если бы да кабы, кто да чего. Можно подумать, никакого другого дела у них нет».
— А этот, он точно мертвяк? — опасливо спросил молодой. — Мы в яму залезем примету смотреть, а он хвать за горло.
— Счас проверим. Пикой ткнем, и сразу станет ясно: ежели он мертвый, то ему все нипочем, а ежели еще живой, то станет самый что ни на есть мертвый.
Услышав такое предложение, Санька окончательно обиделся. «Ага, размечтались. Эту теорию мы уже проходили». Он медленно, морщась от боли, разлепил веки, и тут глаза его сами широко открылись. Перед ним стояли будто сошедшие с картины Васнецова два древнерусских воина.
— Гляди-ка, глазами лупает, — отшатнулся молодой.
— Вижу, — мрачно ответил хрипатый. — Значит, живой. Вот еще морока на нашу голову.
— Эй, спилберги. Вы что, кино снимаете? — неуверенно поинтересовался Санька, лихорадочно пытаясь припомнить, не появлялись ли в поселке киношники.
— Чудно говорит, не по-нашему. Точно лазутчик. Я сразу понял. Это о нем хозяин говорил. — И старший вытащил из-за голенища сапога широкий нож.
Санька похолодел. Ему хотелось крикнуть, что никакой он не лазутчик, а наоборот, свой, истинно новгородский, однако голос куда-то пропал, и все могло бы закончиться очень печально, не раздайся из-за кустов пронзительный вопль:
— Держи подлеца!
Мимо, вереща, пронесся какой-то растрепанный мужичонка. Стражники ринулись за ним.
Покажи Санька свой прыжок на Олимпийских играх, то наверняка занял бы первое место, а его рекорд никогда бы не был побит. Из положения лежа одним рывком он вылетел из метровой ямы и кубарем ссыпался вниз по склону, в противоположную от погони сторону.
С полчаса он, как лось, напролом ломился по лесу. Наконец, когда дыхание совершенно затерялось где-то позади, остановился и рухнул на землю. Полежав немного, уселся на поваленное дерево и задумался. С ним произошло нечто такое, в чем требовалось незамедлительно разобраться. Но бедная головушка думать напрочь отказалась, вдобавок разболелась рука. Санька разжал пальцы и увидел на своей ладони то самое найденное в яме серебряное колечко. Он пожал плечами, машинально надел колечко на палец и почесал в затылке. Припомнив, что умные люди чешут лоб, на всякий случай поскреб и там. Но где ни чеши, толку не прибавится, и как ни прикидывай, а кругом получается полнейшая ерунда.
Может быть, он попал на съемки очередного исторического фильма? Очень хотелось в это верить, но уж слишком серьезными оказались дядьки, да и никаких таких режиссеров, съемок и массовок поблизости видно не было. И вообще, откуда взялся этот лес?
И здесь напрашивалась вторая версия, совершенно нелепая на первый взгляд, — перемещение во времени. Правда, в прошлое еще никто и никогда не путешествовал, и это был факт; научный. Однако, с другой стороны, фактом было и то, что он тут…
В голове снова зазвенело. Иногда чем больше думаешь — тем меньше понимаешь. Пожалуй, тяжелейший труд — шевелить мозгами, лучше отложить на потом.
Где-то рядом зашуршало. В просвете между деревьями мелькнула человеческая фигура. Из кустов, низко пригибаясь и озираясь по сторонам, вылез тщедушного вида мужичок с большой сучковатой палкой в руке.
«Так, прячется. Значит, кричать и звать на помощь не будет, — подумал Санька. — Вот у него-то я сейчас и узнаю, куда это я попал. Или влип».
Он встал и шагнул вперед. Мужик, не ожидавший такого явления, побелел, пискнул и, высоко подпрыгнув в воздухе, хотел задать стрекача, но споткнулся о подставленную ногу и растянулся на земле.
— Спокойно, без паники. Нужна информация.
— Чё?
— Ничё. Отвечаешь на пару вопросов, и мы с тобой разбегаемся. Ясно? Кстати, тебя как звать?
— Федя.
— Постой, постой. Это за тобой недавно гонялись? Да не трясись ты, как овечий хвост, не выдам.
— За мной. Я в соседней деревне про Хряка песенку спел. Тот на меня озлился и всем объявил, что во мне бес сидит и лечить меня нужно. Знаю я его лечение. В срубе запрет, да и подпалит. Только одни угольки останутся. А они разговаривать да оправдываться не умеют.
— Певец, что ли?
— Скоморох. По деревням хожу. Песни пою, пляшу. Честной народ веселю. За это где поесть дадут, где переночевать пустят.
