Одеяла из ангорской шерсти оказались самого лучшего качества, какие только можно было найти в Постоянствах, а подстилка хорошо простегана. Девушка заметила и другие признаки богатства: маленькую печку, топящуюся брикетами сухих листьев, кусок прекрасного мыла в черепаховой мыльнице, мягкое полотенце из тонкого полотна, какие выделывались только в Пятом Постоянстве.— Боюсь, что лампы у меня нет, — сказал Мелдор. — Ты не возражаешь, если мы посидим в темноте?Керис не стала говорить ему, что света от печки достаточно; ей даже приятно было осознавать, что старик, в конце концов, не все знает о своем окружении.— Если все, чего ты от меня хочешь, — разговор, то не возражаю, — решительно ответила она. Мелдор тихо рассмеялся:— Не тревожься, Керис. Садись на постель. Я хочу обсудить с тобой то, что случилось с Давроном. Завтра мы доберемся до станции Пикля, и нас беспокоит возможность того, что ты сообщишь о том, что узнала, другим людям.— А можешь ты назвать причину, почему бы мне этого не делать? — спросила Керис, усаживаясь. В тот же момент у нее промелькнула мысль: «Сейчас он ответит: потому что в этом случае мы тебя убьем».Мелдор высказался более иносказательно:— Даврон не приверженец зла, просто очень несчастный и страдающий человек. Скоу и я все время с ним, пока он в Неустойчивости, — при каждой его поездке. Когда придет время, мы надеемся расстроить планы Разрушителя на Даврона. Если нам это не удастся, Даврон умрет. Мы со Скоу поклялись убить его.— И он знает об этом?— Он сам и предложил такой план.— Вы все сошли с ума. Это же бесплодная мечта — думать, будто удастся избежать расчета с Разрушителем. Неужели вы рассчитываете, что Карасма позволит вам помешать себе? Вы не можете следить за Давроном все время; в один прекрасный день вы проснетесь и обнаружите, что его нет, и кошмар начнется прежде, чем вы поймете: Даврон сбежал из-под вашей опеки. — Керис помолчала, потом добавила: — Если вы еще будете живы.— Разрушитель не всемогущ. Против него можно выстоять.— Я выстояла против него, — сказала Керис, — но поверь, у меня не сложилось впечатления, будто он позволит мне долго наслаждаться победой.— Так ты собираешься предать Даврона…— «Предать» — очень эмоциональное выражение, мастер Мелдор. Правильнее будет сказать, что я еще не решила, как мне поступить.— Ты не оставляешь мне выбора, Керис. Я не хотел бы этого делать, но ты меня вынуждаешь…Рука Керис легла на рукоять ножа, и девушка начала подвигаться к выходу, чтобы убежать. Однако она не успела даже встать на ноги.Вспышка света… ярко окрашенный луч вырвался из пальцев Мелдора и спиралью обвился вокруг руки Керис. Она почувствовала жжение, как будто ее хлестнули крапивой, и выпустила нож: сил держать его у нее не осталось. Девушка почувствовала, что лишается и воли тоже: она вытекла из нее, как вода из разбитого кувшина.— Ты не сообщишь никому — ни устно, ни письменно — о подчинении Даврона Разрушителю. Ты не будешь ни с кем, кроме нас троих — Даврона, Скоу и меня, — говорить об этом. — Глубокий голос Мелдора был прекрасен; он ласкал Керис, хотя и лишал ее воли. В путах, которые он накладывал на девушку, таился соблазн. — Там, где тебя могут услышать другие, ты будешь молчать. Ты никому, кроме тех, кто уже знает об этом, не скажешь об использовании нами леу. Ты ни с кем не станешь обсуждать наши дела.Свет померк, и Керис стала растирать руку.— Ах ты, выродок! — в неистовстве бросила девушка. Она впервые позволила себе произнести это слово вслух, и брань немного облегчила ее душу. Керис чувствовала, что Мелдор каким-то образом лишил ее свободы выбора: она не сможет теперь ни перед кем раскрыть секрет Даврона. Керис чувствовала себя подвергшейся насилию, и это приводило ее в ярость.