Жнец исчез под водой.
Спокойно, спокойно, — твердил разум его телу, но тело отказывалось повиноваться. Он дрожал, не в силах сдерживать эмоции.
Господи, он близко.
Злобное бледное лицо всплыло в двадцати ярдах от лодки, жадно хватая ртом воздух.
Валентайн выстрелил, пули с плеском ушли в воду в дюйме от головы. Одна оставила черную царапину на щеке. Голова исчезла.
— Теперь гребите, изо всех сил гребите! — закричал Валентайн. Он напрягся, ожидая, что лодка перевернется. Тварь пыталась догнать их под водой.
Каноэ набрало скорость. Едва ли на расстоянии вытянутой руки вынырнул Жнец, наполовину высунувшись из воды, как дельфин. Его рот был открыт.
Черные зубы блестели в адской ярости.
Труди выстрелила так быстро, как Валентайн смог нажать на курок. Черные дыры появились в груди капюшонника, а пустые гильзы рикошетом отскочили от деревянного борта каноэ и упали в воду. Тварь упала на спину, дергаясь уже более слабо. Она перевернулась и легла на воду, лицом вниз.
Валентайн с удивлением посмотрел на дымящийся ствол и беззвучно помолился о безопасности Эвереди. Труди спасла их жизни.
Валентайн направил каноэ к западному берегу с первыми лучами солнца. Днем их мог остановить речной патруль. Отсюда, чтобы добраться до Свободной Территории Озарк, нужно было прошагать пару дней на северо-запад.
Бертон обернулся на реку:
— Ты только глянь. Он еще плывет.
Жнец плыл и плыл, делая боковые гребки. Значит, пули были почти бесполезны. Валентайн подавил в себе желание прижать дуло к собственному подбородку и вышибить себе мозги.
— Давайте на берег, — обреченно сказал он.
Волки взяли по мешку в одну руку и по ружью в другую. Валентайн столкнул каноэ в воду и выбрался на землю. Бертон уже направился к поваленному дереву.
Волки присели за стволом, слишком усталые, чтобы бежать.
Два ружья, которые делают по одному выстрелу, и полный магазин в Труди. Плюс паранги. Хватит?
Жнец подгреб к берегу.
Туман рассеялся. Утро было ясным. Солнце, желтое и яркое, повисло над горизонтом.
Валентайн удивленно посмотрел на небо. Очень редко, разве что зимой, оно бывало таким безоблачным.
Жнец добрался до мелководья. Он тоже поднял голову к солнцу, но скорее от боли, а не от радости.
Черные волосы прилипли к плечам и груди. Дырки от пуль образовывали перевернутый вопросительный знак на его теле, а одна рука безвольно болталась.
Валентайн встал, невольно копируя браваду Эвереди. Жнец склонил голову и сожмурился, чтобы защитить глаза от солнца.
— Ну что, ты за нами? — выкрикнул Валентайн.
Жнец выпрямился. Его уши работали лучше, чем глаза. Он шатался под ударом прямых солнечных лучей.
— Кажется, не сегодня, но однажды ночью, в глухом уголке, тебя возьмут, — прошипел он.
— Но не ты, — сказал Валентайн, поднимая винтовку.
Тварь нырнула назад, исчезнув под водой.
В чем-то это даже лучше, чем если бы я убил его.
Он убежал. Он испугался.
Волчата добрались до Нью-Арканзас-Пост за четыре дня. Маленький деревянный форт на голом холме был построен как декорация к старому вестерну, вплоть до заостренных бревен, служащих крепостными стенами. Это было скорее хранилище запасов и привал, чем настоящий форт. Однако там все же была столовая.
Эвереди ждал их на крыльце, сидя в кресле-качалке, счастливо жуя яблоко. Два новых клыка свисало с его ожерелья. Он пожурил Валентайна за то, что тот не нашел времени хорошенько смазать Труди маслом, после того как ее нежное дерево соприкоснулось с водой.
Леванда Алистера через неделю объявили пропавшим. Его семья получила извещение следующей весной, когда в Айову пришли набирать рекрутов.
6
Пайн-Блафф, осень сорок первого года правления куриан
Пайн-Блафф — городок, бурно разросшийся на перекрестке дорог в плодородной, равнинной части Юго-Восточного Арканзаса. У города отличное стратегическое расположение — в центре населенных пограничных земель. Находящийся там постоянный гарнизон охраны часто оказывает гостеприимный прием Волкам, идущим в Луизиану и Миссисипи.