— Ясненько, едем дальше. Что за ненормальные дядьки по лесу с ножами бегают?
— Вот этого самого Хряка дворовые и есть.
— Не понял.
— А чего тут непонятного? Хряк — советник царя Берендея. Свинья хорошая, и зовут соответственно. Вот его люди и бродили туда-сюда, искали кого-то. Тут я, они за мной, я от них. Страху натерпелся, слушай…
Но Санька, тупо глядя прямо перед собой, его не слышал; в голове у него опять звенело. Все-таки он вляпался в историю: жуткое средневековье, древние воины, царь Берендей. Он, хоть убей, не помнил царя с такой фамилией.
Очнувшись, он хотел задать скомороху еще пару вопросов, однако того и след простыл. Федя, заметив, что на него не обращают внимания, потихоньку высвободился, прополз несколько метров на брюхе, а затем так припустил, только пятки засверкали.
Санька подобрал брошенную палку, какое-никакое, а оружие, и снова задумался. Итак, он каким-то необъяснимым образом очутился в прошлом, и теперь ему нужно найти способ вернуться назад, в будущее. В принципе, раз он сюда попал, значит, должна быть дорога и обратно. Вся проблема заключалась в том, как ее отыскать. Было, правда, одно туманное обстоятельство — царь Берендей; но об этом думать не хотелось. История — не математика, и здесь неизвестные величины никогда еще не мешали находить нужный ответ.
— Может, я смогу удовлетворить ваше любопытство? — раздался позади чей-то тихий голос.
Санька стремительно развернулся. Перед ним стоял высокий, чрезвычайно худой старик, закутанный в длинный черный плащ. Лицо его скрывал большой капюшон.
— Не волнуйся.
— А чего мне волноваться, — нахмурился паренек и на всякий случай поудобнее перехватил палку. — Ты кто?
— Народ волхвом называет. Могу будущее предсказывать.
— Астролог, что ли?
— Что-то вроде этого. Так вот, ты попал в совершенно другой мир.
— Глупо было бы не догадаться. А зачем?
— Ты же мечтал о жизни, полной приключений. Вот и исполнилось твое желание.
Санька заерзал. Мечты — дело хорошее, но вот страдать и мучиться при этом не хотелось.
— Честно говоря, — начал он, — я несколько по-иному представлял себе эти приключения. У вас же — сплошной мрак. Только появился, как двое ненормальных попытались меня убить. Хорошенькое начало, не правда ли? Смотрим дальше: сколько я помню из истории, условия, в которых здесь люди существуют, — совершенно дикие: комфорту никакого, удобства — на улице, развлечений кот наплакал, телевизора и того нет, чем по вечерам время занять — непонятно. Нет, это не приключения, а сплошная тоска.
— Но нужна твоя помощь. На эту землю надвигается злая сила.
— Нашел чем удивить. У нас телек включишь, и по всем каналам исключительно о плохом. Даже о погоде ничего хорошего не говорят.
— Станешь прославленным богатырем.
— Вот еще. Делать мне больше нечего, как только головой рисковать. Занятие это беспокойное, а зачастую и опасное. У вас что, своих богатырей не хватает? Могу парочку показать, авось подойдут. А меня даже и не уговаривай. Лучше бы помог хорошему человеку. Я так понимаю, раз ты знаешь, кто я, то и дорогу к моему дому показать можешь.
— Хм… С этим есть кой-какие сложности.
— Фи. Тоже мне, экстрасенс липовый. Простейшей задачки решить не в состоянии. Тогда и иди куда шел, я сам выход найду.
— Постой, я думал, что ты хотел…
— Раньше, может, и хотел, теперь не хочу. Желаю попасть домой; и чем быстрее, тем лучше. Не о чем нам с тобой раз говаривать. Привет.
Смеркалось. Тени наливались чернотой и заполняли все вокруг. Поднялся ветер. Замолкли птицы, и тревожно зашумели деревья.
— Ситуевина, — ворчал Санька, шагая по узенькой тропинке. — Дороги уже не видать, а вокруг ни отелей, ни гостиниц. Фонарей — и тех нет. Надо бы куда-нибудь пристроиться, а то неровен час на неприятности нарвешься.
Он подошел к огромному дубу. Взобраться на дерево было делом одной минуты. Наверху нашлись две словно специально сросшиеся и образовавшие нечто похожее на кресло ветки. Сквозь листву проглядывали одинокие звезды. Было неуютно. Путник, впервые попавший ночью в лес, сразу же терялся в этой безбрежной темноте; он словно висел в центре этого безграничного мира и казался себе маленьким и совершенно беззащитным.