Девушка подняла нож и встала, трясясь от гнева.— Занимайся своими гнусностями с леу без меня. Я не желаю иметь с этим ничего общего.— Мне очень жаль, — повторил Мелдор. — Слишком многое подвергнется угрозе, если мы позволим тебе вмешаться в наши планы.Только оказавшись вне палатки Мелдора, Керис достаточно овладела собой, чтобы почувствовать настоящий страх. Кто такие эти люди? Что собой представляет Мелдор, раз он способен лишить человека воли и превратить его в своего сообщника? Керис хотелось закричать на весь мир: «Даврон — слуга Разрушителя!» — но она не могла произнести ни звука. Язык ей не повиновался. Достаточно было ей только подумать о том, чтобы выдать Даврона, как мысли ее стали туманными… она никак не могла вспомнить, что же именно…«Проклятие на вас на всех!» — подумала Керис в ярости. ГЛАВА 13 Приспешники верно служат во всем Разрушителю вместе с Дикими, прикованными к ним невидимыми для нас цепями; и Подручный, и его господин равно упиваются гнусными деяниями во славу Разрушителя. Бди, паломник, ибо говорю я тебе: бессилен будешь ты против слуг Карасмы, если пошлет он их по твоим следам. Преклони колено, приложи руку к сердцу, воззови к Создателю, чтобы допустил он тебя в царство свое. Книга Паломников, V: 11—6
— Ты действительно дочь Пирса? Клянусь тьмой Хаоса, как тебя сюда занесло, девчоночка?Огромный зеленый тролль озадаченно моргал, глядя на Керис через стол в главном зале станции. Девушка с трудом преодолела искушение в ответ на «девчоночку» назвать его лягушечкой и вместо этого мягко спросила, хоть и чувствовала себя в присутствии великана ребенком:— Почему бы и нет, мастер Пикль?— Ну, во-первых, твой папаша этого бы не одобрил. Во-вторых, обычные паломники, девонька, тут не бывают, уж никак не из Первого Постоянства.— А я и не обычная паломница. Я леувидица и дочь мастера-картографа. Дочь Пирса — это кое-что да значит. Я приехала потому, что хочу узнать, как он погиб. И почему. — Керис погладила посох, прислоненный к столу. Это был тот самый посох Пирса из черного дерева, который он всюду брал с собой, и девушка захватила его из своей комнаты, подчиняясь странному порыву: она подумала, что, может быть, отдаст его Пиклю. Дерево под ее пальцами показалось теплым и гладким, дарующим уверенность.— Керис, Керис, какое имеет значение, как он погиб? Он мертв, и был он хорошим человеком. Только это и запомни. Я найду тебе товарищество наставников или других подходящих попутчиков, направляющихся в Первое Постоянство…«Ты не стал бы так говорить, будь я Фирлом», — подумала Керис, но вслух сказала:— Спасибо. Я ценю твою заботу. Однако я направляюсь во Второе Постоянство, а не в Первое. И я с места не тронусь, пока не получу ответы на некоторые свои вопросы, мастер Пикль. — Она крепче стиснула посох, ища в нем опоры.Пикль несколько мгновений смотрел на нее, потом опустил глаза и задумался. Керис воспользовалась возможностью оглядеть основное помещение станции.Даврон, Скоу и Мелдор, как всегда, сидели вместе и разговаривали с каким-то жителем Неустойчивости. Все они пили самогон, изготовленный Пиклем из одному ему — может быть, к счастью — известного растения. Корриан уже отправилась в спальню на втором этаже с беззубым торговцем, известным как Гасп Вонючка; Гравала и Хамелеона нигде не было видно, а Портрон, хорошо помнивший, что как-то сказал Даврон о кинезисе, отправился в прихожую и собрал там небольшую группу желающих вознести молитвы Создателю. Единственными другими обитателями станции были Защитники, угрюмо смотревшие в свои кружки и еще более угрюмо — на меченых служанок.