Но если бы даже нам выпало ехать сквозь бурю, подобную той, что обрушилась на наш корабль на пути к Драконьему острову, не думаю, что мы бы заметили ее.
Помню, однако, что именно таким был день, когда мы наконец достигли Хадронстеда. Было лишь два часа пополудни, а солнце уже клонилось к западу; но все же мы увидели поместье в свете дня, когда въехали на очередной холм. Я едва могла вынести радость, что охватила меня, но не только из-за того, что вернулась домой. В поле, в какой-то полусотне шагов от нас, я узрела лицо, милое мне с детства.
— Джеми! — выкрикнула я и, одним махом соскочив в коня, кинулась к нему.
Вариен
Находись в поле еще хоть сотня людей, я бы все равно распознал среди них Джеми. Лицо его засияло, подобно рассвету, когда он увидел ее, и я, дотронувшись до своего самоцвета (я хранил венец под плащом) почувствовал огромную радость, исходившую от этого человека, чуть ли не ликование.
Он крепко прижал ее к себе, как отец обнимает дочь, и, глянув через ее плечо, встретился глазами со мной. Я спешился и подошел к ним, встав в ожидании: они молча обнимали друг друга.
Когда же наконец он сумел выпустить ее из объятий, она отступила и собиралась было что-то сказать (представить нас друг другу по имени, как я позднее узнал, — любопытный, но бесполезный обычай, особенно когда нужно узнать еще много чего другого), однако Джеми знаком дал ей понять, что не следует ничего говорить. Он внимательно посмотрел мне в глаза. Я улыбнулся, ибо то, что он выражал всем своим видом, могло быть лишь покровительством над детенышем, точно такие же чувства испытывал и я, когда впервые повстречался с Ланен. Я встретил его взгляд с искренней радостью: Ланен много рассказывала мне об этом человеке, который сейчас стоял передо мною.
Неожиданно он усмехнулся и произнес первые свои слова:
— Да ты и вправду любишь ее, так ведь?
— Сильнее, чем могу это выразить, — ответил я.
— Пойдемте-ка, дети, — сказал он и, взяв нас обоих под руки, повел к дому. — Нам много чего нужно сделать, а времени в обрез — если свадьба должна состояться в первый день Зимнего солнцестояния.
Ланен не в силах была говорить от переполнявшего ее счастья, а я не желал прерывать их безмолвной радости. Так, в тишине родственных уз, достигли мы поместья и зашли внутрь усадьбы через кухню.
Была уже поздняя ночь, когда все, что можно было рассказать, было рассказано. Я не мог угадать, что означало выражение лица Джеми, когда он переводил взгляд то на Ланен, то на меня, но было ясно, что в своем отношении к нам он не мог ошибаться.
Ланен утомилась первой и покинула нас, ссылаясь на усталость; но все мы прекрасно знали, зачем она оставила нас с Джеми наедине. Некоторое время он смотрел на меня молча. Я открыто встретил его взгляд, хотя мне трудно было удержаться, чтобы не рассмеяться.
— Что ж, рад, что кажусь тебе забавным, — сказал он неприветливо. — Что тут смешного?
— Прости меня, хозяин Джемет. Я гадал, намерен ли ты молча ждать, пока я не заговорю первым, как мы поступаем с малышами нашего рода, когда они проявляют легкое непослушание и не подчиняются старшим.
— Я не такой доверчивый, как Ланен, — ответил он. — Я не верю в чудеса. Где ты там прятался, в этой пещере, и как долго?
— Эх, малыш, — вздохнул я невольно. — Наши народы все еще не доверяют друг другу. Что может убедить тебя, что я тот, кем являюсь?
— Думаю, ничего. Если только ты не попробуешь эту свою истинную речь на мне, чтобы я услышал ее.
— Большинство из твоего народа… прости… Большинство людей глухи к Языку Истины, и за всю историю гедри лишь Ланен не оказалась таковой.
— Я желаю попробовать, — ответил он настойчиво.
Вздохнув, я встал. Я достал свой венец из заплечного мешка в углу, куда положил его, когда мы зашли. Водрузив его на голову, я сделал глубокий вздох, вспоминая, что последний раз надевал его, когда прощался со своими сородичами.
«Могу ли я обратиться к тебе, Джемет из Аринока? Говорит Вариен».
Я подождал.
— Ну? — спросил он. — Давай уж, попытайся.
