Станции Ангелов. Одинаковые цепочки явно «ненужных» ДНК были найдены у биологических видов на планетах, находящихся в световых годах друг от друга.
И в те времена, которые потом назвали Разрывом, когда Оортова Станция Ангелов была почти разрушена изучавшими ее учеными и контакт между неокрепшими колониями, разбросанными вокруг других звезд, был потерян почти на два века, исследования измененных Ангелами генных последовательностей продолжали идти полным ходом. Сделанные при этом открытия коренным образом изменили наши представления о человеческой ДНК, и не потребовалось много времени, чтобы проверить на людях некоторые из новых теорий. «Если бы я больше знал об этом раньше, – подумал Элиас, – возможно, все сложилось бы по-другому».
Он быстро понял, о чем говорит старик. Прималисты фактически создали Тренчера в генетической программе, которая должна была породить нового мессию – но мессию такого, который будет служить только нуждам религии прималистов.
Элиас в ужасе слушал Тренчера. В ужасе от того, что прималисты с ним сделали, в ужасе от того, что они преуспели в стольких отношениях.
– Я не захотел в этом участвовать, – говорил Тренчер. – И сказал им об этом. Они тоже не хотели меня отпускать, но они сделали нас слишком могущественными. Прималисты собирались убить всех нас, кроме одного, но мы восстали. Я восстал. Все это было очень давно, Элиас. Очень давно.
Больше трех веков назад, понял Элиас. Действительно, очень давно. Интересно, умрет старик когда-нибудь или так и будет существовать?
– Ты сказал «нас»?
– Конечно, нас, Элиас. Нас троих. Троих суперменов, и никого из нас прималисты не могли контролировать. – Весело поглядывая на Элиаса, старик снова отпил свой мятный чай, наслаждаясь смятением, ужасом на лице собеседника.
– Но меня они не выводили. Мы все были взрослые, все были солдаты, когда подверглись процедурам, которые сделали нас такими, какие мы есть.
– Это опасно, – заметил Тренчер. – Сколько вас сейчас осталось с этим даром? Говоришь, только ты? Жаль. Наверное, другие оказались недостаточно сильны телом или разумом, чтобы справиться с этим. Теперь прималисты охотятся и за тобой.
– Но они до сих пор тебя ищут?
– Конечно. Управлять мной они не могут, а для их планов я опасен.
– Что они планируют?
– Всякое. – Тренчер посмотрел на дождь, когда мимо порхнула птица, перелетая напоминающие пещеры промежутки между зданиями. – Посмотри на нее, Элиас. Ей-богу, прошли годы с тех пор, как я видел здесь, внизу, летящую птицу. Да и снаружи их осталось не так много. Портится среда.
– Что планируют прималисты? – настаивал Элиас.
– Узнаешь еще, Элиас. Лучше не мучай себя, пока не придет время. Мы все несем свою ношу, и твоя тяжелее, чем у многих.
Обеспокоенный Элиас отставил кружку в сторону.
– Ты говоришь о будущем?
Способность Тренчера к предвидению была необычайной, тогда как видения самого Элиаса были подобны выцветшим семейным фотографиям: блеклые образы такие расплывчатые, что они могли изображать почти что угодно. Тренчер видел гораздо больше. Старик точно знал, когда взглянуть в окно, понял Элиас: именно в тот момент, когда мимо полетит воробей, яростно молотя крошечными крыльями в неподвижном воздухе.
Затем Тренчер тяжело вздохнул.
– Я сказал тебе, что нас было трое. Вон был одним из двух других. Он придет к тебе скоро. Не слушай его, Элиас, что бы он ни говорил. Он могуществен и опасен. Он верит во все, чему его учили прималисты, и еще во многое.
Несколько минут старик молчал.
– Что-то плохое должно случиться, Элиас, – изрек он наконец. – Я скоро уйду, и мне нужно, чтобы ты сделал для меня кое-что. Ты согласен?
– Что-то плохое? Насколько плохое?
– Давай просто скажем, что меня не будет некоторое время. Я хочу, чтобы ты… я хочу, чтобы ты поступил как надо.
– Как?
– Как надо – когда придет время.
– Не понимаю.
– Когда придет время, – терпеливо повторил Тренчер, – ты поймешь, что делать.
Это была одна из их последних встреч. Однажды Элиас пришел и увидел, что половина квартала горит, внешняя стена обвалилась, открыв разрушенные квартиры.