— Почему я должен отвечать на твои вопросы? — наконец сказал Пикль. — Ох, не понравятся тебе ответы…— Потому что Пирс был твоим другом, а я — его дочь.Пикль снова погрузился в раздумье. Керис твердо выдержала его взгляд, не позволяя себя смутить. Когда Пикль наклонился к ней через стол, толстая доска под его весом заскрипела.— Упрямая… — протянул хозяин станции. Керис кивнула и не отодвинулась от него, хоть Пикль и дохнул на нее чесноком.— Твой папаша говорил, что в тебе вдвое больше духу, чем в твоем братце… Как его — Тирл?— Фирл.— Он, как я понимаю, остался дома. — Керис кивнула. — Ладно, девонька. Я все тебе расскажу, да только тебе не понравится… — Увещевания не помогли, и теперь Пикль явно собирался наказать Керис за непокорность. Впрочем, она понимала, что теперь по крайней мере услышит правду и хозяин станции не станет сглаживать неприятные подробности ужасной смерти Пирса.Пикль откинулся в своем специально для него сделанном массивном кресле.— Твой папаша поужинал со мной, как приехал, все было нормально, хоть поездка ему выдалась особенно тяжелая. После ужина он поднялся в свою комнату, чтобы не участвовать в занятиях кинезисом. Несколько леувидцев поднялись следом, чтобы купить карты.А потом тем же вечером две… твари перелезли через палисад во двор. Приспешница и ее Подручный, Дикий. Мой конюх оказался убит. Дикий откусил ему голову и выел сердце. Охранник у ворот отправился узнать, что за шум, и его убили тоже. Подручный разворотил ему живот, все внутренности вывалились на солому… Ни один из них не успел поднять тревогу. Потом Приспешница и Подручный влезли на второй этаж, сорвали ставень с окна и пробрались внутрь. Никто, похоже, ничего не заметил — в комнате никого не было, все постояльцы еще оставались внизу.Твари обнюхивали коридор, пока не нашли комнату, в которой остановился отверженный по имени Богомол. Он был нездешний, и нам мало что о нем известно. Он, бедолага, сам открыл им дверь. Что в точности потом случилось, мы не знаем, только определенно они его пытали. В конце концов они сломали ему шею, должно быть, чтобы не кричал. После того как они его убили, комната была разгромлена.Ну а потом ублюдки отправились в комнату Пирса. Пирс не сдался без борьбы. Немногое он, конечно, мог сделать — сама понимаешь, но к этому времени народ услышал шум, и люди стали выходить из своих комнат и спрашивать, в чем дело. Меня позвали снизу. Я поднялся наверх и сразу увидел, что из-под двери комнаты Богомола сочится кровь. Я вошел в комнату и увидел его… К тому времени Дикий, должно быть, уже прикончил Пирса — не знаю, как именно. Тут ты что хочешь выбирай: шея у него была сломана, ребра вдавлены внутрь, а на горле отпечатались зубы: может быть, когда Пирс был уже мертв, тварь пила кровь.Керис смотрела на свои руки. Пока Пикль рассказывал, она передвигала по столу крошки хлеба. Он умер, говорила она себе, и не имеет значения, как именно… не имеет значения…Но значение это имело. Ужасное значение.Рука Керис снова погладила посох Пирса.— Продолжай, — хрипло прошептала она. Комок в горле мешал дышать, слезы жгли глаза. «Будь ты проклят со своей „девчоночкой“, — подумала девушка. — Не стану я вести себя так, как ты ожидаешь».Пикль стал рассказывать дальше.