Хотя ее тело, наконец, исцелилось, в душе у нее все же остались тоска и печаль, глубоко трогавшие его.
«Она всегда была такой чувствительной, такой ранимой, – думал лорд. – Это плата за ее неистовые пристрастия». Он рассматривал руку жены, которую держал в своей руке, восхищаясь, какой она была маленькой и изящной, а запястье было таким тонким. И хрупким. Именно такой считал он Изабеллу: хрупкой и нуждающейся в защите, хотя в прошлом она часто защищала себя не хуже любого мужчины.
Муж задержал поцелуй на ее ладони, потом прижал ладонь к своей щеке.
– Белла, – прошептал он.
Ему не надо было говорить еще что-то. Белла уже расшнуровывала платье, с готовностью, но слегка смущаясь, освобождалась от одежды. Несмотря на то, что он был ее мужем, Изабелла всякий раз смущалась, зная, что она желанна для него: хотя и считала себя сильной женщиной, супруг был сильнее ее, и особенно остро она чувствовала это в минуты близости, когда, вскрикивая, сдавалась ему во власть. Казалось, что она беспомощна перед ним. Он был для нее таким желанным, что ей было трудно подобрать слова, чтобы выразить это. В прошлом Изабелле пришлось столько выстрадать, что даже теперь она с трудом верила в то, что муж любил ее, только ее одну, с такой страстностью, сила которой была неподвластна даже времени.
Лорд сбросил с себя одежду, потом мягко улыбнулся и еще раз слился с ней в единое целое под тенью старых, искривленных временем дубов и раскидистых тисов.
– Белла, любимая…
Его слова успокаивали ее. Она так нуждалась в них. Потом он нашел своими губами желанные губы, поцеловал один дрожащий уголок и слегка очертил языком контур ее губ, прежде чем востребовать их целиком. Делал он это нежно и робко, как в первый раз, когда она была девушкой, которой нужны были сдержанные и осторожные ласки и слова. С нежностью супруг поцеловал ее, потом приоткрыл губы языком, проникая вглубь. Его язык устремился вперед, вкушая внутреннюю сладость и заставляя ее задрожать от вспыхнувшего вдруг желания. Она почувствовала возбуждение, вызванное сотрясающим тело волнующим предчувствием. Изабелла приглушенно простонала. Она потянулась, чтобы крепче обнять мужа, и положила одну руку на затылок, откуда его волосы спадали густыми мягкими волнами. Притянув его поближе, прильнула к губам любимого в безудержном желании. У него она черпала силы, он был ее маяком и пристанищем во время любых бурь. Призраки прошлого исчезали, когда лорд был с ней.
Его язык так тесно сплетался с ее языком, что сердце у нее гулко застучало. Виток за витком Изабелла следовала за его языком, губами и зубами, поглощавшими и увлекавшими ее за собой в горячее волнующееся море, и она ничего не имела против. Изабелла лихорадочно отвечала на его поцелуи, пока им не стало трудно дышать, и она почувствовала прижавшуюся к ней отвердевшую плоть – свидетельство мужского желания – когда он наполовину покрыл ее своим телом, в то время как руки продолжали ласкать. Супруг осыпал любимую страстными поцелуями, прожигая губами, как каленым железом, путь по бархатной коже лица. Он поцеловал ее глаза, обрамленные невероятно длинными ресницами, отбрасывающими на щеки тени в форме полумесяцев. Муж прошептал Изабелле на ухо слова любви, и та почувствовала его легкое дыхание, а язык, едва коснувшись маленькой ушной раковины, привел ее в восторженную дрожь. Он запутался пальцами в густых волосах, зарываясь лицом в длинные шелковистые пряди, вдыхая в себя исходивший от нее тонкий запах роз…
Розы. Всегда розы. Белые розы.
Для Изабеллы – только белые розы. Из-за них она получила свое имя. «Розой Восторга» называли Изабеллу придворные льстецы, добиваясь руки красавицы. Ее путь был усыпан тысячами букетов из белых роз. Их бросали к ногам Изабеллы в знак любви и восторга, но завоевать ее сердце смог только лорд.