Элиас вспомнил сейчас об этих событиях, подумал о них еще немного и пошел искать Холлиса.
Урсу
Утро выдалось недобрым.
Урсу проснулся от громового шума армии, расположившейся лагерем под городскими стенами. Несущихся оттуда криков и улюлюканья было достаточно, чтобы вселить страх в сердца всех горожан. Урсу являлся теперь мастером-на-служении, и вот уже три дня с тех пор, как бог заговорил с ним, юноша пытался отыскать какой-нибудь похожий случай в Книге Шекумпеха.
Он листал тяжелые, толстые страницы, изобилующие банальностями, но не нашел ничего хоть отдаленно похожего на ситуацию, в какой он сейчас оказался.
Книга Шекумпеха хранилась в подвале под хлевами, за ней смотрел пожилой секретарь по имени Турт. Урсу знал, что Турт ищет кого-то, кто захочет учиться искусствам, необходимым для изготовления новых экземпляров Книги, и, возможно, станет его преемником. Ибо во многих гражданских делах принимаемые решения основывались на изречениях, найденных в Книге Шекумпеха.
Урсу знал, что за пределами долины есть другие общины, также почитающие своих городских богов, и каждого бога так же ревностно, как Шекумпеха в Нубале. И что во многих из тех городов тоже хранятся свои Великие Книги. Но существовала только одна Книга Шекумпеха, так же как существовал только один город Нубала. Все мастера-на-служении были обязаны учить слова этой Книги наизусть, но чинить и заполнять нынешний экземпляр было делом Турта.
Страницы были тяжелые, переплет из тисненой кожи. Бумага изготавливалась вручную, лист за листом, самим Туртом. В основном Книга Шекумпеха состояла из рассказов о всех правителях Нубалы с момента основания города, то есть с начала Великого Холода, когда пришли льды. Но были также в ней повествования о великих героях Нубалы и о битвах, в которых они сражались. Басни, легенды и пророчества заполняли эти страницы.
Мысли Урсу постоянно возвращались к тому совершенно определенному знанию, которое дал ему бог. В тех странных полуобразах, как бы напоминающих слова, не было абсолютно никакой путаницы, никакого сомнения в том, что от него просят.
Но оставался вопрос, когда Урсу должен это сделать. Он ведь не мог просто скатиться по каменным ступеням, схватить идола и выскочить на свободу за городские стены. Отсутствие возможности объединилось с его собственным страхом, и юноша не мог не дрожать как в лихорадке, все время ожидая какого-то знака, хотя и не знал, будет ли когда-нибудь дан этот знак.
Итак, Урсу ждал, и чем дольше он ждал, тем труднее становилось ожидание. Но, несмотря ни на что, юноша по-прежнему мог рассуждать, мог использовать свой разум. Шекумпех показал ему мир, преданный огню и смерти, если Урсу не справится со своей задачей. Поэтому неудаче просто не было, не могло быть места. Юноша планировал свои действия, хотя очень сомневался в своей способности выполнить такую нереальную задачу.
Сквозь свист и улюлюканье врага послышались пронзительные крики, ближе к дому. Мех на спине и кончике морды Урсу встопорщился. Юноша сбежал по холодной каменной лестнице в Главный зал. Кругом царила суматоха. Снаружи, за распахнутыми настежь дверями, кричали и бегали мастера и послушники. Центром этой суматохи служил колодец прямо за входом. Вытаскивая ведра воды, все бежали с ними куда-то, словно пытались залить пламя. Урсу нерешительно пошел к дверям, чтобы помочь. Он по сей день помнил ту историю, что однажды рассказали старшие послушники, – о призраке девушки, Юэнден, который все еще обитает в колодце и утаскивает к себе неосторожных.
– Да тушите вы пожар! – закричал один из мастеров.
Тараторящие послушники пробежали мимо Урсу, и он стал озираться, пока не заметил охваченные огнем деревянные крыши стоящих напротив зданий.
Как ни быстро вытаскивали послушники ведра из колодца, было ясно, что никакой воды не хватит залить пламя и не дать пострадавшим зданиям сгореть дотла.
Нубалу построили во времена Ледяных Гигантов и хорошо подготовили к осаде. Но льды с тех пор отступили, и вместо них по долине потекла великая река, достаточно глубокая, чтобы армии завоевателей опасно близко подвозили по ней свое снаряжение.