Независимые фермеры из округов, столь дальних, как округ Дрю, приезжают в город для бартерных сделок с агентами Южного округа. В самом городе восемь церквей, школа, есть кузнецы и лодочные мастера, возчики и портные. Охрана размещает своих лошадей на площадке старой выставки скота. Целый полк Охраны, известный как «Скалы», защищает Старый Арсенал, самый большой и, возможно, лучший оружейный завод на Свободной Территории.
Старый Арсенал производит все — от пуль до бомб, и его охраняют лучше, чем какое-либо другое здание в Южном округе.
Издавна существующий в городе завод «Молевар Индастриал Вуд» перестроился на производство крепких фургонов и речных барж. Бесчисленные ремесленники выставляют на продажу свои изделия каждый выходной на рынке на Шестой авеню. Вечером каждого выходного дня театр «Шингер Плайерс» поет, танцует и разыгрывает сцены из старых фильмов и пьес.
Интерьер старого театра, холодный известняк его стен и флорентийский декор напоминают о безоблачном спокойствии старого мира. На афишах иногда появляется имя Шекспира, однако гораздо чаще заплаканная героиня поднимает сжатый кулак к небу на фоне яростно-красных облаков и клянется больше никогда не голодать. Или влюбленная пара заявляет о своей бессмертной привязанности друг к другу, держась за обломки тонущего корабля среди развевающихся простынь, символизирующих ледяное море.
Этому городу присуще чувство стабильности, порядка и постоянства, которых не хватает другим пограничным городам.
Сравнительно пустынные болотистые участки Луизианы и Миссисипи защищают город от набегов, у Охраны есть опыт борьбы с налетчиками с реки. Одежда горожан немного лучше, чем в других поселениях, их еда чуть более разнообразна, а деньги здесь более востребованы, чем в удаленных районах Свободной Территории. В городе выходит постоянная газета, работает почта и даже присутствует некое социальное расслоение, хотя неизвестно, хорошо это или плохо. Местное самодовольное спокойствие — настоящее достижение, но оплачено оно кровью жителей приграничных земель.
Вскоре после своего донесения начальству в Нью-Арканзас-Пост Дэвид Валентайн получил приказ присоединиться к бригаде Зулу в Пайн-Блафф. С подарком в виде дряхлой лошади от командира форта, рюкзаком продуктов от интенданта и мешком яблок на прощание от Эвереди Валентайн поехал на запад по живописному, но местами разрушенному шоссе. Когда-то известная как трасса 65, дорога теперь называлась Арканзасским Речным Путем и была одной из лучших трасс Свободной Территории. Делая небольшие, из уважения к престарелой лошади, переходы, Валентайн добрался до озера Пайн-Блафф.
Валентайн учуял часовых до того, как те заметили его. Запах табака и костра означал, что в землянке находились люди, даже если ничего не было видно в сумраке под верхними бревнами. Пара лошадей, отгоняя хвостами мух, стояла бок о бок в небольшом загончике возле разрушенной дороги. Валентайн снова принюхался и заподозрил некое ослабление дисциплины в местах, которые, по крайней мере Охране, должны казаться глухими.
Покачивая головой и навострив уши, его лошадь ускорила шаг.
Тощая фигура в угольно-серой форме, босиком, с сапогами для верховой езды под мышкой, появилась из блиндажа и помахала рукой. Валентайн развернул коня.
— Утро доброе, незнакомец, — сказал юноша, нежно-голубое кепи и шейный платок выдавали в нем члена полка Охраны. — Что привело в наш город?
Валентайн поднял руку в индейском жесте приветствия. Получилось вполне дружелюбно.
— Доброе утро, — слегка недоуменно ответил он, поскольку в большинстве случаев его утро начиналось с первыми лучами солнца, и ему показалось, что для подобного приветствия поздновато. — Я три дня как из Нью-Арканзас-Пост с приказом явиться к командующему Волку. Где я могу найти капитана Ле Авре?
— Мне нужно видеть приказ, — сказал часовой, протягивая руку.
— Приказ устный. Мы, Волки, не очень-то жалуем бумагу.
— Значит, я тебя не пропущу. Мы можем послать за кем-нибудь из Волков, чтобы тебя проводили, но у меня нет полномочий тебя пропустить.
Больше похоже, что слишком много полномочий и слишком мало мозгов. Валентайн решил проверить свою теорию.
— Неужели? Что же такого есть на дороге, чему человек с однозарядной винтовкой и на старой кляче может причинить вред?
Солдат погладил приклад.