— Хватит киснуть: лес как лес, небо как небо. Утро наступит — дальше двинусь.
Дуб был теплым, спокойным, и наш путешественник поневоле, прислонившись спиной к стволу, решил немного поспать. Чтобы не слышать лесных вздохов, он снял свою куртку и намотал ее несколько раз на голову. Звуки исчезли. Вернее, почти исчезли, так как в голове потихоньку зазвучала какая-то странная, убаюкивающая мелодия. Противиться ей совершенно не было сил, и вот уже сон незаметно вступил в свои права.
Эта ночь вполне могла стать последней в его жизни, как вдруг какая-то неведомая сила так стиснула палец, что от дикой боли Санька мгновенно проснулся.
Прямо на него, не мигая, уставились два ярких, светящихся глаза. Маленькая тень с противным шипением метнулась к Саньке. Он охнул и, пытаясь увернуться, едва не сорвался с ветки вниз, но, чудом удержавшись, сумел лишь пригнуть голову. От неминуемой гибели его спас толстый слой утеплителя. Неведомый зверь всеми четырьмя лапами завяз в этой синтетике.
Перепуганный парнишка содрал с себя куртку вместе со зверюгой, которая все еще пыталась выпутаться, и швырнул вниз.
Уже достаточно рассвело, и стало видно, как из-под куртки, пятясь задом, выползает кот.
— Козел мокрохвостый! — заорал на него пострадавший. — Тоже мне домашнее животное. Совсем сдурел, на людей бросаешься.
Кот уселся на землю, почесал задней лапой за ухом и неожиданно с обидой произнес:
— Я не козел. Я — кот Баюн.
— Говорящий! — ахнул изумленный Санька, едва снова не повалившись с дерева.
— Ну, говорящий. Что, теперь по этому поводу можно бедное животное обзывать всякими нехорошими словами?
— Коты разговаривать не умеют.
Голова снова начала резко болеть. Сначала Древняя Русь, теперь вот говорящие звери. Только волшебства и не хватало ему для полного счастья. Это уже был явный перебор, и если срочно не найти хоть какого-либо объяснения, оставалось одно — идти в ближайшую психлечебницу и самому сдаваться врачам. И тут его осенило.
— Понял! — радостно завопил он. — Я сплю, а ты мне снишься!
— Могу ущипнуть! — с готовностью предложил кот.
— Назад! Обойдемся без помощников!
Парнишка что было сил стукнул по стволу дуба кулаком, тут же взвыв от боли. Кот с интересом наблюдал за происходящим.
— Ну и как, полегчало?
Еще и издевается. Как же могло полегчать, если рука нестерпимо болела, а значит, все вокруг, включая этого наглого котяру, было реальным; в смысле — сказочным.
Он попал в самую настоящую сказку.
Совершенно загадочный мир, полный таинственных приключений, злых и добрых волшебников, страшных чудовищ и темных сил. Богатыри, не считаясь со временем и не жалея своих сил, постоянно ведут борьбу с различным Злом, и не всегда удачно. Правда, в книжках все обычно заканчивается хорошо, но кто его знает, как это выглядит на самом деле.
Санька сумрачно поглядел на ехидную кошачью физиономию.
— Как там, говоришь, тебя кличут-то?
— Кот Баюн. Сказки, песни, истории, колыбельные всякие. Стихи могу.
— Все ясно. Сначала «баюшки-баю», а потом зубами в горло.
— Жить-то надо, — философски заметил кот и неожиданно прыгнул в сторону. Через минуту он вернулся, выплюнув по дороге мышиный хвостик.
— Да-а-а, — протянул Санька, — ну и порядочки тут у вас. А нам-то в школе заливали: «У лукоморья дуб зеленый… и кот ученый…»
— Ну-ка, ну-ка, помедленнее, пожалуйста, — вытянул морду Баюн.
— Не подходи, вражья сила! — взвизгнул Санька и попытался отползти, но уперся спиной в ствол.
— Да ладно, — миролюбиво поднял обе лапы вверх кот. — Целиком и полностью признаю свою ошибку. Но прошу обратить внимание — был введен в заблуждение. Ты зачем намотал себе на голову незнамо что? Запах не разберешь какой и на человека не похож. Опять же, освещеньице слабовато. Тут любой перепутает. Так что извини.
— Кто старое помянет, тому глаз вон, — проворчал паренек и начал тихо сползать вниз, на тропинку. — Но я уж лучше дальше пойду. До свиданьица.
— Скатертью дорога. Кстати, если ты в город, то он в другой стороне находится. Хотя я бы тебе там появляться не советовал.
