— Тогда пойдем есть.
— Где-то тут была толковая едальня... — задумчиво пробормотал Май.
Неуверенность он симулировал — это Машка знала совершенно точно. Во всей Астолле вряд ли нашелся бы лучший ресторанный критик, нежели грязноватый гастарбайтер-эльф. Пожрать он любил больше, чем что бы то ни было.
Кислый розовый хуммус Машке понравился. Он смешно щипал язык и волшебным образом помогал проснуться, как хороший крепкий кофе. На вкус, правда, он был больше похож на квас, но ведь это не имеет значения, если после чашки хуммуса сон снимает как рукой? А потому Машка решила про себя считать легкомысленно-розовый напиток с неблагозвучным названием местным аналогом кофе.
— Нравится? — заботливо спросил Май, не понижая голоса.
Он вообще не считал нужным как-то менять свое поведение в общественных местах. Это никого не шокировало: местные уроженцы с первого взгляда могли отличить эльфа от человека, а к эксцентричному поведению высоких светлых уже давно привыкли все остальные расы. Однако некоторые дамы за соседними столиками обернулись в их сторону и удивленно подняли брови. Здесь считалось, что эльфы — ужасные эгоисты, не способные беспокоиться ни о ком, кроме самих себя. Должно же что-то компенсировать их необыкновенную красоту!
— Очень, — призналась Машка. — А сколько стоит эта сжиженная мудрость веков и можно ли ее заказать, скажем, в «Лысом маге»? Хуммус — отличная вешь, но перспектива тащиться за ним через весь город на раздаточный пункт как-то не вызывает у меня особого энтузиазма.
Май рассмеялся.
— Ты так странно говоришь, — сказал он. — Сколько мы знакомы, никак не привыкну. В вашей Москве все так говорят?
— Нет, только я, — гордо отозвалась Машка. — Я совершенно уникальна. И не переводи разговор на другую тему. Я, конечно, всегда готова поговорить о себе, любимой, но именно сейчас я хочу узнать про хуммус.
— Да, от скромности ты не умрешь, — заметил Май. — Хуммус стоит совсем недорого. За городом ты даже можешь получить его бесплатно, если попросишь напиться. Но вряд ли тебе подадут его в «Лысом маге», разве что господин Фарад влюбится в тебя до беспамятства. Или в любой другой признанной забегаловке, исключая очень уж дорогие.
— Почему? — удивилась Машка. — Это что, какой-то запрещенный напиток?
Мнительная, как и большинство девчонок ее возраста, она с испугом прислушалась к своим ощущениям. Вроде бы ничего не изменилось, но с этими эльфами никогда нельзя знать что-то наверняка. С ними надо держать ухо востро, ведь любой эльф всегда держит что-нибудь про запас.
— Да нет. — Мая развеселил ее испуг. — Просто в публичной едальне не подают хуммус. Это считается неприличным. В кафе ходят, чтобы выпить кружалы, или тыки, или какие-нибудь магические напитки в хорошей компании. А хуммус пьют дома, с утра, чтобы набраться сил перед походом к магу-аптекарю.
Машка расслабилась и закусила хуммус тоненькими до прозрачности крекерами с ненавязчивым сладким вкусом. Застыв в молчаливом удивлении, Май с интересом наблюдал за ее действиями.
— Слушай, а у вас принято подсластитель вприкуску к напиткам употреблять? — наконец осторожно спросил он.
— А что с ним положено делать у вас? — подозрительно осведомилась Машка.
— Класть в чашку, — тоном лощеного английского денди, вынужденного беседовать с африканским дикарем о достоинствах традиционного «чая в пять часов», изрек Май.
Машка поперхнулась, но удовольствие от прогулки и хуммуса на летней веранде, удовольствие от ощущения безопасности и теплого солнышка не пропало. Сегодня вряд ли что-то могло испортить Машке настроение.
Вернувшись с прогулки в поместье, Машка мудро решила не ставить пока в известность об этом Айшму. Еще припряжет к какому-нибудь срочному делу. Кажется, для нее вообще не было большего счастья, чем занимать окружающих работой. Май одобрительно качнул головой, выслушав Машкины соображения. Солнце стояло еще высоко.
— Раз уж ты ничего не собираешься делать, пойдем, я покажу тебе одно интересное место, — предложил он.
— Только не очень далеко, — попросила Машка. — Ноги гудят.
— Какая ты нетренированная, — фыркнул Май. — Это совсем недалеко. Возле ворот.