Он ликовал, вспоминая тот счастливый день, и осознание этого еще больше разжигало его страсть. Увлекшись, его губы скользнули к быстро пульсирующей ямочке на шее – чувствительному месту над ключицей – и потом к груди, округлой и упругой, слегка набухшей от его прикосновения. Завладев прелестными холмиками, он ласкал и возбуждал их, пока они не откликнулись болью желания. Крошечные выступающие бутоны отвердели и зарделись от смущения, умоляя, чтобы к ним прикоснулись, почувствовали их вкус, завладели ими. Его губы коснулись одной, потом другой груди, нежно посасывая и слегка покусывая зубами маленькие цветущие бутоны и придерживая их для языка, от легких прикосновений которого они набухли еще больше.
Изабелла сделала резкий вздох, почувствовав на разгоряченной плоти прилив возбуждения. И в этот момент из нее вырвался протяжный стон.
– Мой лорд, мой любимый, – выдохнула она.
– Белла… – глухо прохрипел в ответ ей лорд. Лорд, как обычно, не мог оторваться от ее груди, потому что был очарован ею. Он был убежден, что никогда не видел такой красиво очерченной округлости. Кожа на груди была настолько нежной и прозрачной, что муж видел тончайшие голубые вены, в которых пульсировала ее жизнь. Эти белые холмики вмещались в его руке, ласкавшей их, и плавно переходили во впадину, по которой, как по долине, крался его язык, зовущий и манящий, вновь и вновь возвращающийся к соскам. Язык приятно возбуждал эти маленькие упругие бугорки, в восторге обвивался вокруг них так, что от сосков во всех направлениях отходили горячие волны. Изабелла почувствовала, как по ее телу заструился поток, принесший изголодавшейся плоти несказанное удовольствие, и она всем своим существом устремилась ему навстречу.
Изабелла ощущала, как губы супруга стали спускаться по ее податливому телу, опаляя все на своем пути. На этом теле не было такого участка, который бы он не знал, но ему хотелось вновь открывать его для себя: бока, которые он частенько шаловливо щекотал по утрам, стройную талию, бедра, трепетно раскрывавшиеся для него по собственному желанию, выступы коленей, плавные изгибы икр… ее щиколотки… стопы.
Лорд приподнял одну изящную ножку Беллы, поднес ее к губам и поцеловал. Затем он перецеловал все пальцы, имевшие привкус травы и полевых цветов, по которым они ступали. На мгновение его взгляд, полный горячего желания, задержался на ее лице. Голова Беллы была запрокинута, глаза закрыты, губы приоткрыты в немом восторге. На какое-то мгновение сердце за мерло у него в груди, а потом бешено заколотилось с новой силой. Лицо любимой выражало нескрываемое желание, и ему страстно захотелось владеть ею. Это выражение ее лица принадлежало только ему. Ни один мужчина никогда не увидит его. Лорд убил бы любого, кто хотя бы осмелился попытаться это сделать. Изабелла принадлежала ему – и только ему.
Изабелла почувствовала на себе его испытующий взгляд, ресницы дрогнули и она открыла глаза. Их взгляды встретились, сомкнулись. Наступил момент, когда время, казалось, на мгновение приостановилось. Их дыхание прервалось, потом они снова неровно задышали, и Белла отвернулась, не выдержав его любопытного взгляда.
«Она такая застенчивая, – подумал лорд. – Ей хочется скрыть от меня сокровенные мысли, но Белле это никогда не удается. Она моя до последней клеточки».
Лорд упивался победой: любимая женщина страстно желала его.
Руки мужчины потянулись вверх. Медленно – медленно он прошелся пальцами по внутренней стороне ее бедер, потом с тихим стоном склонил голову к мягким завиткам между ног. Он прильнул губами к сладкой влаге ее женского начала, и его язык искушал и умолял. От этого интимного прикосновения у Изабеллы перехватило дыхание. Там, куда устремился его язык, ее охватила обжигающая боль, которая разрасталась со сверхъестественной быстротой. Желание почувствовать в себе эту горячую мужскую плоть было ошеломляющим, затмевающим все, кроме него, ее любимого.
Почувствовав желание Беллы, пальцы супруга скользнули внутрь, на мгновение удовлетворяя страсть любимой женщины медленными вибрирующими движениями. Затем он снова ласкал языком клитор, пока не почувствовал глубоко внутри небольшие толчки, неудержимо рвущиеся наружу. Она вдруг выгнулась под ним, притянув его руками ближе к себе, затем слегка напряглась и, сделав резкий вздох, застонала в экстазе, держащем мужчину во власти женских чар до полного расслабления. Потом он неторопливо проложил дорожку из поцелуев обратно к губам и привлек Изабеллу поближе, в предвкушении затаив дыхание, когда она стала «исследовать» его тело так же, как он только что изучал ее. Изабелла боготворила своего супруга, как и он ее, потому что в прошлом ее муж тоже много страдал. Может быть, когда-то они были половинками, безумно стремившимися найти что-то, что соединило бы их в единое целое. Они нашли себя в любви и заботливо оберегали ее, наслаждаясь друг другом, отдавая столько же, сколько получали друг от друга – и даже больше.
