Кроме того, в знак великой радости были открыты двери всех тюрем и освобождены все преступники.
– Раз всех выпускают, то надо и меня выпустить, – сказал Пиноккио тюремному смотрителю.
– Вас нет, – ответил смотритель, – вы не относитесь к числу амнистированных.
– Прошу прощения, – возразил Пиноккио, – я ведь тоже преступник!
– В таком случае, вы тысячу раз правы, – извинился смотритель, почтительно снял фуражку, открыл ворота тюрьмы и выпустил Пиноккио на свободу.
20. ВЫПУЩЕННЫЙ ИЗ ТЮРЬМЫ, ПИНОККИО ХОЧЕТ ВЕРНУТЬСЯ В ДОМ ФЕИ. НО ПО ДОРОГЕ ОН ВСТРЕЧАЕТ СТРАШНУЮ ЗМЕЮ, А ЗАТЕМ ПОПАДАЕТ В КАПКАН
Представьте себе радость Пиноккио, когда он очутился на воле! Не теряя ни минуты, он повернулся к городу спиной и пустился по дороге к домику Феи.
Стояла дождливая погода, и дорога превратилась в настоящее болото. Ноги в нём вязли по колени, но Деревянный Человечек не обращал на это никакого внимания. Гонимый единственным желанием поскорее увидеть отца и сестрицу с лазурными волосами, он делал прыжки не хуже гончей собаки, так что грязь взметалась выше головы. Он думал: «Сколько неприятностей я испытал!.. И я их заслужил, потому что я упрямый, вспыльчивый деревянный человек… Всегда я стараюсь сделать все по-своему и не слушаюсь тех, кто меня любит и кто в тысячу раз умнее меня… Но я обязуюсь с этой минуты быть хорошим и послушным. Я убедился, что невоспитанные дети всегда попадают впросак и ничего путного у них не получается. А что, если мой отец ждёт меня? Если я его встречу в доме Феи? Горемыка! Я его так давно не видел, что прямо-таки испытываю потребность обнять его и поцеловать… А простит ли мне Фея всё, что я натворил?.. Ведь я столько видел от неё внимания, ласки, и если я жив до сих пор, то только благодаря ей!.. Вряд ли существуют на свете такие неблагодарные и бессердечные мальчишки, как я!»
Рассуждая таким образом, Пиноккио вдруг в страхе остановился и отскочил на четыре шага назад.
Что же он увидел?
Гигантскую змею, лежавшую поперёк дороги. У неё была зелёная кожа, глаза её сверкали, а остроконечный хвост дымился, как печная труба.
Ужас Деревянного Человечка не поддаётся описанию. Он бросился назад, пробежал больше полукилометра, сел на кучу камней и стал ждать, пока змея соблаговолит продолжать свой путь и освободит дорогу.
Он ждал час, он ждал два часа, он ждал три часа, но змея по-прежнему лежала на месте, и даже издали видны были красное пламя в её глазах и столб дыма, подымавшийся из кончика её хвоста.
Наконец Пиноккио расхрабрился, приблизился к змее на несколько шагов и сказал заискивающим, тоненьким голоском:
– Извините великодушно, синьора Змея, но не будете ли вы настолько любезны и не отодвинетесь ли чуть-чуть в сторону, чтобы я мог пройти?
С таким же успехом он мог бы обратиться к стене: змея не шевельнулась.
Тогда он ещё раз повторил тем же голоском:
– Позвольте мне сказать вам, синьора Змея, что я теперь направляюсь домой, где меня ждёт отец, с которым я давно не видался… Не разрешите ли вы мне в связи с этим пройти?
Он ожидал хоть какого-нибудь знака, который можно было бы истолковать как ответ на его вопрос, но никакого ответа не последовало. Более того: змея, которая только что выглядела как живая, вдруг стала неподвижной, как бы окостеневшей. Её глаза погасли, а хвост перестал дымиться.
«Не дохлая ли она?» – подумал Пиноккио и от удовольствия потёр себе руки. Он тотчас же попытался перебраться через змею, чтобы затем продолжать свой путь. Но не успел он поднять ногу, как змея вдруг распрямилась подобно спущенной пружине. Отскочивший в ужасе Пиноккио поскользнулся и грохнулся на землю.
И он упал так неудачно, что голова его увязла в дорожной грязи, а ноги, как свечки, остались торчать в воздухе.
Когда змея увидела, что Деревянный Человечек уткнулся головой в грязь, а ноги его дрыгают с невероятной быстротой в воздухе, на неё напал такой припадок смеха, что в её груди лопнула жила, и она на этот раз действительно издохла.
Пиноккио снова бросился бежать вперёд. Он надеялся засветло добежать до домика Феи. Но по дороге он почувствовал сильный голод, заскочил в виноградник и хотел сорвать несколько гроздьев муската. Ах, лучше бы он этого не делал!
Не успел он ухватиться за гроздь, как раздался треск, и две острые железные скобы сжали его ноги, да с такой силой, что искры посыпались у него из глаз.
