Пилот сонно сел рядом с костром. Он взглянул на небо, где меж звезд то и дело зажигались и гасли маленькие огоньки космических кораблей. Опуская глаза обратно и отирая рукой лицо, он взял протянутую сержантом, уже открытую бутылку. При виде бутылки пилот заметно оживился. Еще бы, им в армии почти всю жизнь запрещают брать в рот даже каплю. Редко когда во флоте представляется случай пропустить граммов сто, а тут такие выходные подвернулись!
– За удачное сафари, – предложил сержант.
Они стукнули друг о дружку свои бутылки и одновременно запрокинули их. За встречу они уже пили сегодня и за армию, и за флот, и за конфедерацию человекообразных тоже. Так что сейчас на очереди стояло веселое воскресенье, полное охоты, а такой день всегда нужно обмывать заранее.
Но яркий голубовато-зеленый свет заставил сержанта поднять глаза. Перед ним, в воздухе, висел кто-то и светился.
– Ты еще кто? – сердито спросил его сержант.
– Я? – удивился светящийся пришелец, – да я в общем-то привидение.
– Ну вот, допился, – вслух произнес сержант.
– Да нет, это не вы допились, это вы меня видите. Я тут раньше участковым работал.
– Участковым? – переспросил сержант.
Покосившись на привидение, пилот достал стерилизатор и синим лучом продезинфицировал его.
– Да идите вы к черту со своими мерами предосторожности! – обиделся призрак, которому это явно было неприятно.
– Тогда перестань светиться, – икнул пилот.
– Подожди, подожди, хватит его дезинфицировать, – вмешался сержант.
– Я, товарищ сержант, вот с каким вопросом, – начал было участковый.
– Я тебе не товарищ! – погрозил ему кулаком сержант, – товарищей себе вон там поищи, – показал он в сторону подвала, – а к нам в компанию нечего набиваться! Ясно?!
Призрак тут же вытянулся по стойке смирно и начал докладывать:
– Интересуюсь вопросом отправки меня в ближайший галактический зоопарк, сэр.
– Куда, куда? – удивились оба, сидевшие у костра. Впервые они видели, что кто-то сам хочет попасть в зоопарк.
От удивления пилот снова простерилизовал висящее перед ним приведение.
– Э, нет! – сказал сержант, – еще корабль из-за тебя гонять, делать нам больше нечего, давай, проваливай отсюда.
– Мы такими делами сейчас не занимаемся, – поддержал его пилот.
– А жаль, – вздохнул призрак и исчез.
Вдалеке, в лунном свете, поднимая пыль, пробежала шайка синих и лысых уродов с выпученными глазами. Пилот смотрел на них с пьяным удивлением. Первый раз он видел толпу таких синих и таких лысых, да еще и бегущих сплошной кучей. Сержант же при виде их сплюнул и сходил в корабль за штурмовым крупноколиберным лучеметом.
Ровно через десять минут толпа уродов снова пробежала мимо них, что-то крича, размахивая синими руками и палками. Глаза их сияли во тьме, как сто фонарей. А за ними, взрывая песок, неслось что-то здоровое. Очевидно они его разбудили. Кому понравится, если ночью по нему пробежит такая толпа?
Сержант схватил пулемет и запустил им вдогонку толстенным лучом.
– Тьфу, – опять сплюнул он, – вот собаки, каждую ночь они тут спокойствие баломутят.
– А ты не пытался эту шайку разогнать?
– Как же, разгонишь их тут! Я над этой проблемой уже второй год убиваюсь. Даже оружие не помогает. Бегают, и все тут.
– Тогда спать пойдем лучше в корабль, – сказал пилот.
Ночь прошла относительно тихо, если не считать того, что кто-то несколько раз пытался прогрызть дыру в трюме корабля. Но защитное устройство било его током и он, матерясь, уползал обратно, в нору. Еще раз пятнадцать пробежала шайка синих и лысых злодеев, поднимая в пустыне гомон и тучи песка.
Светало.
Из отстойника потянулась очередь тварей, которые шли разыскивать завтрак. За ними оттуда выполз густой тухлый и желтый туман.
Вылезая из корабля, сержант потянулся. Увидев туман над отстойником, он выхватил бластер и пустил в него пару импульсов. Туман тут же улетел, чертыхаясь и ругаясь матом.
– Я буду жаловаться! – кричала, удаляясь, вонючая туча.
– Сколько угодно, – добродушно ответил ей сержант, засовывая бластер обратно, в кобуру.
За сержантом вышел и пилот, держа в руках визорное устройство. Лучи солнца легли на песок. Красные и слабые, они начали рассеивать мрак.