Место оказалось действительно интересным. О таком Машка иногда мечтала. Скрытая пышной темной листвой, в кроне высокого дерева неподалеку от ворот сплетена была навесная беседка. Сейчас в ней сидел Вий и заинтересованно наблюдал за людьми, проходящими по улице. Иногда он что-то бормотал себе под нос и водил пальцами в воздухе словно записывал свои наблюдения.
— А, вернулись, — не отвлекаясь от своего занятия, поприветствовал он новоприбывших.
— Мы тебе не помешаем? — вежливо поинтересовалась Машка.
Вий только махнул рукой: дескать, разве от вас избавишься? Но глаза его смеялись.
— Люди такие забавные, когда думают, что их никто не видит, — сказал он, усмехаясь. — Я здесь часто сижу. На целую книгу наберется, что я тут насмотрел.
В этот момент на улице появилась интересная блондинка. Плечи ее были приопущены, под тонкой тканью платья просматривалось расслабленное пузико. В общем, нормальная, немного уставшая девушка, в пределах видимости которой нет ни одного потенциального поклонника. Она огляделась, немного замедлила шаг и принялась вдумчиво ковырять в носу. Вий неслышно рассмеялся и сделал пальцами сложное движение. В этот момент ворота чуть приоткрылись и на улицу вышел Дегрен. Потянулся, рыгнул сыто. С девушкой мгновенно случилась разительная перемена: плечи расправились, живот немедленно исчез, и походка стала легкой, летящей. Не девушка — мечта. Дегрен взглянул на нее, да так и застыл с открытым ртом. Бедра кокетки крутили «восьмерку» — туда-сюда. Взгляд начальника охраны Роесны и лично Вилигарка не отрывался от этой магической траектории. Машка взглянула на Дегрена, вздохнула и проводила девушку восхищенным взглядом. Ну ясно, опыт приходит с возрастом. Когда-нибудь она, Машка, такой же будет. Но только вряд ли она позволит себе казаться настолько доступной. Она свято верила в то, что доступным девушкам принцы не достаются даже в сказочных мирах. Это было единственное, в чем ее когда-то смогли убедить любовные романы.
Девушка еще раз крутанула бедрами и скрылась за поворотом. Спору нет, блондинка была хорошенькой, похожей на куклу Барби с ее гипертрофированными ногами и болезненной худобой, только вот Машка очень не любила, когда кто-то так себя вел. Словно на продажу себя выставляет, честное слово!
Май заинтересованно потянул носом и сказал:
— Худо дело. Кажись, у ней бабник рогатый завелся. Все, считай, продула смотр!
— А кто это? — шепотом спросила Машка.
— Фыська из соседнего квартала, — беспечно пояснил Вий, пожевывая травинку. — Хотела на модный смотр записаться, да там видящие не чета мне. Сразу бабника учуют. Они, конечно, не эльфы, да ведь их с рождения на бабников натаскивают. Так что ничего дурочке не светит.
— Не, рогатый бабник — это как?
— А ты что, не знаешь? — удивился Май. — Дрянь такая специфическая. Любую бабу красавицей сделает, если в доме заведется. Мы, нечисть, хорошо друг друга чувствуем... А почему ты шепчешь?
— Не знаю, — растерялась Машка. — Я думала, это паразит такой, а у нас не принято о проблемах такого рода на всю улицу орать.
— Да! — Май рассмеялся. — Это правильно. Бабник — еще тот паразит. Ты бы видела, сколько он жрет!
— Кстати, а почему вас нечистью называют? — сменила тему Машка.
— Потому что, с точки зрения людей, мы грязные, — охотно отозвался Вий. Кажется, его подобные вещи не задевали вовсе. — А на самом-то деле мы просто близки к природе. Поэтому она нас так любит. Вот ты скажи, что люди могут? Магия эта их жалкая, технические потуги и все прочее. А я вот могу попросить дождь пролиться...
— Так что ж ты тогда на Вилигарка работаешь, а не бродишь где-нибудь сельскохозяйственным магом? — подколола приятеля Машка.
— Лениво. — Вий пожал плечами. — Тут кормят, делать ничего не надо, денежку платят. А там — ходи, работу ищи... Нет, это не по мне.
— Халявщик ты. — Машка вздохнула. — Быть самостоятельным магом, по-моему, гораздо интереснее.
— Будь. — Вий снова пожал плечами и отвернулся. — Я не хочу, но ведь и тебе не запрещаю. Что ты мне в душу лезешь?
— На самом деле мне просто завидно, — самокритично сказала Машка. — Почему все эльфы — маги, а я нет? Чем я хуже?