Горемычный Деревянный Человечек попал в капкан, поставленный крестьянами против куниц, ставших грозой всех курятников в тамошнем околотке.
21. ПИНОККИО ПОПАДАЕТ К КРЕСТЬЯНИНУ, КОТОРЫЙ ЗАСТАВЛЯЕТ ЕГО СЛУЖИТЬ СТОРОЖЕВОЙ СОБАКОЙ ПРИ КУРЯТНИКЕ
Разумеется, Пиноккио начал плакать, кричать и причитать. Правда, все слезы и крики ни к чему не привели, так как поблизости не было никакого жилья, а на дороге не появлялось ни живой души.
Между тем настала ночь.
Но у Деревянного Человечка и без того потемнело в глазах от страданий, которые ему причиняли железины капкана, глубоко впившиеся в ноги, да и от страха: ведь он был в полном одиночестве, притом ещё ночью. И тут он вдруг увидел светлячка, кружившегося над его головой, и крикнул ему:
– Ах, Светлячок! Будь добр, спаси меня от этой пытки.
– Бедный парень, – посочувствовал ему Светлячок. – Каким образом ты ухитрился повиснуть в железном капкане?
– Я зашёл в виноградник, чтобы сорвать пару гроздьев муската, и…
– Это были твои гроздья?
– Нет…
– Кто же тебе велел лезть за чужим виноградом?
– Я был голоден.
– Мой милый друг, голод вовсе не причина для хапанья чужого винограда.
– Это верно, это верно! – согласился, всхлипывая, Пиноккио. – И я никогда больше не буду так поступать.
Тут послышались чьи-то шаги, и разговор оборвался. Это был хозяин виноградника, который приближался на цыпочках, чтобы проверить, не попалась ли в капкан одна из куниц, пожиравших его кур по ночам.
Каково же было его изумление, когда он, вынув из-под плаща фонарь, увидел, что вместо куницы попался мальчик!
– Ага! Значит, это ты тот ворюга, что вечно таскает моих пеструшек! – возмущённо сказал крестьянин.
– Не я, не я! – возопил Пиноккио, рыдая. – Я только забежал в виноградник, чтобы сорвать парочку гроздьев!
– Кто ворует чужие гроздья, тот ворует и чужих кур. Погоди же, я тебе задам такой урок, что ты его вовек не забудешь!
И он открыл капкан, взял Деревянного Человечка за шиворот и понёс его домой, как ягнёнка.
Когда они очутились на гумне перед домом, крестьянин бросил Пиноккио на землю, наступил ему ногой на шею и сказал:
– Теперь уже поздно, и я иду спать. Паши счёты мы сведём завтра. А так как моя собака, сторожившая двор в ночное время, подохла, ты пока что займёшь её место. Ты будешь моей дворнягой!
Сказав это, он надел на Пиноккио толстый ошейник, покрытый медными шипами, и приладил его так плотно, что голова не могла выскользнуть. К ошейнику была приклёпана длинная железная цепь.
– Если ночью пойдёт дождь, – сказал крестьянин, – то можешь залезть в собачью будку – там все ещё лежит соломенная подстилка, четыре года служившая моей бедной собаке постелью. А если, не дай бог, появятся воры, помни, что ты обязан держать ухо востро и должен лаять.
После этих наставлений крестьянин вошёл в дом, заложил дверь, а бедный Пиноккио остался лежать на гумне, скорее мёртвый, чем живой, от голода, холода и страха. Время от времени он всовывал пальцы под ошейник, который сильно сжимал ему глотку, и причитал:
– Я это заслужил! Ну да, я это заслужил! Я хотел быть лодырем и бездельником, и потому меня так долго преследуют несчастья. Будь я приличным мальчиком, как многие другие, имей я охоту к учению, к труду, останься я дома у моего несчастного отца, не пришлось бы мне служить сторожевой собакой на крестьянском дворе, в этакой глуши! Ах, если бы я мог снова родиться!.. Но теперь поздно думать об этом, и я должен смириться.
После этого маленького монолога, сказанного, впрочем, вполне искренне, он влез в будку и заснул.
22. ПИНОККИО ОБНАРУЖИВАЕТ ВОРОВ И В НАГРАДУ ЗА ПРЕДАННОСТЬ ПОЛУЧАЕТ СВОБОДУ
Пиноккио проспал два часа, а в, полночь его разбудили шёпот и бормотание странных голосов, доносившихся с гумна. Он высунул кончик носа из собачьей будки и увидел четырех маленьких зверьков в тёмных шубках. Они стояли кучкой, совещаясь о чём-то, и были похожи на кошек. Однако это были не кошки, а куницы – маленькие кровожадные зверьки, которые особенно лакомы до яиц и цыплят. Одна из куниц отделилась от своих товарок, подошла к собачьей будке и тихо сказала:
– Добрый вечер, Мелампо!
– Я вовсе не Мелампо, – ответил Деревянный Человечек.
