К тому времени, когда Изабо доплелась до перекидного моста, она стерла все ноги и ужасно устала, но ее глаза стали от возбуждения еще более синими, чем морская вода. За один-единственный день она узнала о море больше, чем за все годы обучения у Мегэн.Вернувшись на кухню, Изабо получила жестокую выволочку за то, что так задержалась, и Латифа пообещала, что больше никуда ее не отпустит, если она будет позволять себе такие вольности. Вздохнув, она вернулась на свою табуретку у вертела и принялась мечтать о море. Возможно, когда-нибудь ей удастся увидеть морского змея, или голубого кита, или даже Фэйрга. Мораг описала ей, как эти таинственные морские жители с песнями и свистом плывут по волнам, ныряя за жемчужинами, а их дети цепляются за длинные волосы своих матерей, и Изабо решила, что это должно быть восхитительное зрелище.Девушка договорилась встретиться со своей новой подругой через неделю, так что в назначенный день она ускользнула из кухни, не сказав никому, куда идет, в надежде, что Латифа решит, что она выполняет поручение какой-нибудь другой служанки, или будет так занята, что вообще ее не хватится.Но была у Изабо и еще одна причина, чтобы отправиться в лес. Повелители лошадей из Тирейча просто очаровали ее, и ей не давал покоя тот факт, что волшебное седло и узда до сих пор находились |у нее. Облачная Тень сказала ей, что упряжь принадлежала клану Мак-Ахернов и что ее потеря очень их печалила, поэтому Изабо приняла решение вернуть им пропажу.Как и обычно, Изабо поехала верхом на Лазаре, который каким-то сверхъестественным образом всегда знал, когда понадобится ей. Девушке оставалось лишь дойти до опушки, а жеребец уже поджидал ее там, пританцовывая от радости, что видит ее. В то утро она направила его к дереву, в котором спрятала узду и седло, и некоторое время усердно полировала его потертую кожу. Затем она оседлала Лазаря, который покорился магической упряжи, как никогда бы не покорился никакой другой форме принуждения.Изабо пустила Лазаря в галоп по длинным лесным лугам, и ее взъерошенные кудри загорелись на солнце так же ярко, как и его грива. Конь и наездница двигались в одинаковом ритме, точно слившись воедино. Никогда еще Изабо не ощущала магию Седла Ахерна столь полно; ощущение было таким, будто от копыт Лазаря отскакивают искры, словно они вот-вот оторвутся от земли и понесутся по сверкающим солнечным лучам прямо в пылающее сердце солнца.Наконец Изабо осадила Лазаря и склонилась вперед, зарывшись лицом в его гриву и гладя влажную шею жеребца. Она уже жалела о своем решении. Седло позволило им с Лазарем проскакать из Элинна в Риссмадилл за небывало короткое время и дало обоим силы держаться еще долго после того, как их естественные силы были исчерпаны до дна. Теперь, когда они оба были снова полны сил, упряжь делала жеребца быстрым, точно птица, а ее саму — такой же искусной наездницей, как любой тигернан.Эта стремительная скачка привела их к тракту, выходившему из западных ворот и скрывавшемуся в лесу. Это был основной маршрут из Риссмадилла в западные земли, и именно по этой дороге повелители лошадей должны были возвращаться домой.Изабо сняла седло и отвела жеребца обратно в лес, потом уселась на придорожном камне и начала ждать. Сначала она услышала их — негромкий гул, от которого задрожала земля и начали осыпаться листья. Потом она почуяла их — резкий запах лошадей, пота и пыли — и лишь после этого на повороте дороги показалось облако пыли. Она поднялась, обтерев влажные от волнения руки о юбку. Кавалькада завернула за поворот, ветер подхватил затрепетавшие флаги и вымпелы, солнце засверкало на металлических мундштуках и кольцах. Впереди гарцевал высокий рогатый жеребец с радужными крыльями и отливавшей золотом шкурой.Спрятав искалеченную руку за спину, Изабо присела в самом грациозном реверансе, который только смогла сделать. Кеннет Мак-Ахерн поднял руку, и процессия остановилась, позвякивая и топая копытами. Рогатый жеребец затряс своей изящной головой и встал на дыбы, горделиво заржав. Его переливчатые крылья так заворожили Изабо, что она не могла отвести глаз, но все же посмотрела на Мак-Ахерна и сказала:— Простите, милорд, у меня есть одна вещь, которая, как я полагаю, принадлежит вам.