Часы на трюмо показывали без пяти восемь.Джин ощущала себя очень странно. Во всяком случае, она почти не нервничала, как этого ожидала вначале. Может быть, помогло виски. А может быть, – и эта мысль ошеломила ее… «Может быть, – думала Джин, – я вовсе не переживаю то, что произойдет. Может быть, в глубине души я желаю этого!»О нет! Она быстро отогнала прочь эту мысль.Медленно, балансируя на неустойчивых каблуках, она вышла из дома через заднюю дверь и пересекла двор. Окно в доме Осгуда светилось. Она миновала калитку в изгороди, приблизилась к крыльцу, неуверенно преодолела несколько ступенек. Подняла непослушную руку, ощущая, как внезапно пересохло горло… Наконец собралась с духом и нажала на кнопку звонка.Осгуд открыл немедленно. Он был одет в хороший костюм, при галстуке, видно, специально готовился к ее приходу и хотел выглядеть как можно привлекательнее.– Привет! – произнес он мягко, но и с каплей злорадства. – Выходит, ты разыгрывала спектакль.– Да, – сказала она, – это так.– Ты благоразумная девочка, – одобрительно заметил Осгуд, – а я люблю благоразумных женщин. Выйди на свет, я хочу посмотреть на тебя.Она ничего не ответила, но последовала за ним. Когда они очутились в ярко освещенной гостиной, Денни не смог сдержать возгласа восторга.– Ты даже лучше, чем я представлял, – произнес он с нескрываемым и несомненным трепетом, – никогда раньше не видел тебя такой красивой.Джин улыбнулась невесело и встретилась с ним взглядом.– Я никогда раньше не попадала в такую ситуацию.Он тоже улыбнулся.– Ладно, не так уж все и страшно. Может, тебе еще и понравится. Хочешь выпить?– Да… И покрепче, пожалуйста.– Хорошо. Только не пей слишком много… Мне не жалко, конечно. Просто, если ты примешь слишком много, то упустишь все удовольствие.– Дай мне, пожалуйста, выпить, – повторила она устало.– Хорошо, хорошо, – засуетился Денни, подводя ее к софе, на которой валялось несколько порнографических открыток. – Я подумал, что ты захочешь посмотреть еще одну часть моей коллекции. А теперь, извини, я пошел на кухню приготовить выпивку.Когда он удалился, Джин взглянула на фотографии. У нее не было ни малейшего желания рассматривать их. Но раньше, чем поняла, что делает, взяла их в руки… Джин разглядывала снимки с бьющимся сердцем, в непроходящем потрясении. Она никогда не подозревала, что мужчина и женщина способны проделывать такие вещи, ей и в голову не приходило, что где-то может существовать подобная практика. Конечно же, Стив никогда такого с ней не делал и даже не предлагал.Потом произошло нечто ужасающее. Джин вдруг ощутила, что уже не испытывает отвращения, а нечто другое, она уже находила в этих извращенных формах любви какое-то постыдное очарование.Одна женщина и трое мужчин… Невероятно, совершенно нелепо. И все же… Смущенная, она отпрянула от снимков, когда Осгуд вернулся в комнату с подносом, на котором стояла бутылка и все остальное. Он улыбался:– Конечно, ты, как профессионалка, должна признать, что у меня подобран тут исключительный материал.Джин вспыхнула.– Я уже говорила тебе, я никакая не профессионалка и ничего не понимаю в этих вещах.– Тебе будет трудно убедить в этом кого-нибудь, – с улыбкой отозвался Денни и протянул ей стакан, – держи.Она пригубила. Коктейль был очень крепким. «Это хорошо», – подумала Джин. Когда тепло растеклось по телу, она вновь взяла в руки фотографии, а Денни внимательно наблюдал, как она их рассматривает.– Неужели люди в самом деле все это проделывают, – спросила она дрожащим голосом, – или они всего лишь позируют?– Ты лучше меня должна это знать, – ответил он.– Я же говорила тебе! – яростно огрызнулась Джин.– Ладно, ладно, – примирительно отозвался Денни. – Конечно, они в самом деле все это проделывают. Я тоже испробовал кое-что. Вместе с Рози.Она изумленно уставилась на него:– Ты и Рози?!– Ага… Рози тоже интересуется подобными вещами. Знаешь, в этом отношении женщины не намного отличаются от мужчин. Они больше прикидываются, что это не так.Он присел рядом с ней и отхлебнул из своего стакана.– Ты хочешь сказать, что ты и твоя жена… – Джин и в самом деле была изумлена.– А почему бы мне этим не заниматься с собственной женой? С другими можно, а со своей нельзя, почему?