Привожу некоторые из них:
Доказательство первое. Старая латинская запись, сохранившаяся в приходских книгах Кернози: «1817 года декабря 11-го дня в городе Париже во Франции на улице Виктуар в собственном доме № 48 умерла ее Светлость госпожа Марианна, урожденная Лончиньская, в первом браке Валевская, во втором браке за его Светлостью Огюстом графом д'Орнано, дивизионным генералом Французской империи, тело коей, перевезенное в приходский костел в Кернозе, 1818 года сентября 27-го дня настоятель костела Юзеф Деметрий Будный похоронил в склепе часовни, вознесенной в поминание богобоязненной души покойной».
Доказательство второе. Свидетельство правнука Валевской, писателя и историка Филиппа Антуана графа д'Орнано. Этот беспечный биограф, при всем своем легкомыслии, может все же считаться надежным источником информации там, где дело касается семейного склепа. А в заключении своей книги «Жизнь и любовь Марии Валевской» граф Орнано пишет: «На алтаре часовни, осеняющей семейный склеп Орнано на кладбище Пер-Лашез, стоит урна. На ее пьедестале видно имя Марии, внутри покоится ее сердце. Урну поставили там 15 декабря 1817 года, а останки поместили в подземелье, где они оставались до момента перевоза их в Польшу, согласно последней воле покойной».
Доказательство третье. Письмо пани Михалины Гротовской (свойственницы Марии Валевской), написанное в межвоенный период Вацлаву Гонсёровскому, автору романа «Пани Валевская»), сохранившееся в посмертном архиве писателя. Опровергая неточное указание на могилу героини романа, Гротовская писала следующее: «…Пани Валевская похоронена не на кладбище, а за алтарем в Кернозе, куда, если вам угодно, мы как-нибудь отвезем Вас на нашем автомобиле, поскольку Кернозя близко находится от нашего имения Залусково…»
Доказательство четвертое. Передаваемый из поколения в поколение устный рассказ жителей Кернози. Этот рассказ не только полностью подтверждает факт погребения там Валевской, но и приводит некоторые характерные детали, связанные с церемонией перенесения останков и с позднейшими драматическими перипетиями с ее гробом.
Но это еще не все. Шум, поднятый вокруг неудачных поисков в Кернозе и переносимые на страницы заграничной печати скоропалительные высказывания наших доморощенных наполеоноведов о том, что прах Марии Валевской по-прежнему находится в Париже, вызвали неожиданную реплику солиднейшего французского издания, посвященного вопросам наполеонистики, исторического ежеквартальника «Revue de l'Institut Nanoleon». В одном из номеров этого журнала (от января 1969 г.) появилась интереснейшая статья «Возвращение праха Марии Валевской» Пьера Риберета, хранителя библиотеки административного трибунала. На основании документов, найденных среди бумаг министерства внутренних дел в Национальном архиве, Риберет подробно описывает обстоятельства, при которых произошел перевоз из Парижа останков Марии Валевской.
Спустя шесть недель после смерти сестры полковник Теодор Лончиньский, несмотря на противодействие графа Орнано, направил министру внутренних дел от своего имени и от родственников следующее прошение:
«Ваше Превосходительство,
Юзеф Лончиньский, генерал польских войск, Теодор Лончиньский, полковник кавалерии и графиня Гонората (урожденная Лончиньская) Ледуховская и графиня Антонина (урожденная Лончиньская) Лясоцкая, братья и сестры Марии Лончиньской, в первом браке Колонна-Валевской, во втором браке графини Орнано, умершей в Париже 12 декабря 1817 года, имеют честь уведомить Ваше Превосходительство, что после горестной утраты своей блаж. памяти сестры, умершей в Париже на улице Шантерен, № 48, II округ, уполномочили своего брата Теодора Лончиньского добиться у французского правительства печального права погрести останки своей сестры на их общей родине.
Ввиду погребения покойной декабря 14-го на Восточном кладбище, на участке, купленном и выбранном ею, эксгумация не может доставить каких-либо трудностей и каким-либо образом противоречить правилам кладбищенского управления или нарушить покой приватных могил.