Санька в недоумении уставился на кота.
— Нет, конечно, — продолжал тот. — Когда ты желаешь, чтобы при твоем появлении со всех сторон сбегался народ, то все нормально; у нас обычно дураков любят. Однако могут не так понять.
Паренек вспомнил первые встречи с местным населением и в замешательстве застыл посреди дороги, не зная, что ответить. Действительно, его вид вызывал, мягко говоря, подозрения.
— Какой город? Мне город ни к чему, — начал, было, он, но потом, сообразив, что совершенно не знает, куда же ему надо, выложил коту всю свою необыкновенную историю, закончив ее традиционным вопросом: — Что делать?
Баюн его внимательно выслушал и задумчиво почесал лапой пушистый подбородок.
— Тогда тебе к Кащею. Светлая, между прочим, голова, хотя с темной стороной дело имеет. Все знает.
Новость о том, что где-то тут неподалеку живет Кащей Бессмертный, уже не произвела на Саньку абсолютно никакого впечатления. Когда новая информация валится тебе на голову как кирпичи с рухнувшего рядом дома, то чувства притупляются. Настораживало одно: помнится, ничего хорошего от злодея не видели.
— Ерунда, — фыркнул Баюн. — Все дело в том, что он многое может. Народ же у нас простой; одному дай — остальные в очередь выстроятся. Но для всех хорошим никогда не будешь. А так как живет он уже несколько тысяч лет, то и обиженных на него, сам понимаешь, хоть пруд пруди. Кроме всего, поговаривают, что он с царством мертвых связан. А кому туда охота? То-то. Посему его еще и боятся. Оттого и небылицы всякие плетут. Слушать их — пустое дело, и ежели тебе нужно какую-нибудь очень трудную задачку решить, прямая дорога — в Кащеев замок.
— Что ж, раз это единственный выход, придется встретиться с этим вашим специалистом. Посмотрим, может, он действительно сумеет мне помочь. Давай показывай, как к нему добраться.
— Прямой дороги туда никто не знает, как, впрочем, и кривой. Просто идешь. Все само произойдет в свое время; если, конечно, очень захотеть.
— В свое время? Очень определенно. И когда оно наступит, это самое время?
— А это уж от тебя зависит. Человек много видит, да мало замечает. В основном то, что его сейчас интересует. Остальное мимо пролетает, не задерживается. А нужные события происходят лишь тогда, когда ты сам к этому готов.
Сказав это, кот исчез.
«Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается», — писалось в книжках. Врали книжки или нет, Санька не знал и знать не хотел. Он находился в пути больше месяца, но словно какая-то таинственная сила кружила и кружила его по лесам. Ему очень хотелось попасть домой, и эти бесплодные блуждания уже порядком надоели: К тому же он не встречал никакого человеческого жилья; хлебца попросить и то не у кого.
Наступил новый день, теплый, ласковый, просто великолепный. Маленький подарок вечно озабоченным, уткнувшимся в себя и свои проблемы людям. Остановитесь, посмотрите вокруг. А люди если и останавливаются, то ненадолго; у них нет времени, они торопятся, боясь опоздать, оказаться последними, никому не нужными.
Вот и Саньке было совершенно не до красот природы. Сидя на камне, он огорченно рассматривал свою обувку. Отлетели каблуки, но это еще полбеды; развалились и носы, кругом торчали гвозди. Прямо кровожадные рыбы пираньи, а не ботинки.
Передохнув немного, он поднялся и увидел, что находился на вершине пологого холма. Вокруг сплошной лес. Куда идти, где искать этот треклятый замок? А тут еще эта засевшая в голове фраза: «Все происходит в свое время». Получалось, еще не время. Но так вообще могло ничего не произойти и год, и больше. Что тогда? Болтаться по лесу взад-вперед. А все ради чего? Встречи с каким-то призрачным гражданином по имени Кащей. И неизвестно, сможет ли помочь этот так называемый Бессмертный.
Чрезвычайно мрачные перспективы на будущее, и настроение такое же.
— Хорошо живется волшебникам, любое их желание моментально выполняется, — ворчал Санька. — А мы люди простые. Все потом и кровью. Хотя Баюн и говорил: «Встреча обязательно произойдет», что-то в это мало верится. Ходишь тут, ходишь.
Ему стало нестерпимо жалко себя, заброшенного бог весть куда и непонятно для чего. В душе его потихоньку нарастала злость. Кто это подстроил? Поймать этого шутника, да настучать ему по репе, глядишь, надолго бы потерял чувство юмора. На худой конец, хоть кого-нибудь, на ком можно было сорвать зло.