Она не нашлась, что ответить. И тоже сделала глоток из своего стакана. От виски по ее телу пробежала легкая дрожь. А может и от того, что Осгуд приблизился к ней вплотную и положил ладонь на бедро. Голова кружилась.– А теперь… – сказал он.– Погоди, – она скинула его руку и отодвинулась. – Прежде, чем мы пойдем дальше, давай поговорим о нашем соглашении.– Соглашении? – удивленно переспросил он.– Именно. Откуда я знаю, что ты не собираешься обмануть меня? Откуда я знаю, что если отдамся тебе, ты все же не покажешь когда-нибудь Стиву эти фотографии?Он облегченно улыбнулся; ткнулся носом в ее шею:– Дорогая, неужели ты считаешь меня способным на такую глупость? Ты меня осчастливишь, и я никогда не причиню тебе никаких волнений из-за этих фотографий.– Это нечестно. Когда я выполню твое требование, ты должен отдать мне снимки, чтобы я могла их сжечь.– Сжечь?! – Денни отпрянул от нее с выражением деланного ужаса на лице. – Сжечь такое сокровище? Да боже упаси!Он схватил ее за руку:– Нет, Джин! Ты не получишь эти снимки. Ты можешь рассчитывать только на мое обещание не показывать их Стиву… Пока будешь уделять мне внимание.– Ты хочешь сказать, – произнесла она с возмущением, – что это будет продолжаться и продолжаться без конца?Денни засмеялся:– А почему бы нет? Мы соседи, дверь в дверь. Стив часто уезжает из города. Почему я должен удовольствоваться одной-единственной ночью?Его ладонь вновь опустилась на ее бедро.– Мы можем многому научить друг друга, Джин. Одной ночи нам для этого не хватит.– Мне нечему научить тебя, – ответила она зло.– Перестань брыкаться, – возразил он, – ты никогда не заставишь меня поверить, что девушка на тех фотографиях – не ты… Догадываюсь, что в деле ты настоящий вулкан. Нет, Джин, такой выигрыш, как ты, не выпадает семь раз в неделю. И, – он расплылся в ухмылке, – я не думаю, что ты обратишься в полицию.– Нет, – ответила она. – Я полагала, когда шла сюда, что когда выполню все, что ты просишь, я получу взамен эти снимки.– Сожалею, – вежливо ответил Денни, – или ты играешь на моих условиях или выбываешь из игры.Сникнув, Джин сделала глоток из своего стакана.– Так-то, Джин, – продолжал Осгуд, – попав на крючок, не следует трепыхаться, только сильнее поранишь себя. У тебя нет иного выхода, как принять мои условия.Он спустился с софы на колени перед ней:– Я не такой уж скверный парень… Денни стал медленно и с чувством целовать ее ноги. Джин задрожала:– Денни, перестань…Он не переставал. Его губы поднялись к икрам, затем к коленям. Джин понимала, что должна оттолкнуть его, оттолкнуть прочь, но, к своему изумлению, вдруг обнаружила, что не хочет и шелохнуться. Потому что, если она пошевелится, он прекратит делать то, что делал. И она поняла, что не хочет, чтобы он остановился.«Это все потому, что я пьяна, – подумала Джин, – а если нет, то должна опьянеть».С неожиданной решимостью она допила виски в своем стакане и отставила его в сторону.Денни уже целовал ее ноги чуть выше колен, и она с трепетом ждала, что будет дальше. А дальше была юбка… И прежде, чем Денни коснулся подола рукой, она сама, чуть привстав, подтянула ее вверх и зажмурила глаза. Его губы уже касались ее бедер, и она должна была признать, что эти поцелуи приводили ее в возбуждение, какого она никогда раньше не испытывала.– Денни, – слабо выдохнула она, но он не мог ответить, его рот был слишком занят.– Денни, – повторила она, и внезапно вскрикнула:– Да! Да! Еще!Ее руки вцепились в его волосы, но не для того, чтобы оттолкнуть, а чтобы сильнее прижать туда, где находилась его голова – между ног.Так начался их вечер.Это был лишь первый сюрприз из тех, что ожидали ее впереди. Джин не представляла никогда раньше, что в формах любви существует такое многообразие. После той, самой первой фразы Джин полностью утратила какой-либо контроль над собой. Она ощутила себя совсем другим существом. Старая Джин Джерард, спокойная, уравновешенная, целомудренная женщина словно испарилась куда-то. Объявилась в ее облике совсем другая – страстная, безрассудная, безудержная, стремящаяся только к одному – бесконечному физическому наслаждению.Поднявшись с пола, Денни спросил ее тогда вкрадчивым голосом:– Тебе понравилось?