Пилот приложил визор к глазам, отыскивая свой истребитель Истребитель так и лежал на борту, зарывшись носом в песок. Но тут на него, с разбега, налетела шайка синих и лысых, тех, что „баломутили спокойствие“ нынешней ночью. В лучах рассвета замелькали плоские челюсти.
– Эй! Стой! Что вы делаете, гады! – закричал пилот, но было поздно.
Надулись животы и истребитель исчез.
Пилот растерянно оглянулся на сержанта. Тот взял у него визор и взглянул на место преступления.
– Все, – прокоментировал сержант, – крышка твоему истребителю.
– Но… – заикнулся пилот.
Сержант оторвался от визора и развел руками:
– Съели. И не хватайся за оружие, стрелять уже бесполезно.
– Свиньи! Гады! Ублюдки! – ругался пилот.
Сержант сочувственно положил ему руку на плечо.
Мимо них по песку кто-то прополз, остановился, показал им весь в бородавках зеленый язык и издал звук, похожий на „бе-бе-бе“, при этом язык его болтался, как тряпка, из стороны в сторону. Но отполз он после этой шутки недалеко. Из песка высунулась пасть, заглотнула его и аппетитно чмокнула.
Донеслось призывное пищание, и сержант убежал на этот сигнал. Добравшись до центрзала, он погасил на пульте управления два мигающих красных сигнала. Его вызывали на связь, вызывала центральная база Австралии.
– Седьмой патруль слушает базу, – сказал сержант.
На видеоэкране связи появилось изображение базы.
– Привет, седьмой, это центр. Ну, что у тебя там?
– Да все нормально, – пожал плечами сержант.
– Ох сержант, сержант, прикрываешь приятеля? Того, что потерпел крушение.
Делать было нечего, на базе все уже знали, надо было признаваться.
– Да, я тут подобрал нашего пилота, а вы-то как про это узнали?
– Сейчас расскажу, – ответили ему с базы, – только пока ты прикрываешь истребителя, нам приходится закрывать твою задницу, сержант.
– С меня причитается, – заверил базу сержант.
– О’кей. Теперь к делу. У тебя там армейский истребитель должен лежать, раз ты пилота подобрал. Так?
– Так, но… – возмутился сержант.
– Погоди, сержант, там преступление готовится. Только что мы ненадолго открывали защитное поле и к нам успел долететь Беззубый. Он говорит, что этой ночью подслушал разговор. И как ты думаешь, чей?
– Ну чей?
– У тебя там есть мутант по кличке Мягкая Голова, в прошлом опасный рецидивист. Жрал технику, катался на аппаратах темпоральной переброски. Не один раз был в зоне наказания.
– Ну это все так, – подтвердил сержант, – но он же отсидел.
– Этой ночью он провоцировал съедание боевой техники, подбивая на это одну из местных банд.
– Ты мне дашь слово вставить? – взмахнул руками сержант.
– Давай, – ответили ему с базы.
– Ну так вот, этот истребитель давно уже съели, и я пытаюсь тебя об этом уведомить с начала нашей беседы.
– Надо же! Ну тогда состав преступления налицо, бери их.
– Кого бери?! – взмолился сержант, – этот истребитель весь квартал жрал, а я их тут ищи всех! Эту машину все-равно бы съели!
– Ладно, тогда бери как зачинщика и главаря Мягкую Голову. На этот раз ему не отвертеться. Это его рук дело.
– И что ему будет? – криво улыбнувшись поинтересовался сержант.
– На этот раз, за бандитизм – демонтажная камера, как пить дать.
Лицо сержанта тут же повеселело.
– Хорошо, отправляемся его брать.
– Мы ждем тебя, сержант.
– Окей, ждите.
Экран связи погас. Сержант постоял возле него с минуту, шумно выдохнул и со всей силы закричал:
– Тревога! Выкатывай боевой флаер! Пилот! Пилот, ты где, мать твою!
Двухместный, скоростной, боевой флаер, завращал сиренами и крутя верхним разворотом огромного лучемета, рванул в направлении подвала.
– Ну, сейчас такой шухер начнется, – повернулся сержант к пилоту.
6
Машина носом пробила стену подвала и вошла внутрь всей передней частью. Моментально убрали колпак кабины и из-под него показались дула двух бластеров.
– Не с места! – страшным голосом заорал сержант.
Но в подвале играли в карты только Бритый и Циклоп. Они, не успев спрятать карт, испуганно уставились на флаер и оружие, торчащее из его кабины.