Я попробовал снова, прибегнув к самой размашистой речи, на какую только был способен:
«Хозяин Джемет, я хотел бы убедить тебя в том, что является обыкновенной истиной. Я тот, кто некогда был государем кантри. Человеком я стал по воле Ветров и Владычицы. И Ланен, дочь твою, я люблю так сильно, что на острове драконов об этом будут помнить в песнях, даже когда мы все обратимся в прах».
Выражение лица Джеми не изменилось. Я снял венец.
— Извини, Джемет ..Я говорил, но ты не услышал.
— Что ж, ладно. Хоть попытался, — сказал он, и неприветливости в его голосе значительно поубавилось.
— И, несмотря на это, ты вполне удовлетворен. Я не понимаю.
Он слегка улыбнулся.
— Все-таки ты, должно быть, говоришь правду. Я видел на ярмарках шарлатанов, которые утверждали, что владеют бессловесной речью. Они морщили брови, стонали, вопили — много чего сопровождало их действия. А ты даже не дернулся. Ланен слышала тебя?
— Слышала, — раздался голос от двери. Это оказалась сама Ланен, такою я ее еще не видел: волосы ее были распущены, а одета она была в нежно-зеленое платье, колышущееся при каждом движении. Я был восхищен.
Ланен
— Спасибо тебе за твои слова, милый. Досадно, что Джеми не слышал их.
— Знаешь, девочка, в конце концов это уже не важно, — сказал Джеми, улыбаясь мне с легкой грустью. — Человек ли он или дракон, ставший человеком, все одно. Я никогда не видел тебя такой, Ланен. Ты вся так и сияешь. Стало быть, ты его так сильно любишь?
— Безумно, бесконечно, безотчетно — да, я люблю его, Джеми.
Джеми встал и протянул руку.
— Что ж, добро пожаловать, Вариен, кто бы ты ни был. Встань и повернись к огню, дай мне посмотреть в твои глаза.
Вариен
— Зачем? — спросил я, повинуясь ему.
— Их называют зеркалом души — я бы хотел увидеть что-нибудь в них.
Я послушно сделал, как он просил, встав на колени, чтобы ему было лучше видно (он был гораздо ниже меня).
Думаю, глаза мои его убедили.
Ланен с тех пор не раз мне говорила, что, несмотря на произошедшую со мной перемену, глаза мои, хотя и были человеческими, все же имели сходство с глазами Акхора, который видел тысячу и двенадцать зим. Думаю, Джеми увидел в них бессчетные годы, память, превосходящую всякое воображение. Или, быть может, он узрел мою любовь к Ланен и остался вполне доволен.
— Добро пожаловать, Вариен, — сказал он еще раз и, взяв меня за руки, помог подняться.
— Высоко ценю радушный прием твой, ибо ты ближайший родич возлюбленной моей, — ответил я церемонно. Собственная речь явилась для меня неожиданностью. Эти слова кантри использовали в подобных случаях, и, хотя я обучал им некоторых из нашей молодежи, в особенности Кейдру, я никогда не думал, что услышу их из собственных уст. — Боюсь, что я плохо подготовлен, поскольку не слишком знаком с принятыми у вас обычаями, хотя Ланен и пыталась кое-что объяснить мне. Если свадьба наша будет через три дня, что же я должен предоставить тебе взамен за столь редкий дар — за ту, что ты любишь как свою дочь?
— А каков обычай у кантри? — спросила Ланен, когда Джеми не ответил.
— Чаще всего ответным даром является песня, — ответил я.
— Тогда это меня устроит, — сказал Джеми с каким-то непостижимым выражением на лице. — В качестве приданого споешь на свадьбе новую песню перед тем, как произносить клятвы, — он взял меня за плечи. — Но знай, Вариен, что я отдаю тебе то единственное ценное, чем располагаю. Если не будешь обращаться с ней подобающим образом, я доберусь до тебя!
Ланен рассмеялась, не придавая значения его словам; но я знал, что он говорил вполне искренне. И я был благодарен за его прямоту. Я начал понимать, что подобное встречается весьма редко у любого народа.
