А возраст или успешная карьера были тут ни при чем.
Джози рискнула:
– Она сказала, что у нее был неудачный брак и он дурно отразился на тебе.
В глазах Хьюстона мелькнул гнев, он крепче ухватился за стол, нервно смял бумажную тарелку, упираясь в стол бедрами. Так он и стоял, молча стиснув зубы.
Джози обошла его, чтобы убрать остатки ужина.
– Дай, я унесу твою посуду.
Когда она попыталась забрать ее, он предупреждающе поднял руку:
– Не надо убирать за мной. Мне не нужна помощь.
– Ну, это же мелочь. – Она снова потянулась к грязной посуде.
Он быстро схватил тарелку.
– Нет здесь мелочей. Джози, черт побери, если ты будешь продолжать суетиться, мне придется обидеть тебя. А мне не хочется этого.
Вздернув подбородок, она посмотрела ему в глаза:
– Я тоже уже взрослая. И хочу оставаться здесь.
К тому времени, когда он вернется к работе, а ее ординатура завершится, возможно, она будет рвать на себе волосы от разочарования, но пока – черт с ним. Ведь живешь только один раз.
На следующий день после своей смены она решительно появилась в доме Хьюстона и снова без стука вошла в квартиру. Он стоял в одних шортах, нагнувшись над кухонной раковиной, и пытался вымыть голову. Вода струилась по его загорелой спине, он сражался с маленькой металлической головкой гибкого душа, волосы пузырились от избытка шампуня.
Тут же, прямо в дверях, бедра у Джози свело судорогой и внутри заныло. Во рту мгновенно пересохло. Зато совершенно противоположная реакция произошла у нее в трусиках, Соски выскочили, словно весенние тюльпаны, и натянули ее тонкий белый топ.
Он еще не замечал ее присутствия. Был слишком занят, проклиная душ и пытаясь вытянуть его дальше, чем позволял металлический шланг.
– Дьявольщина! – выругался он, смахивая с глаз заблудший мыльный пузырь.
От резкого движения его ягодицы дернулись, мускулы напряглись, и Джози осознала, что ей надо поскорее ретироваться отсюда, пока она сама не выкинет чего-нибудь непредсказуемого. Кухня была крошечная, он находился на расстоянии вытянутой руки, а она уже не доверяла себе.
Прикрыв рот, чтобы не ляпнуть какой-нибудь глупости, она отступила назад, но не учла размеров дверного проема и с размаху врезалась в стену своим отнюдь не миниатюрным задом. Даже шум воды не смог заглушить звук удара, поскольку настенные часы задребезжали и едва не грохнулись на пол, Хьюстон обернулся, схватился за ручку регулировки воды, увлекая за собой головку душа. Теплая струя ударила Джози в лицо и грудь, пока он не отпустил кнопку и вода не перестала течь.
Отплевываясь и отфыркиваясь, она утирала воду с подбородка, а испуг на лице сменило веселье.
– Фу, Хьюстон, ты меня всю намочил.
– Что ж, тебе это не впервой, – заявил он, распрямляясь во весь рост, чтобы уменьшить нагрузку на больную ногу.
Шампунь еще оставался в его волосах, по правой щеке стекал ручеек мыльной воды, но выглядел он потрясающе. Мускулистый и широкоплечий, загорелый, уверенный в себе мужик, ставший вдруг в чем-то уязвимым и беспомощным.
Нет, она все же была законченной дурой. Уж если ей не удержаться перед шоколадным мороженым, то как она сможет устоять перед обаянием Хьюстона?
– У тебя еще шампунь в волосах, – сказала она. Хьюстон провел левой рукой по мокрым волосам, перевел взгляд на ее топ и расплылся в улыбке:
– Ты не дала мне домыться.
– Прости, я не хотела. Помочь тебе прополоскать волосы? – Это было смехотворное предложение, учитывая внезапно охватившее ее вожделение. Стоя почти вплотную к нему, прижавшись животом к его заду, запустив пальцы в его густые волосы, она скорее всего окажется в дурацком положении.
– Я сам управлюсь. – Он наклонился вперед, стараясь держать прямо раненую ногу. Забинтованную правую руку он засунул под раковину, а левой ухватил головку душа.
Схема оказалась не слишком эффективной. Одной рукой он не мог смахнуть пену, а струей воды из душа поливал все вокруг, кроме макушки головы.
– Давай я буду направлять душ, а ты сможешь свободной рукой смыть шампунь с головы, – предложила она, заставляя чувствовать себя профессиональной нянькой, относиться к нему по-товарищески, без намека на сексуальность.
