При этом никому из слушателей и в голову не приходило выяснять, что в них правда, а что вымысел.Сегодня в пивной царило поистине безудержное веселье, её стены сотрясались от гомерического хохота. Михель Шредер спросил хозяина о причине. Тот с трудом справился с очередным приступом смеха и, вытирая катившиеся из маленьких глаз по мясистым щекам слезы, проговорил с трудом:— А ты спроси вон у того, он там был, и сам все расскажет.Человек, на которого указывал трактирщик, по всему видать отличался весьма веселым нравом. Казалось, что он не прочь ещё раз рассказать смешную историю и что он сам при этом будет забавляться не менее остальных. Одним глотком осушив свой стакан джина, рассказчик повернулся в сторону Михеля Шредера.— Значит, дело было так. Возвращаемся мы, стало быть, домой из России, и где-то у Шетландских островов вдруг налетает такой бешеный зюйд-ост, что нас в одночасье отнесло чуть ли не к самым Фарерам. Ну, оттуда мы с грехом пополам добрались до Северного пролива, прошли его, очутились в Ирландском море, а там уже и до Дублина рукой подать. Ну и вот, стоим мы себе в дублинском порту, и наш капитан вдруг видит на Причале штабель бочек и спрашивает, что это такое. «Масло», — говорит какой-то рыжий ирландец из местных, а, у самого рот до ушей. «Отчего же ты так ухмыляешься, если это обыкновенное масло?», — спрашивает наш капитан. «Не-е, — говорит тут ирландец, — масло это не обыкновенное. Мы его для англичан приготовили, которых любим прямо до беспамятство, особенно за те зверства, которые ихний Кромвель со своими „железнобокими“ солдатами творил у нас в сорок девятом году. Вот мы и решили всучить пуританам прогорклое масло, да только они унюхали, что товар с душком. Теперь эти бочки торчат здесь, и никто их не берет». Тут наш капитан приказывает взять пару бочек на борт. Мы спервоначалу слегка ошалели: неужто, думаем, он это масло? До сих пор на кормежку нам жаловаться не приходилось, скажу я вам. Ну, ладно, приказ есть приказ, погрузили мы это масло и отправились своей дорогой. Теперь, значит, где-то на подходе к Ла-Маншу собрал нас капитан и говорит: «Ну, ребята, теперь держите ухо востро: в этих местах французских корсаров — что твоих ос над миской меда». А мне говорит: «Слышишь, Питер, возьми-ка пару ребят и помажьте ирландским маслом как следует фальшборт снаружи». Я, понятное дело, недоумеваю, но виду не подаю, выполняю приказ. «Наш старик, — думаю, — знает, что делает». Вскорости все и прояснилось. Появляется, значит, на горизонте какой-то французишка, пушек, эдак, о двадцати четырех или чуть больше. А у нас — всего-то десять пушчонок. Наш капитан, однако, как ни в чем не бывало приказывает держать курс и орудийных портов не открывать. Французы видят такое дело — и тоже пушек не выкатывают, а нацеливаются подойти к нам с правого борта, чтобы взять на абордаж. Вся ихняя шайка уже стоит наготове у фальшборта, капитан вытаскивает саблю из ножен и орет: «Авант!» — вперед, стало быть, на абордаж, сукины дети! Ну и ринулись они, значит, — да не тут-то было! Куда ни ступят, за что ни ухватятся — все скользко. Ты когда-нибудь пробовал угря в руке удержать? То-то и оно, не удержишь — он же скользкий, как дьявол! Вот господа мосье и влипли все разом. Картина была — не описать! Французы десятками соскальзывают с нашего борта, как с ледяной горки, только и слышно «мон дье!», «парбле!», шлепаются в воду между бортов, а оттуда — прямехонько в пекло. Мы, конечно, тоже не стояли сложа руки — помогали им изо всех сил вымбовками и баграми. Ха-ха! Наш капитан кричит с полуюта: «Бон аппетит, мосье! Как вам понравилось ирландское масло?» Ихний капитан видит, что дело не выгорело, приказывает поскорей рубить концы — только французов и видели. Нет, ребята, скажу я вам, наш капитан — это…— Де Рюйтер! — вскричал Михель Шредер, не в силах больше сдерживаться. — Де Рюйтер пришел в Мидделбург, а вы — его боцман?— А кто же еще? Он самый и есть, Питер Пейпер, боцман на корабле Михиэла Адрианезона де Рюйтера.Обрадованный Михель Шредер ткнул Питера Пейпера в бок кулаком:— Давненько не приходилось встречать такого весельчака, ребята. Эй, хозяин! Джину всем — и самого лучшего. Виват адмиралу!