Следующие три дня и три ночи я провел в работе над своим свадебным даром. Я открыл, что при необходимости способен обходиться совсем коротким сном, который требовался кантри для отдыха. Это было кстати, поскольку прежде у меня не было бы возможности попробовать свой новый голос. Он звучал теперь совершенно по-иному, и у меня ушло некоторое время на то, чтобы приноровиться к нему; однако я всю свою жизнь упражнялся в пении и довольно быстро пришел к наилучшему решению. С мотивом было все ясно: я намерен был использовать в песне настроение нашего полета; наиболее сложным оказалось подобрать выразительные слова на другом языке. Сами по себе они вышли отнюдь не— безупречными, однако вкупе со всем творением производили вполне достойное впечатление — для начала это было очень даже неплохо.
Ланен
Я почти не видела Вариена в течение этих трех дней, но это, наверное, было и к лучшему. Мы с Джеми просмотрели годовые счета и закончили те работы в поместье, которые нужно было сделать до конца года; но каждую свободную минуту я использовала для того, чтобы шить себе платье. Будь у меня время, я бы отправила кого-нибудь в Иллару за свадебным платьем из парчи; сейчас же в моем распоряжении был лишь домотканый хлопок. За три дня я исколола себе все пальцы, пока делала вышивку; но мне помогала более опытная швея — и в первый день Зимнего солнцестояния я выглядела вполне прилично в своем наряде.
На церемонии, что состоялась в полдень, присутствовало немного народу: Вальфер с Алисондой — вот храбрецы! (думаю, Вальфер хотел извиниться, но я ему не дала); несколько деревенских женщин, все работники конюшен и Джеми, которому было отведено почетное место как человеку, заменявшему мне семью. На миг я подумала о Марике, что до сих пор, должно быть, бессвязно лепетал, обладая лишь жалкими остатками разума, и о Маран, что жила сейчас в деревушке Бескин, но они были подобны призракам, а Джеми находился подле меня, живой и настоящий.
Жрица Владычицы стояла в ожидании у дальней стены зала, пока Алисонда и прочие женщины устилали путь зимними цветами. На голове у меня красовался венок из плюща и падуба — ярко-зеленый вперемежку с красным, что прелестно смотрелось на холодной белизне выпавшего снега, а мое снежно-белое платье было покрыто золотисто-зеленым шитьем. Джеми взял меня за руку и провел к концу зала, где нас ожидал Вариен.
У меня захватило дух. Он был облачен в зеленое: простой перепоясанный камзол поверх широких гетр, но на челе у него я увидела венец с самоцветом. Серебряные его волосы ярко блестели, оттеняемые зеленым облачением, а самоцвет, казалось, сияет собственным, внутренним светом, ясным и ровным.
Когда мы приблизились, он вдруг запел. Он пел сказание о Ланен и Акоре.
Думаю, вы часто слышали это сказание, хотя, конечно, не так, как пел его он. Ибо Вариен исполнял его с самоцветом на челе, и я слышала, как вся его песнь дивным эхом отдается у меня в разуме через истинную речь, и до меня доносился прежний его голос — голос государя кантришакримов.
Джеми прослезился. Этот человек с сильной, закаленной душой — фермер, управляющий, наемный убийца — плакал, не скрывая слез, пораженный красотой свадебного дара Вариена, посвященного мне. Я же была превыше всяких слез, окрыленная радостью.
Во имя Ветров и Владычицы мы были объявлены мужем и женой в день Зимнего солнцестояния, возжегши свечи, способные разогнать любой мрак. И мы молча поклялись друг другу на Языке Истины, в котором нет места лжи:
«Вариен Кантриакор раш Гедри Кадрешина Ланен, я беру тебя в мужья и буду тебе верной спутницей, пока длится моя жизнь. Во имя Ветров и Владычицы, любимый, я твоя».
«Ланен Кайлар Кадрешина Вариен, я беру тебя в жены и буду тебе верным спутником, пока длится моя жизнь. Во имя Ветров и Владычицы, любимая, я твой — клянусь в этом всему миру».
Такова подлинная история о Ланен и Акоре. Многое можно еще рассказать, но обо всем поведать невозможно. Подлинные истории никогда не кончаются.
ГЛОССАРИЙ
Гедришакримы — люди. Обычно используется краткая форма — гедри. На Древнем Наречии это название означает «безмолвный народ».
Древнее Наречие — название, принятое на всеобщем языке людей для обозначения языка, который был создан кантри и использовался всеми народами до того, как они были поставлены перед Выбором. Дал начало новым языкам, которые в процессе развития стали существенно отличаться друг от друга.
Кадрешина — слово, означающее на кантриасарикхе «возлюбленный».