Когда армия Зана еще только подходила, кто-то предупредил Городской Совет, поэтому хватило времени, чтобы запастись необходимыми припасами. Но эти огромные катапульты, которые швыряли пылающие снаряды через городские стены, были новшеством, которого древние зодчие Нубалы никак не могли предугадать.
– Иногда я думаю, что нам следует просто отдать им то, что они хотят, и плевать на традицию, – пробормотал голос возле Урсу. Юноша повернул голову и узнал длинное, печальное лицо Непунеха, до недавнего времени своего товарища-послушника. Урсу уставился на него, и вид у Непунеха стал виноватый.
– Я… прости. Я не то имел в виду, – поспешно залепетал он, в страхе прижимая уши. Непунех быстро убежал, и Урсу проводил его взглядом.
«Отдать им то, что они хотят», – размышлял юноша. Почему ему потребовалось столько времени, чтобы понять истинную цель Шекумпеха?
Зан хотел получить одно, и только одно: живое, бьющееся сердце Нубалы. А сущностью города, единственной вещью, удаление которой будет означать конец Нубалы, был сам Шекумпех.
– Хмм… – Турт почмокал длинными губами и одну за другой перевернул несколько огромных страниц Книги, ища самые последние записи. – Ага, вот. Армии Зана прибыли довольно мирно… ну, так мирно, как может прибыть любое войско потенциальных захватчиков. – Турт посмотрел на Урсу и черными когтями расчесал мех на своем удлиненном черепе.
Все тело Урсу ныло от бесконечного ношения воды, длившегося почти до заката. Конечно, этого не хватило, и все здания, стоящие напротив Дома Шекумпеха, сгорели дотла. Теперь были раненые, ждущие помощи Шекумпеха, а также умирающие. Было еще много погибших, чьи родственники захотят провести ритуал внедрения до наступления ночи.
– Ты все это уже знаешь, Урсу, – заметил Турт. – Почему сейчас решил освежить это в памяти?
– Это связано с тем, что сообщил мне Шекумпех, когда я стал мастером-на-служении, – ответил юноша, зная, что он может спрятаться за правдой, если будет правильно подбирать выражения. Турт снова почмокал губами и прекратил расспросы. Было бы очень невежливо и даже кощунственно допытываться о природе того глубоко личного разговора между богом и послушником.
– Что ж, как тут записано, генералы Зана отправили к нам парламентеров, якобы чтобы напомнить нам, что Зан – реинкарнация Фида, и потому Нубала является теперь частью империи Зана… везет же нам, – быстро бормотал Турт, водя пальцами по строчкам символов. – Естественно, будучи расой вонючих и ненасытных троглодитов, коими они являются, они сочли подобающим выдвинуть требования. Ну, чего еще ждать от этих ублюдков-южан. В общем, как все мы знаем, – при этом он поднял глаза, – они также потребовали, чтобы мы отдали им Шекумпеха, в соответствии с пророчествами Фида.
Пророчествами Фида? Фид был великим правителем до прихода снегов, одним из Первых Людей, кто стремился – и даже ненадолго преуспел в этом – объединить все города-народы, включая Нубалу. Незадолго до его смерти – в этом большинство Великих Книг разных городов были единодушны – коррупция и предательство разрушили его свободную империю изнутри. Большинство преданий также соглашались, что Фид предсказал на своем смертном одре, что он снова придет, дабы восстановить свою империю. Вдохновленный этим пророчеством, Зан повел успешную пока что кампанию по объединению раздробленных земель на противоположном берегу мира и недавно даже провозгласил себя реинкарнацией легендарного Фида. Если кто-нибудь в Нубале действительно верил ему, то немногие открыто признались бы в этом.
– Прелестно. – Турт покачал головой. – Однако прежде чем нас поймали в ловушку этой осадой, выяснилось, что армии Зана уже преуспели в краже богов других городов по всему известному миру. Возможно даже, что сейчас этот безумец планирует посягнуть на сам великий Бол.
– Но мы не отдадим Шекумпеха Зану? – спросил Урсу.
– Конечно, нет. Вдруг сюда снова вернется ледяная буря, а защитить нас будет некому? Мой дед частенько рассказывал мне, какой была жизнь в Нубале, когда он сам был мальчишкой. Он говорил, что, когда он ходил пописать, моча замерзала так быстро, что лед доходил до его деликатностей, едва он успевал начать.
