Бей так спешил получить обещанное ему оружие, что послал за ним свои собственные корабли. Адмирал подпер ладонью широкий, гладко выбритый подбородок и задумался. Неужели рейсы каким-то непостижимым образом пронюхали, что он их здесь поджидает? Неужели они проскользнули у него в тылу, вдоль берегов Корсики и Сардинии, а то и западнее Балеарских островов, вдоль испанского побережья? Но туда он заблаговременно отправил несколько легких и быстрых фрегатов. Де Рюйтер поднялся, положил длинную подзорную трубу на релинг и обвел ею горизонт. Ничего. Лишь далеко впереди по правому борту темнела узкая полоска земли — остров Менорка. Не попытаются ли они проскочить между Меноркой и Мальоркой? Как-никак это кратчайший путь отсюда до Алжира.За спиной де Рюйтера появился капитан «Нептуна» и негромко кашлянул. Адмирал опустил подзорную треубу и обернулся.— Если дозорные их обнаружили, то об этом надо громко кричать, а не робко покашливать, капитан.— Сожалею, минхер адмирал, но горизонт по-прежнему чист. Я всего лишь хотел спросить, не повернуть ли нам назад?— Отчего же?— Мы всегда здесь поворачивали, — отвечал тот, — и сейчас до самого берега Менорки никаких парусов в море не наблюдается.— Всегда поворачивали, значит? А что, если нам на этот раз поступить иначе? — В уголках губ адмирала затаилась усмешка, а кончики его роскошных черных усов едва заметно дрогнули. — Что вы скажете, если мы с одной половиной эскадры станем на якорь у берега Менорки, а с другой — у Мальорки?— Вы полагаете, минхер адмирал?..— Разве это исключено, капитан? — вопросом на вопрос ответил де Рюйтер.Капитан «Нептуна» с минуту поразмыслил.— Отнюдь нет, минхер адмирал.— Прекрасно, в таком случае прикажите взять курс норд-вест.Всю последующую ночь корабли де Рюйтера напрасно прождали противника у берегов обоих островов, правда, за это время команды успели отдохнуть. С первыми лучами утренней зари адмирал послал быстрый флейт на север, в проход между островами, поручив его капитану разведать, не появились ли там пиратские корабли. Но не успел парусник, кстати, больше походивший на торговый, чем на военный корабль, обойти мыс Форментор — северо-восточную оконечность острова Мальорка — как на горизонте показались паруса более чем двадцати судов. Капитан Корнелис ван Гаден не стал даже разглядывать их в подзорную трубу: было ясно, что эти и есть та самая берберийская эскадра, простоявшая здесь всю ночь на якоре.Теперь флейт ван Гадена отделяли от одной половины голландской эскадры, затаившейся за мысом Дель Фре, добрых пятнадцать морских миль — ровно столько же, сколько было и до другой, корабли которой стояли на якоре у южного берега Менорки. На корабль и его команду капитан ван Гаден всегда мог положиться, как на самого себя. Для начала, чтобы сбить с толку пиратов, он проделал несколько крайне неуверенных маневров, словно не зная, в какую сторону удирать. Заметив, что пираты дружно бросились в погоню, он повернул на встречный курс, и флейт, поймав в паруса свежий норд-ост, помчался на юг, увлекая за собой всю берберийскую эскадру.Когда спустя два часа флейт ван Гадена с своим «эскортом» появился в виду флагманского корабля, де Рюйтер повернулся к капитану «Нептуна», довольно потирая руки.— Ну, как вам это нравится, капитан?— В любом случае гораздо больше, чем в феврале пятьдесят третьего года у Портленда, минхер адмирал.— И я того же мнения, капитан. Но все же Портленд, не стал самым черным днем в нашей истории. Хоть англичане в конце концов и одержали верх, но когда еще, скажите мне, флот генеральных штатов мог в течение трех суток успешно противостоять британцам?Этот успех не в последнюю очередь следовало отнести на счет суровой выучки, почти муштры, которую исповедовал адмирал де Рюйтер и которая нравилась далеко не всем капитанам голландского военного флота.Капитан флагмана спросил, не пора ли ставить паруса. Хотя де Рюйтер поначалу и намеревался сняться с якоря лишь в тот момент, когда пираты окажутся на траверзе его кораблей, с тем чтобы, идя курсом зюйд, зажать их в клещи между двумя половинами голландской эскадры; но, прикинув силу ветра, передумал и решил пойти на восток, чтобы перерезать пиратам дорогу. Другая половина эскадры, дрейфовавшая чуть севернее, должна была закрыть берберийцам путь к бегству на север, через проход между островами. Адмирал приказал поднимать паруса и ложиться на курс ост.