– Я сам буду держать душ. – Его голос звучал приглушенно из-за стальной раковины. – Я тебе его не доверю.
– А чего ты боишься? Что я залью твою кухню? – Она шагнула к нему, сделав глубокий вдох, который должен был выглядеть вполне платоническим.
– Очень может быть.
Он старался направлять струю в сторону головы, но потоки воды стекали по спине, по шортам, пока они окончательно не промокли и не облепили его зад. Поначалу Джози сохраняла дистанцию в добрых два фута между ними, затем вдруг нагнулась и проворно погладила его по голове.
От неожиданности он задрожал всем телом, рука с душем дернулась, направив сильную струю воды прямо ей в грудь. Мокрая материя прилипла к ней, она взвизгнула и попыталась выскочить за линию огня.
– В чем дело?
– У меня весь топ вымок.
Хьюстон, не говоря ни слова, снова направил струю на свою голову. А Джози запустила все десять пальцев в его волосы, стараясь удалить шампунь, не содрав при этом с него скальп.
Хьюстон закрыл глаза и пытался не стучать зубами, пока Джози ворошила его голову. Он чувствовал ее возбуждение, ее тело позади него, избегающее прикосновений, и страстно желал ее. Как всякий раз, когда встречался с ней.
– Кончено, – сказала она, прерывисто дыша, что довершило эрекцию, и без того раздиравшую его шорты.
Джози совершенно очевидно собиралась придерживаться бредовой политики чисто дружеских отношений, которая его вовсе не устраивала. Пылкие мечты и фантазии не давали ему уснуть по ночам, а сладострастные мысли досаждали днем.
Он развернулся и направил струю прямо в ее уже слегка намокшую грудь. Когда она вскрикнула и вскинула руки, он улыбнулся:
– Ух, я совсем забыл выключить воду. – Мгновение спустя он перестал нажимать на кнопку и поглядел сверху. Даже в сухом виде груди у Джози смотрелись великолепно. Ну а влажные… Одним своим видом они могли заставить любого мужика заплакать благодарными слезами. Прилипший мокрый топ скульптурно обрисовывал их, подчеркивая совершенные формы. Розовые соски натягивали тонкую ткань. А сама она растерянно моргала.
– Но это же холодная вода, – только и сказала она.
– Естественно – Хьюстон вновь бросил жадный ищущий взгляд на ее соски.
Она скрестила руки на груди:
– Хватит разглядывать мою грудь.
Может и хватит, лет эдак через сто; когда он насытится ею.
– Я стою перед тобой в одних трусах, а ты в вымокшем насквозь топе. И мы что, должны все равно оставаться друзьями?
– Хьюстон. – Она жевала собственные губы и, казалось, была готова сдаться и немедленно сорвать с себя топ. Но все же бросила на него умоляющий взгляд: – Даже в первый раз это было ошибкой. Еще одна ночь нам совершенно противопоказана. Прости меня, ноя точно знаю, что будет лучше, если мы постараемся оставаться друзьями, а не любовниками.
Лучше для кого? Он потянулся к ней, но она подняла руку.
– Я не хочу, чтобы мне было больно потом, – добавила она со слезами на глазах.
Это был удар ниже пояса.
– Но я же не намерен причинить тебе боль.
Он вовсе не желал доставить боль милой, славной Джози, единственному человеку, который мог вызвать у него улыбку сейчас, когда его карьера хирурга рушилась.
– Я знаю, – с трудом произнесла она, скривив губы. – Но мне нужно больше, чем ты можешь мне дать.
Он знал, о чем она просила. Но его ответ повис в воздухе. Наступило молчание. Хотя в глубине души он знал, что готов дать ей то, о чем она просит. На этот раз он сделает все, чтобы они вместе перешагнули через секс, во что-то гораздо более глубокое и значительное.
Однако он не смог этого сказать. Вдруг ей будут безразличны его слова? Как отдать контроль над собой и собственной жизнью кому-то другому? Да и все остальное в его будущем было неопределенно.
– Я могу дать тебе лишь один день.
Она кивнула, но не сдержала легкого вздоха.
– Я знаю.
Эгоистическая часть его существа жаждала, чтобы Джози сказала, что это не имеет значения, одной ночи ей достаточно, именно этого она и хотела.
Но она умолчала об этом, и он почувствовал себя полным ублюдком. Он продолжал уверять ее, что не причинит ей боли, но всякий раз, когда говорил с ней, добавлял лишнюю каплю в и без того уже полную бадью ее страданий. Она давала ему, и он брал, но взамен не давал ничего, кроме секса.