– Живо говори, где Мягкая Голова?!
– Не знаем мы, – снова свалился на пол страх Циклопа.
– Мы здесь не причем, – запищал Бритый, – он упер у нас последнюю железяку и слинял ночью!
Флаер, покачиваясь, начал медленно выползать из подвала задним ходом.
– Ладно, а вы у меня смотрите, – показал кулак сержант Бритому и одноглазому, – о, да я вижу вы опять в катры резались.
Am! – проглотил Бритый колоду, чтобы не отдавать сержанту.
– Ну, я с вами потом разберусь, – пообещал тот.
Выйдя из подвала, флаер развернулся на одном месте и понесся над пустыней.
На песке, были отчетливо видны следы конечностей Мягкой Головы. Машина, надрывно свистя двигателями, набирала скорость.
Тем временем, Мягкая Голова, жадно грыз украденную им ночью железяку, сидя на песке. Железяка была вкусная и отпускать он ее не хотел, но вдали, над землей показалась маленькая блестящая точка. Предмет очень напоминал железо по своему блеску. От жадности Мягкая Голова глотнул. Блестящая точка быстро приближалась.
Поняв, что это летит, Мягкая Голова подавился своей железякой и нырнул с головой в песок.
Стреляя из всего оружия, которое было на борту, флаер пронесся мимо.
Мягкая Голова выскочил из песка и бросился бежать в противоположную сторону. Да так бежать, что все его руки и ноги представляли из себя мелькающие в воздухе круги. Флаер сделал мертвую петлю и понесся вдогонку. Выли сирены и двигатели летающей машины, вздымался песок.
– Гарпун! Выдвигай гарпун! – прокричал сержант.
Из правой носовой части флаера выехало гарпунное устройство.
– Стреляй!
Пилот навел устройство и нажал на кнопку спуска. Гарпун пронзительно визгнул, увлекая за собой многометровый трос. Но Мягкая Голова нырнул в песок снова, продолжая удирать под ним, оставляя на поверхности перекопанные песчанные сугробы. Гарпун ударил в песок.
– Отцепляй, не попали!
Трос отлетел от флаера. Из установки выдвинулся новый гарпун.
– Снижайся, – крикнул пилот, – так я не попаду!
Мягкая Голова замучился бежать под песком и выскочил наружу. Флаер снизился, стукнул днищем о камень.
– Куда ему стрелять? Я только один зад вижу, – спросил пилот, не отпуская прицела.
– В него и стреляй! Лучше не придумаешь!
Гарпун снова взвизгнул. Мягкая Голова подпрыгнул от боли, завертелся на месте, откусил зубами трос и опять принялся удирать. Средь песка то и дело мелькала его задница с воткнутым в нее гарпуном.
– Замени гарпун на сеть! – посоветовал сержант, – гарпуном мы его не возьмем!;
– Ты жми, жми, давай, отрывается! – ответил ему пилот.
– Никуда он не денется, – успокоил его сержант.
Мягкая Голова уже устал бегать, то и дело меняя направление. Машина настигала его. Устройство выплюнуло пучок синтетической сети.
Мягкая Голова задергался, пытаясь вырваться и запутываясь все больше и больше. Как он ни старался, сделать ничего не мог.
Из подвала высовывались все новые и новые любопытные глаза. Флаер возвращался, и под его бортом, в сети, как в авоське, болтался свежепойманный.
– Поделом тебе, скотина! – раздавались крики из подвала, – не будешь больше наше железо воровать, гад! – хрюкали множество хоботов.
Флаер пивис на месте, возле корабля. Сержант с пилотом, отцепив сеть, потащили ее в трюм, то и дело пиная ногами по дороге. Затащив сеть, они вышли из трюма, отряхивая перчатки и одежду, довольные собой. Сержант залез во флаер, вытащил оттуда свеженькую бутылку, которую они тут же распили. После чего полезли в корабль.
На площадке подъемника сержант вспомнил, что оставил флаер болтаться наруже. Он спрыгнул и побежал загонять и его в трюм.
Наконец добравшись до пульта управления, сержант включил связь, вызывая базу.
– Это седьмой говорит, эй, меня там слышат?
– Слышат седьмого, – ответил сержанту экран.
– Ну что, парни, я его взял.
– Хорошо, сержант, тащи его сюда.
– Тащу, тащу.
Задвинув люк, корабль начал тяжело подниматься, разгоняя по стартплощадке метель песка. Из трюма его доносились крики и писк Мягкой Головы. Но вот он умолк, очевидно автоматике корабля надоели его писки, она треснула его чем-нибудь тяжелым по мягкому затылку, и теперь он собирает мозги в кучу, дабы начать вопить снова.