— Может быть, ты шпион, пришел посмотреть на Арсенал. Сосчитать посты с пулеметами, нарисовать карту местности. Может, хочешь подпалить баржу, полную пороха, и все взорвать в доках…
— Ну все, хватит, Джонсон, — суровый женский голос раздался из блиндажа, — если он шпион, то может разворачиваться и ехать обратно. Ты ему уже все рассказал.
Женщина средних лет, в форме, вышла из бункера и подошла к дороге размеренным, уверенным шагом, как ходят все сержанты в мире.
— Мы слышали, что Волк должен прибыть с низовья реки. Я думала, ты будешь пешим. Если старый Грегори решился расстаться с лошадью, значит, она разве что в последний путь годна. Какие-нибудь новости?
— Да ничего особенного. Вы ошибаетесь насчет лошади. Она хороша, только нельзя требовать от нее слишком многого. Во всяком случае, это лучше, чем идти пешком.
— Найдешь Ле Авре впереди по дороге, прямо перед городом. Волки обычно стоят лагерем в лесу у старой гавани, как раз где река заворачивает налево.
Увидишь кирпичные ворота, там раньше была площадка для гольфа. Да почему была, она и есть. Разве что играть некогда. Увидишь ваши маленькие типи вокруг старого здания клуба. Передавай привет капитану от Брит Мэннинг. Мы вместе в Веберс-Фолс были.
— Вы были Волком? — спросил Валентайн, не зная даже, в каком штате искать на карте Веберс-Фолс.
— Нет, но спасибо вашей касте, мы тогда оборонялись от грогов, когда те десантировались рядом с фортом Смит. Ровно десять лет назад, в мае. Мы напали на них из засады с севера, пока они пытались переправиться через реку. Столько грогов нашли свой конец в воде, что, говорят, река была красной. Горячо там было. Две группы застряли на чужой стороне реки, и Волки спасли нас. Можно сказать, я лично поблагодарила капитана потом, — сказала она с хитрой улыбкой, блуждающей на ее обветренном лице.
— Уверен, что он помнит.
— Хочешь кофе, сынок? Цикорий, конечно, но он горячий. Я бы предложила тебе лимонаду, но мои четверо парней все вылакали в первые два дня нашей вахты, а лимонные корки еще недостаточно вымокли, чтобы сделать новую порцию.
— Нет, спасибо, сержант Мэннинг. Учитывая резвость моего коня, мне повезет, если я доберусь до города к обеду.
Валентайн отсалютовал, ему ответили тем же.
— Спасибо, что показали дорогу.
Зеленые глаза капитана Ле Авре смерили Валентайна оценивающим взглядом, от стянутых на затылке волос до заляпанных грязью мокасин. Пальцы капитана стучали по бедру. У Ле Авре был вид занятого человека, который ценит только эффективность.
Капитан и Валентайн стояли в единственной плотно закрывающейся комнате в старом гаванском клубе. Его темные панели говорили о том, что раньше это был офис или маленькая библиотека. Два удобных кресла и стол, заставленный снизу доверху пластиковыми ящиками для молока, практически заполняли маленькую комнату. Черно-белые фотографии висели в грубых рамках.
Смуглый капитан обладал эффектной внешностью и развитой мускулатурой какого-нибудь пирата из приключенческого романа или крутого разбойника из вестерна. Темно-зеленая кожаная одежда, кажущаяся почти черной в тусклом свете комнаты без окон, подчеркивала атлетическое сложение капитана, которое немного портил выступающий живот.
Крепко пожав руку Валентайна у главного входа, Ле Авре пригласил его в «архив». Они оба с удовольствием погрузились в мягкие кресла, осознавая редкость подобного комфорта.
— Это наша берлога, если можно так выразиться, — объяснил Ле Авре, махнув рукой в сторону захламленного стола, — эти бумаги — все, что делает нас похожими на штаб. А в молочных ящиках проще переносить. Всем остальным ведает клерк. Кофе, чай, пиво?
— Пиво было бы очень кстати, сэр, — с благодарностью ответил Валентайн, — лето в этом году долгое.
Ле Авре встал с кресла, не опираясь на подлокотник, почти что взлетел.
— Принесу два холодненьких из подвала, — сказал он.
Валентайн смотрел на фотографии, размышляя о человеке, который принимает зеленого рекрута как почетного гостя. Меньше чем через минуту запыхавшаяся загорелая девочка, лет семи или восьми, фонтан бьющей через край энергии и вьющихся волос, ворвалась в комнату с бутылкой. Вслед за этой динамо-машиной вошел Ле Авре.
— Познакомься, Дэвид, это Джил. Дэвид пришел из Земель десяти тысяч озер. Это какой штат, лягушонок?