Он отвел глаза в сторону, когда резкая боль в ноге напомнила ему, что он слишком долго простоял на ней.
– Позволь, я принесу тебе сухую рубашку. – Она ощупала мокрый топ.
– Спасибо, мне и так хорошо. А вот тебе надо сесть. – Она легко провела руками по его голове: – Ты весь шампунь смыл с волос? Если нет, я могу протереть их полотенцем.
Ярость душила его. Ну почему она не может признать, что он последний подонок, и оставить его в покое? Почему заботится о нем? Ни одна женщина из тех, что он знал прежде, ни на секунду не обеспокоилась бы тем, смыл ли он остатки шампуня с головы.
– Я в порядке. Сейчас принесу тебе рубашку. – Он развернулся, чтобы пройти мимо, не задев ее в дверном проеме.
– Я сама могу сходить, – сказала она, пытаясь остановить его. – Только скажи мне, где лежат рубашки.
– Я же говорю, что принесу ее, – прикрикнул он на нее. А про себя еще раз утвердился, что он недостаточно хорош для нее.
Она заслуживала кого-нибудь, кто не был бы сыном его отца.
Джози молча смотрела, как Хьюстон спускался в спальню, волоча раненую ногу. Опасаясь, что с ним могло что-нибудь случиться, она пыталась убедить себя – он сам не захотел ее помощи. Она ведь не покушалась на его самостоятельность и независимость. Если за этим не скрывалось нечто более серьезное.
Дрожа под кондиционером в мокром топике, облепившем грудь, она ждала Хьюстона. А потом подумала: вдруг он упал и застрял в спальне, стыдясь позвать на помощь? Или решил намекнуть, что ей пора уйти? Или получил рану, истекал кровью и умирал от какого-то приступа? Это вполне вероятно, подсказывало ее сердце.
Минуту спустя она уже неслась через холл к его спальне, но в дверях остановилась как вкопанная. Великий Боже! Он пытался снять мокрые трусы.
Но липнущая материя, тугая резинка и возможность пользоваться лишь одной рукой создавали проблему. Трусы свернулись на полпути вниз и застряли как раз на середине его очень подтянутого и привлекательного зада.
По-видимому, он услышал ее возбужденное дыхание. Он бросил взгляд через плечо и тихо выразительно выругался.
– Прости, – произнесла она. Ее лицо пылало. – Я хотела посмотреть, не нужна ли тебе помощь.
– Ты хочешь помочь? – раздраженно спросил он, вскидывая вверх руки. – Отлично. Мне требуется помощь прямо сейчас.
– Что? – Он хочет, чтобы она сняла с него трусы? Он это серьезно? Да стоит ей коснуться его зада, как у нее появятся безумные, неконтролируемые фантазии.
А он даже не удосужился повернуться к ней лицом. И кто знает, что она обнаружит на той стороне!
– Мои трусы насквозь промокли, они застряли. Да ты и сама видишь, моя задница торчит прямо перед тобой. Ты сможешь стянуть их с меня?
Он весь напрягся, глаза пылали яростью. В выражении лица не было и намека на сексуальные потуги, он был слишком зол, чтобы увидеть что-нибудь забавное в этой ситуации.
– Ох, ну конечно же, я помогу тебе, – сказала она, словно речь шла о том, чтобы подобрать слово для кроссворда.
Он промолчал. Просто ждал. Она сделала маленький шажок вперед. Затем другой. Вытянула дрожащие, как у алкоголика, руки и съежилась, когда они коснулись низа спины.
Стиснув зубы, пробежала пальцами по прохладному, влажному телу и старалась не думать о том, что гладила правую ягодицу Хьюстона Хейза. Согласно учебнику анатомии и физиологии эта часть называлась «глютеус максимус», или «бороздчатая мышца». Что вовсе не объясняло внезапно возникшей потребности крепко сжать ее.
Ухватив резинку трусов, она с силой потянула их вниз. Ничего не произошло.
– Они застряли.
– В этом-то и все дело, Джози.
– Думаю, тебе надо раскатать их вверх по спине, затем резко дернуть вниз, не скатывая, так как они слипаются.
Если она сейчас посмотрит ему в глаза, она погибла. И потому она упорно не отрывала глаз от его зада. Наверное, ей придется засунуть руки в трусы, чтобы стянуть их. Но пока она воздержалась от этого.
Она дернула еще раз. Никакого эффекта. Сдавшись, она раскатала их вверх до талии, плотно облепив зад. Прижав палец к губам, она размышляла над проблемой, стараясь не замечать жаркую боль между ног и предательски затвердевшие соски.