Замысел Михиэла де Рюйтера полностью удался, Завидев восемнадцать тяжеловооруженных двухпалубных голландских военных кораблей, пираты повернули на север, однако вскоре убедились, что путь к отступлению преграждает другая полуэскадра. И тут алжирцами овладело смятение, хотя все они были опытнейшими моряками и умели управляться с пушками так же хорошо, как с абордажными топорами и саблями. Они не привыкли сражаться такими большими силами; другое дело — напасть с двумя-тремя фрегатами на торговый караван. Здесь же пахло крупным морским сражением. И пока пиратским капитанам удалось выстроить свои корабли в более или менее организованный боевой порядок, прошло слишком много времени.Глухо бухнул первый пушечный выстрел — сигнал к нападению. В следующее мгновение над поверхностью моря загремели раскаты мощной канонады — это заговорили пушки голландских фрегатов. Сотни чугунных ядер обрушились на пиратские корабли, сметая с палуб все живое, круша мачты, стеньги и реи, разрывая в клочья паруса и такелаж. Первым же залпом левого борта «Нептун» отправил на дно крупный двухпалубный фрегат французской постройки; два других пиратских корабля, осыпанные градом зажигательных ядер, вспыхнули, слово факелы.Почти одновременно обе полуэскадры развернулись, чтобы ударить по пиратам из пушек другого борта; тем временем канониры поспешно заряжали только что разрядившиеся пушки противоположных бортов. Наступил как раз тот момент, на который только и надеялся командир пиратской эскадры: повернув на юго-восток, она попыталась вырваться из тисков. Голландскому адмиралу не оставалось ничего иного, как лечь на тот же курс, повернувшись, таким образом, к пиратам бортами с разряженными пушками. Повторный залп из них мог теперь состояться не ранее, чем через двадцать минут. К тому же голландцам необходимо было держаться подальше от пушек алжирцев. Но тут по пиратам вновь ударили орудия другой полуэскадры. Снова — грохот залпов, клубы дыма, разлетающиеся во все стороны обломки рангоута, обрывки парусов и снастей. В треск и скрежет вплетались беспорядочные хлопки мушкетных выстрелов. Палубы трех пиратских кораблей занялись пламенем, через несколько минут оно взметнулось к небу гигантскими языками, вмиг поглотив мачты и такелаж. Еще один алжирский корабль с оглушительным грохотом взлетел на воздух — это взорвались бочки с порохом, которыми был набит его трюм. Куски горящего дерева и парусины посыпались на одного из голландцев; мгновенно занялся такелаж. Но уже десятки крепких рук рубили топорами ванты и пардуны, выбрасывали за борт пылающие обрывки такелажа. Корабль потерял способность маневрировать, и капитан Поспешил вывести его из боя.Но вот наконец пушки правого борта полуэскадры, в которой находился и флагман, были вновь заряжены, и она подошла к строю алжирцев. С палуб алжирских кораблей в сторону голландцев полетели мушкетные пули, ядра и картечь вперемежку с неистовыми проклятиями. Фор-марсель «Нептуна», продырявленный картечным залпом, разорвался пополам, такелажник с подручным бросился выправлять положение. И вот уже несколько матросов, сраженных мушкетными пулями алжирских стрелков, распластались на палубе, но, несмотря на это, уже через четверть часа новый фор-марсель наполнился ветром. И тогда, под грохот батарей левого борта флагмана, окутанного клубами порохового дыма, на топе его грот-мачты заполоскался на ветру сигнальный флаг «Приготовиться к абордажу!»