– Кто ты, в таком случае?
– Я Пиноккио.
– А что ты здесь делаешь?
– Я изображаю сторожевую собаку.
– А где Мелампо? Где старый пёс, стороживший в этой будке?
– Он сегодня утром издох.
– Издох? Бедное животное! Он был такой добряк! Но и ты не выглядишь волкодавом.
– Прошу прощения, но я не собака.
– Кто же ты такой?
– Я Деревянный Человечек.
– И ты тут вместо сторожевой собаки?
– К сожалению. И к тому же в наказание.
– Ну что ж, предлагаю тебе тот же договор, какой был у нас с Мелампо. Ты будешь доволен.
– А что это за договор?
– Мы, как прежде, приходим сюда два раза в неделю, ночью проникаем в курятник и забираем восемь кур. Из этих восьми штук мы пожираем семь, а одну даём тебе, с тем, естественно, что ты притворяешься спящим и даже не помышляешь о том, чтобы лаять и будить крестьянина.
– А Мелампо именно так и делал? – осведомился Пиноккио.
– Да, так он и делал, и мы всегда отлично ладили между собой. Итак, спи спокойно и не сомневайся в том, что перед уходом мы положим возле будки миленькую ощипанную курочку тебе на завтрак. Надеюсь, мы хорошо поняли друг друга?
– Даже чересчур хорошо, – ответил Пиноккио и угрожающе покачал головой, словно желая этим сказать: «Мы ещё поговорим!»
Почувствовав себя в безопасности, четыре куницы быстрёхонько кинулись к курятнику, расположенному рядом с собачьей будкой, отворили зубами и когтями маленькую деревянную дверку, закрывавшую вход, и юркнули туда одна за другой. И только-только они успели прокрасться внутрь, как услышали, что дверка за ними быстро закрылась.
Закрыл её Пиноккио. И мало того: на всякий случай он ещё привалил к ней большой камень.
И тогда он начал лаять, и лаял точно так, как сторожевая собака, а именно: «Гав-гав, гав-гав!»
Услышав лай, крестьянин соскочил с постели, схватил своё ружьё, подошёл к окну и спросил:
– Что там такое?
– Воры, – ответил Пиноккио.
– Где?
– В курятнике.
– Сию минуту выйду.
Не прошло и секунды, как крестьянин был внизу, побежал к курятнику, поймал четырех куниц, сунул их в мешок и сказал им очень довольным голосом:
– Наконец вы всё-таки попали ко мне в руки! Я мог бы вас наказать, но я не такой человек. Я удовольствуюсь тем, что завтра отнесу вас к трактирщику в ближнее село, и он снимет с вас шкурки и приготовит из вас нежное и острое заячье жаркое. Хотя это честь, которую вы совсем не заслужили, но столь великодушные люди, как я, не обращают внимания на такие мелочи.
Затем он подошёл к Пиноккио, погладил его несколько раз по голове и спросил:
– Каким образом ты обнаружил этих четырех воришек? А мой Мелампо, мой преданный Мелампо ни разу ничего не заметил!
Деревянный Человечек мог бы тут кое-что рассказать из того, что узнал. То есть он мог бы поведать о позорном договоре между собакой и куницами, но, вспомнив о том, что собака уже издохла, пришёл к заключению: «Какая польза срамить мёртвых? Мёртвые мертвы, и лучше всего оставить их в покое».
– Ты бодрствовал или спал, когда куницы пришли на гумно? – спросил его крестьянин.
– Я спал, – доложил Пиноккио, – но куницы разбудили меня своим шёпотом, а одна из них даже подошла к собачьей будке и сказала: «Если ты пообещаешь нам не лаять и не будить хозяина, мы дадим тебе превосходную ощипанную курицу на завтрак». Вы понимаете? Надо же иметь наглость сделать мне такое предложение! Я хотя и Деревянный Человечек и имею бесконечно много недостатков, но ещё не дошёл до того, чтобы брать взятки и служить подручным у воришек.
– Ты славный малый! – воскликнул крестьянин и хлопнул его по плечу. – Такие взгляды делают тебе честь. И, чтобы выразить мою признательность, отпускаю тебя немедля домой.
И он снял с Пиноккио ошейник.
23. ПИНОККИО ОПЛАКИВАЕТ СМЕРТЬ КРАСИВОЙ ДЕВОЧКИ С ЛАЗУРНЫМИ ВОЛОСАМИ. ЗАТЕМ ОН ЛЕТИТ НА ГОЛУБЕ К МОРЮ И БРОСАЕТСЯ ВНИЗ ГОЛОВОЙ В ВОДУ, ЧТОБЫ СПАСТИ СВОЕГО ОТЦА ДЖЕППЕТТО
Освободившись от жестокой и унизительной тяжести ошейника, Пиноккио помчался по полям, не останавливаясь ни на минуту, пока не достиг большой дороги, ведущей к домику Феи.