— Ты не эльф, — просветил ее Май. — У тебя глаза не такие красивые, как у нас, тебя мир слушаться не будет.
— При чем тут глаза? — удивилась Машка.
— А разве ты не знаешь, почему природа делает так, как мы просим? — Май прищурил левый глаз, став сразу невероятно похожим на молодого Брэда Питта. — За красивые глаза, за что же еще!
Глаза у эльфов действительно были феноменальные. Огромные, как у персонажей японских мультиков, светло-зеленые, ярко-синие или фиолетовые, на грязной смуглой коже они смотрелись необыкновенно красиво. Имей Машка склонность к этому типу внешности, за такие глаза она бы в лепешку расшиблась. К счастью, изящные юноши, более похожие на измученных диетой девушек, нежели на мужчин, не нравились ей никогда. Безусловно, их хорошо снимать в кино или в рекламе шампуня, но в Машкином районе такой не продержался бы и двух часов. Впрочем, у эльфов свои секреты. По технике выживания, что в городе, что в лесу, что в горах, им равных нет.
— Н-да, — пробормотала Машка.
— Хотя, если тебя накрасить и слегка заговорить... — задумчиво протянул Май. — Можно попробовать научить...
— В прошлый раз он пытался научить бабника курить, — заметил Вий, пялясь куда-то в сторону. — Трое сдохли, один сбежал и больше с нами не разговаривает.
— Не, не надо, — быстро отказалась Машка. — Я у себя одна. Как-нибудь попробую сама научиться. У людей, знаешь, тоже есть какие-то магические практики. Без угрозы летального исхода. Я лучше пока так попробую, а не получится, тогда об остальном думать будем, ладно?
— Ничего они и не сдохли, — обиделся Май. — Нечего девчонку пугать. Подумаешь, развоплотились — с кем не бывает? Обратно воплотятся, не владетели. Зато какой бесценный опыт!
— И совершенно бесплатно! — подхалимски подхватила Машка.
— Да, бесплатно! — ворчливо подтвердил Май. — Эх, не любите вы меня совсем, издеваетесь все... Уйду я от вас! Вот все съем — и уйду!
Он отвернулся и обиженно засопел.
— Ну, значит, в ближайшем тысячелетии нам от тебя избавиться не светит, — спокойно резюмировал Вий.
— Это почему? — подозрительно поинтересовался Май, немедленно повернувшись обратно.
— Потому что в поместье Вилигарка съестных припасов как минимум на тысячу лет хватит, — серьезно просветил его Вий. — Маги, они, знаешь ли, очень традиции уважают. Особенно такие. Если вспомнить тысячелетнюю осаду...
— Это еще что такое? — спросила удивленная Машка. — Про Столетнюю войну — слышала, а вот про такое...
Вий отмахнулся.
— Это было давно и неправда.
— Ну расскажи! — заныла Машка. — Вий, ты же такой умный, я же ничего про это не знаю! Расскажи, не дай мне помереть дурочкой!
Вий немедленно растаял:
— Ладно, слушай.
Все же мужики остаются мужиками, даже если у них совершенное лицо, невероятная магия и острые уши. И ловятся они на те же приемы, что и их тупоухие собратья.
— Правда, прямо сейчас ты помирать не собираешься, так что с экскурсом в историю можно бы и повременить. У нас, между прочим, еще рабочий день длится...
— Ну и что? — фыркнул Май, укладываясь поудобнее на земле, которая не смела быть холодной в том месте, где на нее улегся ее любимец. — Можно подумать, что ты в это рабочее время какими-то делами занимаешься!
Вий согласно кивнул.
— И то верно. Считается, что все, что я тебе сейчас расскажу, — неправда, но так полагают только люди. Однажды всем известный маг-полукровок Жанма Остронос умер.
— А чем известный? — немедленно спросила Машка.
Вий отмахнулся покраснев:
— Неважно.
Май скорчил страшную рожу и помахал правой рукой, согнутой в локте, положив на него кисть левой в универсальном жесте. Машка охнула, но тут же спросила деловито:
— А почему его звали Остронос, а не...
— Потому что нос у него тоже был острый, — погрозив кулаком Маю, объяснил Вий. Лицо у него при этом было напряженное, как у старой девы, пытающейся рассказать племяннице, чем девочки отличаются от мальчиков. — И он был представлен ко двору юного принца, — добавил Вий. — А на приемах его сияния всех гостей представляли не по именам, а по прозвищам. Принц был юн, и это был его способ протестовать против тирании родителей. Представляешь, как бы это звучало: здравствуйте, господин Остро... Ну, в общем, ты поняла. А Жанма был неглупым человеком и потомственным придворным. Оттого-то, когда принц спросил, как его зовут, он слегка подправил то прозвище, которым его наградили крестьяне и соседи.
