Так, значит, вы ему сказали, кто такой на самом деле этот Рэнделл? Сказали?Чалмерс замер с воздетой рукой, недоверчиво глядя на Клэнси.– Ну конечно, не сказал!– Но кому-то было известно, кто он и где находится. Ну и кто же, кроме вашей импозантной секретарши, мог это знать?Взгляд Чалмерса помрачнел.– Я своей секретарше абсолютно доверяю… – Он осекся и его лицо побагровело. – А теперь послушайте, лейтенант! Вам не отвертеться от ответственности – можете не сомневаться. Так что нечего устраивать сцен! Вам было дано задание – охранять его. Никто не мог знать, под каким именем и где он скрывается.Клэнси совершенно равнодушно кивнул.– Замечательно. Очень скоро вы будете уверять меня, что в него никто не стрелял. А теперь ответьте мне: кто еще мог быть в курсе?Чалмерс открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Он развернулся к молоденькой медсестре, и к нему сразу вернулась его прежняя надменность.– Сестра! Моя фамилия Чалмерс. Я являюсь одним из заместителей прокурора в этом округе. Я хочу видеть врача, который занимается этим пациентом.– Он еще в операционной.– Он скоро освободится?Девушка внимательно посмотрела на него.– Этого я вам не могу сказать. Чалмерс взглянул на часы.– Ну, в таком случае скажите ему, что я хочу его видеть сразу же после операции.Сестра продолжала изучать его холодными серыми глазами. Потом кивнула, дотянулась до телефона и, сняв трубку, тихо заговорила. В тишине маленького вестибюля отчетливо слышалось невнятное бормотание с другого конца провода. Она положила трубку.– Дежурная сестра в хирургическом отделении сказала, что только что была в операционной. Она считает, что скоро операция закончится. Она передаст доктору вашу просьбу. Он скоро спустится.Чалмерс кивнул.– Очень хорошо. Кто он, кстати, и как его зовут? Похоже, в первый раз за все время сестра смутилась.– Это доктор Уиллард. Он… – Она взяла себя в руки. – Он наш практикант.– Прак… Как, практикант? – Свирепый взгляд заместителя окружного прокурора переместился на стоящего рядом с ним худощавого лейтенанта. – Вы слышали, Клэнси? Вы знали? – Он обратился к сестре: – И почему эту операцию проводил практикант? Почему не штатный хирург? Вы знаете, кто этот пациент?Сестра свирепо взглянула на него, в ее симпатичных серых глазах зародился ураган.– Это не простая больница, мистер Чалмерс. Это частная лечебница – скорее, санаторий, чем что-либо иное. У нас нет такого колоссального штата, как в больницах вроде «Белльвю», и необходимого оборудования тоже нет. Но доктор Уиллард – замечательный врач. Он проводит операции на самом высоком уровне.– На самом высоком уровне? Это практикант-то? Прак-ти-кант? – Чалмерс обернулся к Клэнси. – Лейтенант, вам и за это придется ответить! Если с моим свидетелем что-нибудь случится… – Он протопал к одной из вытянувшихся вдоль стены зачехленных банкеток и чуть ли не рухнул на нее. – Я этого так не оставлю. Я буду сидеть здесь до тех пор, пока не поговорю с этим… мм… практикантом.Клэнси холодно смотрел на Чалмерса. «Твой свидетель, – подумал он. – Ты и сам не знаешь, что к чему, но он твой свидетель. Твой трамплин». Лейтенант отвернулся от заместителя прокурора и облокотился на перильца. Сестра сидела, низко наклонив голову и пряча слезы. Громко тикали настенные часы. Чалмерс несколько раз начинал листать журналы, но потом бросал, точно вознамерившись не отвлекать свое внимание от намеченной цели развлекательным чтивом. В помещении стояла гнетущая тишина. Клэнси, облокотившись на перильца, едва не клевал носом.Но вот раскрылись двери лифта, и высокий молодой врач устало шагнул на кафельный пол. На шее у него все еще болталась марлевая маска. Он поднял руку и сорвал с головы шапочку, из-под которой вырвались непокорные светлые курчавые волосы.– Кэти? Меня кто-то ждет? – Он произнес этот вопрос, словно давая понять, что с большим удовольствием отправился бы сейчас под душ, а потом на боковую, вместо того, чтобы еще целый час тратить на беседу.Чалмерс моментально вскочил на ноги. Он поспешно встал между молодым врачом и заваленным бумагами столом.– Вы доктор Уиллард?– Да.– Я заместитель окружного прокурора Чалмерс, а это лейтенант Клэнси из 52-го полицейского участка. Как себя чувствует пациент с огнестрельным ранением? Тот, которого вы сейчас прооперировали.