Кантриасарикх — слово из Древнего Наречия, обозначающее язык, на котором говорят кантришакримы.
Кантришакримы — Большой род драконов (первоначально — все драконы). На Древнем Наречии это слово означает «мудрый народ». Обычная краткая форма — кантри.
Кхаадиш — слово, которым кантри обозначают золото.
Лансип — название дерева и приготовляемого из его листьев напитка. Растет только в землях драконов, и все попытки развести его в других местах заканчивались неудачами. Отвар лансипа представляет собой тонизирующий напиток, являющийся прекрасным средством против множества недугов, — от головной боли до сердечных мук; в большом объеме он равносилен эликсиру молодости. Ценные и редкие плоды лансипового дерева — невероятно сильное целебное средство: потребление их может излечить от чего угодно, кроме разве что смерти.
Какшадакх — буквально: «испражнение демонов» (в приличном переводе). По мнению кантри, это наивысшее оскорбление, обычно применяемое к заклинателям демонов или тем, кто часто путается с ракшасами.
Ракшасы (устар. форма — ракши) — демоны. Подразделяются на собственно ракшасов (великих демонов) и рикти (малых демонов). На Древнем Наречии их название означает «народы Хаоса». При этом множественная форма образована из-за того, что ко времени Выбора ракшасы уже представляли собой два различных племени.
Треллишакримы — тролли. На Древнем Наречии их название означает просто «народ троллей», поскольку это слово пришло от самих троллей, а они никогда не открывали его значения. Это практически единственное слово их языка, сохранившееся с тех времен; корень его присутствует в названии обширного леса на севере Колмара — Трелистой чаще.
Ферриншадик — сильное чувство, свойственное в особенности Большому роду, которое заключается в стремлении обрести дружбу с гедри, хотя сами драконы представляют его в более широком ключе — как стремление к общению с иными существами.
Челан — название растения и приготовляемого из него напитка. Употребляется в качестве стимулирующего средства. Можно сравнить его вкус с парагвайским чаем мате, если добавить еще слабый привкус корицы.
Язык Истины — телепатическое общение, свойственное всем кантри. Гедри называют его бессловесной речью.
О ПРОИЗНОШЕНИИ ИМЕН
Как переводчик и пересказчик , я испытываю определенные затруднения в этом плане, как и все, кто ставит перед собой подобные задачи. Строение челюстей, голосовых связок, зубов и языка драконов коренным образом отличается от человеческого. Следовательно, неудивительно, что написание имен лишь приблизительно передает их истинное звучание. Об именах драконов известно довольно мало; еще реже они встречаются зафиксированными в письменном виде. Поэтому я старалась писать их так, как они произносятся. В английском языке обычное явление, когда некоторые графемы (буквы) присутствуют в слове лишь вследствие исторических причин и сами по себе не читаются (или читаются по-разному); с именами драконов, встречающимися в этой книге, ситуация иная.
Гласные буквы в значительной степени подобны гласным таких языков, как итальянский или гавайский: каждая соответствует определенному звуку и всегда произносится. В целом принцип произношения следующий:
а = а: (как в father);
е = ei (как в say);
i = i: (как в see);
о = ou (как в vote);
u = u: (как в true).
Согласные буквы в значительной степени приближаются к согласным в английском языке, с небольшими лишь исключениями:
Звук k перед гласным всегда сопровождается придыханием (h). Звук г всегда мягкий и слегка вибрирующий (кроме случаев, когда он стоит в начале слова). Губные согласные (m, р, b) драконы обычно произносить не могут, если только не упражняются в этом достаточно долго. Правда, есть одно исключение. Начальный звук в имени Миражэй передан звуком т, чтобы дать наиболее близкий эквивалент в английском языке; на самом деле он представляет собой носовой плавный. Ланен воспринимала его на слух как т.
Взрывной согласный, появляющийся между s и г (-кхистри-, ис-сдра-), может быть передан английскими звуками d или V. он произносится как нечто среднее между ними.
Идэйррикантэйррисай (Iderrikanterrisai). Основное ударение на последнем слоге, сильное побочное — на первом, слабое побочное — на четвертом. Общеупотребительное имя — Идай (Idai) — ударение на втором слоге. Официально употребляемое имя — Идэйрри-сай (Iderrisai) (ударение на последнем слоге).