— Понятно. — Машка ухмыльнулась. — Но ты начал с того, что сей пронырливый маг умер...
— Да, умер, — подтвердил Вий. — Знаешь ли, и с магами это время от времени случается. Даже с теми, в ком течет кровь эльфов. Когда Жанма умер, его наследник Тукка Лис по прозвищу Горячие Руки вступил во владение замком отца и наконец получил возможность покопаться в его лаборатории, о которой в магическом сообществе ходили самые невероятные слухи.
— А этот господин Горячие Руки чем был известен? — с некоторым нездоровым любопытством спросил Май. — Он тоже был весьма любезен с дамами?
— Он был краль, — отрезал Вий.
— Это еще что за профессия? — удивилась Машка.
— Это не профессия, это образ жизни. — Вий вздохнул. — Тукка был знаменит тем, что крал все, что плохо лежит, а что лежит хорошо, умел переложить плохо и тоже украсть.
— Вот оно что... — протянул Май уже без всякого интереса. — Ладно уж, что там за слухи будоражили почтенную публику? Жанма держал в лаборатории пленных фулеганских девушек? Или предпочитал любовниц из-за Стекла?
— Фу, какой ты беспорядочный! Ни то и ни другое, — ответил Вий. — Ему вполне хватало реальных дам, которые выказывали ему свое внимание при каждом удобном случае. Жанма считался красавцем и не выглядел бы нелепой обезьяной даже по сравнению с тобой или со мной, кстати говоря.
— Это сильно, — оценил Май, переставая жевать травинку. Мысль о том, что человек может быть ненамного безобразнее эльфа, видимо, раньше никогда не приходила в его светлую голову и теперь поразила его своей новизной.
— Жанма, — продолжил Вий, перестав сверлить легкомысленного приятеля укоризненным взглядом, — в свое время считался одним из талантливейших магов. Ему даже предлагали высокий пост в академии, но из-за своей лени, необязательности, а главным образом из-за того, что он был любвеобилен настолько, что ему не хватало времени даже на приведение в порядок собственного замка, он отказался. В отличие от большинства своих коллег он не имел учеников и никогда никого не допускал в свою лабораторию. Я полагаю, это из-за того, что он хранил там старье, которое ему жаль было выкинуть и лень разбирать, однако люди были уверены, что он хранит там какую-то страшную тайну. Однажды они договорились до того, что Жанма изобрел зелье бессмертия, ограничивающее власть богов.
— По-моему, эти вещи совершенно друг с другом не связаны, — пробормотала Машка.
— Как это «не связаны»?! — Вий аж подскочил. — Самым прямым образом связаны! Бог может забрать кого угодно и заставить умереть кого угодно. Это закон. Ни один маг не может сопротивляться прямому приказу бога. Только люди довольно-таки странные существа. С рождения они наполовину погружены в мир иллюзий. Для них мечта часто становится одной из форм реальности. Это мы живем в надежном мире, а вы... Впрочем, я отвлекся. Тукка был уверен, что отец отослал его в закрытую академию не из-за своей неистребимой лени, а оттого, что не хотел делиться с сыном своей тайной бессмертия. И, как только замок перешел в его руки, он тут же отправился перекапывать отцовскую лабораторию.
— Ваш легендарный Тукка, он что, совсем идиотом был? Законченным? — хмыкнула Машка.
— Почему это идиотом? — удивился Вий. — Наоборот, люди считали его весьма хитромудрым. Говорили, что мудрость Тукки так же велика, как и его... В общем, неважно. Говорили, что он был умен и хитер.
— Если бы у его отца было зелье бессмертия, он бы его, наверное, выпил? — медленно, словно разговаривала с человеком, чье развитие заторможено, сказала Машка. — А если бы он его выпил, он бы, наверное, не помер? А если замок перешел к Тукке, значит, его отец Остронос таки помер. Или этот гениальный вор в суматохе об этом забыл?
— Хм, нестыковочка, — признал эльф, немного подумав. — Впрочем, может быть, он подумал, что его отца кто-то убил. Неожиданно. И тот просто не успел выпить свое зелье. Знаешь ли, Жанма часто был невнимателен и рассеян. И не страдал манией преследования в отличие от большинства коллег. Тукка надеялся на случайность:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
— Где-то тут была толковая едальня... — задумчиво пробормотал Май.