Хирург повернулся к сестре с немым вопросом во взгляде. Она чуть заметно кивнула и уткнула глаза в стол. Молодой практикант повернулся и медленно поднял брови.– Так, как и бывает в подобных случаях. Он получил ранение в живот и в шею. Несколько дробинок попали в лицо.– Он будет жить? Молодой врач ответил не сразу.– Надеюсь, да.– Вы надеетесь? – фыркнул Чалмерс. – Позвольте вам сказать, мистер: лучше было бы ему выжить! Лучше бы вам об этом позаботиться. Вы знаете, кого сейчас прооперировали? Это Джонни Росси!Клэнси задохнулся и, с трудом сдерживая ярость, взглянул на потолок. О, Боже! Да к услугам этого идиота надо прибегать во время забастовок газетных работников – уж он-то разнесет любые новости! Какая уж тут секретность! Молодой хирург побелел.– Джонни Росси? Это что, тот самый гангстер?– Именно! И так уж случилось, что он… проходит очень важным свидетелем. Так уж случилось, что он… а, черт! Вам-то какая разница! Ему нужно обеспечить надлежащий врачебный уход. И я хочу, чтобы его перевели в приличную больницу!Лицо молодого практиканта посуровело при этих оскорбительных намеках. Он сглотнул слюну, стараясь сохранять спокойствие.– Сейчас он не транспортабелен. Если вы хотите, чтобы за ним наблюдал другой врач, – это ваше право. Но сейчас его нельзя трогать. Действие наркоза еще не прошло.– Тогда я пришлю кого-нибудь утром. – Чалмерс обернулся к Клэнси. – Я требую, чтобы его палату охраняли до тех пор, пока мы его не заберем отсюда.Клэнси спокойно смотрел на него.– Там находится патрульный. Один из моих людей. Он будет там все время.Чалмерс яростно нахлобучил шляпу на затылок.– Что ж, похвально. Хотя это все равно, что запирать дверь сарая после того, как лошадь давно украдена.Клэнси начал было возражать, но замолчал. Чалмерс двинулся к выходу, но остановился, взявшись за стеклянную створку.– Я позабочусь, чтобы утром сюда пригласили надежного врача. Мне не надо говорить вам, джентльмены, насколько это важно! – Его бледные глаза остановились на молодом практиканте. – Кстати, как ваше полное имя?Хирург побледнел.– Уильям Уиллард. Чалмерс кивнул.– Я запомню. Вы несете ответственность за жизнь этого человека. В этом городе, доктор, я пользуюсь некоторым влиянием. Недобросовестное медицинское обслуживание в этом округе может иметь печальные последствия не только для пациентов. Учтите это! Он толкнул дверь и исчез в ночи.– Почему он со мной так разговаривает? Я, что ли, стрелял в этого гангстера?Клэнси расправил плечи и повернул к нему усталое лицо.– Не обращай внимания, сынок. Он громко лает, по не кусается.«И как ты сам знаешь, это все пустая брехня», – добавил он про себя.– Но послушать его, так это я во всем виноват! Я что, несу ответственность за случившееся? Я сделал все, что мог… Зачем вы вообще прислали его к нам? Почему вы не отправили его в «Белльвю», где ему самое место?– Почему? – кисло улыбнулся Клэнси. – Я сам мог бы задать тебе тысячу «почему». Почему, во-первых, этот ублюдок заявился в Нью-Йорк? – Он полез в карман, вытащил сигарету, зажег спичку, но не закурил. Он стоял, нахмурившись, и смотрел на догорающую спичку. – М-да, – сказал он тихо. – Это хороший вопрос. Почему, скажите-ка, этот ублюдок заявился в Нью-Йорк? Глава третья Суббота. 7.05 Клэнси вышел из здания полицейского участка. От него не отставал Капроски. Они сели в машину и помчались к «Аптаун прайвит хоспитэл». Их задержали ранние пробки на улицах «В этом городе с лучшей в мире системой общественного транспорта, – подумал Клэнси, – всегда создается впечатление, что с каждым днем тут все больше и больше людей пользуются личными автомобилями. Или грузовиками. Или велосипедами, или мотоциклами. И где же они все паркуют транспортные средства, если даже я со своим полицейским значком не всегда могу найти место для парковки».Капроски глянул на худое лицо лейтенанта.– Похоже, тебе так и не удалось поспать, лейтенант.– Не удалось, – коротко отозвался Клэнси. – Я из больницы вышел только в половине пятого. Потом вернулся в участок и попытался подремать у себя в кабинете, да в этом проклятом кресле я не могу заснуть.