Когда же он оказался на большой дороге, он взглянул на равнину, простиравшуюся перед ним. Отсюда можно было ясно увидеть тот лес, где он, на свою беду, повстречал Лису и Кота. Он узнал возвышавшуюся над деревьями верхушку Большого Дуба, на котором он был повешен, но, сколько ни смотрел, не мог обнаружить домика Красивой Девочки с лазурными волосами.
Тут его пронзило тягостное предчувствие. Он побежал со всех ног и спустя несколько минут очутился на лугу, где некогда стоял домик, – ибо теперь домика больше не было. Вместо него он нашёл небольшую мраморную доску, на которой были вырезаны нижеследующие скорбные слова:
ЗДЕСЬ ПОХОРОНЕНА
ДЕВОЧКА С ЛАЗУРНЫМИ ВОЛОСАМИ,
УМЕРШАЯ В СТРАДАНИЯХ,
ПОТОМУ ЧТО ОНА БЫЛА ПОКИНУТА
СВОИМ МАЛЕНЬКИМ БРАТОМ ПИНОККИО.
Можете себе представить, что почувствовал Пиноккио, когда он с грехом пополам прочёл по складам эти слова. Он упал ничком на землю, тысячу раз поцеловал надгробие и разразился душераздирающими рыданиями. Он плакал всю ночь напролёт и, когда рассвело, все ещё плакал, хотя слезы у него совсем иссякли. И его стоны были так горьки и проникновенны, что эхо со всех холмов повторяло их. Плача, он восклицал:
– О моя милая маленькая Фея, почему ты умерла? Почему я, такой плохой, не умер вместо тебя, такой хорошей?.. И где теперь мой отец? О моя милая маленькая Фея, скажи мне, где мне его искать? Я останусь с ним навсегда и никогда, никогда его не покину, не оставлю одного… О моя милая маленькая Фея, скажи мне, пожалуйста, что это неправда, что ты умерла! Если ты меня вправду любишь, если ты любишь своего братца, тогда вернись, оживи! Разве тебе не жалко видеть меня таким одиноким и всеми покинутым?.. Вот придут грабители и ещё раз повесят меня на ветке, и тогда я буду мёртвый навсегда. Что мне делать одному на свете? Кто мне даст поесть теперь, когда я потерял тебя и моего отца? Где мне переночевать? Кто мне сошьёт новую куртку? Ах, в тысячу раз было бы лучше, если бы я тоже умер! Да, я хочу умереть!.. А-а-а!..
И он в отчаянии попытался рвать на себе волосы, но, так как волосы у него были из дерева, он никак не мог запустить в них пальцы.
В это время над ним пролетал большой Голубь. Он замер с распростёртыми крыльями в воздухе и крикнул:
– Скажи-ка, дружок, что ты там делаешь внизу?
– Ты разве не видишь? Я плачу! – ответил Пиноккио, подняв голову и вытирая глаза рукавом куртки.
– Скажи-ка, – не унимался Голубь, – нет ли среди твоих приятелей некоего Деревянного Человечка по имени Пиноккио?
– Пиноккио?.. Ты сказал «Пиноккио»? – повторил Деревянный Человечек и вскочил на ноги. – Пиноккио это я!
Услышав такой ответ. Голубь быстро слетел вниз и опустился на землю. Ростом он оказался больше индюка.
– Ты, стало быть, знаком с Джеппетто? – спросил он у Деревянного Человечка.
– А то как же? Это же мой бедный отец! Значит, он тебе рассказывал про меня? Ты меня приведёшь к нему? Он жив? Ответь мне, пожалуйста, он жив?
– В последний раз я его видел три дня назад, на берегу моря.
– Что он там делал?
– Он мастерил маленькую лодку, чтобы пересечь океан. Бедняга уже больше четырех месяцев странствует по земле и ищет тебя, а так как до сих пор он не мог тебя найти, то решил отправиться на поиски в далёкие страны Нового Света.
– А далеко отсюда до моря? – испугался Пиноккио.
– Свыше тысячи километров.
– Тысячи километров? Ах, Голубь, вот бы мне твои крылья!
– Если хочешь, я тебя туда доставлю.
– Каким образом?
– Верхом на моей спине. Ты очень тяжёлый?
– Тяжёлый? Куда там! Я лёгкий, как пёрышко.
И без долгих разговоров Пиноккио вскочил Голубю на спину, словно всадник – одна нога справа, другая слева, – и радостно воскликнул:
– Но, но, лошадка, я спешу!
Голубь поднялся в воздух и за несколько минут достиг такой высоты, что почти задевал облака. Тут Деревянного Человечка обуяло любопытство, и он посмотрел вниз. Но ему стало страшно, голова закружилась, и он крепко обхватил шею своего пернатого коня, чтобы не свалиться.
Они летели весь день. Вечером Голубь сказал:
– Я ужасно хочу пить!
– А я ужасно хочу есть, – добавил Пиноккио.