Урсу улыбнулся. Турт всегда держался проще, чем другие старшие мастера.
– Но если им удастся войти в город и забрать Шекумпеха из…
– Следи за своей речью, юный мастер-на-служении! – перебил его Турт. – Шекумпех восторжествует, как всегда. Не так ли говорится в самой Великой Книге?
Урсу кивнул.
– Я надеюсь, у тебя нет сомнений, Урсу? – спросил старец. – Во времена войны и отчаяния это может быть простительно, но отнюдь не похвально.
Урсу постарался выглядеть уместно пристыженным. Турт вышел из-за низкого стола, на котором лежала Великая Книга, и положил руку ему на плечо.
– Все это дело с осадой довольно простое. Они хотят получить Шекумпеха, а мы не хотим его отдавать.
Урсу всмотрелся в широкие черные глаза старика.
– И все же, если они…
– Войдут в город? – Да.
– Тогда они…
– Все равно его заберут?
Урсу взглянул на вход в рабочую комнату Турта, освещенную бледным светом горящего сала. Там никого не было, но у юноши все равно осталось ощущение, будто каждое сказанное им слово как-то передается по всему Дому Шекумпеха.
– Возможно, – печально молвил Турт. – Быть может, даже неизбежно. – Он долгим взглядом посмотрел на Урсу. – И что же мы все станем делать тогда? – спросил старик.
– Я… не знаю, – осторожно ответил Урсу.
– Нет? – Уши Турта подергивались. – Жаль. Я-то надеялся, что тебе сообщили какие-нибудь идеи.
Ким
Ким вернулась к прежнему распорядку с гнетущей, как ей показалось, легкостью. Если бы не несколько новых – и по-настоящему горячих – ночных клубов, эта Станция Ангелов ничем не отличалась бы от ее родины за тысячи световых лет отсюда.
По конструкции Станция Ангелов представляла собой толстый тор с сингулярностью в центре кольца. Когда Ким только приобрела «Гоблина», ей пришлось заплатить наставнику за обучение пилотированию и потом – за удостоверение пилота. Наставница – женщина средних лет, в основное время работающая в одном из главных исследовательских отделов на этой Станции, – попыталась объяснить ей, как работают Ворота Ангелов. Единственным термином, прочно застрявшим в голове Ким, был фазовый переход – вроде того, когда вода при идеальных условиях внезапно становится льдом.
Та женщина сказала Ким, что сингулярность, насколько всем известно, работает по похожему принципу. Не черная дыра – черные дыры не имеют ни формы, подобной плоским дискам, ни отсутствия гравитации, – но у них есть некоторые общие свойства. Где-то внутри тора пространство и время вгоняют в управляемый фазовый переход, где законы физики работают по-иному, и это дает возможность перепрыгнуть с одного конца галактики на другой.
После этого возникало впечатление, что тебе нужно только знать, какие здесь бары получше, поскольку других развлечений, кроме выпивки, наркотиков и секса, практически не было.
Человеческая часть Станции Ангелов возводилась по окружности инопланетного тора, прикрепляясь к его внешней поверхности. В результате большая часть первоначальной Станции Ангелов была теперь скрыта сборными жилыми помещениями, лазаретами, переделанными топливными баками, где жили все, от экзобиологов до стриптизерш, а также стыковочными отсеками, военными казармами и герметизированными трубами, вьющимися через это все, как спагетти. А дальше маячили постоянные военные корабли, грузовые звездолеты дальнего действия с отполированными боками и тяжелой защитой вокруг корпуса и герметичные жилые помещения там, где раньше был только вакуум.
Сразу после разговора с Пирсом Ким направилась к Ступице. Долгое время назад эта часть Ступицы сама была тяжелым грузовым кораблем, но теперь он был постоянно приварен к тору Станции. Один перспективный антрепренер сообразил, что кто-то должен обеспечивать развлечения для нескольких тысяч человек, разбросанных по разным точкам Касперской системы. Когда расследование исчезновения первоначальной команды, проведенное по окончании Разрыва, завершилось пшиком, он выпотрошил весь этот грузовик и набил его барами, музыкой и кучей экзотических развлечений. Ким знала, что именно в Ступице у нее больше всего шансов найти Билла Линдона. Ее запас Книг был уже ниже того, с которым можно было чувствовать себя спокойно. Не просто каких-нибудь Книг, конечно, – особых Книг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
И в те времена, которые потом назвали Разрывом, когда Оортова Станция Ангелов была почти разрушена изучавшими ее учеными и контакт между неокрепшими колониями, разбросанными вокруг других звезд, был потерян почти на два века, исследования измененных Ангелами генных последовательностей продолжали идти полным ходом. Сделанные при этом открытия коренным образом изменили наши представления о человеческой ДНК, и не потребовалось много времени, чтобы проверить на людях некоторые из новых теорий. «Если бы я больше знал об этом раньше, – подумал Элиас, – возможно, все сложилось бы по-другому».