Сразу же, по прибытии, двое роботов извлекли преступника из сети и поволокли Мягкую Голову в лабораторию. Андроиды бесцеремонно сложили его в несколько раз и запихали в камеру аппарата, отдаленно напоминающего стиральную машину. Один из роботов привел механизм в действие.
В лабораторию вошел сержант, с ним пришел и техник. В аппарате, вместо Мягкой Головы, мелькала сплошная масса, из которой появлялись то руки, то ноги, то глаза. Сержант еле сдерживал смех. Техник же был мрачен как туча. Его процессы наказания больше не развлекали.
Аппарат встал, коротко помигав разноцветными огоньками. Крышку открыли, но каша, которая была в камере тут же возмутилась:
– Я протестую! Это дискриминация! – орал жидко-образный Мягкая Голова.
– Закрывай обратно, – буркнул техник.
Роботы тотчас исполнили его приказание и снова пустили механизм. Теперь в аппарате ничего интересного не было, каша и каша, а точнее слизеобразное вещество.
Аппарат снова встал. Содержание его камеры налили в пластиковую канистру. Сержант взял ее, одобрительно по ней, похлопав и хорошенько взболтав содержимое, поставил на пол. Но канистра у его ног заерзала, а из ее горлышка высунулся глаз. Канистра качнулась и упала на пол. Каша, вытекшая из нее, посмотрела на сержанта и техника, обругала их на чем свет стоит, прогрызла дыру в стене и бросилась улепетывать по песку, прочь от лабораторий, нецензурно ругаясь.
– Стреляй! Уйдет! – подпрыгнул техник.
Сержант выхватил бластер и начал палить, держа его обеими руками. Посреди убегающей лужи образовалась шипящая дыра, и желеобразный Мягкая Голова стал ругаться громче и нецензурнее. Сержант еще раз выстрелил.
Убрав оружие сержант взял со стола лаборатории небольшую коробку, совок для мусора и отправился собирать то, что осталось от сбежавшего бандита. Аккуратно сгреб пепел в коробку и разровнял его пальцем.
В ответ на это из пепла послышалось матерное слово, за ним еще одно.
Сержант открыл шлем и плюнул в коробку с пеплом.
– Чего харкаешь! Чего харкаешь! – донеслось оттуда.
Сержант удивился, скорчил злорадную ухмылку, извлек из-за пояса плазменную зажигалку и острием языка плазмы начал равномерно нарезать пепел кусочками. Коробка запрыгала в его руках; но вскоре угомонилась.
– Надо же, заткнулся, – и с этими словами сержант плюнул в нее еще раз.
– Нуты! – раздалось из коробки.
На этот раз сержант не выдержал. Он страшно заорал, подкинул коробку вверх и в прыжке, что было силы, нанес по ней смертельный даже для слона удар ногой. Тысячи черных пылинок разлетелись по ветру, а вместе с ними и тясячи матерных слов.
* * *
Уже было поздно. Нужно возвращаться. Сержанту нелегко было отпускать пилота после стольких лет разлуки. Но что поделаешь. Самого его ждала каторжная работа. На рассвете прибегут строители. Нужно обеспечить полную безопасность им, их технике, смотреть в оба, не смыкая глаз, что бы не было съедено дорогостоящее оборудование.
Прощаясь, сержант, незаметно сунул пилоту пластиковую бутылку, и тот, незаметно успел спрятать ее под форму.
Последний раз махнув отлетающему шаттлу, уносящему пилота к начальству, сержант побежал к своему кораблю.
„Бог знает, что успели натворить эти уроды за время моего отсутствия“? – думал он.
7
Было далеко за полночь, когда над резервацией появились огни корабля сержанта. Он повис над стартплощадкой, разворачиваясь с креном на корму, выпуская шасси.
Увидев огни, шайка синих и лысых прекратила бегать и притаилась за одним из песчанных холмов.
Корабль опустился, но его огни и прожектора не гасли. Казалось, день пришел на стартплощадку. Прожектора и фары корабля сделали из нее сплошное светящееся пятно, посреди черной земной ночи. Вертящиеся корабельные сирены бросали яркие отсветы на дальние барханы.
В ярком свете были видны, передвигающиеся по площадке железные многорукие создания, издающие то и дело странные звуки и мигающие маленькими огоньками. Между ними часто мелькала фигура сержанта, отдающего приказания. Андроиды, руководимые сержантом, монтировали подсветку площадки для безопасной посадки летающих средств в полумраке рассвета.
