Она успела каждый его жест ис
толковать в свою пользу, каждое слово объяснить его симпатией, и в резуль
тате нарисовалась такая красивая сказка, что захватывало дух.
И тут предчувствие счастья резко сменилось отчаяньем. Таким горьким отч
аяньем, что из глаз полились слезы. Он просто добрый, хороший парень, котор
ый вел себя с ней, как подобает воспитанному и доброму человеку. Он катал е
е с горы Ц но ему и самому нравилось кататься с горы. Он помог ей мыть посу
ду Ц но это же вполне объяснимый поступок, без всяких особенных чувств к
ней. Ему нравилось с ней разговаривать Ц а кому не нравилось? Они с Андрее
м, например, не одну ночь провели за разговорами на кухне. И тоже не могли о
становиться и разойтись. Это не говоря о ночных разговорах с подружками.

Оказывается, все, что она себе представляла Ц не более чем выдумка, прост
о мечты маленькой глупой девочки, не более. И плакала она ни сколько оттог
о, что мечта разлетелась на куски, как разбитая елочная игрушка, а от осозн
ания собственной глупости и самонадеянности. И мысль о том, что он замети
л ее чувства и прочитал на лице ее глупые мечты, заставляла ее краснеть и у
мирать от унижения.
Нет, ее чувство не стало меньше, она не давала себе слова выбросить его из
головы Ц ей казалось, что она полюбила его навсегда. Только если раньше э
то окрыляло ее и делало счастливой, то теперь швырнуло в пропасть горечи
и острой боли. Юлька не представляла, что душевная боль может быть такой с
ильной и невыносимой. Ей хотелось кричать от этой боли, и она затыкала себ
е рот подушкой, совершенно промокшей от слез.
Она так и уснула в слезах. И приснился ей медведь, положивший огромную бур
ую голову на ее кровать. Добрый и совсем нестрашный медведь.


Леня Журавлев в детстве был тефтелей. Размазней. Он всегда был крупным ма
льчиком, но это нисколько ему не помогало. Одноклассники не любили его, ча
сто задирали, но он предпочитал с ними не связываться и всегда старался у
йти от конфликта.
Отец смотрел на это сквозь пальцы, а маму это раздражало. Мама его была жен
щиной властной, серьезной и всю свою жизнь посвятила карьере отца. Сам от
ец ни за чтобы не стал ползти вверх по служебной лестнице, ему бы хватило д
олжности рядового инженера. Но маме этого показалось мало, и она толкала
его вперед, пока не сделала главным инженером завода.
То, что сын вместо того, чтобы преодолевать трудности, благополучно их из
бегает, бесило ее невероятно. А он просто пошел в отца, только и всего.
В семь лет мама записала его в секцию бокса. И за руку водила его туда и вст
речала, когда тренировка заканчивалась. Он был хорошо сложен для бокса
Ц высокий, с длинными руками. Но через три месяца тренер сказал маме, чтоб
ы она перестала мучить мальчика Ц боксером он не станет. Характер не тот.

Потом была спортивная гимнастика, но оттуда его вышибли с треском, потом
у что он залез на шведскую стенку и боялся с нее слезть, пока его не сняли в
зрослые ребята. Тренерша сказала, что у него нет шансов. А поскольку секци
я относилась к школе олимпийского резерва при Дворце пионеров, ни мамин
ы слезы, ни жалобы не помогли. Спортом занимались бесплатно, но только те,
у кого имелись к этому способности.
В конце семидесятых необыкновенную популярность среди мальчишек имел
хоккей. И в одиннадцать лет Леня сам, к необыкновенной радости матери, зап
исался в секцию. Попроще, чем олимпийский резерв. Поэтому и требования та
м предъявляли пониже.
И ему понравилось. Понравилось побеждать. Побеждать самого себя, соперни
ков, товарищей. В нем, наконец, проснулось честолюбие, свойственное матер
и и совершенно чуждое отцу. Особенно ему нравилась фраза: трус не играет в
хоккей. В глубине души Леня отлично знал, что он трус. Но никто и никогда об
этом не догадается, потому что он играет в хоккей.
Он имел отличные данные для хоккея, и, возможно, добился бы в нем некоторых
успехов. Но он взрослел, и когда получил свидетельство за восьмой класс, г
де троек оказалось в три раза больше чем четверок, мама схватилась за гол
ову.
С сентября на хоккее поставили жирный крест. Теперь он ходил в математич
еский кружок при Дворце пионеров, занимался с репетитором физикой и хими
ей Ц мама наметила поступление в университет. Конкурс на матмехе был не
большой, поэтому с поступлением трудностей не предвиделось.