1 2 3 4 5 6
— А этот, он точно мертвяк? — опасливо спросил молодой. — Мы в яму залезем примету смотреть, а он хвать за горло.
— Счас проверим. Пикой ткнем, и сразу станет ясно: ежели он мертвый, то ему все нипочем, а ежели еще живой, то станет самый что ни на есть мертвый.
Услышав такое предложение, Санька окончательно обиделся. «Ага, размечтались. Эту теорию мы уже проходили». Он медленно, морщась от боли, разлепил веки, и тут глаза его сами широко открылись. Перед ним стояли будто сошедшие с картины Васнецова два древнерусских воина.
— Гляди-ка, глазами лупает, — отшатнулся молодой.
— Вижу, — мрачно ответил хрипатый. — Значит, живой. Вот еще морока на нашу голову.
— Эй, спилберги. Вы что, кино снимаете? — неуверенно поинтересовался Санька, лихорадочно пытаясь припомнить, не появлялись ли в поселке киношники.
— Чудно говорит, не по-нашему. Точно лазутчик. Я сразу понял. Это о нем хозяин говорил. — И старший вытащил из-за голенища сапога широкий нож.
Санька похолодел. Ему хотелось крикнуть, что никакой он не лазутчик, а наоборот, свой, истинно новгородский, однако голос куда-то пропал, и все могло бы закончиться очень печально, не раздайся из-за кустов пронзительный вопль:
— Держи подлеца!
Мимо, вереща, пронесся какой-то растрепанный мужичонка. Стражники ринулись за ним.
Покажи Санька свой прыжок на Олимпийских играх, то наверняка занял бы первое место, а его рекорд никогда бы не был побит. Из положения лежа одним рывком он вылетел из метровой ямы и кубарем ссыпался вниз по склону, в противоположную от погони сторону.
С полчаса он, как лось, напролом ломился по лесу. Наконец, когда дыхание совершенно затерялось где-то позади, остановился и рухнул на землю. Полежав немного, уселся на поваленное дерево и задумался. С ним произошло нечто такое, в чем требовалось незамедлительно разобраться. Но бедная головушка думать напрочь отказалась, вдобавок разболелась рука. Санька разжал пальцы и увидел на своей ладони то самое найденное в яме серебряное колечко. Он пожал плечами, машинально надел колечко на палец и почесал в затылке. Припомнив, что умные люди чешут лоб, на всякий случай поскреб и там. Но где ни чеши, толку не прибавится, и как ни прикидывай, а кругом получается полнейшая ерунда.
Может быть, он попал на съемки очередного исторического фильма? Очень хотелось в это верить, но уж слишком серьезными оказались дядьки, да и никаких таких режиссеров, съемок и массовок поблизости видно не было. И вообще, откуда взялся этот лес?
И здесь напрашивалась вторая версия, совершенно нелепая на первый взгляд, — перемещение во времени. Правда, в прошлое еще никто и никогда не путешествовал, и это был факт; научный. Однако, с другой стороны, фактом было и то, что он тут…
В голове снова зазвенело. Иногда чем больше думаешь — тем меньше понимаешь. Пожалуй, тяжелейший труд — шевелить мозгами, лучше отложить на потом.
Где-то рядом зашуршало. В просвете между деревьями мелькнула человеческая фигура. Из кустов, низко пригибаясь и озираясь по сторонам, вылез тщедушного вида мужичок с большой сучковатой палкой в руке.
«Так, прячется. Значит, кричать и звать на помощь не будет, — подумал Санька. — Вот у него-то я сейчас и узнаю, куда это я попал. Или влип».
Он встал и шагнул вперед. Мужик, не ожидавший такого явления, побелел, пискнул и, высоко подпрыгнув в воздухе, хотел задать стрекача, но споткнулся о подставленную ногу и растянулся на земле.
— Спокойно, без паники. Нужна информация.
— Чё?
— Ничё. Отвечаешь на пару вопросов, и мы с тобой разбегаемся. Ясно? Кстати, тебя как звать?
— Федя.
— Постой, постой. Это за тобой недавно гонялись? Да не трясись ты, как овечий хвост, не выдам.
— За мной. Я в соседней деревне про Хряка песенку спел. Тот на меня озлился и всем объявил, что во мне бес сидит и лечить меня нужно. Знаю я его лечение. В срубе запрет, да и подпалит. Только одни угольки останутся. А они разговаривать да оправдываться не умеют.
— Певец, что ли?
— Скоморох. По деревням хожу. Песни пою, пляшу. Честной народ веселю. За это где поесть дадут, где переночевать пустят.