Пронзительные звуки труб и барабанная дробь подтвердили приказ адмирала; канониры побросали банники и вымбовки и вооружились короткими саблями, абордажными топорами, пистолетами и тесаками. Капралы строили своих солдат из абордажной команды. Помощники боцманов уже держали наготове абордажные крючья и мостки. В воздухе носились проклятья и выкрики команд, стоны раненых и хлопки пистолетных выстрелов; шершавые, продубленные соленой морской водой, солнцем и ветром борта парусников с треском сшибались друг с другом. У пиратов оставалось ещё десять боеспособных кораблей, и отступать им было некуда. На их палубах уже засверкали клинки кривых турецких ятаганов, тускло заблестели лезвия метательных топоров и края окованных железом круглых щитов — пираты готовились к последней рукопашной схватке не на жизнь, а на смерть. Абордажные крючья и кошки впивались в фальшборты, сцепляя корабли намертво. По два голландских корабля одновременно с двух сторон брали на абордаж один из алжирских, и, несмотря на отчаянное сопротивление пиратов, схватка длилась всякий раз не более нескольких минут.Через каких-нибудь полчаса все было кончено. На палубах алжирских кораблей вперемежку с убитыми пиратами осталось и немало голландцев, сраженных ударом ятагана или абордажного топора. Многие вернулись на свои корабли с ужасными ранами. Но хуже всего было то, что де Рюйтер после сражения недосчитался в своей эскадре трех фрегатов. Большая часть пиратских кораблей затонула, несколько было захвачено в абордажном бою, и лишь пяти самым отчаянным рейсам на вертких и быстрых парусниках удалось выскользнуть из смертельных объятий голландской эскадры и уйти в южном направлении. Де Рюйтер не стал их преследовать. Он отдал приказ выловить из воды всех пиратов, набившихся в едва державшиеся на плаву шлюпки или барахтавшихся в волнах, вцепившись в обломки рангоута; их набралось в итоге несколько сотен. До самого захода солнца на палубах и мачтах голландских кораблей кипела работа: матросы чинили паруса и такелаж, меняли поврежденный рангоут и латали обшивку.Только к вечеру голландская эскадра взяла наконец курс на североафриканский берег. Незадолго до этого адмирал де Рюйтер отправил флейт Корнелиса ван Гадена к берегам Сардинии с приказом капитанам крейсировавших там фрегатов также направляться в Алжир. Теперь де Рюйтер почти не сомневался, что сумеет заставить алжирского бея подписать выгодный для Нидерландов мирный договор. Однако флейт ван Гадена не был единственным кораблем, покинувшим строй голландской эскадры: крупный двухпалубный фрегат, взяв на борт раненых матросов и солдат из абордажных команд, направился в Испанию, с тем чтобы доставить их в лазареты Картахены и Малаги, где раненые могли рассчитывать на лучший уход, чем на кораблях. Еще неизвестно, что ждет их в алжирской гавани.Тем временем надежды Карфангера узнать что-либо о голландской эскадре таяли с каждым часом. Вот уже последний из условленных дней ожидания клонился к вечеру. Груз уже был размещен в трюме, равно как и запасы воды и провианта. На следующее утро Карфангер собирался выйти в море и взять курс к родным берегам. Но в тот самый момент, когда он вместе с Клаусом Петерсеном и Яном Янсеном хотел спуститься в каюту поужинать, на рейде появился большой двухпалубный парусник, красно-бело-синие флаги на его мачтах не оставляли сомнений по поводу его принадлежности.— Смотрите, голландский военный корабль! — воскликнул Карфангер.Тяжелый фрегат вскоре лег в дрейф неподалеку от «Мерсвина»; по всем признакам корабль только что побывал в морском сражении. Карфангер немедленно отправил своего штурмана с бочонком хорошего вина к капитану фрегата с тем, чтобы оказать ему полагающиеся в таких случаях знаки внимания, а самое главное — расспросить его об адмирале де Рюйтере.Через некоторое время Ян Янсен вернулся и пересказал Карфангеру все, что услышал о сражении у Балеарских островов. «Что до адмирала Михиэла де Рюйтера, то он сейчас скорее всего уже стоит на рейде алжирской гавани», — сказал он в заключение.И вновь Карфангер обратился за советом к своему штурману. Если они отсюда пойдут в Алжир, то прибудут в Гамбург на неделю, самое позднее, на десять дней позже намеченного срока, что большого значения не имеет. Зато им представляется прекрасная возможность передать Юсуфа ибн Морада и остатки его шайки адмиралу, который, вне всякого сомнения, также везет с собой пленных алжирцев, чтобы обменять их на голландских моряков, попавших в неволю.Штурман заговорил об опасностях, поджидающих любое судно на пути в Алжир: «Вдоль всего африканского побережья, от мыса Трес-Форкас до самого Алжира у берберийцев имеется достаточно укромных бухт, где прячутся их быстроходные средиземноморские галеры, многочисленные команды которых знают толк в абордажных делах. А что будет с нами, если мы, упаси Бог, разминемся с голландской эскадрой?» — спрашивал он капитана.