Оба присели за стол, все еще хлопая друг друга по спине. Лиам наполнил элем высокую кружку и поставил ее перед старшим братом, а Сианад обратился к девушке:
— Знакомься, Имриен, это Диармид — мой второй племянник.
Мужчина взглянул на обезображенное лицо и громко присвистнул. Этлин что-то сказала ему руками. Тот коротко кивнул и пробормотал, уставившись на свою кружку:
— Ваш покорный слуга, леди.
Девушка ответила приветственным жестом.
— Ну что, солдат, — сердечно продолжал Сианад, — как служится в охране караванов?
— Замечательно, дядя.
Голос у прибывшего был низкий. Взгляд — такой же ограниченный и резкий, как у Муирны. Чисто выбритый подбородок, а волосы у корней ярко-рыжие.
— Все еще собираешься к дайнаннским следопытам, а, вояка?
— Ну да. Больше, чем когда-либо. Это цель моей жизни. «Сын хочет отправиться к Королевскому двору, когда закончит обучение здесь».
— А, даже так? Выжать из местных наемных силачей все, что они знают о воинском искусстве, а потом бросить их и преспокойно двинуть на запад?
— Именно.
— Верный слуга Короля, без страха и упрека. Достойнейшие воины Эриса почтут за честь принять тебя в свои ряды.
Колокольчик у двери надоедливо затрезвонил; Этлин покинула комнату, чтобы принять больного. Мужчины углубились в серьезную беседу. Когда пациент ушел, ведунья приоткрыла занавески и поманила Имриен в приемную. Девушка только сейчас приметила необычную вышивку на левом рукаве женщины — темно-синюю голову оленя.
В тесной, похожей на клеть комнатушке размешались те же приспособления, сосуды и травы, что и в кухне, но здесь было больше порядка. Этлин показала Имриен некоторые из своих порошков, мазей, притираний, настоек, отваров и необходимых в ее ремесле инструментов. Ладони Этлин двигались медленно и четко.
«Хочешь, покажу тебе еще кое-что? Это моя Палочка. Она живая».
Из чехла, висящего на поясе, ведунья достала деревянную трость в два фута длиной, идеально гладкую, не считая трех шишечек на конце, расположенных на расстоянии друг от друга и направленных в разные стороны. Этлин коснулась каждой шишечки.
«Питание, Исцеление, Защита. Палочка берет силы от земли, поэтому я сажаю ее в почву, когда не пользуюсь».
Чудесный инструмент скользнул обратно в чехол.
«Я умею лечить большинство болезней смертных. Мне известны все лекарства, которыми пользуются Дочери Грианана по всему Эрису… — Ведунья коснулась голубого круга на лбу. — Мои снадобья сильны, но не против твоих недугов».
Пальцы женщины погладили Имриен по лицу. Никто и никогда не прикасался к этому кошмару с такой материнской лаской.
«Опухоли слишком запущены, хотя и совершенно лорральны. Одноглазка наверняка знает, как лечатся подобные повреждения. Ты спросишь, а как же с твоей немотой и воспоминаниями? Сианад рассказал мне и об этой беде. Если б это была только память — я дала бы магические средства, к примеру, розмарин, ты держала бы его под подушкой, и прошлое вернулось бы… Но здесь нужны иные средства. Понимаешь, два несчастья сразу — немота и утрата памяти, это уже не лоррально. Тут без нежити не обошлось. На тебя наложено заклятие».
По спине девушки точно крыса пробежала.
«Что еще ты знаешь?»
«Больше ничего. Лишь то, что ты под заклятием, причем под очень могущественным. Только не ходи к магам за помощью. Народ им верит, но вся их сила — обман. Истинные заклинания известны одним лишь бессмертным да немногим избранным из людей. Нежить пользуется настоящей магией, однако ее не сравнить с той мощью, которой обладали Светлые. Увы, этот народ покинул Эрис. Одноглазка — вот, кто тебе нужен. Она знается с явными существами, не то что я, горожанка».
«Значит, эта ведунья — моя единственная надежда?»
«Да. Хотя, есть еще возможность. По крайней мере насчет памяти…»
На миг руки Этлин зависли в воздухе. Взгляд женщины застыл, устремившись куда-то сквозь полки с кувшинами и бутылками.