— Миннесота, — сказала она с гордой улыбкой, протягивая Валентайну бутылку. — Привет, Дэвид, а ты плавал во всех этих озерах?
— Ну, в некоторых. А ты что, любишь плавать?
— Любит ли она плавать! — вмешался Ле Авре. — Я иногда проверяю ее ноги, не выросли ли там перепонки. Разве не лягушонок?
— Дядя Адам! — возмутилась она.
— Дэвид приехал верхом. Можешь отвести лошадь в загон? Думаю, ее нужно почистить и накормить.
— Так точно, сэр! — сказала Джил. — Я к вашим услугам.
— Услугам, — поправил Ле Авре.
— Взаимно, — ответил Валентайн, пожимая ее руку.
— Услугам, — повторила девочка, нахмурившись, затем торжественно пожала руку Валентайна и шагнула обратно в дверь.
— Это Джил Пул. Ее отец был моим лейтенантом. Погиб в бою около трех лет назад. Я присматриваю за ее матерью, когда мы поблизости. У нее небольшая гостиница на берегу. Отличная женщина: держит в ежовых рукавицах своих постояльцев — лодочников. Мы с ней не то чтобы семья, но Джил мне как дочь. Она ничего не боится. Большинство помнят ее отца и балуют ее. Девочка любит из бисера плести. Почти у всех Волков в бригаде есть браслеты от нее или что-нибудь еще.
Ле Авре открыл свою бутылку.
— За людей, за которых мы сражаемся.
— Прозит, — ответил Валентайн, копируя манеру отца. Холодная пена сразу помогла забыть пыльную дорогу.
— Прошу прощения, Валентайн. Ты, конечно, хочешь разузнать о части, в которую попал служить. Бригада Зулу одна из десяти в Арканзасском полку. Это составляет меньшую часть Волчьей бригады. В Южном округе всего около трех тысяч Волков, считая учеников и резерв, но из Охотников нас больше всех. Сейчас мы в резерве. Но не жди, что будешь часто плясать на балах в полку. Две трети полка собирается вместе, только когда мы зимуем в горах Уошито. Мы не часто сражаемся плечом к плечу. Последний раз такое было, когда остановили грогов у Сент-Луиса. Тогда как раз Пул погиб.
В Зулу четыре взвода по тридцать человек в каждом, по крайней мере на этот месяц. Пятнадцать человек обслуживающего персонала, большинство — старые воины, которые уже не могут пробежать пятьдесят миль в день, семь жен и двое мужей, которые поддерживают лагерь в порядке. Еще четыре транспортные команды по четыре человека, вот и выходит, что я тут отвечаю за полторы сотни жизней. У меня есть двенадцать старших сержантов, но не хватает одного лейтенанта из трех, которых положено иметь. Возьмешься?
Валентайн проглотил пиво.
— Я? Офицер? Сэр, мне нет даже двадцати.
— Наполеон был лейтенантом артиллерии в шестнадцать, Дэвид.
— Ну да, сэр, а Александр Македонский был царем и подавлял восстания в двадцать, — перебил его Валентайн, — но я ни тот ни другой. Я в жизни не прочитал ни одной книги по тактике.
Капитан поставил пиво и пересек комнату к столу.
— Валентайн. У меня тут есть папка на тебя. Здесь то, что мы называем «личным досье», папка Q. Не спрашивай меня, что такое Q, потому что я не знаю. Здесь твой доклад, о том, что случилось на барже, и здесь будет твой рапорт о переправе через Миссисипи, когда придет копия. Здесь еще пара слов от Волков вроде Панкова и Пола Сэмюэлса. А еще я немного знал твоего отца. Тогда я был младше, чем ты сейчас, но полжизни отдал бы за то, чтоб быть таким, как он. Слышал, что его убили, когда ты был еще совсем мальчишкой.
Ле Авре вернулся в кресло.
— Дэвид, от людей, которым доверяю, я знаю, что у тебя есть голова на плечах и силы духа хватает. Ты берешь на себя ответственность, тогда как большинство людей пытаются от нее бежать. Ты проявил инициативу, преследуя врага, и Эвереди сказал, что у тебя хватает сообразительности избежать сражения. Это тоже требует мужества.
Молодой человек слушал, как Ле Авре суммирует его послужной список. Но Ле Авре не знал об ужасе, который Валентайн испытал на барже с гарпиями и который заставил его зажечь бомбу не задумываясь.
Или об идиотском представлении с пистолетом (который покоится теперь на дне мутной реки только потому, что Валентайн не удержал его в руках), когда надо было поставить на ноги рекрута.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Спокойно, спокойно, — твердил разум его телу, но тело отказывалось повиноваться. Он дрожал, не в силах сдерживать эмоции.