— Я вышел из комнаты Богомола и стал искать Пирса. В потасовке не найти было товарища лучше, чем он с его метательными ножами, а я был уверен, что убийцы Богомола где-то неподалеку. Но Пирс не появился, а такое было на него не похоже, да и народу в коридоре собралось уже много, и шумели мы так, что разбудили бы и впавшего в спячку червяка. — Пикль вздохнул. — И тут тварь выскочила из комнаты Пирса. Дикий… с лапами в крови. Кровь Пирса капала и из его пасти, покрывала лохматую шерсть… Жуткое зрелище. Что-то вроде огромной собаки с длинными когтями и таким количеством зубов, что во рту не умещаются — я помню, они торчали во все стороны, так что челюсти не смыкались.На этот раз хриплым стал голос самого Пикля, и он сделал глоток из своей кружки.— Потом появилась Приспешница — рыжеволосая сука… Цисси Вудраг — вот как ее звать.— Ты ее знаешь?— Ага. Была моей подружкой, пока не запродалась Разрушителю. Дочка курьера, леувидица. Папаша брал ее с собой после смерти жены. Ушлая была девчонка Цисси. И прелесть что за милашка, хоть из тех, кому попасть на зубок не приведи Господь. А уж Неустойчивость знала, как свои пять пальцев.Пикль помолчал, и Керис не стала его торопить.— Она посмотрела мне в глаза и говорит: «Привет, Пикль! Давненько мы не виделись». А сама вся в крови Пирса… Эх, будь на свете справедливость, я бы одним взглядом ее тогда на месте убил бы… «Собираешься и меня прикончить, Цисси?» — спросил я ее. «Да нет, — отвечает, — как-нибудь в другой раз. Пока мне хватит и того, что тебе придется вытерпеть из-за твоего дружка-картографа. Не стоит мешать человеку страдать — Приспешники так не делают». Она вся была пропитана леу, так что даже треск стоял. Я, понятное дело, видеть леу не мог, да только леувидцы потом говорили: она рассыпала искры, как головня в печи. Сдается мне, это и давало ей защиту против постоянства станции. Цисси с этим ее проклятым Подручным каким-то образом запаслись леу, вот она им и служила щитом.«За что Разрушитель невзлюбил Пирса?» — спросил я Цисси, да только она не ответила. «Собери всех в зале», — говорит, властно так. Ну я и собрал. А что было делать-то? Этот ее Подручный всех из комнат повыгонял, даже поваренка, беднягу. Некоторые из Защитников, которые тогда здесь были, попробовали было напасть на Цисси с ее зверем, да только куда им! Проклятая собака кидалась быстро, как молния, а парень, который почти достал Цисси пикой, заорал на всю Неустойчивость: она только взмахнула в его сторону своим оружием, и руки у него оказались обожжены до кости.Пикль невольно бросил взгляд на темное пятно посередине пола.— Из растерзанного в клочья человека течет много крови, — тихо сказал он. — И эта сука была права: иногда страдаешь больше, если остаешься в живых и не можешь ничего забыть… — Пикль пожал плечами. — Что ж тут еще скажешь? Она выстроила нас и принялась по одному допрашивать: не знает ли кто чего о какой-то карте или картах, которые были у Богомола или у Пирса. Особые карты — так она их назвала. Ну так никто ничего не знал — и думаю, не врал. Когда жуткая тварь, с клыков которой капает кровь, посмотрит на тебя, оторвавшись от жертвы, которую пожирает, а мерзкая сука заглянет тебе в душу своими горящими глазами, никто, сдается мне, не станет лгать, чтобы спасти свою любимую бабушку, а не то что какую-то карту.Пикль снова отхлебнул из кружки, на этот раз допив все до дна.— Вот и все, девонька. Потом Цисси удалилась. Просто спокойненько ушла со своей собакой, хотя, как мне кажется, постоянство станции к тому времени уже начало сказываться на них обоих. Цисси начала дергаться. Ну а Подручный ее захватил с собой мальчишку-поваренка, чтобы подкрепиться в дороге. Он стал восьмой жертвой. Ох да, был же еще младенец… Проклятие Хаосу, как это я мог забыть? Малыш погиб потому, что показался вкусным твари. Она проглотила его целиком, он даже все еще плакал…Керис и Пикль долго молча сидели за столом. Пикль налил себе еще кружку и медленно пил крепкое пойло, а Керис просто сидела, сцепив руки на посохе Пирса.