— Дельно, гамбуржец! За здоровье Михиэла Адрианезона! — закричали со всех сторон. — Дай Бог ему семь футов под килем до скончания века!В разговоре Михель Шредер упомянул имя Карфангера, и Питер Пейпер воскликнул:— Постой, приятель, да я знаю Карфангера с тех пор, как он был у нашего старика рулевым. А потом, когда флотом командовал адмирал Гейзел, а де Рюйтер был контр-адмиралом, Карфангер служил штурманом на его флагмане. Ух и бились мы тогда у Сан-Висенти — как львы! Ну-ка, расскажи, что сейчас поделывает Берент Карфангер?— С удовольствием, — отвечал Михель Шредер, — но только попозже. Вначале я должен выполнить его поручение и передать письмо.— Ну ладно, Бог с тобой. — Боцман поднял свой стакан. — Но прежде давай выпьем за здоровье Берента Карфангера.Михиэл де Рюйтер ужинал в своей каюте в обществе штурмана Франса Донкера и своего племянника Жана де Рюйтера; последний, как и Михель Шредер, ожидал возвращения своего дяди в Мидделбурге. Бывший мальчишкакадет превратился в представительного лейтенанта военного флота генеральных штатов. Как и его дяде, служба в военном флоте в это мирное время казалась молодому де Рюйтеру скучной и однообразной. Жан де Рюйтер вырос без отца, дядя отчасти заменил ему его. Поэтому молодой де Рюйтер приехал в Мидделбург просить у него разрешения отправиться в Бранденбург вместе с Лукасом Боком и Лоренцом Роком, назначенными капитанами построенных в Амстердаме для Бравденбурга фрегатов «Герцогство Клеве» и «Графство Марк» и теперь подыскивавшими себе надежных офицеров. Что касается Франса Донкера, то он просил дать ему отпуск, как только найдется человек на его место. Он получил известие о болезни жены и не хотел отправляться в плавание до её выздоровления.Де Рюйтер не одобрял намерений племянника. Времена наступили подозрительно спокойные, как затишье перед бурей. Булавочные уколы французских корсаров могли внезапно обернуться разящими ударами меча, если заговорят пушки целого флота. Жан-Батист Кольбер, министр «короля-солнца», не жалел сил и средств на увеличение военного и торгового флотов, на стоительство военных портов в Бресте, Рошфоре и Шербуре. Англичане строили один линейный корабль за другим. Нидерланды с их владениями в ОстИндии и Вест-Индии были как бельмо в глазу и для англичан, и для французов. Нет, Голландии самой могут понадобиться морские офицеры, и не исключено, что уже в самом ближайшем будущем. А его племянник собирается на службу к курфюрсту. Не лучше ли будет взять его с собой, тем более что Франс Донкер эту зиму собирается провести на берегу?Размышления де Рюйтера были прерваны появлением юнги, доложившего, что прибыл гость. Следом за ним в дверях каюты появился слегка робеющий Михель Шредер, из-за плеча которого выглядывал боцман Пейпер. Сняв шляпу, Шредер отвесил низкий поклон.— Добрый вечер, минхер, и прошу не гневаться на меня за столь поздний визит.— Добрый вечер, друг мой! Проходите и садитесь за стол. Если вы ещё не ужинали — угощайтесь без стеснения.Михель Шредер учтиво поблагодарил, однако прежде чем последовать приглашению, вручил де Рюйтеру письмо Карфангера. Тот распечатал его и погрузился в чтение. Михель Шредер украдкой вглядывался в лицо голландца, пытаясь по его выражению угадать, о чем идет речь в письме.Наконец де Рюйтер поднял взгляд на Шредера.— Значит, вы хотите наняться на судно? Судя по тому, что пишет о вас капитан Карфангер, моряк вы неплохой. Только как мне помочь вам, вот в чем вопрос? Видите ли, я как раз подумываю, не взять ли мне в плавание моего племянника Жана вместо Франса Донкера, которого обстоятельства вынуждают на этот раз остаться на берегу? И в то же время я не прочь поглядеть на вас в деле. Но вы ведь уже капитан и вряд ли захотите пойти ко мне штурманом?Нет, Михель Шредер пошел бы к нему штурманом без всяких раздумий. Он хорошо понимал, что под началом такого опытного мореплавателя, как де Рюйтер, сможет многому научиться. Но в то же время ему не хотелось становиться поперек дороги его племяннику, который тоже мечтал отправиться с дядей в Америку. Де Рюйтеру же два штурмана на корабле были совсем ни к чему. Тогда Жан изъявил готовность плыть с ними в качестве пассажира.