Он быстро понял, о чем говорит старик. Прималисты фактически создали Тренчера в генетической программе, которая должна была породить нового мессию – но мессию такого, который будет служить только нуждам религии прималистов.
Элиас в ужасе слушал Тренчера. В ужасе от того, что прималисты с ним сделали, в ужасе от того, что они преуспели в стольких отношениях.
– Я не захотел в этом участвовать, – говорил Тренчер. – И сказал им об этом. Они тоже не хотели меня отпускать, но они сделали нас слишком могущественными. Прималисты собирались убить всех нас, кроме одного, но мы восстали. Я восстал. Все это было очень давно, Элиас. Очень давно.
Больше трех веков назад, понял Элиас. Действительно, очень давно. Интересно, умрет старик когда-нибудь или так и будет существовать?
– Ты сказал «нас»?
– Конечно, нас, Элиас. Нас троих. Троих суперменов, и никого из нас прималисты не могли контролировать. – Весело поглядывая на Элиаса, старик снова отпил свой мятный чай, наслаждаясь смятением, ужасом на лице собеседника.
– Но меня они не выводили. Мы все были взрослые, все были солдаты, когда подверглись процедурам, которые сделали нас такими, какие мы есть.
– Это опасно, – заметил Тренчер. – Сколько вас сейчас осталось с этим даром? Говоришь, только ты? Жаль. Наверное, другие оказались недостаточно сильны телом или разумом, чтобы справиться с этим. Теперь прималисты охотятся и за тобой.
– Но они до сих пор тебя ищут?
– Конечно. Управлять мной они не могут, а для их планов я опасен.
– Что они планируют?
– Всякое. – Тренчер посмотрел на дождь, когда мимо порхнула птица, перелетая напоминающие пещеры промежутки между зданиями. – Посмотри на нее, Элиас. Ей-богу, прошли годы с тех пор, как я видел здесь, внизу, летящую птицу. Да и снаружи их осталось не так много. Портится среда.
– Что планируют прималисты? – настаивал Элиас.
– Узнаешь еще, Элиас. Лучше не мучай себя, пока не придет время. Мы все несем свою ношу, и твоя тяжелее, чем у многих.
Обеспокоенный Элиас отставил кружку в сторону.
– Ты говоришь о будущем?
Способность Тренчера к предвидению была необычайной, тогда как видения самого Элиаса были подобны выцветшим семейным фотографиям: блеклые образы такие расплывчатые, что они могли изображать почти что угодно. Тренчер видел гораздо больше. Старик точно знал, когда взглянуть в окно, понял Элиас: именно в тот момент, когда мимо полетит воробей, яростно молотя крошечными крыльями в неподвижном воздухе.
Затем Тренчер тяжело вздохнул.
– Я сказал тебе, что нас было трое. Вон был одним из двух других. Он придет к тебе скоро. Не слушай его, Элиас, что бы он ни говорил. Он могуществен и опасен. Он верит во все, чему его учили прималисты, и еще во многое.
Несколько минут старик молчал.
– Что-то плохое должно случиться, Элиас, – изрек он наконец. – Я скоро уйду, и мне нужно, чтобы ты сделал для меня кое-что. Ты согласен?
– Что-то плохое? Насколько плохое?
– Давай просто скажем, что меня не будет некоторое время. Я хочу, чтобы ты… я хочу, чтобы ты поступил как надо.
– Как?
– Как надо – когда придет время.
– Не понимаю.
– Когда придет время, – терпеливо повторил Тренчер, – ты поймешь, что делать.
Это была одна из их последних встреч. Однажды Элиас пришел и увидел, что половина квартала горит, внешняя стена обвалилась, открыв разрушенные квартиры.