– Ты отказываешься?
– Нет, я просто думаю. – По телу в мокром топе пробежала дрожь, когда она ощутила тепло, исходящее от его зада. Ей хотелось склониться вперед, зажмуриться и прижаться к нему, засунуть руки в трусы, туда, где уже ничего не имело значения, кроме наслаждения, которое они могли бы разделить вместе.
Но поступила она, конечно же, иначе. Поскольку она была разумной, логичной и полной дурой. Кто рассуждает о дне завтрашнем, когда перед ним целая ночь?
Но она думала о будущем и решила остаться профессионалом хотя бы в этом. Был лишь один способ содрать с него трусы, и, уж если она работает с пациентом, ей не пристало колебаться. Сделав глубокий вдох, она зажмурилась, схватила трусы с двух сторон, чуть оттянула их от тела и резко дернула вниз.
Она проехалась грудью по его спине, опускаясь на колени в надежде дотянуть трусы до бедер. После чего она могла бы бросить все и бежать, оставив его управляться с остальным.
К несчастью, трусы зацепились за что-то и отказывались опускаться. Она потянула чуть сильнее и ощутила сопротивление спереди.
О, черт! Они зацепились там.
– Хм… – пробормотала она из-за плеча. – У нас другая проблема.
– Это ты виновата.
– В чем же?
– В том, что существуешь. Стоит тебе пальчиком шевельнуть, и у меня встает.
– Ладно. – Джози оторвалась от него и обошла вокруг, чтобы лицом к лицу встретить проблему, надеясь на свою стойкость и уговаривая себя держаться на расстоянии.
Как будто это могло как-то помочь. Тяжело дыша, она оттянула его трусы, и восставший член вырвался наружу, шлепнув ее по запястью.
– Что ж, я рада, что мы становимся друзьями, – с горечью произнесла она, пугаясь собственных слов. – Я готова помочь тебе таким образом в любой момент – только свистни, ведь именно для этого нужны друзья.
Хьюстон был почему-то уверен, что он никогда не попросил бы Кристиана или Денниса стащить с него мокрые трусы. Друзья существуют не для этого. Тем, что проделывали они с Джози, могли заниматься только любовники. И почему она не желает видеть того, что очевидно любому непосвященному?
Она опустилась на колени. Учащенное дыхание Джози согревало его прохладную кожу, пока она дюйм за дюймом с трудов стаскивала с него трусы, а его торчащий член норовил уткнуться ей в рот.
– Так-то гораздо легче получается, – выпалила она, приятно пощекотав волосы у него на бедре.
Свежий воздух проник между ног, освобожденных от мокрых трусов, голова разламывалась от боли. Каждым дюйм его обнаженного тела ощущал близость столь желанной женщины. Малейший наклон вперед, и его член уткнется в нее.
– Джози. – Он вцепился в ее короткие волосы и откинул ее голову назад, чтобы она могла смотреть на него снизу вверх.
– Что? – Ее ногти царапали его бедра, она стащила его трусы уже почти до колен. Широко распахнутые зеленые глаза встретились с его взглядом.
Существовали пределы его возможностей, и он достиг их.
– Я больше не могу так, не в силах оставаться просто твоим другом. – Он чуть покачал головой, разочарование и эмоциональное крушение переполняли его измученное тело. – Уходи, Джози. И больше не возвращайся, понятно тебе? Окажи нам обоим услугу, оставь меня навсегда.
Глава 12
Спустя неделю Джози остановилась возле палаты для послеоперационных больных, чтобы сделать запись в табличке, висевшей на постели пациента. Пожилая женщина плохо себя чувствовала во время сеансов физиотерапии после операции по замене тазобедренного сустава. Джози собиралась поговорить с терапевтом и доктором Шейнбергом, чтобы временно перевести ее в отделение интенсивной терапии.
Сунув руку в карман халата в поисках ручки, она наткнулась на акулий зуб, который носила с собой со времени несчастного случая с Хьюстоном. Зуб напомнил ей о нем. Свое отношение к ней Хьюстон выразил предельно ясно, словно на рентгеновском снимке. Он хотел, чтобы они оставались просто друзьями. А она не могла ограничиться кратковременной связью.
Ей хотелось бы оказаться способной на это, быть женщиной, готовой удовлетвориться случайным сексом, оставив в стороне чувства. Но ее сердце уже попало в эту историю и с каждой минутой увязало все глубже. А потому, может, оно и к лучшему, что он прогнал ее, подняв с колен в тот самый момент, когда она чуть не исполнила самый восхитительный минет в мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Джози рискнула:
– Она сказала, что у нее был неудачный брак и он дурно отразился на тебе.