— И вот еще что странно, скажу я тебе, — через некоторое время заговорил Пикль. — Мы нашли бумаги на владение лошадью Пирса в комнате Богомола, а на лошадь Богомола — в комнате Пирса. Мы так ничего и не поняли. Так или иначе, я сунул свидетельство на владение Игрейной в сумку Пирса, когда упаковывал его вещи для отправки домой. Имущество Пирса тоже все было перерыто, конечно, а комната разорена. Жуткое зрелище…— А удалось тебе что-нибудь узнать насчет Богомола? Кто он такой был и откуда приехал?— Ну, ясное дело, я несколько недель спрашивал о нем всех, кто проезжал мимо, — пытался узнать, есть ли у него семья или кто близкий, чтобы сообщить о его смерти. Один отверженный из южных краев сказал, что знает Богомола. По его словам, Богомол всегда держался особняком и только в последнее время поступил в услужение к тамошнему картографу по имени Деверли. Вот и все, что мне удалось узнать о бедолаге. Не очень-то роскошная эпитафия, а? Только Создатель знает, как его звали на самом деле.И еще одна странность была, Керис, девочка моя. Вон та компания, — Пикль кивнул в сторону Мелдора, Скоу и Даврона, — побывала здесь за день или за два до того, как появились Богомол с Пирсом. Так вот, они спрашивали Пирса. Я сказал им, что, по моим прикидкам, Пирс должен быть уже на обратном пути в Кибблберри. В конце концов, паломникам уже требовались новые карты. Эти парни уехали, а через день или два появились Богомол и Пирс. Ну да они, наверное, уже и сами рассказали тебе, чего им было от Пирса нужно.Лицо Керис напряглось.— Нет, — сказала она. — Не припоминаю, чтобы они это упоминали.— Они побывали здесь еще раз, недели через две. Хотели осмотреть вещи Богомола. Я им позволил — не видел причин отказать. Ничего ценного там все равно не было. Потом они пожелали увидеть и имущество Пирса, да я давно уже отправил все с Синькой Кеттером. Поговорили они и с Котенком — это наша служанка, та, что с кошачьими усами. Она укладывала вещички Пирса — мне на это духу не хватило. Он был моим добрым другом…Керис подняла глаза от кучки крошек на столе:— Пожалуй, я пойду к себе, мастер Пикль.Тот кивнул:— Я ведь предупреждал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— Ты действительно дочь Пирса? Клянусь тьмой Хаоса, как тебя сюда занесло, девчоночка?Огромный зеленый тролль озадаченно моргал, глядя на Керис через стол в главном зале станции. Девушка с трудом преодолела искушение в ответ на «девчоночку» назвать его лягушечкой и вместо этого мягко спросила, хоть и чувствовала себя в присутствии великана ребенком:— Почему бы и нет, мастер Пикль?— Ну, во-первых, твой папаша этого бы не одобрил. Во-вторых, обычные паломники, девонька, тут не бывают, уж никак не из Первого Постоянства.— А я и не обычная паломница. Я леувидица и дочь мастера-картографа. Дочь Пирса — это кое-что да значит. Я приехала потому, что хочу узнать, как он погиб. И почему. — Керис погладила посох, прислоненный к столу. Это был тот самый посох Пирса из черного дерева, который он всюду брал с собой, и девушка захватила его из своей комнаты, подчиняясь странному порыву: она подумала, что, может быть, отдаст его Пиклю. Дерево под ее пальцами показалось теплым и гладким, дарующим уверенность.