– Отдохнём несколько минут в этой голубятне и немедленно полетим дальше, чтобы завтра к восходу солнца быть на взморье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
– Раз всех выпускают, то надо и меня выпустить, – сказал Пиноккио тюремному смотрителю.
– Вас нет, – ответил смотритель, – вы не относитесь к числу амнистированных.
– Прошу прощения, – возразил Пиноккио, – я ведь тоже преступник!
– В таком случае, вы тысячу раз правы, – извинился смотритель, почтительно снял фуражку, открыл ворота тюрьмы и выпустил Пиноккио на свободу.
20. ВЫПУЩЕННЫЙ ИЗ ТЮРЬМЫ, ПИНОККИО ХОЧЕТ ВЕРНУТЬСЯ В ДОМ ФЕИ. НО ПО ДОРОГЕ ОН ВСТРЕЧАЕТ СТРАШНУЮ ЗМЕЮ, А ЗАТЕМ ПОПАДАЕТ В КАПКАН
Представьте себе радость Пиноккио, когда он очутился на воле! Не теряя ни минуты, он повернулся к городу спиной и пустился по дороге к домику Феи.
Стояла дождливая погода, и дорога превратилась в настоящее болото. Ноги в нём вязли по колени, но Деревянный Человечек не обращал на это никакого внимания. Гонимый единственным желанием поскорее увидеть отца и сестрицу с лазурными волосами, он делал прыжки не хуже гончей собаки, так что грязь взметалась выше головы. Он думал: «Сколько неприятностей я испытал!.. И я их заслужил, потому что я упрямый, вспыльчивый деревянный человек… Всегда я стараюсь сделать все по-своему и не слушаюсь тех, кто меня любит и кто в тысячу раз умнее меня… Но я обязуюсь с этой минуты быть хорошим и послушным. Я убедился, что невоспитанные дети всегда попадают впросак и ничего путного у них не получается. А что, если мой отец ждёт меня? Если я его встречу в доме Феи? Горемыка! Я его так давно не видел, что прямо-таки испытываю потребность обнять его и поцеловать… А простит ли мне Фея всё, что я натворил?.. Ведь я столько видел от неё внимания, ласки, и если я жив до сих пор, то только благодаря ей!.. Вряд ли существуют на свете такие неблагодарные и бессердечные мальчишки, как я!»
Рассуждая таким образом, Пиноккио вдруг в страхе остановился и отскочил на четыре шага назад.
Что же он увидел?
Гигантскую змею, лежавшую поперёк дороги. У неё была зелёная кожа, глаза её сверкали, а остроконечный хвост дымился, как печная труба.
Ужас Деревянного Человечка не поддаётся описанию. Он бросился назад, пробежал больше полукилометра, сел на кучу камней и стал ждать, пока змея соблаговолит продолжать свой путь и освободит дорогу.
Он ждал час, он ждал два часа, он ждал три часа, но змея по-прежнему лежала на месте, и даже издали видны были красное пламя в её глазах и столб дыма, подымавшийся из кончика её хвоста.
Наконец Пиноккио расхрабрился, приблизился к змее на несколько шагов и сказал заискивающим, тоненьким голоском:
– Извините великодушно, синьора Змея, но не будете ли вы настолько любезны и не отодвинетесь ли чуть-чуть в сторону, чтобы я мог пройти?
С таким же успехом он мог бы обратиться к стене: змея не шевельнулась.
Тогда он ещё раз повторил тем же голоском:
– Позвольте мне сказать вам, синьора Змея, что я теперь направляюсь домой, где меня ждёт отец, с которым я давно не видался… Не разрешите ли вы мне в связи с этим пройти?
Он ожидал хоть какого-нибудь знака, который можно было бы истолковать как ответ на его вопрос, но никакого ответа не последовало. Более того: змея, которая только что выглядела как живая, вдруг стала неподвижной, как бы окостеневшей. Её глаза погасли, а хвост перестал дымиться.
«Не дохлая ли она?» – подумал Пиноккио и от удовольствия потёр себе руки. Он тотчас же попытался перебраться через змею, чтобы затем продолжать свой путь. Но не успел он поднять ногу, как змея вдруг распрямилась подобно спущенной пружине. Отскочивший в ужасе Пиноккио поскользнулся и грохнулся на землю.
И он упал так неудачно, что голова его увязла в дорожной грязи, а ноги, как свечки, остались торчать в воздухе.
Когда змея увидела, что Деревянный Человечек уткнулся головой в грязь, а ноги его дрыгают с невероятной быстротой в воздухе, на неё напал такой припадок смеха, что в её груди лопнула жила, и она на этот раз действительно издохла.
Пиноккио снова бросился бежать вперёд. Он надеялся засветло добежать до домика Феи. Но по дороге он почувствовал сильный голод, заскочил в виноградник и хотел сорвать несколько гроздьев муската. Ах, лучше бы он этого не делал!
Не успел он ухватиться за гроздь, как раздался треск, и две острые железные скобы сжали его ноги, да с такой силой, что искры посыпались у него из глаз.