В глазах Хьюстона мелькнул гнев, он крепче ухватился за стол, нервно смял бумажную тарелку, упираясь в стол бедрами. Так он и стоял, молча стиснув зубы.
Джози обошла его, чтобы убрать остатки ужина.
– Дай, я унесу твою посуду.
Когда она попыталась забрать ее, он предупреждающе поднял руку:
– Не надо убирать за мной. Мне не нужна помощь.
– Ну, это же мелочь. – Она снова потянулась к грязной посуде.
Он быстро схватил тарелку.
– Нет здесь мелочей. Джози, черт побери, если ты будешь продолжать суетиться, мне придется обидеть тебя. А мне не хочется этого.
Вздернув подбородок, она посмотрела ему в глаза:
– Я тоже уже взрослая. И хочу оставаться здесь.
К тому времени, когда он вернется к работе, а ее ординатура завершится, возможно, она будет рвать на себе волосы от разочарования, но пока – черт с ним. Ведь живешь только один раз.
На следующий день после своей смены она решительно появилась в доме Хьюстона и снова без стука вошла в квартиру. Он стоял в одних шортах, нагнувшись над кухонной раковиной, и пытался вымыть голову. Вода струилась по его загорелой спине, он сражался с маленькой металлической головкой гибкого душа, волосы пузырились от избытка шампуня.
Тут же, прямо в дверях, бедра у Джози свело судорогой и внутри заныло. Во рту мгновенно пересохло. Зато совершенно противоположная реакция произошла у нее в трусиках, Соски выскочили, словно весенние тюльпаны, и натянули ее тонкий белый топ.
Он еще не замечал ее присутствия. Был слишком занят, проклиная душ и пытаясь вытянуть его дальше, чем позволял металлический шланг.
– Дьявольщина! – выругался он, смахивая с глаз заблудший мыльный пузырь.
От резкого движения его ягодицы дернулись, мускулы напряглись, и Джози осознала, что ей надо поскорее ретироваться отсюда, пока она сама не выкинет чего-нибудь непредсказуемого. Кухня была крошечная, он находился на расстоянии вытянутой руки, а она уже не доверяла себе.
Прикрыв рот, чтобы не ляпнуть какой-нибудь глупости, она отступила назад, но не учла размеров дверного проема и с размаху врезалась в стену своим отнюдь не миниатюрным задом. Даже шум воды не смог заглушить звук удара, поскольку настенные часы задребезжали и едва не грохнулись на пол, Хьюстон обернулся, схватился за ручку регулировки воды, увлекая за собой головку душа. Теплая струя ударила Джози в лицо и грудь, пока он не отпустил кнопку и вода не перестала течь.
Отплевываясь и отфыркиваясь, она утирала воду с подбородка, а испуг на лице сменило веселье.
– Фу, Хьюстон, ты меня всю намочил.
– Что ж, тебе это не впервой, – заявил он, распрямляясь во весь рост, чтобы уменьшить нагрузку на больную ногу.
Шампунь еще оставался в его волосах, по правой щеке стекал ручеек мыльной воды, но выглядел он потрясающе. Мускулистый и широкоплечий, загорелый, уверенный в себе мужик, ставший вдруг в чем-то уязвимым и беспомощным.
Нет, она все же была законченной дурой. Уж если ей не удержаться перед шоколадным мороженым, то как она сможет устоять перед обаянием Хьюстона?
– У тебя еще шампунь в волосах, – сказала она. Хьюстон провел левой рукой по мокрым волосам, перевел взгляд на ее топ и расплылся в улыбке:
– Ты не дала мне домыться.
– Прости, я не хотела. Помочь тебе прополоскать волосы? – Это было смехотворное предложение, учитывая внезапно охватившее ее вожделение. Стоя почти вплотную к нему, прижавшись животом к его заду, запустив пальцы в его густые волосы, она скорее всего окажется в дурацком положении.
– Я сам управлюсь. – Он наклонился вперед, стараясь держать прямо раненую ногу. Забинтованную правую руку он засунул под раковину, а левой ухватил головку душа.
Схема оказалась не слишком эффективной. Одной рукой он не мог смахнуть пену, а струей воды из душа поливал все вокруг, кроме макушки головы.
– Давай я буду направлять душ, а ты сможешь свободной рукой смыть шампунь с головы, – предложила она, заставляя чувствовать себя профессиональной нянькой, относиться к нему по-товарищески, без намека на сексуальность.