Он взглянул на нее пронзительными карими глазами, и она насчитала по меньшей мере шесть стрел, нацеленных прямо на нее. Она вспыхнула, но встретила его взгляд твердо и указала на седло и уздечку, лежащие на обочине. Он мельком взглянул на них, потом присмотрелся повнимательнее. Одним легким грациозным движением он спешился, и летающий конь встал на дыбы, расправив крылья. Прошагав мимо нее, он внимательно осмотрел седло, потом поднял его и подошел к ней.— Где ты это взяла? Откуда узнала, что оно наше?— Мне его дали. Мне сказали, что оно принадлежит вам, и его потеря очень печалит вас.— Кто его тебе дал?— Одна подруга, — с усилием произнесла Изабо. — Она нашла его в старом сарае.— Ты знаешь что это?Она кивнула.— У тебя есть лошадь. Почему ты не оставила седло себе?Удивившись, откуда он узнал про Лазаря, она сказала тихо:— Я хотела. Когда я езжу в этом седле, я чувствую себя так, как будто лечу. Но Лазарь — свободный конь, я обещала ему никогда не использовать ни хлыст, ни шпоры, ни седло и ни узду...Смуглое лицо прорезала улыбка, а всадники за его спиной засмеялись и начали перешептываться.— У тебя сердце, как у тирейчцев. Мы тоже считаем своих лошадей свободными, — сказал Изабо Мак-Ахерн. — Благодарю тебя за то, что вернула нам седло. Это одна из величайших реликвий нашей страны, которая многие поколения считалась пропавшей. Как тебя зовут?— Изабо.— А фамилия? — Она покачала головой, и он прищурился, — задумчиво разглядывая ее. — Странно. Ты совершенно не похожа на простолюдинку.— Я найденыш, — сказала она ему.Он медленно и внимательно оглядел ее, поглаживая бородку.— Ты хочешь поехать с нами? Поэтому ты вернула седло?Она покачала головой.— Меня отдали в ученичество, я не могу уехать, — ответила она, украдкой бросая тоскливый взгляд на лоснящихся мускулистых коней, уже начавших беспокойно переступать с ноги на ногу.— И все же у тебя сердце тигернана. Твой конь бегает вдоль опушки и беспокоится о тебе — и ты прячешь его от нас. Седло Ахерна заставляет тебя почувствовать, что ты можешь летать. Если хочешь поехать с нами, мы возьмем тебя.— Спасибо, но я не могу. У меня здесь дела, — попыталась она объяснить.— Тогда что я могу предложить тебе за седло?На ее лице мелькнуло удивление.— Ничего. Мне ничего не нужно. Я просто хотела... Седло не принадлежит мне. Оно помогло и поддержало меня, когда мне нужны были силы, но больше я в нем не нуждаюсь. То, что вы приехали сюда, показалось мне знаком, и я не знаю, когда мне снова представилась бы такая возможность... вот я его и принесла. Оно ваше.— Что ж, еще раз благодарю тебя, Изабо Найденыш. — Длинные смуглые пальцы Мак-Ахерна отстегнули брошь, приколотую к его груди, и вложили ее в загрубелую ладонь Изабо. — Если передумаешь или тебе просто понадобится моя помощь, приезжай в Тирейч. Отдай это любому из моих людей, и тебя проводят ко мне.Она взглянула на брошь и, заметив, узор в виде вставшей на дыбы лошади, вспыхнула.— Разве это не ваш семейный герб? Может быть, не стоит отдавать его мне?Он рассмеялся.— Это простая безделушка, девочка. Я не надеваю фамильные ценности, когда еду в чужие края. Они хранятся в Тирейче, уверяю тебя. Я рад отдать ее в награду за седло. Это был воистину царский дар.Изабо чуть было не возразила снова, но он поклонился и сказал ей тихо:— Мы в нашем клане не можем не отдариться. На нас ляжет долг, а мы не любим оставаться в долгу.Она сжала брошь в кулаке и кивнула.— Благодарю вас, милорд, — сказала она звонко, и он, улыбнувшись, вскочил на спину крылатого жеребца.— Тогда я буду с нетерпением ждать встречи, Изабо Найденыш. Уверен, Пряхи переплетут нити наших жизней снова.Впервые за многие месяцы Изабо услышала упоминание о Пряхах, и на глазах у нее выступили слезы. Кивнув, она отступила, и крылатый жеребец рванулся вперед, взмахнув радужными крыльями, обрамляющими высокого мужчину, сидящего на его спине. Закричав, остальные всадники поскакали вслед за ним, промелькнув мимо Изабо размытым гнедым, вороным и каурым облаком. Вокруг нее вихрем взметнулась пыль, но она стояла, глядя им вслед, пока вся кавалькада не скрылась из виду.