У нее хватило сил только глубоко вздохнуть.– Я думаю, теперь нам лучше перейти в спальню, – хрипло предложил Осгуд.С трудом Джин встала на ватные, плохо повинующиеся ноги.– Да, – прошептала она, – и побыстрее…– Вот так-то ты мне нравишься больше, – отозвался Осгуд.У нее не хватило терпения, чтобы, очутившись возле кровати, аккуратно стянуть словно прилипшее к коже платье, и она просто одним махом сорвала его с себя и швырнула куда-то на пол. И тут же кинулась в постель, вожделея только одно – как можно скорее принять в себя Денни Осгуда. И вот уже ее тело, повинуясь своим собственным законам, помимо нее, жадно, без остатка вбирает в себя тело мужчины. Затем случилось что-то чудесное… Ее тело, и она сама, Джин Джерард, испытали изумительно полное и сладострастное ощущение восторга удовлетворения, которое лишило ее всех сил. Она испустила протяжный стон и, враз ослабев, прильнула к Денни Осгуду.Никогда раньше не переживала она ничего подобного. Никогда не подозревала, что ее тело способно так отзываться на страсть другого мужчины, чужого мужчины. Стив никогда так не возбуждал ее.Джин лежала на спине, тяжело дыша, все еще не в силах придти в себя. Рядом, так же недвижно лежал Денни. Его ладонь покоилась на ее груди, одни только пальцы, нежно лаская, перебирали сосок.– Плата оказалась не такой уж страшной? – тихо спросил он.– Нет, – прошептала она, не открывая глаз, – это оказалась не страшная плата…После паузы Денни сказал:– Теперь, что касается этого вечера… Ты можешь уйти, если хочешь.Улыбнувшись, она ответила:– Я хочу остаться здесь, с тобой. Вечер еще не кончился. Глава 8 Стив Джерард так и не мог постигнуть, почему прошедшая ночь все еще казалась ему ирреальной. Но твердо решил для себя навсегда сказать «Прощай!» прелестной Тамми и ее необъятному супругу.Когда они уже стояли в холле, Тамми Холмс, одетая в туго обтягивающий ее костюм, прижалась к нему без тени смущения на лице. Ее муж спокойно взирал, как она охватила Стива за шею, прильнула к нему грудью и выдала долгий, чувственный поцелуй. Тяжело, с присвистом дыша, старик только довольно улыбался. Это стесненное дыхание Стив слышал в своей спальне большую часть прошедшей ночи. Ему было просто не до того. И Тамми оценила это по достоинству.А сейчас, оторвавшись от его губ, она прошептала:– Возвращайся… Возвращайся снова… И как можно быстрее.– Я… Я постараюсь, – ответил он, запинаясь.– Это было бы хорошо, – пророкотал Эрл Холмс. – Я поклялся делать все, только бы она получала то, что хочет. Вы, действительно, приезжайте так часто, как только сможете.– Да, – повторил Стив, – я постараюсь.Он мягко освободился из ее объятий.Холмс проводил его до двери, и они вместе вышли наружу под высокий портик. Здесь он взял Стива под локоть и произнес:– Все правильно… Я думаю, ты считаешь нас самыми сумасшедшими и развратными людьми, каких только встречал когда-нибудь в жизни. Не так ли?– Я… – Стив утратил дар речи.– Ладно, – продолжил Холмс, – может, мы такие и есть. Но в этом мире ты должен получить только то, что можешь получить.Он вздохнул.– Я люблю ее. Разве это не вызов? Что старый толстый козел, как я, любит такую женщину, как она? Но это правда, сынок. Когда ты стареешь, внутри тебя ничего не изменяется. Только снаружи. Видишь ли, внутри каждого старика, даже такого, как я, скрывается молодой человек, молодой мужчина, с такой же способностью любить и страдать, что и ты. О, я знаю, что все это тебе кажется нелогичным бредом. Но это так и есть. Я люблю ее, и единственное, что может продлить мою жизнь, это видеть ее счастливой. А единственный способ, каким я могу ее осчастливить, это позвать кого-нибудь, вроде тебя, на помощь. Ты становишься как бы продолжением меня самого. Ты можешь сделать для нее то, чего я сделать уже не могу. Я способен только сидеть там и лицезреть, как она наслаждается тобой, и знать, что она сейчас счастлива. И тогда я счастлив тоже.– Да, сэр, – произнес Стив в каком-то оцепенении, думая лишь об одном, как поскорее убраться от этого старика, отвратительного в его непристойности.