Неуверенность он симулировал — это Машка знала совершенно точно. Во всей Астолле вряд ли нашелся бы лучший ресторанный критик, нежели грязноватый гастарбайтер-эльф. Пожрать он любил больше, чем что бы то ни было.
Кислый розовый хуммус Машке понравился. Он смешно щипал язык и волшебным образом помогал проснуться, как хороший крепкий кофе. На вкус, правда, он был больше похож на квас, но ведь это не имеет значения, если после чашки хуммуса сон снимает как рукой? А потому Машка решила про себя считать легкомысленно-розовый напиток с неблагозвучным названием местным аналогом кофе.
— Нравится? — заботливо спросил Май, не понижая голоса.
Он вообще не считал нужным как-то менять свое поведение в общественных местах. Это никого не шокировало: местные уроженцы с первого взгляда могли отличить эльфа от человека, а к эксцентричному поведению высоких светлых уже давно привыкли все остальные расы. Однако некоторые дамы за соседними столиками обернулись в их сторону и удивленно подняли брови. Здесь считалось, что эльфы — ужасные эгоисты, не способные беспокоиться ни о ком, кроме самих себя. Должно же что-то компенсировать их необыкновенную красоту!
— Очень, — призналась Машка. — А сколько стоит эта сжиженная мудрость веков и можно ли ее заказать, скажем, в «Лысом маге»? Хуммус — отличная вешь, но перспектива тащиться за ним через весь город на раздаточный пункт как-то не вызывает у меня особого энтузиазма.
Май рассмеялся.
— Ты так странно говоришь, — сказал он. — Сколько мы знакомы, никак не привыкну. В вашей Москве все так говорят?
— Нет, только я, — гордо отозвалась Машка. — Я совершенно уникальна. И не переводи разговор на другую тему. Я, конечно, всегда готова поговорить о себе, любимой, но именно сейчас я хочу узнать про хуммус.
— Да, от скромности ты не умрешь, — заметил Май. — Хуммус стоит совсем недорого. За городом ты даже можешь получить его бесплатно, если попросишь напиться. Но вряд ли тебе подадут его в «Лысом маге», разве что господин Фарад влюбится в тебя до беспамятства. Или в любой другой признанной забегаловке, исключая очень уж дорогие.
— Почему? — удивилась Машка. — Это что, какой-то запрещенный напиток?
Мнительная, как и большинство девчонок ее возраста, она с испугом прислушалась к своим ощущениям. Вроде бы ничего не изменилось, но с этими эльфами никогда нельзя знать что-то наверняка. С ними надо держать ухо востро, ведь любой эльф всегда держит что-нибудь про запас.
— Да нет. — Мая развеселил ее испуг. — Просто в публичной едальне не подают хуммус. Это считается неприличным. В кафе ходят, чтобы выпить кружалы, или тыки, или какие-нибудь магические напитки в хорошей компании. А хуммус пьют дома, с утра, чтобы набраться сил перед походом к магу-аптекарю.
Машка расслабилась и закусила хуммус тоненькими до прозрачности крекерами с ненавязчивым сладким вкусом. Застыв в молчаливом удивлении, Май с интересом наблюдал за ее действиями.
— Слушай, а у вас принято подсластитель вприкуску к напиткам употреблять? — наконец осторожно спросил он.
— А что с ним положено делать у вас? — подозрительно осведомилась Машка.
— Класть в чашку, — тоном лощеного английского денди, вынужденного беседовать с африканским дикарем о достоинствах традиционного «чая в пять часов», изрек Май.
Машка поперхнулась, но удовольствие от прогулки и хуммуса на летней веранде, удовольствие от ощущения безопасности и теплого солнышка не пропало. Сегодня вряд ли что-то могло испортить Машке настроение.
Вернувшись с прогулки в поместье, Машка мудро решила не ставить пока в известность об этом Айшму. Еще припряжет к какому-нибудь срочному делу. Кажется, для нее вообще не было большего счастья, чем занимать окружающих работой. Май одобрительно качнул головой, выслушав Машкины соображения. Солнце стояло еще высоко.
— Раз уж ты ничего не собираешься делать, пойдем, я покажу тебе одно интересное место, — предложил он.
— Только не очень далеко, — попросила Машка. — Ноги гудят.
— Какая ты нетренированная, — фыркнул Май. — Это совсем недалеко. Возле ворот.