Господи, он близко.
Злобное бледное лицо всплыло в двадцати ярдах от лодки, жадно хватая ртом воздух.
Валентайн выстрелил, пули с плеском ушли в воду в дюйме от головы. Одна оставила черную царапину на щеке. Голова исчезла.
— Теперь гребите, изо всех сил гребите! — закричал Валентайн. Он напрягся, ожидая, что лодка перевернется. Тварь пыталась догнать их под водой.
Каноэ набрало скорость. Едва ли на расстоянии вытянутой руки вынырнул Жнец, наполовину высунувшись из воды, как дельфин. Его рот был открыт.
Черные зубы блестели в адской ярости.
Труди выстрелила так быстро, как Валентайн смог нажать на курок. Черные дыры появились в груди капюшонника, а пустые гильзы рикошетом отскочили от деревянного борта каноэ и упали в воду. Тварь упала на спину, дергаясь уже более слабо. Она перевернулась и легла на воду, лицом вниз.
Валентайн с удивлением посмотрел на дымящийся ствол и беззвучно помолился о безопасности Эвереди. Труди спасла их жизни.
Валентайн направил каноэ к западному берегу с первыми лучами солнца. Днем их мог остановить речной патруль. Отсюда, чтобы добраться до Свободной Территории Озарк, нужно было прошагать пару дней на северо-запад.
Бертон обернулся на реку:
— Ты только глянь. Он еще плывет.
Жнец плыл и плыл, делая боковые гребки. Значит, пули были почти бесполезны. Валентайн подавил в себе желание прижать дуло к собственному подбородку и вышибить себе мозги.
— Давайте на берег, — обреченно сказал он.
Волки взяли по мешку в одну руку и по ружью в другую. Валентайн столкнул каноэ в воду и выбрался на землю. Бертон уже направился к поваленному дереву.
Волки присели за стволом, слишком усталые, чтобы бежать.
Два ружья, которые делают по одному выстрелу, и полный магазин в Труди. Плюс паранги. Хватит?
Жнец подгреб к берегу.
Туман рассеялся. Утро было ясным. Солнце, желтое и яркое, повисло над горизонтом.
Валентайн удивленно посмотрел на небо. Очень редко, разве что зимой, оно бывало таким безоблачным.
Жнец добрался до мелководья. Он тоже поднял голову к солнцу, но скорее от боли, а не от радости.
Черные волосы прилипли к плечам и груди. Дырки от пуль образовывали перевернутый вопросительный знак на его теле, а одна рука безвольно болталась.
Валентайн встал, невольно копируя браваду Эвереди. Жнец склонил голову и сожмурился, чтобы защитить глаза от солнца.
— Ну что, ты за нами? — выкрикнул Валентайн.
Жнец выпрямился. Его уши работали лучше, чем глаза. Он шатался под ударом прямых солнечных лучей.
— Кажется, не сегодня, но однажды ночью, в глухом уголке, тебя возьмут, — прошипел он.
— Но не ты, — сказал Валентайн, поднимая винтовку.
Тварь нырнула назад, исчезнув под водой.
В чем-то это даже лучше, чем если бы я убил его.
Он убежал. Он испугался.
Волчата добрались до Нью-Арканзас-Пост за четыре дня. Маленький деревянный форт на голом холме был построен как декорация к старому вестерну, вплоть до заостренных бревен, служащих крепостными стенами. Это было скорее хранилище запасов и привал, чем настоящий форт. Однако там все же была столовая.
Эвереди ждал их на крыльце, сидя в кресле-качалке, счастливо жуя яблоко. Два новых клыка свисало с его ожерелья. Он пожурил Валентайна за то, что тот не нашел времени хорошенько смазать Труди маслом, после того как ее нежное дерево соприкоснулось с водой.
Леванда Алистера через неделю объявили пропавшим. Его семья получила извещение следующей весной, когда в Айову пришли набирать рекрутов.
6
Пайн-Блафф, осень сорок первого года правления куриан
Пайн-Блафф — городок, бурно разросшийся на перекрестке дорог в плодородной, равнинной части Юго-Восточного Арканзаса. У города отличное стратегическое расположение — в центре населенных пограничных земель. Находящийся там постоянный гарнизон охраны часто оказывает гостеприимный прием Волкам, идущим в Луизиану и Миссисипи.