Кхэйтрикхариссдра (Khetrikharissdra). Основное ударение на предпоследнем слоге, побочное — одновременно на первом и втором. Общеупотребительное имя — Кейдра (Kedra) (ударение на первом слоге).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Помню, однако, что именно таким был день, когда мы наконец достигли Хадронстеда. Было лишь два часа пополудни, а солнце уже клонилось к западу; но все же мы увидели поместье в свете дня, когда въехали на очередной холм. Я едва могла вынести радость, что охватила меня, но не только из-за того, что вернулась домой. В поле, в какой-то полусотне шагов от нас, я узрела лицо, милое мне с детства.
— Джеми! — выкрикнула я и, одним махом соскочив в коня, кинулась к нему.
Вариен
Находись в поле еще хоть сотня людей, я бы все равно распознал среди них Джеми. Лицо его засияло, подобно рассвету, когда он увидел ее, и я, дотронувшись до своего самоцвета (я хранил венец под плащом) почувствовал огромную радость, исходившую от этого человека, чуть ли не ликование.
Он крепко прижал ее к себе, как отец обнимает дочь, и, глянув через ее плечо, встретился глазами со мной. Я спешился и подошел к ним, встав в ожидании: они молча обнимали друг друга.
Когда же наконец он сумел выпустить ее из объятий, она отступила и собиралась было что-то сказать (представить нас друг другу по имени, как я позднее узнал, — любопытный, но бесполезный обычай, особенно когда нужно узнать еще много чего другого), однако Джеми знаком дал ей понять, что не следует ничего говорить. Он внимательно посмотрел мне в глаза. Я улыбнулся, ибо то, что он выражал всем своим видом, могло быть лишь покровительством над детенышем, точно такие же чувства испытывал и я, когда впервые повстречался с Ланен. Я встретил его взгляд с искренней радостью: Ланен много рассказывала мне об этом человеке, который сейчас стоял передо мною.
Неожиданно он усмехнулся и произнес первые свои слова:
— Да ты и вправду любишь ее, так ведь?
— Сильнее, чем могу это выразить, — ответил я.
— Пойдемте-ка, дети, — сказал он и, взяв нас обоих под руки, повел к дому. — Нам много чего нужно сделать, а времени в обрез — если свадьба должна состояться в первый день Зимнего солнцестояния.
Ланен не в силах была говорить от переполнявшего ее счастья, а я не желал прерывать их безмолвной радости. Так, в тишине родственных уз, достигли мы поместья и зашли внутрь усадьбы через кухню.
Была уже поздняя ночь, когда все, что можно было рассказать, было рассказано. Я не мог угадать, что означало выражение лица Джеми, когда он переводил взгляд то на Ланен, то на меня, но было ясно, что в своем отношении к нам он не мог ошибаться.
Ланен утомилась первой и покинула нас, ссылаясь на усталость; но все мы прекрасно знали, зачем она оставила нас с Джеми наедине. Некоторое время он смотрел на меня молча. Я открыто встретил его взгляд, хотя мне трудно было удержаться, чтобы не рассмеяться.
— Что ж, рад, что кажусь тебе забавным, — сказал он неприветливо. — Что тут смешного?
— Прости меня, хозяин Джемет. Я гадал, намерен ли ты молча ждать, пока я не заговорю первым, как мы поступаем с малышами нашего рода, когда они проявляют легкое непослушание и не подчиняются старшим.
— Я не такой доверчивый, как Ланен, — ответил он. — Я не верю в чудеса. Где ты там прятался, в этой пещере, и как долго?
— Эх, малыш, — вздохнул я невольно. — Наши народы все еще не доверяют друг другу. Что может убедить тебя, что я тот, кем являюсь?
— Думаю, ничего. Если только ты не попробуешь эту свою истинную речь на мне, чтобы я услышал ее.
— Большинство из твоего народа… прости… Большинство людей глухи к Языку Истины, и за всю историю гедри лишь Ланен не оказалась таковой.
— Я желаю попробовать, — ответил он настойчиво.
Вздохнув, я встал. Я достал свой венец из заплечного мешка в углу, куда положил его, когда мы зашли. Водрузив его на голову, я сделал глубокий вздох, вспоминая, что последний раз надевал его, когда прощался со своими сородичами.
«Могу ли я обратиться к тебе, Джемет из Аринока? Говорит Вариен».
Я подождал.
— Ну? — спросил он. — Давай уж, попытайся.