Место оказалось действительно интересным. О таком Машка иногда мечтала. Скрытая пышной темной листвой, в кроне высокого дерева неподалеку от ворот сплетена была навесная беседка. Сейчас в ней сидел Вий и заинтересованно наблюдал за людьми, проходящими по улице. Иногда он что-то бормотал себе под нос и водил пальцами в воздухе словно записывал свои наблюдения.
— А, вернулись, — не отвлекаясь от своего занятия, поприветствовал он новоприбывших.
— Мы тебе не помешаем? — вежливо поинтересовалась Машка.
Вий только махнул рукой: дескать, разве от вас избавишься? Но глаза его смеялись.
— Люди такие забавные, когда думают, что их никто не видит, — сказал он, усмехаясь. — Я здесь часто сижу. На целую книгу наберется, что я тут насмотрел.
В этот момент на улице появилась интересная блондинка. Плечи ее были приопущены, под тонкой тканью платья просматривалось расслабленное пузико. В общем, нормальная, немного уставшая девушка, в пределах видимости которой нет ни одного потенциального поклонника. Она огляделась, немного замедлила шаг и принялась вдумчиво ковырять в носу. Вий неслышно рассмеялся и сделал пальцами сложное движение. В этот момент ворота чуть приоткрылись и на улицу вышел Дегрен. Потянулся, рыгнул сыто. С девушкой мгновенно случилась разительная перемена: плечи расправились, живот немедленно исчез, и походка стала легкой, летящей. Не девушка — мечта. Дегрен взглянул на нее, да так и застыл с открытым ртом. Бедра кокетки крутили «восьмерку» — туда-сюда. Взгляд начальника охраны Роесны и лично Вилигарка не отрывался от этой магической траектории. Машка взглянула на Дегрена, вздохнула и проводила девушку восхищенным взглядом. Ну ясно, опыт приходит с возрастом. Когда-нибудь она, Машка, такой же будет. Но только вряд ли она позволит себе казаться настолько доступной. Она свято верила в то, что доступным девушкам принцы не достаются даже в сказочных мирах. Это было единственное, в чем ее когда-то смогли убедить любовные романы.
Девушка еще раз крутанула бедрами и скрылась за поворотом. Спору нет, блондинка была хорошенькой, похожей на куклу Барби с ее гипертрофированными ногами и болезненной худобой, только вот Машка очень не любила, когда кто-то так себя вел. Словно на продажу себя выставляет, честное слово!
Май заинтересованно потянул носом и сказал:
— Худо дело. Кажись, у ней бабник рогатый завелся. Все, считай, продула смотр!
— А кто это? — шепотом спросила Машка.
— Фыська из соседнего квартала, — беспечно пояснил Вий, пожевывая травинку. — Хотела на модный смотр записаться, да там видящие не чета мне. Сразу бабника учуют. Они, конечно, не эльфы, да ведь их с рождения на бабников натаскивают. Так что ничего дурочке не светит.
— Не, рогатый бабник — это как?
— А ты что, не знаешь? — удивился Май. — Дрянь такая специфическая. Любую бабу красавицей сделает, если в доме заведется. Мы, нечисть, хорошо друг друга чувствуем... А почему ты шепчешь?
— Не знаю, — растерялась Машка. — Я думала, это паразит такой, а у нас не принято о проблемах такого рода на всю улицу орать.
— Да! — Май рассмеялся. — Это правильно. Бабник — еще тот паразит. Ты бы видела, сколько он жрет!
— Кстати, а почему вас нечистью называют? — сменила тему Машка.
— Потому что, с точки зрения людей, мы грязные, — охотно отозвался Вий. Кажется, его подобные вещи не задевали вовсе. — А на самом-то деле мы просто близки к природе. Поэтому она нас так любит. Вот ты скажи, что люди могут? Магия эта их жалкая, технические потуги и все прочее. А я вот могу попросить дождь пролиться...
— Так что ж ты тогда на Вилигарка работаешь, а не бродишь где-нибудь сельскохозяйственным магом? — подколола приятеля Машка.
— Лениво. — Вий пожал плечами. — Тут кормят, делать ничего не надо, денежку платят. А там — ходи, работу ищи... Нет, это не по мне.
— Халявщик ты. — Машка вздохнула. — Быть самостоятельным магом, по-моему, гораздо интереснее.
— Будь. — Вий снова пожал плечами и отвернулся. — Я не хочу, но ведь и тебе не запрещаю. Что ты мне в душу лезешь?
— На самом деле мне просто завидно, — самокритично сказала Машка. — Почему все эльфы — маги, а я нет? Чем я хуже?