Независимые фермеры из округов, столь дальних, как округ Дрю, приезжают в город для бартерных сделок с агентами Южного округа. В самом городе восемь церквей, школа, есть кузнецы и лодочные мастера, возчики и портные. Охрана размещает своих лошадей на площадке старой выставки скота. Целый полк Охраны, известный как «Скалы», защищает Старый Арсенал, самый большой и, возможно, лучший оружейный завод на Свободной Территории.
Старый Арсенал производит все — от пуль до бомб, и его охраняют лучше, чем какое-либо другое здание в Южном округе.
Издавна существующий в городе завод «Молевар Индастриал Вуд» перестроился на производство крепких фургонов и речных барж. Бесчисленные ремесленники выставляют на продажу свои изделия каждый выходной на рынке на Шестой авеню. Вечером каждого выходного дня театр «Шингер Плайерс» поет, танцует и разыгрывает сцены из старых фильмов и пьес.
Интерьер старого театра, холодный известняк его стен и флорентийский декор напоминают о безоблачном спокойствии старого мира. На афишах иногда появляется имя Шекспира, однако гораздо чаще заплаканная героиня поднимает сжатый кулак к небу на фоне яростно-красных облаков и клянется больше никогда не голодать. Или влюбленная пара заявляет о своей бессмертной привязанности друг к другу, держась за обломки тонущего корабля среди развевающихся простынь, символизирующих ледяное море.
Этому городу присуще чувство стабильности, порядка и постоянства, которых не хватает другим пограничным городам.
Сравнительно пустынные болотистые участки Луизианы и Миссисипи защищают город от набегов, у Охраны есть опыт борьбы с налетчиками с реки. Одежда горожан немного лучше, чем в других поселениях, их еда чуть более разнообразна, а деньги здесь более востребованы, чем в удаленных районах Свободной Территории. В городе выходит постоянная газета, работает почта и даже присутствует некое социальное расслоение, хотя неизвестно, хорошо это или плохо. Местное самодовольное спокойствие — настоящее достижение, но оплачено оно кровью жителей приграничных земель.
Вскоре после своего донесения начальству в Нью-Арканзас-Пост Дэвид Валентайн получил приказ присоединиться к бригаде Зулу в Пайн-Блафф. С подарком в виде дряхлой лошади от командира форта, рюкзаком продуктов от интенданта и мешком яблок на прощание от Эвереди Валентайн поехал на запад по живописному, но местами разрушенному шоссе. Когда-то известная как трасса 65, дорога теперь называлась Арканзасским Речным Путем и была одной из лучших трасс Свободной Территории. Делая небольшие, из уважения к престарелой лошади, переходы, Валентайн добрался до озера Пайн-Блафф.
Валентайн учуял часовых до того, как те заметили его. Запах табака и костра означал, что в землянке находились люди, даже если ничего не было видно в сумраке под верхними бревнами. Пара лошадей, отгоняя хвостами мух, стояла бок о бок в небольшом загончике возле разрушенной дороги. Валентайн снова принюхался и заподозрил некое ослабление дисциплины в местах, которые, по крайней мере Охране, должны казаться глухими.
Покачивая головой и навострив уши, его лошадь ускорила шаг.
Тощая фигура в угольно-серой форме, босиком, с сапогами для верховой езды под мышкой, появилась из блиндажа и помахала рукой. Валентайн развернул коня.
— Утро доброе, незнакомец, — сказал юноша, нежно-голубое кепи и шейный платок выдавали в нем члена полка Охраны. — Что привело в наш город?
Валентайн поднял руку в индейском жесте приветствия. Получилось вполне дружелюбно.
— Доброе утро, — слегка недоуменно ответил он, поскольку в большинстве случаев его утро начиналось с первыми лучами солнца, и ему показалось, что для подобного приветствия поздновато. — Я три дня как из Нью-Арканзас-Пост с приказом явиться к командующему Волку. Где я могу найти капитана Ле Авре?
— Мне нужно видеть приказ, — сказал часовой, протягивая руку.
— Приказ устный. Мы, Волки, не очень-то жалуем бумагу.
— Значит, я тебя не пропущу. Мы можем послать за кем-нибудь из Волков, чтобы тебя проводили, но у меня нет полномочий тебя пропустить.
Больше похоже, что слишком много полномочий и слишком мало мозгов. Валентайн решил проверить свою теорию.
— Неужели? Что же такого есть на дороге, чему человек с однозарядной винтовкой и на старой кляче может причинить вред?
Солдат погладил приклад.