– Я тоже. – Капроски сменил тему, осторожно переводя разговор в новое русло. – Как там Росси, лейтенант?Клэнси зевнул.– Да что с ним сделается? Во всяком случае, мне никто не звонил.– Как думаешь, он оклемается?– Лучше бы ему оклематься. В любом случае, сейчас мы это выясним. – Клэнси подождал, пока загорится зеленый свет, и пристроился в хвост здоровенному грузовику. – Я только заскочу на минутку, посмотрим, как там дела в больнице, а потом рванем в «Фарнсуорт» и тщательно допросим менеджера. – Он взглянул на рослого детектива. – Тебе что-нибудь удалось обнаружить вчера?Капроски покачал головой.– Ничего. Я опечатал его номер, обошел все бельевые комнаты и чуланы, прошел по служебной лестнице и через заднюю дверь спустился в подвал. Я даже покопался в их мусорных баках, которые стоят в том вонючем лифте. И ничего.– А как насчет других постояльцев?– Никто не заселялся туда в течение недели. Черт, да у них пол-отеля пустует. А в тех номерах, что заняты, люди живут уже целую вечность.– С менеджером встречался?– Конечно. – Капроски смущенно заерзал. – Лейтенант, по-моему, он тут ни при чем.– Ни при чем? – Клэнси с любопытством поглядел на него. – Если Чалмерс не врет, менеджер отеля – единственный, кто мог видеть Росси и опознать его. А я не думаю, что Чалмерс врет. Беда его не в собственной тупости – если ты туп, тебе никогда не видать кресла заместителя окружного прокурора. Его беда в личных амбициях. К тому же менеджер – единственный, кто знал, в каком номере остановился Росси. Так почему ты считаешь, что он ни при чем?Капроски выглянул в окно.– Тебе надо увидеть его своими глазами – сразу поймешь, что я имею в виду.– Ну что ж, через несколько минут увижу. Клэнси притормозил перед больницей, припарковал машину слева от «седана» и выключил зажигание. Он внимательно осмотрел две бесконечные вереницы припаркованных машин по обе стороны улицы.– Наличие знака «Стоянка запрещена», видимо, производит неотразимое впечатление на обитателей этого фешенебельного района, – сказал он, поморщившись. – Оставайся в машине. Если кто-нибудь отъедет, займи свободное место. Я вернусь через минуту. Только узнаю, как себя чувствует Росси.– Конечно, лейтенант. – Капроски сел за руль. Клэнси кивнул и направился к дверям больницы. Он прошел по кафельному полу и приблизился к столу. Дежурила все та же симпатичная медсестра. Клэнси удивленно поднял брови.– Как же так, сестра? У вас что, смена длится двадцать четыре часа?– Доброе утро, лейтенант. Нет, моя смена длится с полуночи до восьми утра. – Она приветливо улыбнулась. – Прошло всего только четыре часа с… с тех пор, как вы к нам заходили ночью.Клэнси усмехнулся и провел ладонью по лицу.– Я уже путаюсь во времени. – Он двинулся к лифту и остановился. – Этот молодой практикант… доктор Уиллард тоже еще на дежурстве?– Да. Кабинеты врачей на пятом этаже. Хотите, я его вызову?– Спасибо, не надо. Сначала я посмотрю, как там наш малыш, а уж потом поговорю с ним. В какую палату его поместили, не знаете?– Знаю. В шестьсот четырнадцатую.Он зашел в лифт, улыбаясь в знак благодарности сестре, нажал на кнопку, и лифт мягко вознес его на шестой этаж. Двери лифта автоматически раскрылись. Он шагнул из лифта, прошел по освещенному коридору и свернул за угол. Барнет сидел не шелохнувшись на стуле перед дверью палаты, изо всех сил делая вид, что просто отдыхает. Он бросил на приближающегося Клэнси несчастный взгляд и поднялся.– Привет, лейтенант! – Здоровенный патрульный огляделся по сторонам. – Господи, ну и дежурство!Клэнси сурово посмотрел на него.– А что? Какие-нибудь неприятности?– Не-а. Просто это далеко не «Белльвю». Можно подумать, что в этом заведении раньше ни разу не видели полицейского. Они смотрят на меня так, словно я какой-то дебил.– Ну, Фрэнк, задание есть задание. Нам надо присматривать за этим типом. Скоро его переведут в другое место – как только найдут самое подходящее. Возможно, уже сегодня утром. Надеюсь, где-нибудь за пределами нашего участка.– Я тоже надеюсь! – с жаром сказал Барнет и, опомнившись, добавил: –…лейтенант.Клэнси улыбнулся.– Ну и как он? Барнет пожал плечами.– Не имею ни малейшего понятия. Его приходил проведать только доктор – пару раз заходил.– И?Барнет опять пожал плечами.