— Ты не эльф, — просветил ее Май. — У тебя глаза не такие красивые, как у нас, тебя мир слушаться не будет.
— При чем тут глаза? — удивилась Машка.
— А разве ты не знаешь, почему природа делает так, как мы просим? — Май прищурил левый глаз, став сразу невероятно похожим на молодого Брэда Питта. — За красивые глаза, за что же еще!
Глаза у эльфов действительно были феноменальные. Огромные, как у персонажей японских мультиков, светло-зеленые, ярко-синие или фиолетовые, на грязной смуглой коже они смотрелись необыкновенно красиво. Имей Машка склонность к этому типу внешности, за такие глаза она бы в лепешку расшиблась. К счастью, изящные юноши, более похожие на измученных диетой девушек, нежели на мужчин, не нравились ей никогда. Безусловно, их хорошо снимать в кино или в рекламе шампуня, но в Машкином районе такой не продержался бы и двух часов. Впрочем, у эльфов свои секреты. По технике выживания, что в городе, что в лесу, что в горах, им равных нет.
— Н-да, — пробормотала Машка.
— Хотя, если тебя накрасить и слегка заговорить... — задумчиво протянул Май. — Можно попробовать научить...
— В прошлый раз он пытался научить бабника курить, — заметил Вий, пялясь куда-то в сторону. — Трое сдохли, один сбежал и больше с нами не разговаривает.
— Не, не надо, — быстро отказалась Машка. — Я у себя одна. Как-нибудь попробую сама научиться. У людей, знаешь, тоже есть какие-то магические практики. Без угрозы летального исхода. Я лучше пока так попробую, а не получится, тогда об остальном думать будем, ладно?
— Ничего они и не сдохли, — обиделся Май. — Нечего девчонку пугать. Подумаешь, развоплотились — с кем не бывает? Обратно воплотятся, не владетели. Зато какой бесценный опыт!
— И совершенно бесплатно! — подхалимски подхватила Машка.
— Да, бесплатно! — ворчливо подтвердил Май. — Эх, не любите вы меня совсем, издеваетесь все... Уйду я от вас! Вот все съем — и уйду!
Он отвернулся и обиженно засопел.
— Ну, значит, в ближайшем тысячелетии нам от тебя избавиться не светит, — спокойно резюмировал Вий.
— Это почему? — подозрительно поинтересовался Май, немедленно повернувшись обратно.
— Потому что в поместье Вилигарка съестных припасов как минимум на тысячу лет хватит, — серьезно просветил его Вий. — Маги, они, знаешь ли, очень традиции уважают. Особенно такие. Если вспомнить тысячелетнюю осаду...
— Это еще что такое? — спросила удивленная Машка. — Про Столетнюю войну — слышала, а вот про такое...
Вий отмахнулся.
— Это было давно и неправда.
— Ну расскажи! — заныла Машка. — Вий, ты же такой умный, я же ничего про это не знаю! Расскажи, не дай мне помереть дурочкой!
Вий немедленно растаял:
— Ладно, слушай.
Все же мужики остаются мужиками, даже если у них совершенное лицо, невероятная магия и острые уши. И ловятся они на те же приемы, что и их тупоухие собратья.
— Правда, прямо сейчас ты помирать не собираешься, так что с экскурсом в историю можно бы и повременить. У нас, между прочим, еще рабочий день длится...
— Ну и что? — фыркнул Май, укладываясь поудобнее на земле, которая не смела быть холодной в том месте, где на нее улегся ее любимец. — Можно подумать, что ты в это рабочее время какими-то делами занимаешься!
Вий согласно кивнул.
— И то верно. Считается, что все, что я тебе сейчас расскажу, — неправда, но так полагают только люди. Однажды всем известный маг-полукровок Жанма Остронос умер.
— А чем известный? — немедленно спросила Машка.
Вий отмахнулся покраснев:
— Неважно.
Май скорчил страшную рожу и помахал правой рукой, согнутой в локте, положив на него кисть левой в универсальном жесте. Машка охнула, но тут же спросила деловито:
— А почему его звали Остронос, а не...
— Потому что нос у него тоже был острый, — погрозив кулаком Маю, объяснил Вий. Лицо у него при этом было напряженное, как у старой девы, пытающейся рассказать племяннице, чем девочки отличаются от мальчиков. — И он был представлен ко двору юного принца, — добавил Вий. — А на приемах его сияния всех гостей представляли не по именам, а по прозвищам. Принц был юн, и это был его способ протестовать против тирании родителей. Представляешь, как бы это звучало: здравствуйте, господин Остро... Ну, в общем, ты поняла. А Жанма был неглупым человеком и потомственным придворным. Оттого-то, когда принц спросил, как его зовут, он слегка подправил то прозвище, которым его наградили крестьяне и соседи.