Стояло унылое утро, и он очень мало спал, и его настроение было соответствующим. Он испытывал нечто подобное тяжкому похмелью. А тут еще начал накрапывать мелкий дождик. Словно само небо оплакивало его, Стива, собственное непристойное поведение.– Я хотел бы, чтобы ты приезжал сюда как можно чаще, – повторил Холмс очень серьезно. – Мне нравится иметь с тобой дело. И это единственное условие, которое я тебе ставлю для того, чтобы ты получил столько заказов, сколько я смогу тебе предоставить. Я продаю изрядно вашей продукции, одни только мои заказы сделают тебя богатым человеком. Так что не отказывайся от меня. Приезжай почаще. Заказ, который сейчас лежит в твоем атташе-кейсе только аванс того, что я сделаю для тебя, если ты поможешь нам с Тамми.– Да, сэр, – повторил Стив. Нервно подрагивающими пальцами он достал и прикурил сигарету. Затем поднял с земли свой атташе-кейс.– До свидания, мистер Холмс. Я буду у вас так скоро, как только смогу.– Вот и ладно, – Эрл протянул ему руку и Стив пожал ее. Холмс повернулся и скрылся в доме, Стив направился к своему автомобилю.Ему предстоял долгий путь домой, в одиночестве. Он ехал под непрекращающимся дождем, включив дворники на ветровом стекле. Своими мерными качаньями они могли свести с ума…Он снова изменил Джин. Что же с ним происходит? Он должен был бы вернуть заявку Холмсу, порвать ее. Точно так же он должен был тогда отказать и Десмонду, просто заявить, что ему это неинтересно.«Должно быть, я сексуальный маньяк», – подумал он, содрогнувшись. «Что-то со мной не в порядке».Ничто в его воспитании и предыдущей жизни не могло подвести Стива к таким поступкам. Он вырос в маленьком городке. Его отец был респектабельным учителем. Мать – утонченная и несчастливая женщина, которую занимали только педагогические проблемы мужа. В доме Джерардов многое запрещалось. Удовольствия исключались, вся жизнь сводилась к тягостям и неудобствам. С тех пор, как Стив помнил себя, он приучался к самоограничениям во всем, недопущении ничего низменного.Его родители надеялись своими непрерывными наставлениями подвинуть и его на учительскую стезю. Поэтому его послали в колледж не с совместным обучением мальчиков и девочек, а только для ребят. Здесь строгостей и ограничений было вдвое больше, чем в родительском доме.Стив закончил колледж с отличием. Но в педагоги не пошел, вместо этого он неожиданно для всех подался на флот, записался на два года. На военной службе он обрел свободу, которой не пользовался никогда раньше. Во всех отношениях он стал хорошим матросом. Поскольку все его домашнее воспитание зиждилось на выносливости и послушании, он легко приноровился к флотским уставам и порядкам. За одним исключением. Это исключение стало бедствием для его возможной карьеры в военно-морском флоте. Выяснилось, что здесь имеет значение не только то, как хорош матрос на строевых занятиях, как он владеет оружием или основами тактики своего подразделения, насколько спокойно переносит такие приказы, как направление чистить гальюн вне очереди, насколько соблюдает все требования уставов. Все эти достоинства ничего не значили на весах против других качеств, которыми он, оказывается, не обладал.Лейтенант Рубби, командир его экипажа, вызвал однажды Джерарда в свою каюту. Рубби был тощий мужчина лет тридцати с небольшим и обветренным лицом. Все знали, что он весьма отличился в корейской войне.Стив до сих пор помнил, как встретил его лейтенант. Рубби сидел за своим столом, внимательно вглядываясь холодными карими глазами в лицо вытянувшегося перед ним молодого матроса.– Вольно, Джерард, – скомандовал офицер, – и закрой за собой дверь.– Есть, сэр, – Стив затворил дверь. Он был немного встревожен. До сих пор командир никогда не вызывал его в свою каюту. Он заметил также, что на столе перед лейтенантом лежит его личное дело. Стив напряженно пытался припомнить, чего такого он мог натворить в последнее время. Вроде бы, ничего.Рубби курил сигару. Стив тогда еще не был курящим и невольно поморщился от густого дыма.Командир указал на кресло.– Садитесь, – сказал он невыразительным тоном.– Слушаюсь, сэр.– Черт побери, – раздраженно сказал Рубби, ты не в строю. Что ты сидишь, словно штык проглотил. Хочешь сигару?– Благодарю вас, сэр, я не курю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13