За два года Леня легко из троечника превратился в первого ученика класса
по техническим дисциплинам. А литература с географией его не очень инте
ресовали. И снова он ощутил вкус победы, оставив одноклассников далеко п
озади. И девчонки восхищенно вздыхали: «На матмех? Но ведь там очень сложн
о учиться!». А он только посмеивался в ответ. Трус не играет в хоккей!
Но в университете его ожидало разочарование. Таких как он, первых ученик
ов в классе, там оказалось пруд пруди. И обойти их на повороте возможным не
представлялось. И на помощь снова пришел хоккей. Леню быстро приняли в ун
иверситетскую команду, зачеты он получал шутя, стоило только замдекана п
о физвоспитанию намекнуть об этом строгим преподавателям. Но матмех име
л одну интересную особенность: даже если ты не хотел знать ничего, все рав
но тебе в голову вбивали нужные знания.
В институте Леня познал вкус еще одной победы Ц над женщиной. Женщины ст
али его страстью. Он был высок, силен и хорош собой. Его не интересовали де
вушки, липнущие к нему, как мухи на мед. Ему нужна была победа. Желательно, н
ад соперником. Он как нарочно выбирал для себя девушек, которые с кем-нибу
дь встречались. И уводил их от соперников легко и с удовольствием. Только
они ему быстро надоедали после этого. И он шел к новой победе.
Чуть позже, когда большинство его ровесников обзавелись семьями, ему нра
вилось соблазнять чужих жен. Это было увлекательно, а главное, упрощало р
азрыв.
Еще в университете он увлекся компьютерами, которые тогда назывались ЭВ
М. На последнем курсе он занялся продажей «Синклеров», а года через два пе
решел на IBM . Деловой хват
ки ему явно не хватало, поэтому большого успеха ему это не принесло. Он вов
ремя это понял, и занялся новым тогда, но перспективным направлением Ц о
беспечение безопасности информации. Леня быстро превратился в Леонида
Михайловича, и котировался в узком кругу работодателей, как узкий специа
лист высокой квалификации. Звезд с неба не хватал, но имел крепкий доход, м
ашину, квартиру, отдельную от папы с мамой, и бесконечную череду женщин.
И красной нитью через всю его жизнь проходила одна идея: трус не играет в х
оккей. Леонид выбирал себе экстремальные развлечения Ц ходил в горы, сп
лавлялся по порогам на плотах. Ему довелось даже прыгать с парашютом. Он д
остаточно зарабатывал, чтобы платить за недешевые хобби. Так что, когда е
му в первый раз предложили принять участие в охоте, он с радостью согласи
лся.
Леонид совершенно не умел стрелять, но это его не тревожило. Охота стала е
го новой страстью, тем более что победы над женщинами ему приелись и каза
лись пресными. Он обзавелся необходимым, дорогим снаряжением, завел знак
омство с егерями и охотниками, изучил юридическую подоплеку вопроса. И, в
ырываясь с работы, все свободное время стал посвящать охоте. Он любил ком
форт, но готов был жертвовать им ради любимого развлечения. И даже начал н
аходить в походных условиях свою прелесть Ц по возвращении домой горяч
ая ванна казалась верхом наслаждения, а ужин в ресторане уже не производ
ил впечатления обыденности.
Мечтой его стала охота на медведя с рогатиной. Несмотря на то, что хоккей о
стался в далеком прошлом, Леонид был в отличной спортивной форме, два раз
а в неделю аккуратно посещал тренажерный зал, вел здоровый образ жизни, х
орошо питался и считал себя образцом мужественности. Почему бы ему не по
пробовать столь престижный способ охоты? Эта победа навсегда обеспечит
ему репутацию бесстрашного человека: трус не играет в хоккей.
Друзья-охотники, конечно, отговаривали его от этой затеи. И посоветовали,
для начала, поохотится на медведя с ружьем. Просто чтобы посмотреть, что з
а зверь настоящий медведь. Поэтому когда Леониду предложили охоту на мед
ведя в пограничном районе Карелии, он сразу согласился. И его не очень оза
ботило, что охоту предлагают в заповеднике, тем более, что стоило это знач
ительно дешевле, чем охота по лицензии. А наличие пограничной заставы и в
овсе горячило кровь.
Они выехали в Петрозаводск третьего декабря: он, двое его товарищей, и опы
тный проводник-медвежатник.