Руки Беллы ласково и изумленно скользили по телу мужа. Она удивлялась и трепетала, думая о том, что лорд принадлежит только ей. И никому больше. Изабелла легким движением провела по спутанным волосам, покрывавшим загорелую грудь мужа. Ей нравилось ощущать их мягкость и шелковистость, составлявшую контраст с его твердым плоским животом, кое-где отмеченным зиявшими белизной на фоне загорелого тела шрамами, полученными в боях. Ее рука, преднамеренно возбуждая его, скользила все ниже, к мускулистым мощным бедрам и мужскому началу. Лорд задрожал от удовольствия, когда Изабелла, дразня и мучая его, проходилась пальцами по знакомому телу, пока, наконец, не взяла отвердевший ствол руками и начала медленные движения. Казалось, что прошла целая вечность, когда ее губы сомкнулись на нем, а язык закружился в восхитительном водовороте, – у него перехватило дыхание, и он вскрикнул от наслаждения. Сейчас для него существовала только она одна, и все, что происходило между ними, принадлежало только им двоим.
Лорд не выдержал. Он ухватился за спутанную копну ее локонов, и когда она приподняла голову, чтобы взглянуть на него, застонал:
– Моя любимая…
Изабелла улыбнулась, а супруг подтянул ее повыше, повернул на спину и развел бедра. Он настойчиво прокладывал себе путь между ее ног, затем медленно вошел в нее, неторопливо продвигаясь и погружаясь в манящее тепло. Его решительное нападение заставило Изабеллу затаить дыхание, а потом восхищенно вскрикнуть. Выходя из нее с такой же томной неспешностью, он снова возвращался туда. Вдруг, без предупреждения, лорд схватил ее за прядь свободно рассыпавшейся по плечам шелковистой гривы и повернул к себе, навстречу своим губам. На этот раз он требовательно и стремительно вошел в нее до конца. Его неистовость привела ее в восторг. Изабелла подалась вперед, желая снова и снова чувствовать в себе его движения, быстрее и быстрее подмахивая бедрами, пока его руки не приподняли ее за ягодицы, и он беспощадно набросился на нее, быстро доведя до оргазма. Вскоре и лорд, тоже почувствовав облегчение, содрогнулся и затих.
Их трепетные тела медленно соскользнули на землю, и воздух зазвенел от пронзительного, слившегося в один, вздоха. Лорд отвел с лица Изабеллы прядь волос и поцеловал ее.
– Белла, любовь моя… – прошептал муж.
Для Изабеллы этого было достаточно. Она вздохнула от счастья, уютно свернувшись в колыбели его рук, положив голову ему на плечо. Призраки, бередившие ей душу, пропали. Сейчас в целом мире для нее существовал только ее муж.
Изабелла лежала в объятиях супруга, прислушиваясь к его мирному дыханию во сне: одной рукой он обнимал ее, прижимая к себе. Интимность этого момента позволила Изабелле почувствовать такую же удовлетворенность, какую она испытывала, занимаясь любовью с супругом. Пока муж спал, он казался ей таким же беззащитным, какой она сама была только что перед ним, и было так уютно и спокойно лежать на его плече.
Она нежно поцеловала мужа в губы, потом осторожно, чтобы не потревожить его сон, встала. Бросив нежный взгляд на спящую фигуру, Изабелла чуть заметно улыбнулась. Как же она любила своего лорда! Он был всегда связан с нею одной судьбой. Она знала это с того момента, когда впервые заглянула в его глаза.
Память вернула ее назад… к самому началу.
«Сколько же лет прошло с тех пор? – думала Изабелла. – Сколько лет прошло с того дня, когда в Рашден верхом на лошади приехал лорд, и я впервые увидела прекрасного рыцаря, его обаятельное лицо?»