Я попробовал снова, прибегнув к самой размашистой речи, на какую только был способен:
«Хозяин Джемет, я хотел бы убедить тебя в том, что является обыкновенной истиной. Я тот, кто некогда был государем кантри. Человеком я стал по воле Ветров и Владычицы. И Ланен, дочь твою, я люблю так сильно, что на острове драконов об этом будут помнить в песнях, даже когда мы все обратимся в прах».
Выражение лица Джеми не изменилось. Я снял венец.
— Извини, Джемет ..Я говорил, но ты не услышал.
— Что ж, ладно. Хоть попытался, — сказал он, и неприветливости в его голосе значительно поубавилось.
— И, несмотря на это, ты вполне удовлетворен. Я не понимаю.
Он слегка улыбнулся.
— Все-таки ты, должно быть, говоришь правду. Я видел на ярмарках шарлатанов, которые утверждали, что владеют бессловесной речью. Они морщили брови, стонали, вопили — много чего сопровождало их действия. А ты даже не дернулся. Ланен слышала тебя?
— Слышала, — раздался голос от двери. Это оказалась сама Ланен, такою я ее еще не видел: волосы ее были распущены, а одета она была в нежно-зеленое платье, колышущееся при каждом движении. Я был восхищен.
Ланен
— Спасибо тебе за твои слова, милый. Досадно, что Джеми не слышал их.
— Знаешь, девочка, в конце концов это уже не важно, — сказал Джеми, улыбаясь мне с легкой грустью. — Человек ли он или дракон, ставший человеком, все одно. Я никогда не видел тебя такой, Ланен. Ты вся так и сияешь. Стало быть, ты его так сильно любишь?
— Безумно, бесконечно, безотчетно — да, я люблю его, Джеми.
Джеми встал и протянул руку.
— Что ж, добро пожаловать, Вариен, кто бы ты ни был. Встань и повернись к огню, дай мне посмотреть в твои глаза.
Вариен
— Зачем? — спросил я, повинуясь ему.
— Их называют зеркалом души — я бы хотел увидеть что-нибудь в них.
Я послушно сделал, как он просил, встав на колени, чтобы ему было лучше видно (он был гораздо ниже меня).
Думаю, глаза мои его убедили.
Ланен с тех пор не раз мне говорила, что, несмотря на произошедшую со мной перемену, глаза мои, хотя и были человеческими, все же имели сходство с глазами Акхора, который видел тысячу и двенадцать зим. Думаю, Джеми увидел в них бессчетные годы, память, превосходящую всякое воображение. Или, быть может, он узрел мою любовь к Ланен и остался вполне доволен.
— Добро пожаловать, Вариен, — сказал он еще раз и, взяв меня за руки, помог подняться.
— Высоко ценю радушный прием твой, ибо ты ближайший родич возлюбленной моей, — ответил я церемонно. Собственная речь явилась для меня неожиданностью. Эти слова кантри использовали в подобных случаях, и, хотя я обучал им некоторых из нашей молодежи, в особенности Кейдру, я никогда не думал, что услышу их из собственных уст. — Боюсь, что я плохо подготовлен, поскольку не слишком знаком с принятыми у вас обычаями, хотя Ланен и пыталась кое-что объяснить мне. Если свадьба наша будет через три дня, что же я должен предоставить тебе взамен за столь редкий дар — за ту, что ты любишь как свою дочь?
— А каков обычай у кантри? — спросила Ланен, когда Джеми не ответил.
— Чаще всего ответным даром является песня, — ответил я.
— Тогда это меня устроит, — сказал Джеми с каким-то непостижимым выражением на лице. — В качестве приданого споешь на свадьбе новую песню перед тем, как произносить клятвы, — он взял меня за плечи. — Но знай, Вариен, что я отдаю тебе то единственное ценное, чем располагаю. Если не будешь обращаться с ней подобающим образом, я доберусь до тебя!
Ланен рассмеялась, не придавая значения его словам; но я знал, что он говорил вполне искренне. И я был благодарен за его прямоту. Я начал понимать, что подобное встречается весьма редко у любого народа.
Следующие три дня и три ночи я провел в работе над своим свадебным даром. Я открыл, что при необходимости способен обходиться совсем коротким сном, который требовался кантри для отдыха. Это было кстати, поскольку прежде у меня не было бы возможности попробовать свой новый голос. Он звучал теперь совершенно по-иному, и у меня ушло некоторое время на то, чтобы приноровиться к нему; однако я всю свою жизнь упражнялся в пении и довольно быстро пришел к наилучшему решению. С мотивом было все ясно: я намерен был использовать в песне настроение нашего полета; наиболее сложным оказалось подобрать выразительные слова на другом языке. Сами по себе они вышли отнюдь не— безупречными, однако вкупе со всем творением производили вполне достойное впечатление — для начала это было очень даже неплохо.