— Керис, Керис, какое имеет значение, как он погиб? Он мертв, и был он хорошим человеком. Только это и запомни. Я найду тебе товарищество наставников или других подходящих попутчиков, направляющихся в Первое Постоянство…«Ты не стал бы так говорить, будь я Фирлом», — подумала Керис, но вслух сказала:— Спасибо. Я ценю твою заботу. Однако я направляюсь во Второе Постоянство, а не в Первое. И я с места не тронусь, пока не получу ответы на некоторые свои вопросы, мастер Пикль. — Она крепче стиснула посох, ища в нем опоры.Пикль несколько мгновений смотрел на нее, потом опустил глаза и задумался. Керис воспользовалась возможностью оглядеть основное помещение станции.Даврон, Скоу и Мелдор, как всегда, сидели вместе и разговаривали с каким-то жителем Неустойчивости. Все они пили самогон, изготовленный Пиклем из одному ему — может быть, к счастью — известного растения. Корриан уже отправилась в спальню на втором этаже с беззубым торговцем, известным как Гасп Вонючка; Гравала и Хамелеона нигде не было видно, а Портрон, хорошо помнивший, что как-то сказал Даврон о кинезисе, отправился в прихожую и собрал там небольшую группу желающих вознести молитвы Создателю. Единственными другими обитателями станции были Защитники, угрюмо смотревшие в свои кружки и еще более угрюмо — на меченых служанок.— Почему я должен отвечать на твои вопросы? — наконец сказал Пикль. — Ох, не понравятся тебе ответы…— Потому что Пирс был твоим другом, а я — его дочь.Пикль снова погрузился в раздумье. Керис твердо выдержала его взгляд, не позволяя себя смутить. Когда Пикль наклонился к ней через стол, толстая доска под его весом заскрипела.— Упрямая… — протянул хозяин станции. Керис кивнула и не отодвинулась от него, хоть Пикль и дохнул на нее чесноком.— Твой папаша говорил, что в тебе вдвое больше духу, чем в твоем братце… Как его — Тирл?— Фирл.— Он, как я понимаю, остался дома. — Керис кивнула. — Ладно, девонька. Я все тебе расскажу, да только тебе не понравится… — Увещевания не помогли, и теперь Пикль явно собирался наказать Керис за непокорность. Впрочем, она понимала, что теперь по крайней мере услышит правду и хозяин станции не станет сглаживать неприятные подробности ужасной смерти Пирса.Пикль откинулся в своем специально для него сделанном массивном кресле.— Твой папаша поужинал со мной, как приехал, все было нормально, хоть поездка ему выдалась особенно тяжелая. После ужина он поднялся в свою комнату, чтобы не участвовать в занятиях кинезисом. Несколько леувидцев поднялись следом, чтобы купить карты.А потом тем же вечером две… твари перелезли через палисад во двор. Приспешница и ее Подручный, Дикий. Мой конюх оказался убит. Дикий откусил ему голову и выел сердце. Охранник у ворот отправился узнать, что за шум, и его убили тоже. Подручный разворотил ему живот, все внутренности вывалились на солому… Ни один из них не успел поднять тревогу. Потом Приспешница и Подручный влезли на второй этаж, сорвали ставень с окна и пробрались внутрь. Никто, похоже, ничего не заметил — в комнате никого не было, все постояльцы еще оставались внизу.Твари обнюхивали коридор, пока не нашли комнату, в которой остановился отверженный по имени Богомол. Он был нездешний, и нам мало что о нем известно. Он, бедолага, сам открыл им дверь. Что в точности потом случилось, мы не знаем, только определенно они его пытали. В конце концов они сломали ему шею, должно быть, чтобы не кричал. После того как они его убили, комната была разгромлена.