— Может быть, ты шпион, пришел посмотреть на Арсенал. Сосчитать посты с пулеметами, нарисовать карту местности. Может, хочешь подпалить баржу, полную пороха, и все взорвать в доках…
— Ну все, хватит, Джонсон, — суровый женский голос раздался из блиндажа, — если он шпион, то может разворачиваться и ехать обратно. Ты ему уже все рассказал.
Женщина средних лет, в форме, вышла из бункера и подошла к дороге размеренным, уверенным шагом, как ходят все сержанты в мире.
— Мы слышали, что Волк должен прибыть с низовья реки. Я думала, ты будешь пешим. Если старый Грегори решился расстаться с лошадью, значит, она разве что в последний путь годна. Какие-нибудь новости?
— Да ничего особенного. Вы ошибаетесь насчет лошади. Она хороша, только нельзя требовать от нее слишком многого. Во всяком случае, это лучше, чем идти пешком.
— Найдешь Ле Авре впереди по дороге, прямо перед городом. Волки обычно стоят лагерем в лесу у старой гавани, как раз где река заворачивает налево.
Увидишь кирпичные ворота, там раньше была площадка для гольфа. Да почему была, она и есть. Разве что играть некогда. Увидишь ваши маленькие типи вокруг старого здания клуба. Передавай привет капитану от Брит Мэннинг. Мы вместе в Веберс-Фолс были.
— Вы были Волком? — спросил Валентайн, не зная даже, в каком штате искать на карте Веберс-Фолс.
— Нет, но спасибо вашей касте, мы тогда оборонялись от грогов, когда те десантировались рядом с фортом Смит. Ровно десять лет назад, в мае. Мы напали на них из засады с севера, пока они пытались переправиться через реку. Столько грогов нашли свой конец в воде, что, говорят, река была красной. Горячо там было. Две группы застряли на чужой стороне реки, и Волки спасли нас. Можно сказать, я лично поблагодарила капитана потом, — сказала она с хитрой улыбкой, блуждающей на ее обветренном лице.
— Уверен, что он помнит.
— Хочешь кофе, сынок? Цикорий, конечно, но он горячий. Я бы предложила тебе лимонаду, но мои четверо парней все вылакали в первые два дня нашей вахты, а лимонные корки еще недостаточно вымокли, чтобы сделать новую порцию.
— Нет, спасибо, сержант Мэннинг. Учитывая резвость моего коня, мне повезет, если я доберусь до города к обеду.
Валентайн отсалютовал, ему ответили тем же.
— Спасибо, что показали дорогу.
Зеленые глаза капитана Ле Авре смерили Валентайна оценивающим взглядом, от стянутых на затылке волос до заляпанных грязью мокасин. Пальцы капитана стучали по бедру. У Ле Авре был вид занятого человека, который ценит только эффективность.
Капитан и Валентайн стояли в единственной плотно закрывающейся комнате в старом гаванском клубе. Его темные панели говорили о том, что раньше это был офис или маленькая библиотека. Два удобных кресла и стол, заставленный снизу доверху пластиковыми ящиками для молока, практически заполняли маленькую комнату. Черно-белые фотографии висели в грубых рамках.
Смуглый капитан обладал эффектной внешностью и развитой мускулатурой какого-нибудь пирата из приключенческого романа или крутого разбойника из вестерна. Темно-зеленая кожаная одежда, кажущаяся почти черной в тусклом свете комнаты без окон, подчеркивала атлетическое сложение капитана, которое немного портил выступающий живот.
Крепко пожав руку Валентайна у главного входа, Ле Авре пригласил его в «архив». Они оба с удовольствием погрузились в мягкие кресла, осознавая редкость подобного комфорта.
— Это наша берлога, если можно так выразиться, — объяснил Ле Авре, махнув рукой в сторону захламленного стола, — эти бумаги — все, что делает нас похожими на штаб. А в молочных ящиках проще переносить. Всем остальным ведает клерк. Кофе, чай, пиво?
— Пиво было бы очень кстати, сэр, — с благодарностью ответил Валентайн, — лето в этом году долгое.
Ле Авре встал с кресла, не опираясь на подлокотник, почти что взлетел.
— Принесу два холодненьких из подвала, — сказал он.
Валентайн смотрел на фотографии, размышляя о человеке, который принимает зеленого рекрута как почетного гостя. Меньше чем через минуту запыхавшаяся загорелая девочка, лет семи или восьми, фонтан бьющей через край энергии и вьющихся волос, ворвалась в комнату с бутылкой. Вслед за этой динамо-машиной вошел Ле Авре.
— Познакомься, Дэвид, это Джил. Дэвид пришел из Земель десяти тысяч озер. Это какой штат, лягушонок?