Слепящий свет вспугнул банду синих и лысых, и они понеслись по холмам, прочь от корабля, сверкая в отблесках сирен своими лысинами. Далеко, почти на линии горизонта они снова затаились.
1 2 3 4
– За удачное сафари, – предложил сержант.
Они стукнули друг о дружку свои бутылки и одновременно запрокинули их. За встречу они уже пили сегодня и за армию, и за флот, и за конфедерацию человекообразных тоже. Так что сейчас на очереди стояло веселое воскресенье, полное охоты, а такой день всегда нужно обмывать заранее.
Но яркий голубовато-зеленый свет заставил сержанта поднять глаза. Перед ним, в воздухе, висел кто-то и светился.
– Ты еще кто? – сердито спросил его сержант.
– Я? – удивился светящийся пришелец, – да я в общем-то привидение.
– Ну вот, допился, – вслух произнес сержант.
– Да нет, это не вы допились, это вы меня видите. Я тут раньше участковым работал.
– Участковым? – переспросил сержант.
Покосившись на привидение, пилот достал стерилизатор и синим лучом продезинфицировал его.
– Да идите вы к черту со своими мерами предосторожности! – обиделся призрак, которому это явно было неприятно.
– Тогда перестань светиться, – икнул пилот.
– Подожди, подожди, хватит его дезинфицировать, – вмешался сержант.
– Я, товарищ сержант, вот с каким вопросом, – начал было участковый.
– Я тебе не товарищ! – погрозил ему кулаком сержант, – товарищей себе вон там поищи, – показал он в сторону подвала, – а к нам в компанию нечего набиваться! Ясно?!
Призрак тут же вытянулся по стойке смирно и начал докладывать:
– Интересуюсь вопросом отправки меня в ближайший галактический зоопарк, сэр.
– Куда, куда? – удивились оба, сидевшие у костра. Впервые они видели, что кто-то сам хочет попасть в зоопарк.
От удивления пилот снова простерилизовал висящее перед ним приведение.
– Э, нет! – сказал сержант, – еще корабль из-за тебя гонять, делать нам больше нечего, давай, проваливай отсюда.
– Мы такими делами сейчас не занимаемся, – поддержал его пилот.
– А жаль, – вздохнул призрак и исчез.
Вдалеке, в лунном свете, поднимая пыль, пробежала шайка синих и лысых уродов с выпученными глазами. Пилот смотрел на них с пьяным удивлением. Первый раз он видел толпу таких синих и таких лысых, да еще и бегущих сплошной кучей. Сержант же при виде их сплюнул и сходил в корабль за штурмовым крупноколиберным лучеметом.
Ровно через десять минут толпа уродов снова пробежала мимо них, что-то крича, размахивая синими руками и палками. Глаза их сияли во тьме, как сто фонарей. А за ними, взрывая песок, неслось что-то здоровое. Очевидно они его разбудили. Кому понравится, если ночью по нему пробежит такая толпа?
Сержант схватил пулемет и запустил им вдогонку толстенным лучом.
– Тьфу, – опять сплюнул он, – вот собаки, каждую ночь они тут спокойствие баломутят.
– А ты не пытался эту шайку разогнать?
– Как же, разгонишь их тут! Я над этой проблемой уже второй год убиваюсь. Даже оружие не помогает. Бегают, и все тут.
– Тогда спать пойдем лучше в корабль, – сказал пилот.
Ночь прошла относительно тихо, если не считать того, что кто-то несколько раз пытался прогрызть дыру в трюме корабля. Но защитное устройство било его током и он, матерясь, уползал обратно, в нору. Еще раз пятнадцать пробежала шайка синих и лысых злодеев, поднимая в пустыне гомон и тучи песка.
Светало.
Из отстойника потянулась очередь тварей, которые шли разыскивать завтрак. За ними оттуда выполз густой тухлый и желтый туман.
Вылезая из корабля, сержант потянулся. Увидев туман над отстойником, он выхватил бластер и пустил в него пару импульсов. Туман тут же улетел, чертыхаясь и ругаясь матом.
– Я буду жаловаться! – кричала, удаляясь, вонючая туча.
– Сколько угодно, – добродушно ответил ей сержант, засовывая бластер обратно, в кобуру.
За сержантом вышел и пилот, держа в руках визорное устройство. Лучи солнца легли на песок. Красные и слабые, они начали рассеивать мрак.
Пилот приложил визор к глазам, отыскивая свой истребитель Истребитель так и лежал на борту, зарывшись носом в песок. Но тут на него, с разбега, налетела шайка синих и лысых, тех, что „баломутили спокойствие“ нынешней ночью. В лучах рассвета замелькали плоские челюсти.