— Ясненько, едем дальше. Что за ненормальные дядьки по лесу с ножами бегают?
— Вот этого самого Хряка дворовые и есть.
— Не понял.
— А чего тут непонятного? Хряк — советник царя Берендея. Свинья хорошая, и зовут соответственно. Вот его люди и бродили туда-сюда, искали кого-то. Тут я, они за мной, я от них. Страху натерпелся, слушай…
Но Санька, тупо глядя прямо перед собой, его не слышал; в голове у него опять звенело. Все-таки он вляпался в историю: жуткое средневековье, древние воины, царь Берендей. Он, хоть убей, не помнил царя с такой фамилией.
Очнувшись, он хотел задать скомороху еще пару вопросов, однако того и след простыл. Федя, заметив, что на него не обращают внимания, потихоньку высвободился, прополз несколько метров на брюхе, а затем так припустил, только пятки засверкали.
Санька подобрал брошенную палку, какое-никакое, а оружие, и снова задумался. Итак, он каким-то необъяснимым образом очутился в прошлом, и теперь ему нужно найти способ вернуться назад, в будущее. В принципе, раз он сюда попал, значит, должна быть дорога и обратно. Вся проблема заключалась в том, как ее отыскать. Было, правда, одно туманное обстоятельство — царь Берендей; но об этом думать не хотелось. История — не математика, и здесь неизвестные величины никогда еще не мешали находить нужный ответ.
— Может, я смогу удовлетворить ваше любопытство? — раздался позади чей-то тихий голос.
Санька стремительно развернулся. Перед ним стоял высокий, чрезвычайно худой старик, закутанный в длинный черный плащ. Лицо его скрывал большой капюшон.
— Не волнуйся.
— А чего мне волноваться, — нахмурился паренек и на всякий случай поудобнее перехватил палку. — Ты кто?
— Народ волхвом называет. Могу будущее предсказывать.
— Астролог, что ли?
— Что-то вроде этого. Так вот, ты попал в совершенно другой мир.
— Глупо было бы не догадаться. А зачем?
— Ты же мечтал о жизни, полной приключений. Вот и исполнилось твое желание.
Санька заерзал. Мечты — дело хорошее, но вот страдать и мучиться при этом не хотелось.
— Честно говоря, — начал он, — я несколько по-иному представлял себе эти приключения. У вас же — сплошной мрак. Только появился, как двое ненормальных попытались меня убить. Хорошенькое начало, не правда ли? Смотрим дальше: сколько я помню из истории, условия, в которых здесь люди существуют, — совершенно дикие: комфорту никакого, удобства — на улице, развлечений кот наплакал, телевизора и того нет, чем по вечерам время занять — непонятно. Нет, это не приключения, а сплошная тоска.
— Но нужна твоя помощь. На эту землю надвигается злая сила.
— Нашел чем удивить. У нас телек включишь, и по всем каналам исключительно о плохом. Даже о погоде ничего хорошего не говорят.
— Станешь прославленным богатырем.
— Вот еще. Делать мне больше нечего, как только головой рисковать. Занятие это беспокойное, а зачастую и опасное. У вас что, своих богатырей не хватает? Могу парочку показать, авось подойдут. А меня даже и не уговаривай. Лучше бы помог хорошему человеку. Я так понимаю, раз ты знаешь, кто я, то и дорогу к моему дому показать можешь.
— Хм… С этим есть кой-какие сложности.
— Фи. Тоже мне, экстрасенс липовый. Простейшей задачки решить не в состоянии. Тогда и иди куда шел, я сам выход найду.
— Постой, я думал, что ты хотел…
— Раньше, может, и хотел, теперь не хочу. Желаю попасть домой; и чем быстрее, тем лучше. Не о чем нам с тобой раз говаривать. Привет.
Смеркалось. Тени наливались чернотой и заполняли все вокруг. Поднялся ветер. Замолкли птицы, и тревожно зашумели деревья.
— Ситуевина, — ворчал Санька, шагая по узенькой тропинке. — Дороги уже не видать, а вокруг ни отелей, ни гостиниц. Фонарей — и тех нет. Надо бы куда-нибудь пристроиться, а то неровен час на неприятности нарвешься.
Он подошел к огромному дубу. Взобраться на дерево было делом одной минуты. Наверху нашлись две словно специально сросшиеся и образовавшие нечто похожее на кресло ветки. Сквозь листву проглядывали одинокие звезды. Было неуютно. Путник, впервые попавший ночью в лес, сразу же терялся в этой безбрежной темноте; он словно висел в центре этого безграничного мира и казался себе маленьким и совершенно беззащитным.