Небо потемнело. Похоже было, что собирается дождь, но Изабелла не обратила на это внимания, так как она шла ко вновь поманившему ее пустырю. Со стенанием пронесся ветерок, всколыхнувший высокую траву и зашелестевший листьями старых дубов и тисов, но Изабелла не слышала этих звуков. Она погрузилась в раздумья, и мысли увели ее далеко от вересковых зарослей, по которым она бродила, вспоминая.
В ее мыслях была весна, и она, пятилетняя девочка, находилась в замке своего брата…
ГЛАВА 2
Замок Рашден, Англия, 1470 год.
Двое маленьких обитателей замка Рашден, веками служившего домом известного рода Эшли, переминаясь на высоком стуле, с любопытством смотрели сквозь щель, выходившую в большой зал замка. Маленькая Изабелла для безопасности держалась за руку брата Гильберта – единственное, что она осмелилась сделать для своего утешения. Ей очень хотелось прижатьса к нему потеснее, чтобы избавиться от преследовавшего ее весь день дурного предчувствия, но она боялась помять только что отглаженные складки парчового платья. Девочку предупредили о последствиях на случай, если она изомнет свой наряд, и у нее не было желания проверить, действительно ли Алиса, ее нянюшка, осуществит свои страшные угрозы, о которых так страстно говорила утром.
Несмотря на то, что ее внимание было поглощено щелью, в которую они по очереди подглядывали, девочка время от времени боязливо оглядывалась, чтобы убедиться, не вспомнил ли кто-нибудь об их присутствии, потому что детям строго приказали оставаться в своей комнате, пока за ними не пошлют. Но никто не приходил. Все были слишком заняты подготовкой к встрече лорда Персиваля Ренфреда, графа Оадбийского.
При этой мысли Изабеллу охватила паника, и она, подавив подступившее к горлу рыдание, крепко сжатым кулаком яростно потерла глаза, чтобы избавиться от жгучих слез печали, неожиданно заполнивших их. Ах, если бы только отец и мать были живы! Но лорд и леди Рашден умерли от какой-то ужасной изнурительной болезни, пронесшейся по деревне, и оставили Изабеллу и Гильберта одних на белом свете. Будучи единственными наследниками весьма богатого поместья Эшли, дети, естественно, стали подопечными короля, и их судьба, начиная с сегодняшнего дня, вверялась в руки лорда Персиваля, к приему которого все готовились с такой нервозностью. Именно лорда Персиваля Его величество назначил их опекуном, и Изабелла не сомневалась, что он окажется противным и злым.
Почему у нее закралось такое предчувствие, ей было еще трудно понять. Изабелла была впечатлительным созданием и имела живое воображение, а так как никто не позаботился о том, чтобы рассказать ей хоть что-нибудь об их будущем опекуне, – она знала только его имя – ее необузданная фантазия нарисовала все самое-самое худшее. «Лорд, наверное, великан – людоед, – решила она, – поэтому все боятся говорить о нем». Нервное волнение суетившихся внизу слуг лишь подтверждало опасения девочки. У нее так сильно заурчало в желудке, что Изабелла даже испугалась: не заболела ли она. Это было бы катастрофой, потому что в таком случае она непременно испортит платье.
Не прошло еще и нескольких месяцев, как ее родители лежали в могиле, и этот неожиданный и ошеломляющий поворот судьбы был невыносим для чувствительного молодого сердца Изабеллы. Казалось, что мир рушится вокруг нее, и она была бессильна предотвратить это. Изабелла понятия не имела о том, что существуют определенные традиции в подготовке к встрече гостей. Девочка не сомневалась лишь в том, что скоро приедет этот страшный незнакомец и станет управлять их жизнью.
– Ах, Гил, что с нами станет? – жалобно спросила она, осторожно пожимая руку брата, чтобы убедиться в том, что он – реальный, и что его пока у нее не отобрали.
Мальчик хотел сказать ей что-нибудь в утешение, какие-нибудь слова, которые Изабелле так хотелось услышать, но он был напуган так же, как и она, поэтому не знал, что ответить.
Гильберт слегка поерзал на жестком стуле, осторожничая, чтобы белоснежный шелковый дублет, аккуратно подтянутый ремнем на талии, остался таким же чистым и накрахмаленным, каким он его надел. Гила тоже строго предупредили, чтобы не испортил одежду, и, будучи исполнительным мальчиком, он строго следовал совету своего наставника, господина Джексона.
– Я не знаю, Белла, – наконец, ответил ей брат с таким же, как у нее, мрачным выражением лица.