Девушка подозвала Лазаря, и он галопом прискакал из-за деревьев, заинтересованно навострив уши. Она посмотрела на дорогу и погладила его лоснящуюся шею.— Ты хотел бы уйти вместе с ними, Лазарь?Он заржал, тряхнув гривой, и забил копытом по земле, Изабо же сказала:— Думаю, в Тирейче тебе не удалось бы бегать так свободно, как здесь.Спрятав брошь в карман, она запрыгнула на спину Лазарю, и они рысью поскакали в лес под барабанную дробь капель начавшегося дождя. Изабо почему-то чувствовала себя намного легче и свободней. Она была рада, что вернула седло, и считала, что поступила так, как сделала бы Мегэн.Доехав до берега, Изабо спешилась и отпустила жеребца пастись, а сама, опершись на мол, загляделась на море. Над далекими островами светилось ясное яблочно-зеленое небо. Длинные лучи солнца пробивались сквозь тучи, озаряя пляж теплым светом. На мысе, открытом всем ветрам, было холодно. Изабо начала ходить туда-обратно, борясь с желанием спуститься на пляж. В конце концов, решив, что Мораг не смогла прийти, она спустилась по лестнице и пошла через дюны, наслаждаясь свежим влажным воздухом. Чайки реяли на ветру, пронзительно крича. Изабо подняла голову и крикнула им в ответ: Да, дует ветер, летают чайки, да... Далеко на горизонте, ярко вырисовываясь на бледно-зеленом небе, виднелась стайка белых парусов, точно крылья гигантских чаек. Изабо завороженно смотрела на них, думая о том, что чувствуешь, находясь так далеко в открытом море. Должно быть, корабли плыли от Прекрасных Островов, и она подумала, не пропавший ли это флот возвращается в Эйлианан, потом рассмеялась над своими мыслями — скорее всего, это была просто рыбачья флотилия, возвращающаяся с уловом сельди. Хотя он никогда еще не видела рыбачьих лодок с такими пузатыми парусами.Розовые облака, облитые снизу расплавленным золотом, опоясывали небо от горизонта до горизонта, постепенно угасая. По волнующемуся серому морю пробежала первая дорожка света от поднимающихся лун. Внезапно ледяная волна лизнула ее, оставив мокрой насквозь до самого пояса, и она поняла, что забрела очень далеко вдоль берега.Ощутив внезапный приступ страха, Изабо огляделась вокруг и поняла, что наступил прилив. На нее неслись огромные пенистые волны. Солнце скрылось за темным лесом, и песок накрыла тень мола. Сумерки раскрасили дюны серым и фиолетовым. Волны уже подступали к изгибу массивной стены. Если она не поторопится, путь назад будет отрезан.Девушка поспешила по пляжу обратно. Волны лизали песок, смывая ее следы. Вода поднималась с ужасающей скоростью. Песок, еще двадцать минут назад бывший таким теплым, теперь покрывали холодные хлопья пены. Изабо перешла на бег.Когда она, наконец, добежала до лестницы, вода уже доходила ей до колен. Юбки намокли и тянули вниз, приросшие к перекладинам раковины нещадно резали босые ноги? Башмаки, которые она повесила на шею, мешали каждому движению. На нее накатила новая волна, и на миг обе ее ноги снесло со ступеньки. Изабо изо всех сил вцепилась в лестницу руками и подтянулась повыше.Дрожа от холода и усталости, она поднималась вверх очень медленно. Казалось, вода тянется к ней ледяными когтистыми лапами, смывая ее вниз, увлекая за собой. Она уже начала терять последние силы, когда сверху раздался низкий женский голос.— Быстро, девочка, а не то угодишь прямо на обед морскому змею. Хватайся за мою руку.Чувствуя прилив энергии, Изабо вскарабкалась по склизким ступенькам и обхватила руку Мораг. Сильные пальцы сомкнулись вокруг ее запястья и протащили ее вверх несколько последних футов. Вцепившись в железные столбы, Изабо оглянулась на море, принявшее стальной серый цвет и угрожающе подступившее к каменному молу.— Прилив заходит так далеко, — ахнула она.— Ну разумеется, именно поэтому стену сделали такой высокой. Вылезай быстрей. У тебя очень усталый вид, а я не хочу, чтобы ты свалилась обратно в море.У Изабо так тряслись ноги, что она еле справилась с этой задачей и медленно пошла вдоль мола.— Зачем ты спустилась на пляж? — голос Мораг был суровым и слегка испуганным. — Ты что, не помнишь, что до осеннего равноденствия осталось всего несколько недель? Да еще на море буря, и волны поднимаются выше, чем были с самой весны!