— Э, нет, мой мальчик! — возразил де Рюйтер. — На палубе моего корабля праздношатающимся делать нечего. Тот, кто ни за что не отвечает, ничему не сможет научиться. Решено — на этот раз ты пойдешь с нами вторым штурманом. А там посмотрим.Еще в тот же вечер Михель Шредер взял двоих матросов и отправился с ними в свою комнатушку, чтобы перенести на корабль все свои нехитрые пожитки. На душе у него было легко и радостно. ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ Маклеры в гамбургских торговых конторах в Лиссабоне, Кадисе и Малаге испускали вздох облегчения, когда там появлялся караван под охраной кораблей Алерта Грота и Матиаса Дреера. Но большинство местных купцов все же не торопилось доверять гамбуржцам свои товары. То, что караван благополучно добрался до Малаги, ни на кого не производило особого впечатления. Все неприятности могли начаться как раз на обратном пути. Кто знает, окончится ли это предприятие лучше, чем предыдущее? Ни одного из трехсот солдат, приданных каравану, ещё не видели в абордажной схватке с пиратами или каперами.Немало контор пришлось обегать Алерту Гроту, чтобы наскрести хотя бы мало-мальски приличный обратный фрахт, однако многого он не добился.— Мы с Матиасом Дреером — не то, что Симон Рике, — убеждал он маклеров, — нас не так-то просто напугать, почтенные господа.Но те в ответ лишь неопределенно пожимали плечами, и Алерту Гроту не оставалось ничего иного, как хлопнуть очередной дверью и идти восвояси, бормоча сквозь зубы проклятья.В конце концов люки полупустых трюмов пришлось задраить, и караван отплыл из малагского порта. В Кадисе для них тоже не нашлось стоящего фрахта, оставалась последняя надежда — Лиссабон.Было раннее утро, когда караван взял курс на север. Над Сьерра-дель-Монсек занималась заря. Дул ровный вест, и они вполне могли рассчитывать на то, что ещё до заката успеют бросить якорь в бухте Тежу — до неё оставалось каких-нибудь двадцать миль. До сих пор им не встретился ни один берберийский корабль.— Может быть, наши полупустые трюмы для них слишком жалкая добыча? — строил предположения штурман, стоя на полуюте «Святого Бернхарда», возглавлявшего караван.— Может и так, — рассеянно отвечал Алерт Грот, продолжая вглядываться в горизонт на западе, — но по мне пусть уже лучше они появятся сейчас, чем потом, когда мы выйдем из Лиссабона.— Понимаю, понимаю! — усмехнулся штурман, но тут же спохватился. — То есть, что вы имеете в виду, капитан? Не все ли равно, где принять бой, до Лиссабона или после?— Где биться — все равно, — отвечал Грот, — но только ты подумай и о том, насколько легче нам было бы получить в Лиссабоне хороший фрахт, если мы прибудем туда, имея на совести парочку потопленных берберийских кораблей. Черт побери, если бы это не выглядело слишком нелепо, я бы даже согласился подрейфовать в этих местах денек-другой!Однако надеждам старого Грота не суждено было сбыться. Солнце скрылось за горизонтом, так и не высветив нигде чужих парусов. Уже в сумерках караван вошел в бухту Тежу. В Лиссабоне их ждал тот же прием, что в Малаге и Кадисе: маклеры пожимали плечами, и то, что удалось погрузить в трюмы, было сущей мелочью. Алерту Гроту не оставалось ничего иного, как вновь поворачивать на юг, идти в Сетубал и загрузиться там солью, чтобы улучшить остойчивость кораблей.Несколько дней спустя караван вновь шел на север, вдоль португальского побережья, и вскоре обогнул мыс Финистерре. Зловещий Бискайский залив принял их довольно дружелюбно, если не считать встречного ветра. Долго пришлось гамбуржцам лавировать, выбиваясь из сил, пока наконец караван не вошел в Ла-Манш, и крепкий вест не превратился из врага в союзника. Однако казалось, что попутный ветер не очень радует Алерта Грота: с его лица не сходило мрачное выражение. Штурман хорошо понимал, что именно так заботит капитана, и решил его немного ободрить:— Впереди ещё Дюнкерк, капитан, и пока мы доберемся до Ритцебюттеля можем повстречать ещё целую дюжину французских корсаров.— Благодарю за утешение, — не менее мрачным, чем выражение лица, голосом отвечал Алерт Грот, — но и от этого наши трюмы не станут полнее.