«Мой муж… — последовал неизвестный жест. — … Ну да, ты не можешь знать его имени. В юности он ходил на торговых кораблях. Как-то ночью он засиделся в луиндорнской таверне, распевая песни — знала бы ты, что за голос у него был тогда! Возвращается на причал и видит — корабль отплыл с последним приливом. Пришлось моему моряку искать работу в Луиндорне и дожидаться следующего судна. А по вечерам он учил местных ребят игре под названием херлинг…»
Имриен кивнула: этот жест был ей знаком. Этлин продолжала:
«Во время одной игры случилось так, что его сбили с ног, и голова сильно ударилась о землю. Он очнулся, но уже ничего не помнил, даже собственного имени».
Девушка затаила дыхание, склонилась вперед, обняв руками колени, и впилась в рассказчицу глазами.
«Обычно в таких случаях все, что нужно человеку, — это привычное окружение. Воспоминания понемногу возвращаются сами. Но муж был на чужой земле, вокруг ничего знакомого. И все же в конце концов он исцелился. Догадываешься, что вернуло ему память?»
Имриен покачала головой.
«Запах печеного хлеба!»
Надежды девушки рухнули в мгновение ока. Сколько раз в темных казематах ее ноздри ловили ароматы булочек и караваев, доносящиеся из кухонь Башни Исс, — и никакого заметного действия, разве что рот переполнялся голодной слюной.
Кожаные шторы зашевелились. Сианад отправился на улицу вместе с Лиамом, перед уходом подмигнув Имриен:
— Мы по делам.
Не успели мужчины удалиться, опять зазвучал колокольчик: вернулась Муирна. Рыжеволосая девушка, не задерживаясь, прошла в кухню.
«Тебе пришлось многое испытать, — вновь заговорили руки Этлин. — Отдыхай, чувствуй себя как дома. Подготовка к путешествию потребует времени. Следует нанять охрану, закупить провизии, найти приличную повозку, а потом дождаться дорожного каравана — странствовать в одиночку становится все опаснее. Леса нынче уже не те. Неявных развелось ужасное множество».
«Разве нельзя отправиться на Летучем корабле?»
«Да, ты и вправду не знаешь этого мира! Торговые линии не берут пассажиров. Только титулованная знать позволяет себе странствовать по небу на птице-конях или покупает собственные Летучие судна. Но и они не берут пассажиров. Все, что тебе остается, — это земные дороги… Что же касается нежданных сокровищ — я пока не решила, как поступить с ними. Они многое изменят в нашей жизни. Надеюсь, в лучшую сторону… Кстати, если хочешь посмотреть на ларцы — они в безопасности, все три, в нашем тайнике под камином. Показать?»
«Нет. Я верю».
Входная дверь бесцеремонно распахнулась. Имриен поспешила скрыться в большой комнате от глаз очередного посетителя ведуньи. За столом сидел Диармид с распущенными по спине длинными волосами, а Муирна втирала коричневую пасту в его голову, закрашивая медно-рыжие корни.
Немного погодя Диармид отправился к себе в казармы. Лиам с дядей вернулись только к ужину, к уже накрытому столу. Теперь все разговоры вращались вокруг военных приготовлений в Намарре.
— Давненько же меня не было, столько пропустил! — восклицал Сианад. — Клянусь дымящимися костями Вождей, я и не догадывался, что все так серьезно! Неявные твари спешат со всех концов Эриса в намаррские бастионы, чтобы соединиться с выскочками-варварами, кто бы мог подумать… Я только не понимаю, белены, что ли, объелись эти сгораммас мятежники — на самого Короля-Императора замахиваются! И какие же могущественные маги на их стороне, что нежить сама к ним толпами валит? Поверить не могу, отродясь такого не было!
— Ты прав, дядя, странно все как-то. Но жителям Тарва не стоит ломать голову: не их это забота! — возразил Лиам. — Короли Эриса хранят верность Императору, каждый из них немедля пошлет свои рати на помощь Королевским легионам и дайнаннцам в случае надобности. Хотя я не верю, что до этого дойдет. Ну кто там взбунтовался? Жалкая кучка разбойников и нежити. Даю руку на отсечение, Дайнаннское Братство разберется с восставшими без постороннего вмешательства.
«Я не уверена, — нахмурилась его мать. — Чувствую, что за мятежом кроется нечто посерьезнее, чем полагает большинство. Более могучие силы».
— О чем ты, сестра?