Недалеко от въезда в погранзону заранее был снят приличный коттедж со вс
еми удобствами, но проводник сразу предупредил, что возможно, придется п
ару ночей провести в лесу. Это безопасней, чем возвращаться в коттедж. В за
поведнике закон охраняли только инспектора-одиночки, а на каждой малома
льской тропинке, уходящей в погранзону, стояли пограничники.
Как ни странно, в лес они вошли тихо Ц проводник знал свое дело. Медведей
в лесу было много, но попробуй, найди берлогу! Искали весь первый день, и к в
ечеру проводник показал им куржак на дереве: след дыхания зверя. Влага ко
нденсировалась на ветвях, постепенно обрастая все новыми и новыми крист
аллами, и снизу ветви были покрыты красивым толстым слоем инея.
Проводник перешел на шепот Ц медведь спит чутко.
- Вот, глядите. Прямо под куржаком Ц отверстие. Это чело. Чтобы медведя из б
ерлоги выкурить, туда шест вставляют и внутри им шебаршат. Медведь просы
пается, злиться, и выходит. Не сразу, конечно. Надо здорово его озлить. Щас п
осмотрим, нет ли еще одного выхода из берлоги Ц а то ведь и уйти может. Но б
рать его будем завтра. Если подранком уйдет Ц надо догонять. Один раз дво
е суток догоняли, но взяли в конце концов.


Берендей поднялся, едва рассвело. Обычно зимой его всег
да клонило в сон, и это тоже было звериным. И утра он не любил. Но на этот раз
он, еще не открыв глаз, вспомнил прошедшую ночь. И это воспоминание выброс
ило его из постели.
«Посмотреть на нее в последний раз и уехать, - подумал он, - только один раз е
ще, и все. Хватит».
Он услышал, как во двор въехала машина, потом выключился мотор, и вскоре хл
опнула дверца.
«Это, наверное, ее мама», - решил он, натягивая футболку.
- Как тут мои дети? Ц услышал он ее голос с порога.
Берендей вышел ей навстречу и приложил палец к губам:
- Дети еще спят.
Ее мама была очень на нее похожа. Тоже небольшого роста, тоже с вьющимися т
емными волосами. И выглядела она совсем молодой, едва ли много старше Юль
ки.
- Ой, а какой порядок у вас! Ц мама скинула шубку, - Какие молодцы! Я думала, ту
т грязь вагонами вывозить придется, а вы сами все прибрали!
- Мамочка! Ц крикнула Юлька из-за двери, - мамочка, я не сплю!
Берендей почувствовал себя лишним и поспешил скрыться в ванной.
- Поднимайся, - ответила ей мама, - и выходи сюда. Гости уже встали, а ты до сих
пор валяешься!
- Гости не только встали, но и погулять успели! Ц услышал Берендей с веран
ды, - здравствуйте, Антонина Алексеевна!
- Привет, Андрюша. Здравствуй, Людочка! Представляй мне свою девушку, Андре
й!
- Ее зовут Наташа.
- А кто еще у вас тут остался?
- Виталька со Светой и Егор.
- А Егор это кто?
Берендей выглянул из ванны:
- Егор Ц это я.
- Очень приятно! А я Ц Юлина мама, меня зовут Антонина Алексеевна.
Егор вежливо кивнул. Юлькина мама посмотрела на него как-то странно, с при
щуром, словно пытаясь оценить. Именно оценить, а не понять, что он тут дела
ет.
- Я прошу прощения, сейчас умоюсь и выйду.
- Конечно-конечно! Не обращайте на меня внимания, - улыбнулась Юлькина мама
и повернулась в сторону.
Берендей захлопнул дверь и уткнулся лбом в зеркало над раковиной. Он чув
ствовал себя вором, который обманом проник в чужой дом, да еще и заглядыва
ется на хозяйскую дочь. Пока длился праздник, и на следующий день, он не чу
вствовал себя неправым. И в прошедшую ночь тем более не чувствовал. А тепе
рь, когда он увидел настоящую хозяйку дома, и понял, что Юлькины друзья хор
ошо знакомы с ее родителями, ему стало неловко. В глазах Юлькиной мамы он
Ц проходимец, совершенно чужой человек. И от проходимца можно ждать чег
о угодно. Он может оказаться вором, пьяницей, дебоширом, маньяком, наконец
. Взрослым людям свойственна недоверчивость, и Берендей бы нисколько не
удивился, если бы Юлькина мама выставила его вон, как только поняла, что пр
о него никто ничего не знает.