Горемычный Деревянный Человечек попал в капкан, поставленный крестьянами против куниц, ставших грозой всех курятников в тамошнем околотке.
21. ПИНОККИО ПОПАДАЕТ К КРЕСТЬЯНИНУ, КОТОРЫЙ ЗАСТАВЛЯЕТ ЕГО СЛУЖИТЬ СТОРОЖЕВОЙ СОБАКОЙ ПРИ КУРЯТНИКЕ
Разумеется, Пиноккио начал плакать, кричать и причитать. Правда, все слезы и крики ни к чему не привели, так как поблизости не было никакого жилья, а на дороге не появлялось ни живой души.
Между тем настала ночь.
Но у Деревянного Человечка и без того потемнело в глазах от страданий, которые ему причиняли железины капкана, глубоко впившиеся в ноги, да и от страха: ведь он был в полном одиночестве, притом ещё ночью. И тут он вдруг увидел светлячка, кружившегося над его головой, и крикнул ему:
– Ах, Светлячок! Будь добр, спаси меня от этой пытки.
– Бедный парень, – посочувствовал ему Светлячок. – Каким образом ты ухитрился повиснуть в железном капкане?
– Я зашёл в виноградник, чтобы сорвать пару гроздьев муската, и…
– Это были твои гроздья?
– Нет…
– Кто же тебе велел лезть за чужим виноградом?
– Я был голоден.
– Мой милый друг, голод вовсе не причина для хапанья чужого винограда.
– Это верно, это верно! – согласился, всхлипывая, Пиноккио. – И я никогда больше не буду так поступать.
Тут послышались чьи-то шаги, и разговор оборвался. Это был хозяин виноградника, который приближался на цыпочках, чтобы проверить, не попалась ли в капкан одна из куниц, пожиравших его кур по ночам.
Каково же было его изумление, когда он, вынув из-под плаща фонарь, увидел, что вместо куницы попался мальчик!
– Ага! Значит, это ты тот ворюга, что вечно таскает моих пеструшек! – возмущённо сказал крестьянин.
– Не я, не я! – возопил Пиноккио, рыдая. – Я только забежал в виноградник, чтобы сорвать парочку гроздьев!
– Кто ворует чужие гроздья, тот ворует и чужих кур. Погоди же, я тебе задам такой урок, что ты его вовек не забудешь!
И он открыл капкан, взял Деревянного Человечка за шиворот и понёс его домой, как ягнёнка.
Когда они очутились на гумне перед домом, крестьянин бросил Пиноккио на землю, наступил ему ногой на шею и сказал:
– Теперь уже поздно, и я иду спать. Паши счёты мы сведём завтра. А так как моя собака, сторожившая двор в ночное время, подохла, ты пока что займёшь её место. Ты будешь моей дворнягой!
Сказав это, он надел на Пиноккио толстый ошейник, покрытый медными шипами, и приладил его так плотно, что голова не могла выскользнуть. К ошейнику была приклёпана длинная железная цепь.
– Если ночью пойдёт дождь, – сказал крестьянин, – то можешь залезть в собачью будку – там все ещё лежит соломенная подстилка, четыре года служившая моей бедной собаке постелью. А если, не дай бог, появятся воры, помни, что ты обязан держать ухо востро и должен лаять.
После этих наставлений крестьянин вошёл в дом, заложил дверь, а бедный Пиноккио остался лежать на гумне, скорее мёртвый, чем живой, от голода, холода и страха. Время от времени он всовывал пальцы под ошейник, который сильно сжимал ему глотку, и причитал:
– Я это заслужил! Ну да, я это заслужил! Я хотел быть лодырем и бездельником, и потому меня так долго преследуют несчастья. Будь я приличным мальчиком, как многие другие, имей я охоту к учению, к труду, останься я дома у моего несчастного отца, не пришлось бы мне служить сторожевой собакой на крестьянском дворе, в этакой глуши! Ах, если бы я мог снова родиться!.. Но теперь поздно думать об этом, и я должен смириться.
После этого маленького монолога, сказанного, впрочем, вполне искренне, он влез в будку и заснул.
22. ПИНОККИО ОБНАРУЖИВАЕТ ВОРОВ И В НАГРАДУ ЗА ПРЕДАННОСТЬ ПОЛУЧАЕТ СВОБОДУ
Пиноккио проспал два часа, а в, полночь его разбудили шёпот и бормотание странных голосов, доносившихся с гумна. Он высунул кончик носа из собачьей будки и увидел четырех маленьких зверьков в тёмных шубках. Они стояли кучкой, совещаясь о чём-то, и были похожи на кошек. Однако это были не кошки, а куницы – маленькие кровожадные зверьки, которые особенно лакомы до яиц и цыплят. Одна из куниц отделилась от своих товарок, подошла к собачьей будке и тихо сказала:
– Добрый вечер, Мелампо!
– Я вовсе не Мелампо, – ответил Деревянный Человечек.
– Кто ты, в таком случае?