Элиас вспомнил сейчас об этих событиях, подумал о них еще немного и пошел искать Холлиса.
Урсу
Утро выдалось недобрым.
Урсу проснулся от громового шума армии, расположившейся лагерем под городскими стенами. Несущихся оттуда криков и улюлюканья было достаточно, чтобы вселить страх в сердца всех горожан. Урсу являлся теперь мастером-на-служении, и вот уже три дня с тех пор, как бог заговорил с ним, юноша пытался отыскать какой-нибудь похожий случай в Книге Шекумпеха.
Он листал тяжелые, толстые страницы, изобилующие банальностями, но не нашел ничего хоть отдаленно похожего на ситуацию, в какой он сейчас оказался.
Книга Шекумпеха хранилась в подвале под хлевами, за ней смотрел пожилой секретарь по имени Турт. Урсу знал, что Турт ищет кого-то, кто захочет учиться искусствам, необходимым для изготовления новых экземпляров Книги, и, возможно, станет его преемником. Ибо во многих гражданских делах принимаемые решения основывались на изречениях, найденных в Книге Шекумпеха.
Урсу знал, что за пределами долины есть другие общины, также почитающие своих городских богов, и каждого бога так же ревностно, как Шекумпеха в Нубале. И что во многих из тех городов тоже хранятся свои Великие Книги. Но существовала только одна Книга Шекумпеха, так же как существовал только один город Нубала. Все мастера-на-служении были обязаны учить слова этой Книги наизусть, но чинить и заполнять нынешний экземпляр было делом Турта.
Страницы были тяжелые, переплет из тисненой кожи. Бумага изготавливалась вручную, лист за листом, самим Туртом. В основном Книга Шекумпеха состояла из рассказов о всех правителях Нубалы с момента основания города, то есть с начала Великого Холода, когда пришли льды. Но были также в ней повествования о великих героях Нубалы и о битвах, в которых они сражались. Басни, легенды и пророчества заполняли эти страницы.
Мысли Урсу постоянно возвращались к тому совершенно определенному знанию, которое дал ему бог. В тех странных полуобразах, как бы напоминающих слова, не было абсолютно никакой путаницы, никакого сомнения в том, что от него просят.
Но оставался вопрос, когда Урсу должен это сделать. Он ведь не мог просто скатиться по каменным ступеням, схватить идола и выскочить на свободу за городские стены. Отсутствие возможности объединилось с его собственным страхом, и юноша не мог не дрожать как в лихорадке, все время ожидая какого-то знака, хотя и не знал, будет ли когда-нибудь дан этот знак.
Итак, Урсу ждал, и чем дольше он ждал, тем труднее становилось ожидание. Но, несмотря ни на что, юноша по-прежнему мог рассуждать, мог использовать свой разум. Шекумпех показал ему мир, преданный огню и смерти, если Урсу не справится со своей задачей. Поэтому неудаче просто не было, не могло быть места. Юноша планировал свои действия, хотя очень сомневался в своей способности выполнить такую нереальную задачу.
Сквозь свист и улюлюканье врага послышались пронзительные крики, ближе к дому. Мех на спине и кончике морды Урсу встопорщился. Юноша сбежал по холодной каменной лестнице в Главный зал. Кругом царила суматоха. Снаружи, за распахнутыми настежь дверями, кричали и бегали мастера и послушники. Центром этой суматохи служил колодец прямо за входом. Вытаскивая ведра воды, все бежали с ними куда-то, словно пытались залить пламя. Урсу нерешительно пошел к дверям, чтобы помочь. Он по сей день помнил ту историю, что однажды рассказали старшие послушники, – о призраке девушки, Юэнден, который все еще обитает в колодце и утаскивает к себе неосторожных.
– Да тушите вы пожар! – закричал один из мастеров.
Тараторящие послушники пробежали мимо Урсу, и он стал озираться, пока не заметил охваченные огнем деревянные крыши стоящих напротив зданий.
Как ни быстро вытаскивали послушники ведра из колодца, было ясно, что никакой воды не хватит залить пламя и не дать пострадавшим зданиям сгореть дотла.
Нубалу построили во времена Ледяных Гигантов и хорошо подготовили к осаде. Но льды с тех пор отступили, и вместо них по долине потекла великая река, достаточно глубокая, чтобы армии завоевателей опасно близко подвозили по ней свое снаряжение.