Ланен
Я почти не видела Вариена в течение этих трех дней, но это, наверное, было и к лучшему. Мы с Джеми просмотрели годовые счета и закончили те работы в поместье, которые нужно было сделать до конца года; но каждую свободную минуту я использовала для того, чтобы шить себе платье. Будь у меня время, я бы отправила кого-нибудь в Иллару за свадебным платьем из парчи; сейчас же в моем распоряжении был лишь домотканый хлопок. За три дня я исколола себе все пальцы, пока делала вышивку; но мне помогала более опытная швея — и в первый день Зимнего солнцестояния я выглядела вполне прилично в своем наряде.
На церемонии, что состоялась в полдень, присутствовало немного народу: Вальфер с Алисондой — вот храбрецы! (думаю, Вальфер хотел извиниться, но я ему не дала); несколько деревенских женщин, все работники конюшен и Джеми, которому было отведено почетное место как человеку, заменявшему мне семью. На миг я подумала о Марике, что до сих пор, должно быть, бессвязно лепетал, обладая лишь жалкими остатками разума, и о Маран, что жила сейчас в деревушке Бескин, но они были подобны призракам, а Джеми находился подле меня, живой и настоящий.
Жрица Владычицы стояла в ожидании у дальней стены зала, пока Алисонда и прочие женщины устилали путь зимними цветами. На голове у меня красовался венок из плюща и падуба — ярко-зеленый вперемежку с красным, что прелестно смотрелось на холодной белизне выпавшего снега, а мое снежно-белое платье было покрыто золотисто-зеленым шитьем. Джеми взял меня за руку и провел к концу зала, где нас ожидал Вариен.
У меня захватило дух. Он был облачен в зеленое: простой перепоясанный камзол поверх широких гетр, но на челе у него я увидела венец с самоцветом. Серебряные его волосы ярко блестели, оттеняемые зеленым облачением, а самоцвет, казалось, сияет собственным, внутренним светом, ясным и ровным.
Когда мы приблизились, он вдруг запел. Он пел сказание о Ланен и Акоре.
Думаю, вы часто слышали это сказание, хотя, конечно, не так, как пел его он. Ибо Вариен исполнял его с самоцветом на челе, и я слышала, как вся его песнь дивным эхом отдается у меня в разуме через истинную речь, и до меня доносился прежний его голос — голос государя кантришакримов.
Джеми прослезился. Этот человек с сильной, закаленной душой — фермер, управляющий, наемный убийца — плакал, не скрывая слез, пораженный красотой свадебного дара Вариена, посвященного мне. Я же была превыше всяких слез, окрыленная радостью.
Во имя Ветров и Владычицы мы были объявлены мужем и женой в день Зимнего солнцестояния, возжегши свечи, способные разогнать любой мрак. И мы молча поклялись друг другу на Языке Истины, в котором нет места лжи:
«Вариен Кантриакор раш Гедри Кадрешина Ланен, я беру тебя в мужья и буду тебе верной спутницей, пока длится моя жизнь. Во имя Ветров и Владычицы, любимый, я твоя».
«Ланен Кайлар Кадрешина Вариен, я беру тебя в жены и буду тебе верным спутником, пока длится моя жизнь. Во имя Ветров и Владычицы, любимая, я твой — клянусь в этом всему миру».
Такова подлинная история о Ланен и Акоре. Многое можно еще рассказать, но обо всем поведать невозможно. Подлинные истории никогда не кончаются.
ГЛОССАРИЙ
Гедришакримы — люди. Обычно используется краткая форма — гедри. На Древнем Наречии это название означает «безмолвный народ».
Древнее Наречие — название, принятое на всеобщем языке людей для обозначения языка, который был создан кантри и использовался всеми народами до того, как они были поставлены перед Выбором. Дал начало новым языкам, которые в процессе развития стали существенно отличаться друг от друга.
Кадрешина — слово, означающее на кантриасарикхе «возлюбленный».
Кантриасарикх — слово из Древнего Наречия, обозначающее язык, на котором говорят кантришакримы.