— Миннесота, — сказала она с гордой улыбкой, протягивая Валентайну бутылку. — Привет, Дэвид, а ты плавал во всех этих озерах?
— Ну, в некоторых. А ты что, любишь плавать?
— Любит ли она плавать! — вмешался Ле Авре. — Я иногда проверяю ее ноги, не выросли ли там перепонки. Разве не лягушонок?
— Дядя Адам! — возмутилась она.
— Дэвид приехал верхом. Можешь отвести лошадь в загон? Думаю, ее нужно почистить и накормить.
— Так точно, сэр! — сказала Джил. — Я к вашим услугам.
— Услугам, — поправил Ле Авре.
— Взаимно, — ответил Валентайн, пожимая ее руку.
— Услугам, — повторила девочка, нахмурившись, затем торжественно пожала руку Валентайна и шагнула обратно в дверь.
— Это Джил Пул. Ее отец был моим лейтенантом. Погиб в бою около трех лет назад. Я присматриваю за ее матерью, когда мы поблизости. У нее небольшая гостиница на берегу. Отличная женщина: держит в ежовых рукавицах своих постояльцев — лодочников. Мы с ней не то чтобы семья, но Джил мне как дочь. Она ничего не боится. Большинство помнят ее отца и балуют ее. Девочка любит из бисера плести. Почти у всех Волков в бригаде есть браслеты от нее или что-нибудь еще.
Ле Авре открыл свою бутылку.
— За людей, за которых мы сражаемся.
— Прозит, — ответил Валентайн, копируя манеру отца. Холодная пена сразу помогла забыть пыльную дорогу.
— Прошу прощения, Валентайн. Ты, конечно, хочешь разузнать о части, в которую попал служить. Бригада Зулу одна из десяти в Арканзасском полку. Это составляет меньшую часть Волчьей бригады. В Южном округе всего около трех тысяч Волков, считая учеников и резерв, но из Охотников нас больше всех. Сейчас мы в резерве. Но не жди, что будешь часто плясать на балах в полку. Две трети полка собирается вместе, только когда мы зимуем в горах Уошито. Мы не часто сражаемся плечом к плечу. Последний раз такое было, когда остановили грогов у Сент-Луиса. Тогда как раз Пул погиб.
В Зулу четыре взвода по тридцать человек в каждом, по крайней мере на этот месяц. Пятнадцать человек обслуживающего персонала, большинство — старые воины, которые уже не могут пробежать пятьдесят миль в день, семь жен и двое мужей, которые поддерживают лагерь в порядке. Еще четыре транспортные команды по четыре человека, вот и выходит, что я тут отвечаю за полторы сотни жизней. У меня есть двенадцать старших сержантов, но не хватает одного лейтенанта из трех, которых положено иметь. Возьмешься?
Валентайн проглотил пиво.
— Я? Офицер? Сэр, мне нет даже двадцати.
— Наполеон был лейтенантом артиллерии в шестнадцать, Дэвид.
— Ну да, сэр, а Александр Македонский был царем и подавлял восстания в двадцать, — перебил его Валентайн, — но я ни тот ни другой. Я в жизни не прочитал ни одной книги по тактике.
Капитан поставил пиво и пересек комнату к столу.
— Валентайн. У меня тут есть папка на тебя. Здесь то, что мы называем «личным досье», папка Q. Не спрашивай меня, что такое Q, потому что я не знаю. Здесь твой доклад, о том, что случилось на барже, и здесь будет твой рапорт о переправе через Миссисипи, когда придет копия. Здесь еще пара слов от Волков вроде Панкова и Пола Сэмюэлса. А еще я немного знал твоего отца. Тогда я был младше, чем ты сейчас, но полжизни отдал бы за то, чтоб быть таким, как он. Слышал, что его убили, когда ты был еще совсем мальчишкой.
Ле Авре вернулся в кресло.
— Дэвид, от людей, которым доверяю, я знаю, что у тебя есть голова на плечах и силы духа хватает. Ты берешь на себя ответственность, тогда как большинство людей пытаются от нее бежать. Ты проявил инициативу, преследуя врага, и Эвереди сказал, что у тебя хватает сообразительности избежать сражения. Это тоже требует мужества.
Молодой человек слушал, как Ле Авре суммирует его послужной список. Но Ле Авре не знал об ужасе, который Валентайн испытал на барже с гарпиями и который заставил его зажечь бомбу не задумываясь.
Или об идиотском представлении с пистолетом (который покоится теперь на дне мутной реки только потому, что Валентайн не удержал его в руках), когда надо было поставить на ноги рекрута.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37