– Эй! Стой! Что вы делаете, гады! – закричал пилот, но было поздно.
Надулись животы и истребитель исчез.
Пилот растерянно оглянулся на сержанта. Тот взял у него визор и взглянул на место преступления.
– Все, – прокоментировал сержант, – крышка твоему истребителю.
– Но… – заикнулся пилот.
Сержант оторвался от визора и развел руками:
– Съели. И не хватайся за оружие, стрелять уже бесполезно.
– Свиньи! Гады! Ублюдки! – ругался пилот.
Сержант сочувственно положил ему руку на плечо.
Мимо них по песку кто-то прополз, остановился, показал им весь в бородавках зеленый язык и издал звук, похожий на „бе-бе-бе“, при этом язык его болтался, как тряпка, из стороны в сторону. Но отполз он после этой шутки недалеко. Из песка высунулась пасть, заглотнула его и аппетитно чмокнула.
Донеслось призывное пищание, и сержант убежал на этот сигнал. Добравшись до центрзала, он погасил на пульте управления два мигающих красных сигнала. Его вызывали на связь, вызывала центральная база Австралии.
– Седьмой патруль слушает базу, – сказал сержант.
На видеоэкране связи появилось изображение базы.
– Привет, седьмой, это центр. Ну, что у тебя там?
– Да все нормально, – пожал плечами сержант.
– Ох сержант, сержант, прикрываешь приятеля? Того, что потерпел крушение.
Делать было нечего, на базе все уже знали, надо было признаваться.
– Да, я тут подобрал нашего пилота, а вы-то как про это узнали?
– Сейчас расскажу, – ответили ему с базы, – только пока ты прикрываешь истребителя, нам приходится закрывать твою задницу, сержант.
– С меня причитается, – заверил базу сержант.
– О’кей. Теперь к делу. У тебя там армейский истребитель должен лежать, раз ты пилота подобрал. Так?
– Так, но… – возмутился сержант.
– Погоди, сержант, там преступление готовится. Только что мы ненадолго открывали защитное поле и к нам успел долететь Беззубый. Он говорит, что этой ночью подслушал разговор. И как ты думаешь, чей?
– Ну чей?
– У тебя там есть мутант по кличке Мягкая Голова, в прошлом опасный рецидивист. Жрал технику, катался на аппаратах темпоральной переброски. Не один раз был в зоне наказания.
– Ну это все так, – подтвердил сержант, – но он же отсидел.
– Этой ночью он провоцировал съедание боевой техники, подбивая на это одну из местных банд.
– Ты мне дашь слово вставить? – взмахнул руками сержант.
– Давай, – ответили ему с базы.
– Ну так вот, этот истребитель давно уже съели, и я пытаюсь тебя об этом уведомить с начала нашей беседы.
– Надо же! Ну тогда состав преступления налицо, бери их.
– Кого бери?! – взмолился сержант, – этот истребитель весь квартал жрал, а я их тут ищи всех! Эту машину все-равно бы съели!
– Ладно, тогда бери как зачинщика и главаря Мягкую Голову. На этот раз ему не отвертеться. Это его рук дело.
– И что ему будет? – криво улыбнувшись поинтересовался сержант.
– На этот раз, за бандитизм – демонтажная камера, как пить дать.
Лицо сержанта тут же повеселело.
– Хорошо, отправляемся его брать.
– Мы ждем тебя, сержант.
– Окей, ждите.
Экран связи погас. Сержант постоял возле него с минуту, шумно выдохнул и со всей силы закричал:
– Тревога! Выкатывай боевой флаер! Пилот! Пилот, ты где, мать твою!
Двухместный, скоростной, боевой флаер, завращал сиренами и крутя верхним разворотом огромного лучемета, рванул в направлении подвала.
– Ну, сейчас такой шухер начнется, – повернулся сержант к пилоту.
6
Машина носом пробила стену подвала и вошла внутрь всей передней частью. Моментально убрали колпак кабины и из-под него показались дула двух бластеров.
– Не с места! – страшным голосом заорал сержант.
Но в подвале играли в карты только Бритый и Циклоп. Они, не успев спрятать карт, испуганно уставились на флаер и оружие, торчащее из его кабины.
– Живо говори, где Мягкая Голова?!
– Не знаем мы, – снова свалился на пол страх Циклопа.
– Мы здесь не причем, – запищал Бритый, – он упер у нас последнюю железяку и слинял ночью!