– Я сам буду держать душ. – Его голос звучал приглушенно из-за стальной раковины. – Я тебе его не доверю.
– А чего ты боишься? Что я залью твою кухню? – Она шагнула к нему, сделав глубокий вдох, который должен был выглядеть вполне платоническим.
– Очень может быть.
Он старался направлять струю в сторону головы, но потоки воды стекали по спине, по шортам, пока они окончательно не промокли и не облепили его зад. Поначалу Джози сохраняла дистанцию в добрых два фута между ними, затем вдруг нагнулась и проворно погладила его по голове.
От неожиданности он задрожал всем телом, рука с душем дернулась, направив сильную струю воды прямо ей в грудь. Мокрая материя прилипла к ней, она взвизгнула и попыталась выскочить за линию огня.
– В чем дело?
– У меня весь топ вымок.
Хьюстон, не говоря ни слова, снова направил струю на свою голову. А Джози запустила все десять пальцев в его волосы, стараясь удалить шампунь, не содрав при этом с него скальп.
Хьюстон закрыл глаза и пытался не стучать зубами, пока Джози ворошила его голову. Он чувствовал ее возбуждение, ее тело позади него, избегающее прикосновений, и страстно желал ее. Как всякий раз, когда встречался с ней.
– Кончено, – сказала она, прерывисто дыша, что довершило эрекцию, и без того раздиравшую его шорты.
Джози совершенно очевидно собиралась придерживаться бредовой политики чисто дружеских отношений, которая его вовсе не устраивала. Пылкие мечты и фантазии не давали ему уснуть по ночам, а сладострастные мысли досаждали днем.
Он развернулся и направил струю прямо в ее уже слегка намокшую грудь. Когда она вскрикнула и вскинула руки, он улыбнулся:
– Ух, я совсем забыл выключить воду. – Мгновение спустя он перестал нажимать на кнопку и поглядел сверху. Даже в сухом виде груди у Джози смотрелись великолепно. Ну а влажные… Одним своим видом они могли заставить любого мужика заплакать благодарными слезами. Прилипший мокрый топ скульптурно обрисовывал их, подчеркивая совершенные формы. Розовые соски натягивали тонкую ткань. А сама она растерянно моргала.
– Но это же холодная вода, – только и сказала она.
– Естественно – Хьюстон вновь бросил жадный ищущий взгляд на ее соски.
Она скрестила руки на груди:
– Хватит разглядывать мою грудь.
Может и хватит, лет эдак через сто; когда он насытится ею.
– Я стою перед тобой в одних трусах, а ты в вымокшем насквозь топе. И мы что, должны все равно оставаться друзьями?
– Хьюстон. – Она жевала собственные губы и, казалось, была готова сдаться и немедленно сорвать с себя топ. Но все же бросила на него умоляющий взгляд: – Даже в первый раз это было ошибкой. Еще одна ночь нам совершенно противопоказана. Прости меня, ноя точно знаю, что будет лучше, если мы постараемся оставаться друзьями, а не любовниками.
Лучше для кого? Он потянулся к ней, но она подняла руку.
– Я не хочу, чтобы мне было больно потом, – добавила она со слезами на глазах.
Это был удар ниже пояса.
– Но я же не намерен причинить тебе боль.
Он вовсе не желал доставить боль милой, славной Джози, единственному человеку, который мог вызвать у него улыбку сейчас, когда его карьера хирурга рушилась.
– Я знаю, – с трудом произнесла она, скривив губы. – Но мне нужно больше, чем ты можешь мне дать.
Он знал, о чем она просила. Но его ответ повис в воздухе. Наступило молчание. Хотя в глубине души он знал, что готов дать ей то, о чем она просит. На этот раз он сделает все, чтобы они вместе перешагнули через секс, во что-то гораздо более глубокое и значительное.
Однако он не смог этого сказать. Вдруг ей будут безразличны его слова? Как отдать контроль над собой и собственной жизнью кому-то другому? Да и все остальное в его будущем было неопределенно.
– Я могу дать тебе лишь один день.
Она кивнула, но не сдержала легкого вздоха.
– Я знаю.
Эгоистическая часть его существа жаждала, чтобы Джози сказала, что это не имеет значения, одной ночи ей достаточно, именно этого она и хотела.
Но она умолчала об этом, и он почувствовал себя полным ублюдком. Он продолжал уверять ее, что не причинит ей боли, но всякий раз, когда говорил с ней, добавлял лишнюю каплю в и без того уже полную бадью ее страданий. Она давала ему, и он брал, но взамен не давал ничего, кроме секса.