— Понятно. — Машка ухмыльнулась. — Но ты начал с того, что сей пронырливый маг умер...
— Да, умер, — подтвердил Вий. — Знаешь ли, и с магами это время от времени случается. Даже с теми, в ком течет кровь эльфов. Когда Жанма умер, его наследник Тукка Лис по прозвищу Горячие Руки вступил во владение замком отца и наконец получил возможность покопаться в его лаборатории, о которой в магическом сообществе ходили самые невероятные слухи.
— А этот господин Горячие Руки чем был известен? — с некоторым нездоровым любопытством спросил Май. — Он тоже был весьма любезен с дамами?
— Он был краль, — отрезал Вий.
— Это еще что за профессия? — удивилась Машка.
— Это не профессия, это образ жизни. — Вий вздохнул. — Тукка был знаменит тем, что крал все, что плохо лежит, а что лежит хорошо, умел переложить плохо и тоже украсть.
— Вот оно что... — протянул Май уже без всякого интереса. — Ладно уж, что там за слухи будоражили почтенную публику? Жанма держал в лаборатории пленных фулеганских девушек? Или предпочитал любовниц из-за Стекла?
— Фу, какой ты беспорядочный! Ни то и ни другое, — ответил Вий. — Ему вполне хватало реальных дам, которые выказывали ему свое внимание при каждом удобном случае. Жанма считался красавцем и не выглядел бы нелепой обезьяной даже по сравнению с тобой или со мной, кстати говоря.
— Это сильно, — оценил Май, переставая жевать травинку. Мысль о том, что человек может быть ненамного безобразнее эльфа, видимо, раньше никогда не приходила в его светлую голову и теперь поразила его своей новизной.
— Жанма, — продолжил Вий, перестав сверлить легкомысленного приятеля укоризненным взглядом, — в свое время считался одним из талантливейших магов. Ему даже предлагали высокий пост в академии, но из-за своей лени, необязательности, а главным образом из-за того, что он был любвеобилен настолько, что ему не хватало времени даже на приведение в порядок собственного замка, он отказался. В отличие от большинства своих коллег он не имел учеников и никогда никого не допускал в свою лабораторию. Я полагаю, это из-за того, что он хранил там старье, которое ему жаль было выкинуть и лень разбирать, однако люди были уверены, что он хранит там какую-то страшную тайну. Однажды они договорились до того, что Жанма изобрел зелье бессмертия, ограничивающее власть богов.
— По-моему, эти вещи совершенно друг с другом не связаны, — пробормотала Машка.
— Как это «не связаны»?! — Вий аж подскочил. — Самым прямым образом связаны! Бог может забрать кого угодно и заставить умереть кого угодно. Это закон. Ни один маг не может сопротивляться прямому приказу бога. Только люди довольно-таки странные существа. С рождения они наполовину погружены в мир иллюзий. Для них мечта часто становится одной из форм реальности. Это мы живем в надежном мире, а вы... Впрочем, я отвлекся. Тукка был уверен, что отец отослал его в закрытую академию не из-за своей неистребимой лени, а оттого, что не хотел делиться с сыном своей тайной бессмертия. И, как только замок перешел в его руки, он тут же отправился перекапывать отцовскую лабораторию.
— Ваш легендарный Тукка, он что, совсем идиотом был? Законченным? — хмыкнула Машка.
— Почему это идиотом? — удивился Вий. — Наоборот, люди считали его весьма хитромудрым. Говорили, что мудрость Тукки так же велика, как и его... В общем, неважно. Говорили, что он был умен и хитер.
— Если бы у его отца было зелье бессмертия, он бы его, наверное, выпил? — медленно, словно разговаривала с человеком, чье развитие заторможено, сказала Машка. — А если бы он его выпил, он бы, наверное, не помер? А если замок перешел к Тукке, значит, его отец Остронос таки помер. Или этот гениальный вор в суматохе об этом забыл?
— Хм, нестыковочка, — признал эльф, немного подумав. — Впрочем, может быть, он подумал, что его отца кто-то убил. Неожиданно. И тот просто не успел выпить свое зелье. Знаешь ли, Жанма часто был невнимателен и рассеян. И не страдал манией преследования в отличие от большинства коллег. Тукка надеялся на случайность:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61