Флаер, покачиваясь, начал медленно выползать из подвала задним ходом.
– Ладно, а вы у меня смотрите, – показал кулак сержант Бритому и одноглазому, – о, да я вижу вы опять в катры резались.
Am! – проглотил Бритый колоду, чтобы не отдавать сержанту.
– Ну, я с вами потом разберусь, – пообещал тот.
Выйдя из подвала, флаер развернулся на одном месте и понесся над пустыней.
На песке, были отчетливо видны следы конечностей Мягкой Головы. Машина, надрывно свистя двигателями, набирала скорость.
Тем временем, Мягкая Голова, жадно грыз украденную им ночью железяку, сидя на песке. Железяка была вкусная и отпускать он ее не хотел, но вдали, над землей показалась маленькая блестящая точка. Предмет очень напоминал железо по своему блеску. От жадности Мягкая Голова глотнул. Блестящая точка быстро приближалась.
Поняв, что это летит, Мягкая Голова подавился своей железякой и нырнул с головой в песок.
Стреляя из всего оружия, которое было на борту, флаер пронесся мимо.
Мягкая Голова выскочил из песка и бросился бежать в противоположную сторону. Да так бежать, что все его руки и ноги представляли из себя мелькающие в воздухе круги. Флаер сделал мертвую петлю и понесся вдогонку. Выли сирены и двигатели летающей машины, вздымался песок.
– Гарпун! Выдвигай гарпун! – прокричал сержант.
Из правой носовой части флаера выехало гарпунное устройство.
– Стреляй!
Пилот навел устройство и нажал на кнопку спуска. Гарпун пронзительно визгнул, увлекая за собой многометровый трос. Но Мягкая Голова нырнул в песок снова, продолжая удирать под ним, оставляя на поверхности перекопанные песчанные сугробы. Гарпун ударил в песок.
– Отцепляй, не попали!
Трос отлетел от флаера. Из установки выдвинулся новый гарпун.
– Снижайся, – крикнул пилот, – так я не попаду!
Мягкая Голова замучился бежать под песком и выскочил наружу. Флаер снизился, стукнул днищем о камень.
– Куда ему стрелять? Я только один зад вижу, – спросил пилот, не отпуская прицела.
– В него и стреляй! Лучше не придумаешь!
Гарпун снова взвизгнул. Мягкая Голова подпрыгнул от боли, завертелся на месте, откусил зубами трос и опять принялся удирать. Средь песка то и дело мелькала его задница с воткнутым в нее гарпуном.
– Замени гарпун на сеть! – посоветовал сержант, – гарпуном мы его не возьмем!;
– Ты жми, жми, давай, отрывается! – ответил ему пилот.
– Никуда он не денется, – успокоил его сержант.
Мягкая Голова уже устал бегать, то и дело меняя направление. Машина настигала его. Устройство выплюнуло пучок синтетической сети.
Мягкая Голова задергался, пытаясь вырваться и запутываясь все больше и больше. Как он ни старался, сделать ничего не мог.
Из подвала высовывались все новые и новые любопытные глаза. Флаер возвращался, и под его бортом, в сети, как в авоське, болтался свежепойманный.
– Поделом тебе, скотина! – раздавались крики из подвала, – не будешь больше наше железо воровать, гад! – хрюкали множество хоботов.
Флаер пивис на месте, возле корабля. Сержант с пилотом, отцепив сеть, потащили ее в трюм, то и дело пиная ногами по дороге. Затащив сеть, они вышли из трюма, отряхивая перчатки и одежду, довольные собой. Сержант залез во флаер, вытащил оттуда свеженькую бутылку, которую они тут же распили. После чего полезли в корабль.
На площадке подъемника сержант вспомнил, что оставил флаер болтаться наруже. Он спрыгнул и побежал загонять и его в трюм.
Наконец добравшись до пульта управления, сержант включил связь, вызывая базу.
– Это седьмой говорит, эй, меня там слышат?
– Слышат седьмого, – ответил сержанту экран.
– Ну что, парни, я его взял.
– Хорошо, сержант, тащи его сюда.
– Тащу, тащу.
Задвинув люк, корабль начал тяжело подниматься, разгоняя по стартплощадке метель песка. Из трюма его доносились крики и писк Мягкой Головы. Но вот он умолк, очевидно автоматике корабля надоели его писки, она треснула его чем-нибудь тяжелым по мягкому затылку, и теперь он собирает мозги в кучу, дабы начать вопить снова.