– Я Пиноккио.
– А что ты здесь делаешь?
– Я изображаю сторожевую собаку.
– А где Мелампо? Где старый пёс, стороживший в этой будке?
– Он сегодня утром издох.
– Издох? Бедное животное! Он был такой добряк! Но и ты не выглядишь волкодавом.
– Прошу прощения, но я не собака.
– Кто же ты такой?
– Я Деревянный Человечек.
– И ты тут вместо сторожевой собаки?
– К сожалению. И к тому же в наказание.
– Ну что ж, предлагаю тебе тот же договор, какой был у нас с Мелампо. Ты будешь доволен.
– А что это за договор?
– Мы, как прежде, приходим сюда два раза в неделю, ночью проникаем в курятник и забираем восемь кур. Из этих восьми штук мы пожираем семь, а одну даём тебе, с тем, естественно, что ты притворяешься спящим и даже не помышляешь о том, чтобы лаять и будить крестьянина.
– А Мелампо именно так и делал? – осведомился Пиноккио.
– Да, так он и делал, и мы всегда отлично ладили между собой. Итак, спи спокойно и не сомневайся в том, что перед уходом мы положим возле будки миленькую ощипанную курочку тебе на завтрак. Надеюсь, мы хорошо поняли друг друга?
– Даже чересчур хорошо, – ответил Пиноккио и угрожающе покачал головой, словно желая этим сказать: «Мы ещё поговорим!»
Почувствовав себя в безопасности, четыре куницы быстрёхонько кинулись к курятнику, расположенному рядом с собачьей будкой, отворили зубами и когтями маленькую деревянную дверку, закрывавшую вход, и юркнули туда одна за другой. И только-только они успели прокрасться внутрь, как услышали, что дверка за ними быстро закрылась.
Закрыл её Пиноккио. И мало того: на всякий случай он ещё привалил к ней большой камень.
И тогда он начал лаять, и лаял точно так, как сторожевая собака, а именно: «Гав-гав, гав-гав!»
Услышав лай, крестьянин соскочил с постели, схватил своё ружьё, подошёл к окну и спросил:
– Что там такое?
– Воры, – ответил Пиноккио.
– Где?
– В курятнике.
– Сию минуту выйду.
Не прошло и секунды, как крестьянин был внизу, побежал к курятнику, поймал четырех куниц, сунул их в мешок и сказал им очень довольным голосом:
– Наконец вы всё-таки попали ко мне в руки! Я мог бы вас наказать, но я не такой человек. Я удовольствуюсь тем, что завтра отнесу вас к трактирщику в ближнее село, и он снимет с вас шкурки и приготовит из вас нежное и острое заячье жаркое. Хотя это честь, которую вы совсем не заслужили, но столь великодушные люди, как я, не обращают внимания на такие мелочи.
Затем он подошёл к Пиноккио, погладил его несколько раз по голове и спросил:
– Каким образом ты обнаружил этих четырех воришек? А мой Мелампо, мой преданный Мелампо ни разу ничего не заметил!
Деревянный Человечек мог бы тут кое-что рассказать из того, что узнал. То есть он мог бы поведать о позорном договоре между собакой и куницами, но, вспомнив о том, что собака уже издохла, пришёл к заключению: «Какая польза срамить мёртвых? Мёртвые мертвы, и лучше всего оставить их в покое».
– Ты бодрствовал или спал, когда куницы пришли на гумно? – спросил его крестьянин.
– Я спал, – доложил Пиноккио, – но куницы разбудили меня своим шёпотом, а одна из них даже подошла к собачьей будке и сказала: «Если ты пообещаешь нам не лаять и не будить хозяина, мы дадим тебе превосходную ощипанную курицу на завтрак». Вы понимаете? Надо же иметь наглость сделать мне такое предложение! Я хотя и Деревянный Человечек и имею бесконечно много недостатков, но ещё не дошёл до того, чтобы брать взятки и служить подручным у воришек.
– Ты славный малый! – воскликнул крестьянин и хлопнул его по плечу. – Такие взгляды делают тебе честь. И, чтобы выразить мою признательность, отпускаю тебя немедля домой.
И он снял с Пиноккио ошейник.
23. ПИНОККИО ОПЛАКИВАЕТ СМЕРТЬ КРАСИВОЙ ДЕВОЧКИ С ЛАЗУРНЫМИ ВОЛОСАМИ. ЗАТЕМ ОН ЛЕТИТ НА ГОЛУБЕ К МОРЮ И БРОСАЕТСЯ ВНИЗ ГОЛОВОЙ В ВОДУ, ЧТОБЫ СПАСТИ СВОЕГО ОТЦА ДЖЕППЕТТО
Освободившись от жестокой и унизительной тяжести ошейника, Пиноккио помчался по полям, не останавливаясь ни на минуту, пока не достиг большой дороги, ведущей к домику Феи.