Он отвел глаза в сторону, когда резкая боль в ноге напомнила ему, что он слишком долго простоял на ней.
– Позволь, я принесу тебе сухую рубашку. – Она ощупала мокрый топ.
– Спасибо, мне и так хорошо. А вот тебе надо сесть. – Она легко провела руками по его голове: – Ты весь шампунь смыл с волос? Если нет, я могу протереть их полотенцем.
Ярость душила его. Ну почему она не может признать, что он последний подонок, и оставить его в покое? Почему заботится о нем? Ни одна женщина из тех, что он знал прежде, ни на секунду не обеспокоилась бы тем, смыл ли он остатки шампуня с головы.
– Я в порядке. Сейчас принесу тебе рубашку. – Он развернулся, чтобы пройти мимо, не задев ее в дверном проеме.
– Я сама могу сходить, – сказала она, пытаясь остановить его. – Только скажи мне, где лежат рубашки.
– Я же говорю, что принесу ее, – прикрикнул он на нее. А про себя еще раз утвердился, что он недостаточно хорош для нее.
Она заслуживала кого-нибудь, кто не был бы сыном его отца.
Джози молча смотрела, как Хьюстон спускался в спальню, волоча раненую ногу. Опасаясь, что с ним могло что-нибудь случиться, она пыталась убедить себя – он сам не захотел ее помощи. Она ведь не покушалась на его самостоятельность и независимость. Если за этим не скрывалось нечто более серьезное.
Дрожа под кондиционером в мокром топике, облепившем грудь, она ждала Хьюстона. А потом подумала: вдруг он упал и застрял в спальне, стыдясь позвать на помощь? Или решил намекнуть, что ей пора уйти? Или получил рану, истекал кровью и умирал от какого-то приступа? Это вполне вероятно, подсказывало ее сердце.
Минуту спустя она уже неслась через холл к его спальне, но в дверях остановилась как вкопанная. Великий Боже! Он пытался снять мокрые трусы.
Но липнущая материя, тугая резинка и возможность пользоваться лишь одной рукой создавали проблему. Трусы свернулись на полпути вниз и застряли как раз на середине его очень подтянутого и привлекательного зада.
По-видимому, он услышал ее возбужденное дыхание. Он бросил взгляд через плечо и тихо выразительно выругался.
– Прости, – произнесла она. Ее лицо пылало. – Я хотела посмотреть, не нужна ли тебе помощь.
– Ты хочешь помочь? – раздраженно спросил он, вскидывая вверх руки. – Отлично. Мне требуется помощь прямо сейчас.
– Что? – Он хочет, чтобы она сняла с него трусы? Он это серьезно? Да стоит ей коснуться его зада, как у нее появятся безумные, неконтролируемые фантазии.
А он даже не удосужился повернуться к ней лицом. И кто знает, что она обнаружит на той стороне!
– Мои трусы насквозь промокли, они застряли. Да ты и сама видишь, моя задница торчит прямо перед тобой. Ты сможешь стянуть их с меня?
Он весь напрягся, глаза пылали яростью. В выражении лица не было и намека на сексуальные потуги, он был слишком зол, чтобы увидеть что-нибудь забавное в этой ситуации.
– Ох, ну конечно же, я помогу тебе, – сказала она, словно речь шла о том, чтобы подобрать слово для кроссворда.
Он промолчал. Просто ждал. Она сделала маленький шажок вперед. Затем другой. Вытянула дрожащие, как у алкоголика, руки и съежилась, когда они коснулись низа спины.
Стиснув зубы, пробежала пальцами по прохладному, влажному телу и старалась не думать о том, что гладила правую ягодицу Хьюстона Хейза. Согласно учебнику анатомии и физиологии эта часть называлась «глютеус максимус», или «бороздчатая мышца». Что вовсе не объясняло внезапно возникшей потребности крепко сжать ее.
Ухватив резинку трусов, она с силой потянула их вниз. Ничего не произошло.
– Они застряли.
– В этом-то и все дело, Джози.
– Думаю, тебе надо раскатать их вверх по спине, затем резко дернуть вниз, не скатывая, так как они слипаются.
Если она сейчас посмотрит ему в глаза, она погибла. И потому она упорно не отрывала глаз от его зада. Наверное, ей придется засунуть руки в трусы, чтобы стянуть их. Но пока она воздержалась от этого.
Она дернула еще раз. Никакого эффекта. Сдавшись, она раскатала их вверх до талии, плотно облепив зад. Прижав палец к губам, она размышляла над проблемой, стараясь не замечать жаркую боль между ног и предательски затвердевшие соски.