Она пожала плечами и сложила руки на коленях.
— Дайнаннцам не мешало бы заняться этими ужасными небесными пиратами, — вмешалась Муирна. — Ты слышал, дядя Медведь? Не так давно возле Тарва напали на торговый клипер линии Кресни-Бойлач. Ограбили и разбили о скалы, просто жуть! Дозорный корабль нашел одного матроса по прозванию Сэндовер, тот висел на верхушке дерева. Аэронавт рассказал, где искать других уцелевших. Но пиратское судно скрылось без следа. Почему его до сих пор не найдут?
— Гм-м. Ну да, кошмар. Но с чего ты взяла, что все пираты конченые люди? — произнес Сианад, запинаясь. — Ты ведь их не знаешь, мало ли у кого какие причины…
— Ты что, дядя Медведь? Конечно, они все плохие! Разве можно сомневаться?
— Ладно, сейчас речь не об этом, — уклонился от ответа Сианад. — Тани, мятеж в Намарре принимает крутой оборот. Так, чего доброго, Жильварис Тарв лишится лучших мужчин и парней! Город кишит слухами: если темные силы будут продолжать в том же духе, жди нового рекрутского набора. У молодых уже сейчас головы кружатся. Каждый спит и видит себя в Каэрмелоре, в рядах дайнаннцев или, на худой конец, добровольцем Королевского легиона. И ведь даже не из-за денег! Разве ж это плата — курам на смех! Поговаривают, всадник в полном вооружении получает шиллинг за день, конный лучник — шесть пенсов, пеший лучник — три, копьеносец — вообще два. Нет, парни ищут славы, почета, острых ощущений, а кое-кто и мести. Все-таки немало жизней унесли неявные в последнее время.
— Дядя Медведь, а тебе-то что за дело, если все храбрецы разбегутся из Жильварис Тарв? — удивилась Муирна.
— Э-э… Ну, мы с Лиамом собирались в одну экспедицию, вот и искали сегодня помощников.
— Ты сказал — в экспедицию?
— Д-да… разведка… то бишь охота.
Племянница строго, испытующе посмотрела на него. Затем кивнула.
— Ясно.
Но Сианаду снова удалось выкрутиться:
— Послушай, Воробушек, пойдем завтра стрелять из лука во дворе? Помнишь, как дядя натаскивал тебя в прежние времена?
— Спасибо за предложение, конечно, помню. Только вот боюсь, как бы ученице не превзойти учителя. Пока тебя не было, я много чего усвоила и теперь целюсь гораздо лучше.
— Превзойти меня! — загоготал Сианад. — Бьюсь об заклад, что так оно и будет!
Этим вечером Имриен рано отправилась в постель. Но уснуть с непривычки не могла, все ворочалась и думала — то о предстоящем путешествии, то об опасной экспедиции своего товарища. Девушку также удивляло, куда это запропастилась Муирна. Этлин уже давно спала внизу, недалеко от входной двери, ведь больные навещали ведунью и по ночам. Сианад и Лиам храпели за перегородкой. Вчера Имриен слишком устала, чтобы обратить внимание, но сегодня заметила, что занимает кровать Муирны. Должно быть, рыжеволосой красавице неприятно делить постель с таким страшилищем.
Наконец дверь скрипнула. Гостья тут же прикинулась спящей. Никакого шороха простыней, ни звука. Имриен приоткрыла один глаз. Муирна лежала на полу, завернувшись в одеяло. Горькая обида желчью подступила к горлу несчастной девушки. Она спрыгнула с кровати, постучала по плечу хозяйки и указала ей на опустевшую постель, а сама взяла одеяло и улеглась в другом углу.
Гордость Муирны, кажется, была задета. Уж чем-чем, а гостеприимством эрты славились испокон веков.
— Это твоя постель. Ты гость. Ложись, пожалуйста.
«Кровать принадлежит тебе».
— Мне она без надобности.
«Мне тоже».
— Если ты ляжешь на полу, мама здорово на меня рассердится.
«Я ей не скажу».
Муирна одарила Имриен таким же тяжелым, суровым взглядом, каким до этого смотрела на Сианада.
— Ложись в постель, тогда я тоже лягу.
«Ладно».