Когда же он оказался на большой дороге, он взглянул на равнину, простиравшуюся перед ним. Отсюда можно было ясно увидеть тот лес, где он, на свою беду, повстречал Лису и Кота. Он узнал возвышавшуюся над деревьями верхушку Большого Дуба, на котором он был повешен, но, сколько ни смотрел, не мог обнаружить домика Красивой Девочки с лазурными волосами.
Тут его пронзило тягостное предчувствие. Он побежал со всех ног и спустя несколько минут очутился на лугу, где некогда стоял домик, – ибо теперь домика больше не было. Вместо него он нашёл небольшую мраморную доску, на которой были вырезаны нижеследующие скорбные слова:
ЗДЕСЬ ПОХОРОНЕНА
ДЕВОЧКА С ЛАЗУРНЫМИ ВОЛОСАМИ,
УМЕРШАЯ В СТРАДАНИЯХ,
ПОТОМУ ЧТО ОНА БЫЛА ПОКИНУТА
СВОИМ МАЛЕНЬКИМ БРАТОМ ПИНОККИО.
Можете себе представить, что почувствовал Пиноккио, когда он с грехом пополам прочёл по складам эти слова. Он упал ничком на землю, тысячу раз поцеловал надгробие и разразился душераздирающими рыданиями. Он плакал всю ночь напролёт и, когда рассвело, все ещё плакал, хотя слезы у него совсем иссякли. И его стоны были так горьки и проникновенны, что эхо со всех холмов повторяло их. Плача, он восклицал:
– О моя милая маленькая Фея, почему ты умерла? Почему я, такой плохой, не умер вместо тебя, такой хорошей?.. И где теперь мой отец? О моя милая маленькая Фея, скажи мне, где мне его искать? Я останусь с ним навсегда и никогда, никогда его не покину, не оставлю одного… О моя милая маленькая Фея, скажи мне, пожалуйста, что это неправда, что ты умерла! Если ты меня вправду любишь, если ты любишь своего братца, тогда вернись, оживи! Разве тебе не жалко видеть меня таким одиноким и всеми покинутым?.. Вот придут грабители и ещё раз повесят меня на ветке, и тогда я буду мёртвый навсегда. Что мне делать одному на свете? Кто мне даст поесть теперь, когда я потерял тебя и моего отца? Где мне переночевать? Кто мне сошьёт новую куртку? Ах, в тысячу раз было бы лучше, если бы я тоже умер! Да, я хочу умереть!.. А-а-а!..
И он в отчаянии попытался рвать на себе волосы, но, так как волосы у него были из дерева, он никак не мог запустить в них пальцы.
В это время над ним пролетал большой Голубь. Он замер с распростёртыми крыльями в воздухе и крикнул:
– Скажи-ка, дружок, что ты там делаешь внизу?
– Ты разве не видишь? Я плачу! – ответил Пиноккио, подняв голову и вытирая глаза рукавом куртки.
– Скажи-ка, – не унимался Голубь, – нет ли среди твоих приятелей некоего Деревянного Человечка по имени Пиноккио?
– Пиноккио?.. Ты сказал «Пиноккио»? – повторил Деревянный Человечек и вскочил на ноги. – Пиноккио это я!
Услышав такой ответ. Голубь быстро слетел вниз и опустился на землю. Ростом он оказался больше индюка.
– Ты, стало быть, знаком с Джеппетто? – спросил он у Деревянного Человечка.
– А то как же? Это же мой бедный отец! Значит, он тебе рассказывал про меня? Ты меня приведёшь к нему? Он жив? Ответь мне, пожалуйста, он жив?
– В последний раз я его видел три дня назад, на берегу моря.
– Что он там делал?
– Он мастерил маленькую лодку, чтобы пересечь океан. Бедняга уже больше четырех месяцев странствует по земле и ищет тебя, а так как до сих пор он не мог тебя найти, то решил отправиться на поиски в далёкие страны Нового Света.
– А далеко отсюда до моря? – испугался Пиноккио.
– Свыше тысячи километров.
– Тысячи километров? Ах, Голубь, вот бы мне твои крылья!
– Если хочешь, я тебя туда доставлю.
– Каким образом?
– Верхом на моей спине. Ты очень тяжёлый?
– Тяжёлый? Куда там! Я лёгкий, как пёрышко.
И без долгих разговоров Пиноккио вскочил Голубю на спину, словно всадник – одна нога справа, другая слева, – и радостно воскликнул:
– Но, но, лошадка, я спешу!
Голубь поднялся в воздух и за несколько минут достиг такой высоты, что почти задевал облака. Тут Деревянного Человечка обуяло любопытство, и он посмотрел вниз. Но ему стало страшно, голова закружилась, и он крепко обхватил шею своего пернатого коня, чтобы не свалиться.
Они летели весь день. Вечером Голубь сказал:
– Я ужасно хочу пить!
– А я ужасно хочу есть, – добавил Пиноккио.
– Отдохнём несколько минут в этой голубятне и немедленно полетим дальше, чтобы завтра к восходу солнца быть на взморье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13