Ну а потом ублюдки отправились в комнату Пирса. Пирс не сдался без борьбы. Немногое он, конечно, мог сделать — сама понимаешь, но к этому времени народ услышал шум, и люди стали выходить из своих комнат и спрашивать, в чем дело. Меня позвали снизу. Я поднялся наверх и сразу увидел, что из-под двери комнаты Богомола сочится кровь. Я вошел в комнату и увидел его… К тому времени Дикий, должно быть, уже прикончил Пирса — не знаю, как именно. Тут ты что хочешь выбирай: шея у него была сломана, ребра вдавлены внутрь, а на горле отпечатались зубы: может быть, когда Пирс был уже мертв, тварь пила кровь.Керис смотрела на свои руки. Пока Пикль рассказывал, она передвигала по столу крошки хлеба. Он умер, говорила она себе, и не имеет значения, как именно… не имеет значения…Но значение это имело. Ужасное значение.Рука Керис снова погладила посох Пирса.— Продолжай, — хрипло прошептала она. Комок в горле мешал дышать, слезы жгли глаза. «Будь ты проклят со своей „девчоночкой“, — подумала девушка. — Не стану я вести себя так, как ты ожидаешь».Пикль стал рассказывать дальше.— Я вышел из комнаты Богомола и стал искать Пирса. В потасовке не найти было товарища лучше, чем он с его метательными ножами, а я был уверен, что убийцы Богомола где-то неподалеку. Но Пирс не появился, а такое было на него не похоже, да и народу в коридоре собралось уже много, и шумели мы так, что разбудили бы и впавшего в спячку червяка. — Пикль вздохнул. — И тут тварь выскочила из комнаты Пирса. Дикий… с лапами в крови. Кровь Пирса капала и из его пасти, покрывала лохматую шерсть… Жуткое зрелище. Что-то вроде огромной собаки с длинными когтями и таким количеством зубов, что во рту не умещаются — я помню, они торчали во все стороны, так что челюсти не смыкались.На этот раз хриплым стал голос самого Пикля, и он сделал глоток из своей кружки.— Потом появилась Приспешница — рыжеволосая сука… Цисси Вудраг — вот как ее звать.— Ты ее знаешь?— Ага. Была моей подружкой, пока не запродалась Разрушителю. Дочка курьера, леувидица. Папаша брал ее с собой после смерти жены. Ушлая была девчонка Цисси. И прелесть что за милашка, хоть из тех, кому попасть на зубок не приведи Господь. А уж Неустойчивость знала, как свои пять пальцев.Пикль помолчал, и Керис не стала его торопить.— Она посмотрела мне в глаза и говорит: «Привет, Пикль! Давненько мы не виделись». А сама вся в крови Пирса… Эх, будь на свете справедливость, я бы одним взглядом ее тогда на месте убил бы… «Собираешься и меня прикончить, Цисси?» — спросил я ее. «Да нет, — отвечает, — как-нибудь в другой раз. Пока мне хватит и того, что тебе придется вытерпеть из-за твоего дружка-картографа. Не стоит мешать человеку страдать — Приспешники так не делают». Она вся была пропитана леу, так что даже треск стоял. Я, понятное дело, видеть леу не мог, да только леувидцы потом говорили: она рассыпала искры, как головня в печи. Сдается мне, это и давало ей защиту против постоянства станции. Цисси с этим ее проклятым Подручным каким-то образом запаслись леу, вот она им и служила щитом.«За что Разрушитель невзлюбил Пирса?» — спросил я Цисси, да только она не ответила. «Собери всех в зале», — говорит, властно так. Ну я и собрал. А что было делать-то? Этот ее Подручный всех из комнат повыгонял, даже поваренка, беднягу. Некоторые из Защитников, которые тогда здесь были, попробовали было напасть на Цисси с ее зверем, да только куда им! Проклятая собака кидалась быстро, как молния, а парень, который почти достал Цисси пикой, заорал на всю Неустойчивость: она только взмахнула в его сторону своим оружием, и руки у него оказались обожжены до кости.Пикль невольно бросил взгляд на темное пятно посередине пола.