но это произошло непреднамеренно. Я его честно предупредил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30