– Это ужасно… это ожидание, – со вздохом сказала Изабелла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
«Она всегда была такой чувствительной, такой ранимой, – думал лорд. – Это плата за ее неистовые пристрастия». Он рассматривал руку жены, которую держал в своей руке, восхищаясь, какой она была маленькой и изящной, а запястье было таким тонким. И хрупким. Именно такой считал он Изабеллу: хрупкой и нуждающейся в защите, хотя в прошлом она часто защищала себя не хуже любого мужчины.
Муж задержал поцелуй на ее ладони, потом прижал ладонь к своей щеке.
– Белла, – прошептал он.
Ему не надо было говорить еще что-то. Белла уже расшнуровывала платье, с готовностью, но слегка смущаясь, освобождалась от одежды. Несмотря на то, что он был ее мужем, Изабелла всякий раз смущалась, зная, что она желанна для него: хотя и считала себя сильной женщиной, супруг был сильнее ее, и особенно остро она чувствовала это в минуты близости, когда, вскрикивая, сдавалась ему во власть. Казалось, что она беспомощна перед ним. Он был для нее таким желанным, что ей было трудно подобрать слова, чтобы выразить это. В прошлом Изабелле пришлось столько выстрадать, что даже теперь она с трудом верила в то, что муж любил ее, только ее одну, с такой страстностью, сила которой была неподвластна даже времени.
Лорд сбросил с себя одежду, потом мягко улыбнулся и еще раз слился с ней в единое целое под тенью старых, искривленных временем дубов и раскидистых тисов.
– Белла, любимая…
Его слова успокаивали ее. Она так нуждалась в них. Потом он нашел своими губами желанные губы, поцеловал один дрожащий уголок и слегка очертил языком контур ее губ, прежде чем востребовать их целиком. Делал он это нежно и робко, как в первый раз, когда она была девушкой, которой нужны были сдержанные и осторожные ласки и слова. С нежностью супруг поцеловал ее, потом приоткрыл губы языком, проникая вглубь. Его язык устремился вперед, вкушая внутреннюю сладость и заставляя ее задрожать от вспыхнувшего вдруг желания. Она почувствовала возбуждение, вызванное сотрясающим тело волнующим предчувствием. Изабелла приглушенно простонала. Она потянулась, чтобы крепче обнять мужа, и положила одну руку на затылок, откуда его волосы спадали густыми мягкими волнами. Притянув его поближе, прильнула к губам любимого в безудержном желании. У него она черпала силы, он был ее маяком и пристанищем во время любых бурь. Призраки прошлого исчезали, когда лорд был с ней.
Его язык так тесно сплетался с ее языком, что сердце у нее гулко застучало. Виток за витком Изабелла следовала за его языком, губами и зубами, поглощавшими и увлекавшими ее за собой в горячее волнующееся море, и она ничего не имела против. Изабелла лихорадочно отвечала на его поцелуи, пока им не стало трудно дышать, и она почувствовала прижавшуюся к ней отвердевшую плоть – свидетельство мужского желания – когда он наполовину покрыл ее своим телом, в то время как руки продолжали ласкать. Супруг осыпал любимую страстными поцелуями, прожигая губами, как каленым железом, путь по бархатной коже лица. Он поцеловал ее глаза, обрамленные невероятно длинными ресницами, отбрасывающими на щеки тени в форме полумесяцев. Муж прошептал Изабелле на ухо слова любви, и та почувствовала его легкое дыхание, а язык, едва коснувшись маленькой ушной раковины, привел ее в восторженную дрожь. Он запутался пальцами в густых волосах, зарываясь лицом в длинные шелковистые пряди, вдыхая в себя исходивший от нее тонкий запах роз…
Розы. Всегда розы. Белые розы.
Для Изабеллы – только белые розы. Из-за них она получила свое имя. «Розой Восторга» называли Изабеллу придворные льстецы, добиваясь руки красавицы. Ее путь был усыпан тысячами букетов из белых роз. Их бросали к ногам Изабеллы в знак любви и восторга, но завоевать ее сердце смог только лорд.