– Он мне не докладывал.– Я сам поговорю с врачом.Он тихо отворил дверь и, войдя в палату, так же тихо закрыл. Жалюзи были опущены, и в палате стоял полумрак. В дальнем углу на кровати под простыней угадывалась человеческая фигура. Клэнси бесшумно подошел к кровати и заглянул. Забинтованное лицо было чуть повернуто к стене, рот неестественно раскрыт. Клэнси уставился в подушку, потом его лицо помрачнело, и он поспешно приложил два пальца к раскрытым толстым губам. Он похолодел. «О Господи! – подумал он. – О Господи!»Лейтенант подскочил к окну и рванул за шнур жалюзи. В комнату ворвался утренний свет. Он вернулся к кровати и стал осматривать накинутую на тело сбитую простыню. Выругавшись, он откинул простыню. Комната купалась в ярких солнечных лучах, которые заиграли на рукоятке большого кухонного ножа, торчащего из груди. Солнечные блики сверкали на медных кольцах деревянной рукоятки ножа, отражаясь от коротенькой полоски стали между телом и рукояткой. С проклятием Клэнси бросился к двери и распахнул ее.– Барнет!– Да, лейтенант? – Патрульный вскочил, и стул под ним с грохотом упал на пол. Барнет сунул голову в дверной проем. Не спуская глаз со скрючившегося на кровати тела, он вошел в палату. Глаза его расширились и ошалело уставились на торчащий из груди нож.– Да кто…Клэнси свирепо захлопнул дверь.– Вот именно! Кто заходил в палату?– Никто, лейтенант! Клянусь – никто!Клэнси подбежал к окну и стал рассматривать изогнутый шпингалет: окно было заперто изнутри. Он вернулся к кровати и понизил голос.– Барнет, – сказал он угрожающим тоном. – Чем ты тут занимался? Ходил пить кофе?– Клянусь Богом, лейтенант! – Лицо гиганта-патрульного посерело. – Я клянусь. Могилой матери. Я даже в сортир не отлучался.– Барнет, – сказал Клэнси жестоко. – Кто-то вошел в эту палату и саданул Росси ножом. Кто?– Я же говорю, лейтенант. Никто, кроме доктора – пару раз он приходил. И вы.Клэнси скрипнул зубами.– А откуда тебе известно, что это был доктор?– Он был в белой одежде, – сказал Барнет жалобно. – В маске, в резиновых перчатках – ну, точь-в-точь как в телесериалах.– Да, похоже на доктора, – сказал Клэнси ехидно, Он испепелял пылающим взглядом перепуганного патрульного. – И оба раза приходил один и тот же доктор? Так?Барнет опешил. Он уставился в пол, пряча глаза.– Черт, ну вроде да, лейтенант. Трудно сказать. В этих белых одеждах их разве различишь!– А когда в последний раз к нему приходил врач?– Да не очень давно, – ответил Барнет, пытаясь вспомнить поточнее. – Ну, может, с полчаса. Я не смотрел на часы.Клэнси глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.– Оставайся здесь. Он мертв, и ты его не уберег. Ты уж смотри, чтобы кто-нибудь не спер его труп, пока я не вернусь.Он быстро зашагал по коридору. Его каблуки выстукивали быструю дробь по мраморным в прожилках ступеням лестницы. Он спустился на пятый этаж. На лестничной площадке нервно скользнул взглядом по стене влево и вправо и увидел маленькую, но яркую даже на фоне ослепительной белизны больничного коридора электрическую лампочку со стрелкой, которая указывала расположение врачебных кабинетов. Он подошел к нужной двери и решительно толкнул дверь. Доктор Уиллард сидел, задрав ноги на стол, и держал в руке стаканчик с кофе. Он взглянул на вошедшего.– Привет, лейтенант. Вы что-то рано. Хотите кофе? – Его рука потянулась к стоящему на столе термосу.– Нет, спасибо. – Клэнси оглядел кабинет. Его бесстрастный взгляд вернулся к лицу практиканта. – Как ваш пациент?– Нормально. Можно даже сказать, состояние хорошее. Последний раз, когда я его осматривал, он уже приходил в себя. Пульс, дыхание – лучшего и желать нельзя.– И давно вы его видели? Молодой хирург взглянул на часы.– Ну, что-то около часа назад. – Он отпил кофе. – Хотите, поднимемся и вместе посмотрим на него?– Если вам не трудно.– Нет, конечно. – Молодой врач допил кофе, поставил картонный стаканчик на стол и опустил ноги на пол. Он взял с полки стетоскоп, повесил себе на шею и поднялся.– Он быстро идет на поправку, особенно если учесть, в каком состоянии его к нам доставили, но, между нами, я жду не дождусь, когда его от нас заберут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17