Семья позволяет себе питать надежду, что французское правительство не откажет ей в этом утешение. Посему, приняв во внимание, что Мария Лончиньская родилась полькой и что все члены ее семьи погребены в одном месте, просим Ваше Превосходительство разрешить нижеподписавшемуся немедленно по выполнении поставленных ему условий и требуемых формальностей произвести эксгумацию останков Марии Лончиньской, в первом браке Валевской, во втором графини Орнано, и перевезти их в Польшу с целью погребения в склепе своих отцов, с тем чтобы перевоз и экспортация повсюду на территории Франции происходили согласно принятым условиям.
Париж, января 27-го дня 1818 года.
Вашего Превосходительства
покорный и преданный слуга
Т. Лончиньский
улица Шантерен, № 48».
Из дальнейших документов видно, что прошение полковника Лончиньского лично поддержал русский посланник, который уже 3 февраля получил от министра заверение, что тот предпримет все шаги, необходимые для эксгумации. И все же формальности тянулись еще несколько недель. Господин Риберет публикует содержание служебной ноты, в которой нижестоящие инстанции излагали министру сложную процедуру эксгумации и транспортировки останков.
Содержание ноты полностью объясняет, почему приготовления к экспортации останков длились так долго. Но предприимчивому брату удалось преодолеть все трудности. 17 марта 1818 года префект полиции, граф Англес, уведомил министра внутренних дел, что траурный конвои, возглавляемый лично полковником Лончиньским, покинет Париж в воскресенье, 22 марта, и, следуя на Санлис, Руан, Бонави и Кьеврен, направится в Халле под Брюсселем, куда прибудет 26 марта. Это последнее известие. Ни донесений с трассы конвоя, ни уведомления о погребении в Кернозе в бумагах, найденных Риберетом, не обнаружено. Может быть, какой-нибудь другой исследователь найдет их когда-нибудь в архивах департамента Сены. Но и то, что есть, является открытием для биографов Валевской. Парижские документы и приходская запись в Кернозе складываются в единое логическое целое, которое не опровергнуть. Единственное сомнение вызывает слишком большая растяженность дат. Скорость продвижения конвоя на первом этапе трассы заставляет предполагать, что места назначения он достиг самое позднее в конце апреля. Тем временем погребение в кернозинском склепе состоялось пять месяцев спустя. Но во время моего посещения Кернози мне неоднократно говорили, ссылаясь на дедов и прадедов, что в момент прибытия останков Валевской предназначенная для нее часовня еще не была готова и гроб временно пришлось похоронить на кладбище и только спустя несколько месяцев его перенесли в подземелье костела. Что ж, все сходится.
Открытие Риберета важно для биографов и в ином отношении. В письме Теодора Лончиньского впервые названа вторая сестра Марии – Гонората, фигурирующая под этим же именем в записи о крещении, найденной в 1938 году Адамом Мауерсбергером. Тот факт, что она была женой графа Ледуховского, объясняет наконец упоминание, повторяемое всеми французскими и польскими биографами, что Валевская познакомилась с будущим мужем, графом Орнано, у своих родственников Ледуховских. Зато нет в письме остальных упомянутых в записи о крещении: брата Иеронима и сестры Уршули-Терезы, что подтверждает мою гипотезу об их ранней смерти.
В заключение своей интереснейшей статьи Пьер Риберет пишет:
«Несмотря на отсутствие в представленных мною документах прямых утверждений, ясно видно, что таинственную могилу Марии Валевской следует искать только в Польше».
Я того же мнения. Но после недавнего опыта никого уже ни на какие поиски подбивать не буду.
Маленькую Кернозю под Ловичем все же нельзя лишать глубоко укоренившейся и полностью обоснованной веры в то, что в подземелье тамошнего костела покоится известная всему миру героиня исторического романа. Вопреки мнению некоторых романтических агиографов, Марию Валевскую трудно считать польской национальной героиней. И все же читатели этой книги, пожалуй, согласятся со мной, что у Кернози, а вместе с нею и у всей Польши нет никаких оснований стыдиться этой фигуры или открещиваться от нее.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25