— Хватит киснуть: лес как лес, небо как небо. Утро наступит — дальше двинусь.
Дуб был теплым, спокойным, и наш путешественник поневоле, прислонившись спиной к стволу, решил немного поспать. Чтобы не слышать лесных вздохов, он снял свою куртку и намотал ее несколько раз на голову. Звуки исчезли. Вернее, почти исчезли, так как в голове потихоньку зазвучала какая-то странная, убаюкивающая мелодия. Противиться ей совершенно не было сил, и вот уже сон незаметно вступил в свои права.
Эта ночь вполне могла стать последней в его жизни, как вдруг какая-то неведомая сила так стиснула палец, что от дикой боли Санька мгновенно проснулся.
Прямо на него, не мигая, уставились два ярких, светящихся глаза. Маленькая тень с противным шипением метнулась к Саньке. Он охнул и, пытаясь увернуться, едва не сорвался с ветки вниз, но, чудом удержавшись, сумел лишь пригнуть голову. От неминуемой гибели его спас толстый слой утеплителя. Неведомый зверь всеми четырьмя лапами завяз в этой синтетике.
Перепуганный парнишка содрал с себя куртку вместе со зверюгой, которая все еще пыталась выпутаться, и швырнул вниз.
Уже достаточно рассвело, и стало видно, как из-под куртки, пятясь задом, выползает кот.
— Козел мокрохвостый! — заорал на него пострадавший. — Тоже мне домашнее животное. Совсем сдурел, на людей бросаешься.
Кот уселся на землю, почесал задней лапой за ухом и неожиданно с обидой произнес:
— Я не козел. Я — кот Баюн.
— Говорящий! — ахнул изумленный Санька, едва снова не повалившись с дерева.
— Ну, говорящий. Что, теперь по этому поводу можно бедное животное обзывать всякими нехорошими словами?
— Коты разговаривать не умеют.
Голова снова начала резко болеть. Сначала Древняя Русь, теперь вот говорящие звери. Только волшебства и не хватало ему для полного счастья. Это уже был явный перебор, и если срочно не найти хоть какого-либо объяснения, оставалось одно — идти в ближайшую психлечебницу и самому сдаваться врачам. И тут его осенило.
— Понял! — радостно завопил он. — Я сплю, а ты мне снишься!
— Могу ущипнуть! — с готовностью предложил кот.
— Назад! Обойдемся без помощников!
Парнишка что было сил стукнул по стволу дуба кулаком, тут же взвыв от боли. Кот с интересом наблюдал за происходящим.
— Ну и как, полегчало?
Еще и издевается. Как же могло полегчать, если рука нестерпимо болела, а значит, все вокруг, включая этого наглого котяру, было реальным; в смысле — сказочным.
Он попал в самую настоящую сказку.
Совершенно загадочный мир, полный таинственных приключений, злых и добрых волшебников, страшных чудовищ и темных сил. Богатыри, не считаясь со временем и не жалея своих сил, постоянно ведут борьбу с различным Злом, и не всегда удачно. Правда, в книжках все обычно заканчивается хорошо, но кто его знает, как это выглядит на самом деле.
Санька сумрачно поглядел на ехидную кошачью физиономию.
— Как там, говоришь, тебя кличут-то?
— Кот Баюн. Сказки, песни, истории, колыбельные всякие. Стихи могу.
— Все ясно. Сначала «баюшки-баю», а потом зубами в горло.
— Жить-то надо, — философски заметил кот и неожиданно прыгнул в сторону. Через минуту он вернулся, выплюнув по дороге мышиный хвостик.
— Да-а-а, — протянул Санька, — ну и порядочки тут у вас. А нам-то в школе заливали: «У лукоморья дуб зеленый… и кот ученый…»
— Ну-ка, ну-ка, помедленнее, пожалуйста, — вытянул морду Баюн.
— Не подходи, вражья сила! — взвизгнул Санька и попытался отползти, но уперся спиной в ствол.
— Да ладно, — миролюбиво поднял обе лапы вверх кот. — Целиком и полностью признаю свою ошибку. Но прошу обратить внимание — был введен в заблуждение. Ты зачем намотал себе на голову незнамо что? Запах не разберешь какой и на человека не похож. Опять же, освещеньице слабовато. Тут любой перепутает. Так что извини.
— Кто старое помянет, тому глаз вон, — проворчал паренек и начал тихо сползать вниз, на тропинку. — Но я уж лучше дальше пойду. До свиданьица.
— Скатертью дорога. Кстати, если ты в город, то он в другой стороне находится. Хотя я бы тебе там появляться не советовал.
Санька в недоумении уставился на кота.