Он ликовал, вспоминая тот счастливый день, и осознание этого еще больше разжигало его страсть. Увлекшись, его губы скользнули к быстро пульсирующей ямочке на шее – чувствительному месту над ключицей – и потом к груди, округлой и упругой, слегка набухшей от его прикосновения. Завладев прелестными холмиками, он ласкал и возбуждал их, пока они не откликнулись болью желания. Крошечные выступающие бутоны отвердели и зарделись от смущения, умоляя, чтобы к ним прикоснулись, почувствовали их вкус, завладели ими. Его губы коснулись одной, потом другой груди, нежно посасывая и слегка покусывая зубами маленькие цветущие бутоны и придерживая их для языка, от легких прикосновений которого они набухли еще больше.
Изабелла сделала резкий вздох, почувствовав на разгоряченной плоти прилив возбуждения. И в этот момент из нее вырвался протяжный стон.
– Мой лорд, мой любимый, – выдохнула она.
– Белла… – глухо прохрипел в ответ ей лорд. Лорд, как обычно, не мог оторваться от ее груди, потому что был очарован ею. Он был убежден, что никогда не видел такой красиво очерченной округлости. Кожа на груди была настолько нежной и прозрачной, что муж видел тончайшие голубые вены, в которых пульсировала ее жизнь. Эти белые холмики вмещались в его руке, ласкавшей их, и плавно переходили во впадину, по которой, как по долине, крался его язык, зовущий и манящий, вновь и вновь возвращающийся к соскам. Язык приятно возбуждал эти маленькие упругие бугорки, в восторге обвивался вокруг них так, что от сосков во всех направлениях отходили горячие волны. Изабелла почувствовала, как по ее телу заструился поток, принесший изголодавшейся плоти несказанное удовольствие, и она всем своим существом устремилась ему навстречу.
Изабелла ощущала, как губы супруга стали спускаться по ее податливому телу, опаляя все на своем пути. На этом теле не было такого участка, который бы он не знал, но ему хотелось вновь открывать его для себя: бока, которые он частенько шаловливо щекотал по утрам, стройную талию, бедра, трепетно раскрывавшиеся для него по собственному желанию, выступы коленей, плавные изгибы икр… ее щиколотки… стопы.
Лорд приподнял одну изящную ножку Беллы, поднес ее к губам и поцеловал. Затем он перецеловал все пальцы, имевшие привкус травы и полевых цветов, по которым они ступали. На мгновение его взгляд, полный горячего желания, задержался на ее лице. Голова Беллы была запрокинута, глаза закрыты, губы приоткрыты в немом восторге. На какое-то мгновение сердце за мерло у него в груди, а потом бешено заколотилось с новой силой. Лицо любимой выражало нескрываемое желание, и ему страстно захотелось владеть ею. Это выражение ее лица принадлежало только ему. Ни один мужчина никогда не увидит его. Лорд убил бы любого, кто хотя бы осмелился попытаться это сделать. Изабелла принадлежала ему – и только ему.
Изабелла почувствовала на себе его испытующий взгляд, ресницы дрогнули и она открыла глаза. Их взгляды встретились, сомкнулись. Наступил момент, когда время, казалось, на мгновение приостановилось. Их дыхание прервалось, потом они снова неровно задышали, и Белла отвернулась, не выдержав его любопытного взгляда.
«Она такая застенчивая, – подумал лорд. – Ей хочется скрыть от меня сокровенные мысли, но Белле это никогда не удается. Она моя до последней клеточки».
Лорд упивался победой: любимая женщина страстно желала его.
Руки мужчины потянулись вверх. Медленно – медленно он прошелся пальцами по внутренней стороне ее бедер, потом с тихим стоном склонил голову к мягким завиткам между ног. Он прильнул губами к сладкой влаге ее женского начала, и его язык искушал и умолял. От этого интимного прикосновения у Изабеллы перехватило дыхание. Там, куда устремился его язык, ее охватила обжигающая боль, которая разрасталась со сверхъестественной быстротой. Желание почувствовать в себе эту горячую мужскую плоть было ошеломляющим, затмевающим все, кроме него, ее любимого.
Почувствовав желание Беллы, пальцы супруга скользнули внутрь, на мгновение удовлетворяя страсть любимой женщины медленными вибрирующими движениями. Затем он снова ласкал языком клитор, пока не почувствовал глубоко внутри небольшие толчки, неудержимо рвущиеся наружу. Она вдруг выгнулась под ним, притянув его руками ближе к себе, затем слегка напряглась и, сделав резкий вздох, застонала в экстазе, держащем мужчину во власти женских чар до полного расслабления. Потом он неторопливо проложил дорожку из поцелуев обратно к губам и привлек Изабеллу поближе, в предвкушении затаив дыхание, когда она стала «исследовать» его тело так же, как он только что изучал ее. Изабелла боготворила своего супруга, как и он ее, потому что в прошлом ее муж тоже много страдал. Может быть, когда-то они были половинками, безумно стремившимися найти что-то, что соединило бы их в единое целое. Они нашли себя в любви и заботливо оберегали ее, наслаждаясь друг другом, отдавая столько же, сколько получали друг от друга – и даже больше.