— Из растерзанного в клочья человека течет много крови, — тихо сказал он. — И эта сука была права: иногда страдаешь больше, если остаешься в живых и не можешь ничего забыть… — Пикль пожал плечами. — Что ж тут еще скажешь? Она выстроила нас и принялась по одному допрашивать: не знает ли кто чего о какой-то карте или картах, которые были у Богомола или у Пирса. Особые карты — так она их назвала. Ну так никто ничего не знал — и думаю, не врал. Когда жуткая тварь, с клыков которой капает кровь, посмотрит на тебя, оторвавшись от жертвы, которую пожирает, а мерзкая сука заглянет тебе в душу своими горящими глазами, никто, сдается мне, не станет лгать, чтобы спасти свою любимую бабушку, а не то что какую-то карту.Пикль снова отхлебнул из кружки, на этот раз допив все до дна.— Вот и все, девонька. Потом Цисси удалилась. Просто спокойненько ушла со своей собакой, хотя, как мне кажется, постоянство станции к тому времени уже начало сказываться на них обоих. Цисси начала дергаться. Ну а Подручный ее захватил с собой мальчишку-поваренка, чтобы подкрепиться в дороге. Он стал восьмой жертвой. Ох да, был же еще младенец… Проклятие Хаосу, как это я мог забыть? Малыш погиб потому, что показался вкусным твари. Она проглотила его целиком, он даже все еще плакал…Керис и Пикль долго молча сидели за столом. Пикль налил себе еще кружку и медленно пил крепкое пойло, а Керис просто сидела, сцепив руки на посохе Пирса.— И вот еще что странно, скажу я тебе, — через некоторое время заговорил Пикль. — Мы нашли бумаги на владение лошадью Пирса в комнате Богомола, а на лошадь Богомола — в комнате Пирса. Мы так ничего и не поняли. Так или иначе, я сунул свидетельство на владение Игрейной в сумку Пирса, когда упаковывал его вещи для отправки домой. Имущество Пирса тоже все было перерыто, конечно, а комната разорена. Жуткое зрелище…— А удалось тебе что-нибудь узнать насчет Богомола? Кто он такой был и откуда приехал?— Ну, ясное дело, я несколько недель спрашивал о нем всех, кто проезжал мимо, — пытался узнать, есть ли у него семья или кто близкий, чтобы сообщить о его смерти. Один отверженный из южных краев сказал, что знает Богомола. По его словам, Богомол всегда держался особняком и только в последнее время поступил в услужение к тамошнему картографу по имени Деверли. Вот и все, что мне удалось узнать о бедолаге. Не очень-то роскошная эпитафия, а? Только Создатель знает, как его звали на самом деле.И еще одна странность была, Керис, девочка моя. Вон та компания, — Пикль кивнул в сторону Мелдора, Скоу и Даврона, — побывала здесь за день или за два до того, как появились Богомол с Пирсом. Так вот, они спрашивали Пирса. Я сказал им, что, по моим прикидкам, Пирс должен быть уже на обратном пути в Кибблберри. В конце концов, паломникам уже требовались новые карты. Эти парни уехали, а через день или два появились Богомол и Пирс. Ну да они, наверное, уже и сами рассказали тебе, чего им было от Пирса нужно.Лицо Керис напряглось.— Нет, — сказала она. — Не припоминаю, чтобы они это упоминали.— Они побывали здесь еще раз, недели через две. Хотели осмотреть вещи Богомола. Я им позволил — не видел причин отказать. Ничего ценного там все равно не было. Потом они пожелали увидеть и имущество Пирса, да я давно уже отправил все с Синькой Кеттером. Поговорили они и с Котенком — это наша служанка, та, что с кошачьими усами. Она укладывала вещички Пирса — мне на это духу не хватило. Он был моим добрым другом…Керис подняла глаза от кучки крошек на столе:— Пожалуй, я пойду к себе, мастер Пикль.Тот кивнул:— Я ведь предупреждал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56