Когда армия Зана еще только подходила, кто-то предупредил Городской Совет, поэтому хватило времени, чтобы запастись необходимыми припасами. Но эти огромные катапульты, которые швыряли пылающие снаряды через городские стены, были новшеством, которого древние зодчие Нубалы никак не могли предугадать.
– Иногда я думаю, что нам следует просто отдать им то, что они хотят, и плевать на традицию, – пробормотал голос возле Урсу. Юноша повернул голову и узнал длинное, печальное лицо Непунеха, до недавнего времени своего товарища-послушника. Урсу уставился на него, и вид у Непунеха стал виноватый.
– Я… прости. Я не то имел в виду, – поспешно залепетал он, в страхе прижимая уши. Непунех быстро убежал, и Урсу проводил его взглядом.
«Отдать им то, что они хотят», – размышлял юноша. Почему ему потребовалось столько времени, чтобы понять истинную цель Шекумпеха?
Зан хотел получить одно, и только одно: живое, бьющееся сердце Нубалы. А сущностью города, единственной вещью, удаление которой будет означать конец Нубалы, был сам Шекумпех.
– Хмм… – Турт почмокал длинными губами и одну за другой перевернул несколько огромных страниц Книги, ища самые последние записи. – Ага, вот. Армии Зана прибыли довольно мирно… ну, так мирно, как может прибыть любое войско потенциальных захватчиков. – Турт посмотрел на Урсу и черными когтями расчесал мех на своем удлиненном черепе.
Все тело Урсу ныло от бесконечного ношения воды, длившегося почти до заката. Конечно, этого не хватило, и все здания, стоящие напротив Дома Шекумпеха, сгорели дотла. Теперь были раненые, ждущие помощи Шекумпеха, а также умирающие. Было еще много погибших, чьи родственники захотят провести ритуал внедрения до наступления ночи.
– Ты все это уже знаешь, Урсу, – заметил Турт. – Почему сейчас решил освежить это в памяти?
– Это связано с тем, что сообщил мне Шекумпех, когда я стал мастером-на-служении, – ответил юноша, зная, что он может спрятаться за правдой, если будет правильно подбирать выражения. Турт снова почмокал губами и прекратил расспросы. Было бы очень невежливо и даже кощунственно допытываться о природе того глубоко личного разговора между богом и послушником.
– Что ж, как тут записано, генералы Зана отправили к нам парламентеров, якобы чтобы напомнить нам, что Зан – реинкарнация Фида, и потому Нубала является теперь частью империи Зана… везет же нам, – быстро бормотал Турт, водя пальцами по строчкам символов. – Естественно, будучи расой вонючих и ненасытных троглодитов, коими они являются, они сочли подобающим выдвинуть требования. Ну, чего еще ждать от этих ублюдков-южан. В общем, как все мы знаем, – при этом он поднял глаза, – они также потребовали, чтобы мы отдали им Шекумпеха, в соответствии с пророчествами Фида.
Пророчествами Фида? Фид был великим правителем до прихода снегов, одним из Первых Людей, кто стремился – и даже ненадолго преуспел в этом – объединить все города-народы, включая Нубалу. Незадолго до его смерти – в этом большинство Великих Книг разных городов были единодушны – коррупция и предательство разрушили его свободную империю изнутри. Большинство преданий также соглашались, что Фид предсказал на своем смертном одре, что он снова придет, дабы восстановить свою империю. Вдохновленный этим пророчеством, Зан повел успешную пока что кампанию по объединению раздробленных земель на противоположном берегу мира и недавно даже провозгласил себя реинкарнацией легендарного Фида. Если кто-нибудь в Нубале действительно верил ему, то немногие открыто признались бы в этом.
– Прелестно. – Турт покачал головой. – Однако прежде чем нас поймали в ловушку этой осадой, выяснилось, что армии Зана уже преуспели в краже богов других городов по всему известному миру. Возможно даже, что сейчас этот безумец планирует посягнуть на сам великий Бол.
– Но мы не отдадим Шекумпеха Зану? – спросил Урсу.
– Конечно, нет. Вдруг сюда снова вернется ледяная буря, а защитить нас будет некому? Мой дед частенько рассказывал мне, какой была жизнь в Нубале, когда он сам был мальчишкой. Он говорил, что, когда он ходил пописать, моча замерзала так быстро, что лед доходил до его деликатностей, едва он успевал начать.