Изабо кивнула, ругая себя за забывчивость. Обернувшись, она снова взглянула на море, не в силах поверить, что прилив наступил так быстро.— Взгляни! — ахнула она.Над огромным валом, несущимся на берег, виднелись несколько гладких черных голов. Они ехали верхом на волнах с легкостью морского бычка, ныряя и вновь показываясь из воды, точно наслаждаясь бешеным напором течения. Они были слишком далеко, чтобы можно было различить их черты, но Изабо не сомневалась, что это Фэйрги. Мораг взглянула туда, куда показала Изабо, и ее лицо приняло странное выражение.— Пойдем! — закричала она. — Нужно уходить отсюда!— Но ведь мы в безопасности? — удивилась Изабо. — Они же не могут перепрыгнуть через эту стену...— Если ты можешь взобраться по лестнице и пролезть в дырку, с чего ты взяла, что Фэйрги не могут? — мрачно ответила Мораг. Ее лицо побелело, и она обхватила себя за плечи руками, точно охваченная страхом.На Изабо нахлынул ужас, и она отпрянула от мола. С сильно бьющимся сердцем она смотрела на Фэйргов, все еще резвившихся в волнах. Ее мечта о том, чтобы увидеть морской народ, стала явью, но Изабо чувствовала один лишь страх.— Мне нужно возвращаться, — сказала Мораг. — Будь осторожна, Рыжая. Не ходи на пляж, когда в море Фэйрги — они утащат тебя и утопят без колебания.Встав на бревно, чтобы вставить ногу в стремя, она уселась в дамское седло.Изабо не стала даже дожидаться, когда затихнет стук копыт ее лошади, и мысленно позвала Лазаря. Почувствовав ее волнение, он прискакал галопом, и она вскочила ему на спину, даже не дожидаясь, пока он остановится. Он скакал так всю дорогу до опушки, и лишь умение не позволило ей свалиться, когда из сумерек внезапно возникали ветви, и с обеих сторон подступали массивные стволы деревьев. Наконец, вся в царапинах и синяках, Изабо соскользнула с его спины и уткнулась лбом в его взмыленную шею. Будь осторожен. Лазарь , отчаянно подумала она.К ее огромному изумлению и восторгу, в ответ она услышала слабое: И ты тоже... ФЕЙЕРВЕРК Донован Косолапый облокотился на перила, глядя на то, как на него катится жемчужная рассветная волна. Город у него за спиной был тих и темен, но над остроконечными островами уже выплывало из белой дымки солнце. Он поковылял дальше, озабоченно глядя на ржавчину, окружающую огромные задвижки. Шлюзы давно нуждались в хорошем ремонте, но Ри не одобрил бы подобные расходы. Мол находился в еще худшем состоянии, и при виде раскрошившихся огромных камней Донована кольнуло беспокойство. Моря кишели Фэрйгами, так неужели Ри не понимал, что стену нужно отремонтировать? Да, в апатии Мак-Кьюинна действительно было что-то странное. При всех своих недостатках Мак-Кьюинны никогда не были безразличны к благоденствию своего народа.Из тумана выплыли изящные силуэты шести больших кораблей. Паруса на их мачтах безжизненно висели, но корабли легко заплыли внутрь, увлекаемые приливом. Донован Косолапый нахмурился и задумчиво набил глиняную трубку, заталкивая табак в чашечку большим пальцем. Табаком его снабжали торговцы с Прекрасного Архипелага, проходя через ворота с грузом, чтобы ускорить процесс его проверки и подъема через шлюз. Прекрасный Архипелаг был единственным местом из всех Дальних Островов, где он рос, поскольку любил умеренный климат, поэтому табак и был редкостью, приберегаемой обычно для толстосумов. Донован Косолапый рассматривал это как привилегию своей должности начальника порта.Он разжег трубку, угрюмо глядя на то, как корабли входят в залив. Они знали, эти тирсолерские моряки, что самое лучшее время для входа в Бертфэйн — это прилив. Похоже, время прилива было известно им так же хорошо, как и ему самому. И этот табак, который он курил — они не забыли сунуть ему один тюк, проходя через его ворота. Откуда они узнали и где взяли табак? Он явно не рос на холодных равнинах Тирсолера. Он раздумывал обо всем этом, как раздумывал о многих вещах, произошедших за последние несколько лет. Но Донован подчинялся приказам Ри, а Мак-Кьюинн сказал: «Пропусти эти корабли с белыми парусами».Донован Косолапый по одному пропустил корабли через ворота в шлюз. Волна подхватила их и вынесла в спокойные воды Бертфэйна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61