Сразу же, по прибытии, двое роботов извлекли преступника из сети и поволокли Мягкую Голову в лабораторию. Андроиды бесцеремонно сложили его в несколько раз и запихали в камеру аппарата, отдаленно напоминающего стиральную машину. Один из роботов привел механизм в действие.
В лабораторию вошел сержант, с ним пришел и техник. В аппарате, вместо Мягкой Головы, мелькала сплошная масса, из которой появлялись то руки, то ноги, то глаза. Сержант еле сдерживал смех. Техник же был мрачен как туча. Его процессы наказания больше не развлекали.
Аппарат встал, коротко помигав разноцветными огоньками. Крышку открыли, но каша, которая была в камере тут же возмутилась:
– Я протестую! Это дискриминация! – орал жидко-образный Мягкая Голова.
– Закрывай обратно, – буркнул техник.
Роботы тотчас исполнили его приказание и снова пустили механизм. Теперь в аппарате ничего интересного не было, каша и каша, а точнее слизеобразное вещество.
Аппарат снова встал. Содержание его камеры налили в пластиковую канистру. Сержант взял ее, одобрительно по ней, похлопав и хорошенько взболтав содержимое, поставил на пол. Но канистра у его ног заерзала, а из ее горлышка высунулся глаз. Канистра качнулась и упала на пол. Каша, вытекшая из нее, посмотрела на сержанта и техника, обругала их на чем свет стоит, прогрызла дыру в стене и бросилась улепетывать по песку, прочь от лабораторий, нецензурно ругаясь.
– Стреляй! Уйдет! – подпрыгнул техник.
Сержант выхватил бластер и начал палить, держа его обеими руками. Посреди убегающей лужи образовалась шипящая дыра, и желеобразный Мягкая Голова стал ругаться громче и нецензурнее. Сержант еще раз выстрелил.
Убрав оружие сержант взял со стола лаборатории небольшую коробку, совок для мусора и отправился собирать то, что осталось от сбежавшего бандита. Аккуратно сгреб пепел в коробку и разровнял его пальцем.
В ответ на это из пепла послышалось матерное слово, за ним еще одно.
Сержант открыл шлем и плюнул в коробку с пеплом.
– Чего харкаешь! Чего харкаешь! – донеслось оттуда.
Сержант удивился, скорчил злорадную ухмылку, извлек из-за пояса плазменную зажигалку и острием языка плазмы начал равномерно нарезать пепел кусочками. Коробка запрыгала в его руках; но вскоре угомонилась.
– Надо же, заткнулся, – и с этими словами сержант плюнул в нее еще раз.
– Нуты! – раздалось из коробки.
На этот раз сержант не выдержал. Он страшно заорал, подкинул коробку вверх и в прыжке, что было силы, нанес по ней смертельный даже для слона удар ногой. Тысячи черных пылинок разлетелись по ветру, а вместе с ними и тясячи матерных слов.
* * *
Уже было поздно. Нужно возвращаться. Сержанту нелегко было отпускать пилота после стольких лет разлуки. Но что поделаешь. Самого его ждала каторжная работа. На рассвете прибегут строители. Нужно обеспечить полную безопасность им, их технике, смотреть в оба, не смыкая глаз, что бы не было съедено дорогостоящее оборудование.
Прощаясь, сержант, незаметно сунул пилоту пластиковую бутылку, и тот, незаметно успел спрятать ее под форму.
Последний раз махнув отлетающему шаттлу, уносящему пилота к начальству, сержант побежал к своему кораблю.
„Бог знает, что успели натворить эти уроды за время моего отсутствия“? – думал он.
7
Было далеко за полночь, когда над резервацией появились огни корабля сержанта. Он повис над стартплощадкой, разворачиваясь с креном на корму, выпуская шасси.
Увидев огни, шайка синих и лысых прекратила бегать и притаилась за одним из песчанных холмов.
Корабль опустился, но его огни и прожектора не гасли. Казалось, день пришел на стартплощадку. Прожектора и фары корабля сделали из нее сплошное светящееся пятно, посреди черной земной ночи. Вертящиеся корабельные сирены бросали яркие отсветы на дальние барханы.
В ярком свете были видны, передвигающиеся по площадке железные многорукие создания, издающие то и дело странные звуки и мигающие маленькими огоньками. Между ними часто мелькала фигура сержанта, отдающего приказания. Андроиды, руководимые сержантом, монтировали подсветку площадки для безопасной посадки летающих средств в полумраке рассвета.
Слепящий свет вспугнул банду синих и лысых, и они понеслись по холмам, прочь от корабля, сверкая в отблесках сирен своими лысинами. Далеко, почти на линии горизонта они снова затаились.
1 2 3 4