Урсу улыбнулся. Турт всегда держался проще, чем другие старшие мастера.
– Но если им удастся войти в город и забрать Шекумпеха из…
– Следи за своей речью, юный мастер-на-служении! – перебил его Турт. – Шекумпех восторжествует, как всегда. Не так ли говорится в самой Великой Книге?
Урсу кивнул.
– Я надеюсь, у тебя нет сомнений, Урсу? – спросил старец. – Во времена войны и отчаяния это может быть простительно, но отнюдь не похвально.
Урсу постарался выглядеть уместно пристыженным. Турт вышел из-за низкого стола, на котором лежала Великая Книга, и положил руку ему на плечо.
– Все это дело с осадой довольно простое. Они хотят получить Шекумпеха, а мы не хотим его отдавать.
Урсу всмотрелся в широкие черные глаза старика.
– И все же, если они…
– Войдут в город? – Да.
– Тогда они…
– Все равно его заберут?
Урсу взглянул на вход в рабочую комнату Турта, освещенную бледным светом горящего сала. Там никого не было, но у юноши все равно осталось ощущение, будто каждое сказанное им слово как-то передается по всему Дому Шекумпеха.
– Возможно, – печально молвил Турт. – Быть может, даже неизбежно. – Он долгим взглядом посмотрел на Урсу. – И что же мы все станем делать тогда? – спросил старик.
– Я… не знаю, – осторожно ответил Урсу.
– Нет? – Уши Турта подергивались. – Жаль. Я-то надеялся, что тебе сообщили какие-нибудь идеи.
Ким
Ким вернулась к прежнему распорядку с гнетущей, как ей показалось, легкостью. Если бы не несколько новых – и по-настоящему горячих – ночных клубов, эта Станция Ангелов ничем не отличалась бы от ее родины за тысячи световых лет отсюда.
По конструкции Станция Ангелов представляла собой толстый тор с сингулярностью в центре кольца. Когда Ким только приобрела «Гоблина», ей пришлось заплатить наставнику за обучение пилотированию и потом – за удостоверение пилота. Наставница – женщина средних лет, в основное время работающая в одном из главных исследовательских отделов на этой Станции, – попыталась объяснить ей, как работают Ворота Ангелов. Единственным термином, прочно застрявшим в голове Ким, был фазовый переход – вроде того, когда вода при идеальных условиях внезапно становится льдом.
Та женщина сказала Ким, что сингулярность, насколько всем известно, работает по похожему принципу. Не черная дыра – черные дыры не имеют ни формы, подобной плоским дискам, ни отсутствия гравитации, – но у них есть некоторые общие свойства. Где-то внутри тора пространство и время вгоняют в управляемый фазовый переход, где законы физики работают по-иному, и это дает возможность перепрыгнуть с одного конца галактики на другой.
После этого возникало впечатление, что тебе нужно только знать, какие здесь бары получше, поскольку других развлечений, кроме выпивки, наркотиков и секса, практически не было.
Человеческая часть Станции Ангелов возводилась по окружности инопланетного тора, прикрепляясь к его внешней поверхности. В результате большая часть первоначальной Станции Ангелов была теперь скрыта сборными жилыми помещениями, лазаретами, переделанными топливными баками, где жили все, от экзобиологов до стриптизерш, а также стыковочными отсеками, военными казармами и герметизированными трубами, вьющимися через это все, как спагетти. А дальше маячили постоянные военные корабли, грузовые звездолеты дальнего действия с отполированными боками и тяжелой защитой вокруг корпуса и герметичные жилые помещения там, где раньше был только вакуум.
Сразу после разговора с Пирсом Ким направилась к Ступице. Долгое время назад эта часть Ступицы сама была тяжелым грузовым кораблем, но теперь он был постоянно приварен к тору Станции. Один перспективный антрепренер сообразил, что кто-то должен обеспечивать развлечения для нескольких тысяч человек, разбросанных по разным точкам Касперской системы. Когда расследование исчезновения первоначальной команды, проведенное по окончании Разрыва, завершилось пшиком, он выпотрошил весь этот грузовик и набил его барами, музыкой и кучей экзотических развлечений. Ким знала, что именно в Ступице у нее больше всего шансов найти Билла Линдона. Ее запас Книг был уже ниже того, с которым можно было чувствовать себя спокойно. Не просто каких-нибудь Книг, конечно, – особых Книг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42