– Ты отказываешься?
– Нет, я просто думаю. – По телу в мокром топе пробежала дрожь, когда она ощутила тепло, исходящее от его зада. Ей хотелось склониться вперед, зажмуриться и прижаться к нему, засунуть руки в трусы, туда, где уже ничего не имело значения, кроме наслаждения, которое они могли бы разделить вместе.
Но поступила она, конечно же, иначе. Поскольку она была разумной, логичной и полной дурой. Кто рассуждает о дне завтрашнем, когда перед ним целая ночь?
Но она думала о будущем и решила остаться профессионалом хотя бы в этом. Был лишь один способ содрать с него трусы, и, уж если она работает с пациентом, ей не пристало колебаться. Сделав глубокий вдох, она зажмурилась, схватила трусы с двух сторон, чуть оттянула их от тела и резко дернула вниз.
Она проехалась грудью по его спине, опускаясь на колени в надежде дотянуть трусы до бедер. После чего она могла бы бросить все и бежать, оставив его управляться с остальным.
К несчастью, трусы зацепились за что-то и отказывались опускаться. Она потянула чуть сильнее и ощутила сопротивление спереди.
О, черт! Они зацепились там.
– Хм… – пробормотала она из-за плеча. – У нас другая проблема.
– Это ты виновата.
– В чем же?
– В том, что существуешь. Стоит тебе пальчиком шевельнуть, и у меня встает.
– Ладно. – Джози оторвалась от него и обошла вокруг, чтобы лицом к лицу встретить проблему, надеясь на свою стойкость и уговаривая себя держаться на расстоянии.
Как будто это могло как-то помочь. Тяжело дыша, она оттянула его трусы, и восставший член вырвался наружу, шлепнув ее по запястью.
– Что ж, я рада, что мы становимся друзьями, – с горечью произнесла она, пугаясь собственных слов. – Я готова помочь тебе таким образом в любой момент – только свистни, ведь именно для этого нужны друзья.
Хьюстон был почему-то уверен, что он никогда не попросил бы Кристиана или Денниса стащить с него мокрые трусы. Друзья существуют не для этого. Тем, что проделывали они с Джози, могли заниматься только любовники. И почему она не желает видеть того, что очевидно любому непосвященному?
Она опустилась на колени. Учащенное дыхание Джози согревало его прохладную кожу, пока она дюйм за дюймом с трудов стаскивала с него трусы, а его торчащий член норовил уткнуться ей в рот.
– Так-то гораздо легче получается, – выпалила она, приятно пощекотав волосы у него на бедре.
Свежий воздух проник между ног, освобожденных от мокрых трусов, голова разламывалась от боли. Каждым дюйм его обнаженного тела ощущал близость столь желанной женщины. Малейший наклон вперед, и его член уткнется в нее.
– Джози. – Он вцепился в ее короткие волосы и откинул ее голову назад, чтобы она могла смотреть на него снизу вверх.
– Что? – Ее ногти царапали его бедра, она стащила его трусы уже почти до колен. Широко распахнутые зеленые глаза встретились с его взглядом.
Существовали пределы его возможностей, и он достиг их.
– Я больше не могу так, не в силах оставаться просто твоим другом. – Он чуть покачал головой, разочарование и эмоциональное крушение переполняли его измученное тело. – Уходи, Джози. И больше не возвращайся, понятно тебе? Окажи нам обоим услугу, оставь меня навсегда.
Глава 12
Спустя неделю Джози остановилась возле палаты для послеоперационных больных, чтобы сделать запись в табличке, висевшей на постели пациента. Пожилая женщина плохо себя чувствовала во время сеансов физиотерапии после операции по замене тазобедренного сустава. Джози собиралась поговорить с терапевтом и доктором Шейнбергом, чтобы временно перевести ее в отделение интенсивной терапии.
Сунув руку в карман халата в поисках ручки, она наткнулась на акулий зуб, который носила с собой со времени несчастного случая с Хьюстоном. Зуб напомнил ей о нем. Свое отношение к ней Хьюстон выразил предельно ясно, словно на рентгеновском снимке. Он хотел, чтобы они оставались просто друзьями. А она не могла ограничиться кратковременной связью.
Ей хотелось бы оказаться способной на это, быть женщиной, готовой удовлетвориться случайным сексом, оставив в стороне чувства. Но ее сердце уже попало в эту историю и с каждой минутой увязало все глубже. А потому, может, оно и к лучшему, что он прогнал ее, подняв с колен в тот самый момент, когда она чуть не исполнила самый восхитительный минет в мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29