Дома он каждое утро обливался холодной водой, как когда-то приучил его от
ец. Во-первых, у берендея должно быть здоровое тело. Ему дарована длинная ж
изнь, в два раза длинней, чем у обычного человека. И ее надо беречь. Во-вторы
х, зверь не должен издавать лишних запахов. В-третьих, это снимало его обыч
ную утреннюю сонливость. Особенно зимой.
Выйти во двор и облиться из ведра, как он привык, показалось ему чересчур в
ызывающим, поэтому пришлось просто принять холодный душ. Никакого удово
льствия он при этом не испытал. Вода лилась тонкой струйкой, за ночь нагре
лась и была скорей тепленькой, чем ледяной. От колодезной воды кожа загор
алась огнем, кровь ударяла в голову, энергия била через край. А зимой и сне
гом можно было растереться. Нет, душ однозначно не нравился Берендею. Но и
з ванной он вышел куда бодрее, чем зашел. И тут же столкнулся с Юлькой.
Она была розовой со сна, мягкой и трогательной. А еще ему показалось, что о
на плакала Ц ее глаза слегка припухли. Но она проспала всего три часа, так
что это действительно могло ему показаться.
- Привет, - Берендей улыбнулся ей.
Она почему-то не ответила ему, только кивнула, и спрятала глаза. Как будто
он чем-то ее обидел. Он пропустил ее в ванную, пытаясь вспомнить, что он гов
орил и что делал перед тем, как они разошлись по комнатам. Почему она не ул
ыбается больше, как вчера? Может, она просто не выспалась?
Берендей тут же почувствовал на себе чей-то взгляд. Он повернулся в сторо
ну стола. На него смотрела Юлькина мама. И смотрела с интересом и любопытс
твом. Она поняла? Вот так, сразу? С одного взгляда?
- Садись чай пить, я привезла пирожных, - позвала она. Ему понравилось, как он
а это сказала Ц как будто он ее старый знакомый. Не фамильярно, но очень п
о-дружески.
За столом уже сидели Андрей, Наташа и Людмила.
- Проходи сюда, - Антонина Алексеевна кивнула на стул в углу.
На столе напротив этого места стояла кружка с дымящимся чаем. Хочешь - не х
очешь, а пришлось занять именно то место, которое она для него выбрала. Бер
ендей хотел сесть с краю, он любил сидеть с краю. На краю стула. Такая у него
была привычка Ц в любую минуту можно сорваться с места, и ничто этому не п
омешает. Это звериное, говорил его отец и тоже старался запихнуть его в уг
ол.
Берендей кивнул и сел. Справа от него, через угол, сидела Людмила, а слева о
сталось свободное место. Андрей привстал и поприветствовал его нарочит
ым рукопожатием. Вчера они немного познакомились. И, похоже, Берендей Анд
рею не понравился. Интересно, чем? Берендей относился к нему вполне друже
любно.
Без объяснений все понимали, что связь Андрея с Наташкой не продлиться и
недели Ц яркая, симпатичная девочка привлекла его лишь доступностью. Ан
дрей был весьма симпатичным юношей, и Берендей долго не мог понять, откуд
а берется его потребность в легких победах. Только потом, поглядев внима
тельней, выяснил Ц Андрей считал себя толстым. Он и вправду был склонен к
полноте, но она его нисколько не портила, наоборот, придавала солидности
и шарма. Но, видно, себе он рисовал другой образ.
Наташка была слишком простой для него Ц не умела правильно говорить, пр
авильно есть, правильно себя вести. А Андрей явно жил в семье, где это цени
тся превыше всего. Берендей видел, как за новогодним столом, будучи совер
шенно пьяным, он ел гуся ножом и вилкой. Он и сейчас сидел за столом выпрям
ившись, и прижав локти к бокам. И речь его отличалась литературностью Ц о
н всегда правильно и по-книжному строил фразы. И это было для него естеств
енно и не вызывало отторжения.
Вот Людмила наоборот, старалась казаться интеллигентной, но у нее это пл
охо получалось. Отец говорил Берендею, что интеллигентным человеком нел
ьзя притвориться. И точно Ц что-то выдавало в Людмиле дочь нуворишей, выс
око взлетевших, но так и оставшихся мещанами во дворянстве. Но Людмила ем
у понравилась. Она была высокой, статной брюнеткой, ярко накрашенной, даж
е когда шла кататься с горки. Голову держала высоко и гордо, губы ее, чувст
венные и яркие, оставались плотно сжатыми, как будто она играла королеву.
Но, иногда забывая о своей нелегкой роли, она превращалась в обычную девч
онку, с южно-русским говором и южно-русским же темпераментом.
1 2 3 4 5