Кантришакримы — Большой род драконов (первоначально — все драконы). На Древнем Наречии это слово означает «мудрый народ». Обычная краткая форма — кантри.
Кхаадиш — слово, которым кантри обозначают золото.
Лансип — название дерева и приготовляемого из его листьев напитка. Растет только в землях драконов, и все попытки развести его в других местах заканчивались неудачами. Отвар лансипа представляет собой тонизирующий напиток, являющийся прекрасным средством против множества недугов, — от головной боли до сердечных мук; в большом объеме он равносилен эликсиру молодости. Ценные и редкие плоды лансипового дерева — невероятно сильное целебное средство: потребление их может излечить от чего угодно, кроме разве что смерти.
Какшадакх — буквально: «испражнение демонов» (в приличном переводе). По мнению кантри, это наивысшее оскорбление, обычно применяемое к заклинателям демонов или тем, кто часто путается с ракшасами.
Ракшасы (устар. форма — ракши) — демоны. Подразделяются на собственно ракшасов (великих демонов) и рикти (малых демонов). На Древнем Наречии их название означает «народы Хаоса». При этом множественная форма образована из-за того, что ко времени Выбора ракшасы уже представляли собой два различных племени.
Треллишакримы — тролли. На Древнем Наречии их название означает просто «народ троллей», поскольку это слово пришло от самих троллей, а они никогда не открывали его значения. Это практически единственное слово их языка, сохранившееся с тех времен; корень его присутствует в названии обширного леса на севере Колмара — Трелистой чаще.
Ферриншадик — сильное чувство, свойственное в особенности Большому роду, которое заключается в стремлении обрести дружбу с гедри, хотя сами драконы представляют его в более широком ключе — как стремление к общению с иными существами.
Челан — название растения и приготовляемого из него напитка. Употребляется в качестве стимулирующего средства. Можно сравнить его вкус с парагвайским чаем мате, если добавить еще слабый привкус корицы.
Язык Истины — телепатическое общение, свойственное всем кантри. Гедри называют его бессловесной речью.
О ПРОИЗНОШЕНИИ ИМЕН
Как переводчик и пересказчик , я испытываю определенные затруднения в этом плане, как и все, кто ставит перед собой подобные задачи. Строение челюстей, голосовых связок, зубов и языка драконов коренным образом отличается от человеческого. Следовательно, неудивительно, что написание имен лишь приблизительно передает их истинное звучание. Об именах драконов известно довольно мало; еще реже они встречаются зафиксированными в письменном виде. Поэтому я старалась писать их так, как они произносятся. В английском языке обычное явление, когда некоторые графемы (буквы) присутствуют в слове лишь вследствие исторических причин и сами по себе не читаются (или читаются по-разному); с именами драконов, встречающимися в этой книге, ситуация иная.
Гласные буквы в значительной степени подобны гласным таких языков, как итальянский или гавайский: каждая соответствует определенному звуку и всегда произносится. В целом принцип произношения следующий:
а = а: (как в father);
е = ei (как в say);
i = i: (как в see);
о = ou (как в vote);
u = u: (как в true).
Согласные буквы в значительной степени приближаются к согласным в английском языке, с небольшими лишь исключениями:
Звук k перед гласным всегда сопровождается придыханием (h). Звук г всегда мягкий и слегка вибрирующий (кроме случаев, когда он стоит в начале слова). Губные согласные (m, р, b) драконы обычно произносить не могут, если только не упражняются в этом достаточно долго. Правда, есть одно исключение. Начальный звук в имени Миражэй передан звуком т, чтобы дать наиболее близкий эквивалент в английском языке; на самом деле он представляет собой носовой плавный. Ланен воспринимала его на слух как т.
Взрывной согласный, появляющийся между s и г (-кхистри-, ис-сдра-), может быть передан английскими звуками d или V. он произносится как нечто среднее между ними.
Идэйррикантэйррисай (Iderrikanterrisai). Основное ударение на последнем слоге, сильное побочное — на первом, слабое побочное — на четвертом. Общеупотребительное имя — Идай (Idai) — ударение на втором слоге. Официально употребляемое имя — Идэйрри-сай (Iderrisai) (ударение на последнем слоге).
Кхэйтрикхариссдра (Khetrikharissdra). Основное ударение на предпоследнем слоге, побочное — одновременно на первом и втором. Общеупотребительное имя — Кейдра (Kedra) (ударение на первом слоге).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55