— Нет, конечно, — продолжал тот. — Когда ты желаешь, чтобы при твоем появлении со всех сторон сбегался народ, то все нормально; у нас обычно дураков любят. Однако могут не так понять.
Паренек вспомнил первые встречи с местным населением и в замешательстве застыл посреди дороги, не зная, что ответить. Действительно, его вид вызывал, мягко говоря, подозрения.
— Какой город? Мне город ни к чему, — начал, было, он, но потом, сообразив, что совершенно не знает, куда же ему надо, выложил коту всю свою необыкновенную историю, закончив ее традиционным вопросом: — Что делать?
Баюн его внимательно выслушал и задумчиво почесал лапой пушистый подбородок.
— Тогда тебе к Кащею. Светлая, между прочим, голова, хотя с темной стороной дело имеет. Все знает.
Новость о том, что где-то тут неподалеку живет Кащей Бессмертный, уже не произвела на Саньку абсолютно никакого впечатления. Когда новая информация валится тебе на голову как кирпичи с рухнувшего рядом дома, то чувства притупляются. Настораживало одно: помнится, ничего хорошего от злодея не видели.
— Ерунда, — фыркнул Баюн. — Все дело в том, что он многое может. Народ же у нас простой; одному дай — остальные в очередь выстроятся. Но для всех хорошим никогда не будешь. А так как живет он уже несколько тысяч лет, то и обиженных на него, сам понимаешь, хоть пруд пруди. Кроме всего, поговаривают, что он с царством мертвых связан. А кому туда охота? То-то. Посему его еще и боятся. Оттого и небылицы всякие плетут. Слушать их — пустое дело, и ежели тебе нужно какую-нибудь очень трудную задачку решить, прямая дорога — в Кащеев замок.
— Что ж, раз это единственный выход, придется встретиться с этим вашим специалистом. Посмотрим, может, он действительно сумеет мне помочь. Давай показывай, как к нему добраться.
— Прямой дороги туда никто не знает, как, впрочем, и кривой. Просто идешь. Все само произойдет в свое время; если, конечно, очень захотеть.
— В свое время? Очень определенно. И когда оно наступит, это самое время?
— А это уж от тебя зависит. Человек много видит, да мало замечает. В основном то, что его сейчас интересует. Остальное мимо пролетает, не задерживается. А нужные события происходят лишь тогда, когда ты сам к этому готов.
Сказав это, кот исчез.
«Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается», — писалось в книжках. Врали книжки или нет, Санька не знал и знать не хотел. Он находился в пути больше месяца, но словно какая-то таинственная сила кружила и кружила его по лесам. Ему очень хотелось попасть домой, и эти бесплодные блуждания уже порядком надоели: К тому же он не встречал никакого человеческого жилья; хлебца попросить и то не у кого.
Наступил новый день, теплый, ласковый, просто великолепный. Маленький подарок вечно озабоченным, уткнувшимся в себя и свои проблемы людям. Остановитесь, посмотрите вокруг. А люди если и останавливаются, то ненадолго; у них нет времени, они торопятся, боясь опоздать, оказаться последними, никому не нужными.
Вот и Саньке было совершенно не до красот природы. Сидя на камне, он огорченно рассматривал свою обувку. Отлетели каблуки, но это еще полбеды; развалились и носы, кругом торчали гвозди. Прямо кровожадные рыбы пираньи, а не ботинки.
Передохнув немного, он поднялся и увидел, что находился на вершине пологого холма. Вокруг сплошной лес. Куда идти, где искать этот треклятый замок? А тут еще эта засевшая в голове фраза: «Все происходит в свое время». Получалось, еще не время. Но так вообще могло ничего не произойти и год, и больше. Что тогда? Болтаться по лесу взад-вперед. А все ради чего? Встречи с каким-то призрачным гражданином по имени Кащей. И неизвестно, сможет ли помочь этот так называемый Бессмертный.
Чрезвычайно мрачные перспективы на будущее, и настроение такое же.
— Хорошо живется волшебникам, любое их желание моментально выполняется, — ворчал Санька. — А мы люди простые. Все потом и кровью. Хотя Баюн и говорил: «Встреча обязательно произойдет», что-то в это мало верится. Ходишь тут, ходишь.
Ему стало нестерпимо жалко себя, заброшенного бог весть куда и непонятно для чего. В душе его потихоньку нарастала злость. Кто это подстроил? Поймать этого шутника, да настучать ему по репе, глядишь, надолго бы потерял чувство юмора. На худой конец, хоть кого-нибудь, на ком можно было сорвать зло.
1 2 3 4 5 6