— Значит, вы не советуете идти в Алжир?— Ни под каким видом!— Хорошо, в таком случае, соберите всю команду на юте. Послушаем, что думают по этому поводу остальные.Хотя экипаж «Мерсвина» уже давно привык к тому, что их патрон ведет себя по отношению к команде не так, как большинство других шкиперов, все же его решение посоветоваться с простыми матросами было встречено не без удивления. Некоторое время все переминались с ноги на ногу и поглядывали друг на друга, пока наконец не выступил вперед парусный мастер.— Капитан, это ваше судно, а мы его команда, посему мы поплывем туда, куда вы прикажете. Мы знаем, что на недоброе дело вы нас поведете.— Все ли так думают? — громко спросил Карфангер.— Так точно, капитан! — дружно гаркнули в ответ матросы.Что и говорить, не всякий капитан мог похвастать таким расположением команды к своей персоне. Карфангер мог быть доволен. В свою очередь он в нескольких словах похвалил решимость своих людей и поблагодарил их за доверие. Однако это не помешало ему упомянуть и о всех опасностях задуманного предприятия.Тем не менее команда осталась тверда в своем намерении следовать за капитаном в Алжир. Никто не принял предложения Карфангера сойти на берег и дожидаться возвращения «Мерсвина». На следующее утро, ещё до восхода солнца, «Мерсвин» поднял паруса и взял курс на Алжир.До мыса Гата они шли вдоль испанского берега, ловя в паруса попутный вест, а когда Европа осталась далеко за кормой, старались держаться подальше от североафриканского побережья. Только на третье утро, после того как «Мерсвин» прошел половину пути между Ивисой и Алжиром, Карфангер приказал повернуть на юго-восток, рассчитывая, если не спадет ветер, ещё до вечера встретиться с эскадрой де Рюйтера.Вскоре после полудня на северо-востоке показались двенадцать парусов; корабли шли тем же курсом, что и «Мерсвин». Но кто это был — алжирские пираты или голландские военные корабли — из-за большого удаления распознать пока не удавалось.Напряжение росло с каждой минутой. Карфангер почувствовал в душе предательскую неуверенность: слишком высока была ставка в этой игре. Счастливое возвращение домой с ценным грузом сулило ему возможность построить новое судно. В случае же неудачи не приходилось сомневаться в том, что ему предстоит стать мишенью для злорадных насмешек со стороны многих шкиперов, судовладельцев и купцов, не говоря уже о потере доверия тех из них, кто из года в год грузил на его корабль свои товары. Никто и не вспомнит, что он намеревался вызволить из плена почти две дюжины гамбургских моряков. Гораздо скорее ему зачтется стремление сберечь талеры из выкупной кассы: к звонкой монете интерес всегда самый живой. Что против него слезы вдов и сирот!Неустанно, час за часом, «Мерсвин» стремился на юг, рассекая форштевнем пенящиеся волны, подняв всю парусину, какую только могли выдержать мачты, стеньги и реи. Но преследователи неумолимо приближались, и вскоре последние сомнения развеялись: это были пираты. Горизонт прямо по курсу был по-прежнему чист — ни полоски берега, ни спасительной голландской эскадры.Но тут с грот-мачты донесся голос дозорного:— Пятнадцать, капитан, пятнадцать парусов на горизонте за кормой у пиратов!Теперь Карфангеру предстояло решить новую загадку — разобраться, что это за корабли. Он сложил подзорную трубу, сунул её за пазуху и полез по вантам на грот-мачту. Через минуту он уже сидел в «вороньем гнезде» на брам-стеньге. Совсем не просто было удержаться на этом ненадежном «стуле» высоко над палубой, да ещё разглядывая при этом в подзорную трубу корабли на горизонте. Флаги на их мачтах различить не удалось, и Карфангер начал внимательно вглядываться в очертания парусников. В конце концов он пришел к выводу, что это британские линейные корабли, те самые трехпалубные парусники, которых островная империя в последнее время старалась построить как можно больше в противовес двухпалубным военным кораблям голландцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38