Оба замолчали. Навстречу то и дело попадались корабли: голландцы, направлявшиеся в Ост-Индию, англичане, державшие курс на Вирджинию — первую английскую колонию на американском континенте — или в Карибское море. Встречались и французы, по корсаров среди них не было. Так без всяких приключений и достигли они Ритцебюттеля, а два дня спустя родной Гамбург уже встречал их запахами смолы, ворвани и рыбы, своими пакгаузами и верфями, башнями и бастионами.Пока корабли швартовались у створа дамбы, сбежалась толпа. Алерт Грот, не мешкая, отправился в адмиралтейство, а Матиас Дреер поспешил к своему судовладельцу и тестю.Однако Утенхольта он дома не застал. Кто-то из слуг посоветовал поискать его в «Летучей рыбе». И действительно, он нашел там Утенхольта в обществе трактирщика и капитана Мартина Хольстен — вся компания сидела в «шкиперской горнице». Матиас Дреер скинул плащ, поздоровался со всеми и сказал, зябко потирая руки:— Ну и холод здесь у вас, черт подери!— Сразу видно, что ты прибыл из теплой Испании, — отозвался Мартин Хольстен. — Эльба давно вскрылась, и все готовятся к предстоящей навигации.— И вот уже несколько недель ждут вашего возвращения и известий о том, что творится на морских путях, — добавил Утенхольт. — Рассказывай поскорее, где вас носило так долго?Трактирщик принес всем по стакану глинтвейна, и Дреер принялся обстоятельно рассказывать о том, как проходило плавание. Его слушали, не прерывая. Лишь из пивной временами доносился шум — там, как обычно, бражничали моряки. Когда рассказчик умолк, Томас Утенхольт прокашлялся и спросил:— А где же Грот?— Пошел докладывать в адмиралтейство.— Значит, говоришь, он во что бы то ни стало хотел с кем-нибудь сцепиться? Не понимаю, с чего бы это? Он ведь во всем подпевает своему племяннику Карфангеру. Случись ему действительно удачно отбиться от пиратов, он этим оказал бы своему племяннику медвежью услугу: тот ведь повсюду трубит о необходимости постройки военных фрегатов, принадлежащих городу, а не частным конвоирам.— А может быть, за этим не кроется вовсе ничего необычного, господин Утенхольт? — возразил Мартин Хольстен. — Мне представляется, что Алерт Грот с присущей ему честностью и прямолинейностью беспокоился единственно лишь за честь гамбургских мореходов.— Что-о! — взвился Утенхольт. — Выходит, я, по-вашему, нечестный человек, если предполагаю, что за всем этим кроется нечто большее?— Господин Утенхольт! — Мартин Хольстен предостерегающе поднял руку. — Вы ведь меня давно знаете, разве мне придет в голову сказать такое?— Насчет сказать — не знаю, но вполне возможно, что подобные мысли давно уже сидят у вас в голове, вот и сорвалось нечаянно с языка…Матиас Дреер попытался перевести разговор в другое русло. Он хорошо понимал причину раздражительности тестя: события развивались так, что будущее не сулило частному конвоированию больших перспектив. Однако Утенхольт не унимался и продолжал наседать на Мартина Хольстен, требуя объяснений по поводу якобы содержавшегося в его реплике намека на его, Утенхольта, нечестность. В конце концов не выдержал и Мартин Хольстен.— Господин Утенхольт, — начал он, с трудом сдерживаясь, — вы и мой отец, старейшина гильдии капитанов и шкиперов Карстен Хольстен, дружите с незапамятных времен, и у вас нет от моего отца секретов. Поэтому естественно, что кое-какие из них достигают и моих ушей. Но я ещё никогда ими не воспользовался и не воспользуюсь, пока состою у вас на службе. Извольте взять свои слова обратно!Дрееру пришлось приложить немало усилий, чтобы погасить назревавший конфликт. Утенхольт наконец сообразил, что было бы глупо портить отношения со старшим Хольстен, ибо его дочь была обручена с голштинско-готторпским вице-канцлером Андреасом Улькеном, а тот, в свою очередь, приходился шурином бранденбургскому резиденту в Гамбурге.Поостыв, Томас Утенхольт принялся расспрашивать Матиаса Дреера о подробностях их плавания. Он никак не мог поверить, что караван не встретил ни одного пиратского или каперского корабля.— Ни одного, ей-Богу, ни одного, — уверял его Матиас Дреер.— Может быть, они просто не решились к вам сунуться? — предположил Утенхольт.И тут Дреер понял, чего добивается судовладелец. Утенхольт хотел услышать из его уст, что боевых качеств его конвойных кораблей оказалось вполне достаточно, чтобы держать на почтительном расстоянии от каравана морских разбойников всех мастей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38