Руки Беллы ласково и изумленно скользили по телу мужа. Она удивлялась и трепетала, думая о том, что лорд принадлежит только ей. И никому больше. Изабелла легким движением провела по спутанным волосам, покрывавшим загорелую грудь мужа. Ей нравилось ощущать их мягкость и шелковистость, составлявшую контраст с его твердым плоским животом, кое-где отмеченным зиявшими белизной на фоне загорелого тела шрамами, полученными в боях. Ее рука, преднамеренно возбуждая его, скользила все ниже, к мускулистым мощным бедрам и мужскому началу. Лорд задрожал от удовольствия, когда Изабелла, дразня и мучая его, проходилась пальцами по знакомому телу, пока, наконец, не взяла отвердевший ствол руками и начала медленные движения. Казалось, что прошла целая вечность, когда ее губы сомкнулись на нем, а язык закружился в восхитительном водовороте, – у него перехватило дыхание, и он вскрикнул от наслаждения. Сейчас для него существовала только она одна, и все, что происходило между ними, принадлежало только им двоим.
Лорд не выдержал. Он ухватился за спутанную копну ее локонов, и когда она приподняла голову, чтобы взглянуть на него, застонал:
– Моя любимая…
Изабелла улыбнулась, а супруг подтянул ее повыше, повернул на спину и развел бедра. Он настойчиво прокладывал себе путь между ее ног, затем медленно вошел в нее, неторопливо продвигаясь и погружаясь в манящее тепло. Его решительное нападение заставило Изабеллу затаить дыхание, а потом восхищенно вскрикнуть. Выходя из нее с такой же томной неспешностью, он снова возвращался туда. Вдруг, без предупреждения, лорд схватил ее за прядь свободно рассыпавшейся по плечам шелковистой гривы и повернул к себе, навстречу своим губам. На этот раз он требовательно и стремительно вошел в нее до конца. Его неистовость привела ее в восторг. Изабелла подалась вперед, желая снова и снова чувствовать в себе его движения, быстрее и быстрее подмахивая бедрами, пока его руки не приподняли ее за ягодицы, и он беспощадно набросился на нее, быстро доведя до оргазма. Вскоре и лорд, тоже почувствовав облегчение, содрогнулся и затих.
Их трепетные тела медленно соскользнули на землю, и воздух зазвенел от пронзительного, слившегося в один, вздоха. Лорд отвел с лица Изабеллы прядь волос и поцеловал ее.
– Белла, любовь моя… – прошептал муж.
Для Изабеллы этого было достаточно. Она вздохнула от счастья, уютно свернувшись в колыбели его рук, положив голову ему на плечо. Призраки, бередившие ей душу, пропали. Сейчас в целом мире для нее существовал только ее муж.
Изабелла лежала в объятиях супруга, прислушиваясь к его мирному дыханию во сне: одной рукой он обнимал ее, прижимая к себе. Интимность этого момента позволила Изабелле почувствовать такую же удовлетворенность, какую она испытывала, занимаясь любовью с супругом. Пока муж спал, он казался ей таким же беззащитным, какой она сама была только что перед ним, и было так уютно и спокойно лежать на его плече.
Она нежно поцеловала мужа в губы, потом осторожно, чтобы не потревожить его сон, встала. Бросив нежный взгляд на спящую фигуру, Изабелла чуть заметно улыбнулась. Как же она любила своего лорда! Он был всегда связан с нею одной судьбой. Она знала это с того момента, когда впервые заглянула в его глаза.
Память вернула ее назад… к самому началу.
«Сколько же лет прошло с тех пор? – думала Изабелла. – Сколько лет прошло с того дня, когда в Рашден верхом на лошади приехал лорд, и я впервые увидела прекрасного рыцаря, его обаятельное лицо?»
Небо потемнело. Похоже было, что собирается дождь, но Изабелла не обратила на это внимания, так как она шла ко вновь поманившему ее пустырю. Со стенанием пронесся ветерок, всколыхнувший высокую траву и зашелестевший листьями старых дубов и тисов, но Изабелла не слышала этих звуков. Она погрузилась в раздумья, и мысли увели ее далеко от вересковых зарослей, по которым она бродила, вспоминая.
В ее мыслях была весна, и она, пятилетняя девочка, находилась в замке своего брата…
ГЛАВА 2
Замок Рашден, Англия, 1470 год.
Двое маленьких обитателей замка Рашден, веками служившего домом известного рода Эшли, переминаясь на высоком стуле, с любопытством смотрели сквозь щель, выходившую в большой зал замка. Маленькая Изабелла для безопасности держалась за руку брата Гильберта – единственное, что она осмелилась сделать для своего утешения. Ей очень хотелось прижатьса к нему потеснее, чтобы избавиться от преследовавшего ее весь день дурного предчувствия, но она боялась помять только что отглаженные складки парчового платья. Девочку предупредили о последствиях на случай, если она изомнет свой наряд, и у нее не было желания проверить, действительно ли Алиса, ее нянюшка, осуществит свои страшные угрозы, о которых так страстно говорила утром.
Несмотря на то, что ее внимание было поглощено щелью, в которую они по очереди подглядывали, девочка время от времени боязливо оглядывалась, чтобы убедиться, не вспомнил ли кто-нибудь об их присутствии, потому что детям строго приказали оставаться в своей комнате, пока за ними не пошлют. Но никто не приходил. Все были слишком заняты подготовкой к встрече лорда Персиваля Ренфреда, графа Оадбийского.
При этой мысли Изабеллу охватила паника, и она, подавив подступившее к горлу рыдание, крепко сжатым кулаком яростно потерла глаза, чтобы избавиться от жгучих слез печали, неожиданно заполнивших их. Ах, если бы только отец и мать были живы! Но лорд и леди Рашден умерли от какой-то ужасной изнурительной болезни, пронесшейся по деревне, и оставили Изабеллу и Гильберта одних на белом свете. Будучи единственными наследниками весьма богатого поместья Эшли, дети, естественно, стали подопечными короля, и их судьба, начиная с сегодняшнего дня, вверялась в руки лорда Персиваля, к приему которого все готовились с такой нервозностью. Именно лорда Персиваля Его величество назначил их опекуном, и Изабелла не сомневалась, что он окажется противным и злым.
Почему у нее закралось такое предчувствие, ей было еще трудно понять. Изабелла была впечатлительным созданием и имела живое воображение, а так как никто не позаботился о том, чтобы рассказать ей хоть что-нибудь об их будущем опекуне, – она знала только его имя – ее необузданная фантазия нарисовала все самое-самое худшее. «Лорд, наверное, великан – людоед, – решила она, – поэтому все боятся говорить о нем». Нервное волнение суетившихся внизу слуг лишь подтверждало опасения девочки. У нее так сильно заурчало в желудке, что Изабелла даже испугалась: не заболела ли она. Это было бы катастрофой, потому что в таком случае она непременно испортит платье.
Не прошло еще и нескольких месяцев, как ее родители лежали в могиле, и этот неожиданный и ошеломляющий поворот судьбы был невыносим для чувствительного молодого сердца Изабеллы. Казалось, что мир рушится вокруг нее, и она была бессильна предотвратить это. Изабелла понятия не имела о том, что существуют определенные традиции в подготовке к встрече гостей. Девочка не сомневалась лишь в том, что скоро приедет этот страшный незнакомец и станет управлять их жизнью.
– Ах, Гил, что с нами станет? – жалобно спросила она, осторожно пожимая руку брата, чтобы убедиться в том, что он – реальный, и что его пока у нее не отобрали.
Мальчик хотел сказать ей что-нибудь в утешение, какие-нибудь слова, которые Изабелле так хотелось услышать, но он был напуган так же, как и она, поэтому не знал, что ответить.
Гильберт слегка поерзал на жестком стуле, осторожничая, чтобы белоснежный шелковый дублет, аккуратно подтянутый ремнем на талии, остался таким же чистым и накрахмаленным, каким он его надел. Гила тоже строго предупредили, чтобы не испортил одежду, и, будучи исполнительным мальчиком, он строго следовал совету своего наставника, господина Джексона.
– Я не знаю, Белла, – наконец, ответил ей брат с таким же, как у нее, мрачным выражением лица.
– Это ужасно… это ожидание, – со вздохом сказала Изабелла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54