Хозяйка легла на самом краю, свернулась в комочек и словно окаменела. Ночью разбушевалась шальная буря. Створки окна с грохотом распахнулись. Ромашки на подоконнике вспыхивали белым и желтым пламенем, будто мигающие звезды. Муирна даже не шевельнулась.
Несколько дней Сианад с племянником провели в хлопотах, готовясь к предстоящему походу за сокровищами и закупая все необходимое для странствия Имриен. Золото в ларцах незаметно таяло. Зато дом ведуньи был до отказа набит всякой всячиной, так что и повернуться стало негде.
Этлин с великим любопытством изучила плащ Сианада, сотканный из драгоценного паучьего шелка. Достав из-за подкладки полуистлевший голубой цветок Гайлледу, она удивилась еще больше.
«Он обладает могущественной силой».
Ведунья закатала увядшие остатки в ароматную смолу и отдала хрупкий стекловидный шарик брату.
— Цветочек на память? — усмехнулся Лиам.
Муирна вела себя с исключительной любезностью, но при всем желании не могла скрыть, как претит ей уродливый вид гостьи. Имриен, которая и так уже не смела показываться на люди, все больше тяготилась своей болезнью.
И вот как-то вечером Сианад решил поговорить с ней наедине.
— Я тут сегодня повстречал одного приятеля. Когда-то он был первым красильщиком в Тарве, старина Тарвон Кайден. Всегда ходит со своей гончей — такая бойкая белая псина… Теперь у него своя лавка на Веревочной улице. Живет, надо сказать, на широкую ногу и родных подмогой не обижает. А был-то гол, как осиновый кол. В те времена домишко Таврона стоял далеко на отшибе, на морской скале, там, где полно всякой нежити. Ходят слухи, парень потому и разбогател, что чем-то угодил одному явному. Вот как судьба оборачивается… Но мы отвлеклись. Знаешь, я этому другу доверяю, как родному, вот и спросил, а вдруг ему известно снадобье от ядовитого плюща? Ну, старина сначала поотпирался — боялся говорить, да я из него все вытянул. Надежда у нас есть. Здесь в Тарве живет очень сильный маг по прозванию Коргут Шакал. Цены, конечно, ломит — не мне тебе рассказывать, но и слава о нем идет по всему Эрису. Если верить молве, так Шакал чуть ли не могущественнее самого Саргота из Каэрмелора!
«Да, я тоже что-то слышала об этом чародее».
— Семья Коргута — одна из самых процветающих в городе. Еще с тех пор, как отец Коргута был мальчишкой и ухитрился раздобыть волшебные свирели. Где они сейчас, никто не знает. Шакал уверяет, что у него, однако ему не очень-то верят. Скорее всего загадочные инструменты вернулись к прежнему владельцу, кем бы он там ни был… Но предки нашего мага держали в страхе весь город, пока свирели находились у них. Никто не осмеливался им перечить.
При упоминании о чудесных инструментах радостный свет дня внезапно померк для девушки. Неясная тоска охватила все ее существо, словно заныла старая рана. Нечто притягательное и одновременно гадкое заключалось во всей этой истории… Но в какой именно? Ведь Имриен еще ничего не услышала. Девушка чувствовала, что не может не спросить.
«Откуда появились эти волшебные свирели? Где он взял их?» Голубые глаза Сианада затянулись поволокой, Рассказчик предался воспоминаниям…
— Отца мага звали Джеком, отсюда и «Шакал», просто звучит похоже, мне так кажется. Его семья крестьянствовала, а сам он пас овец. Джек уходил на холмы спозаранку, а мачеха давала ему в дорогу узелок с обедом. Да только еды там было все меньше и меньше. Бедняки они были, еле сводили концы с концами. И вот однажды мальчик получил такой маленький сверток, что и взглянуть-то не на что. Пастушок положил его рядом с собой, да и забыл вовсе. А тут, откуда ни возьмись, подходит седой и оборванный попрошайка, клянчит еды. Джек взял и отдал ему весь обед. Как же обрадовался этот нищий! А потом и спрашивает: «Что ты хочешь за свою любезность?» Тут парнишка смекнул, что старик-то не прост, поди, из явного рода или еще что. Но виду не подает, а скромно так, с улыбкой отвечает: «Ничего мне не надо. Разве маленькую дудочку, чтобы играть на потеху добрым людям». Тогда мнимый нищий протягивает ему свирель необычайной красоты, да не одну, а несколько, и говорит: «Смотри, они волшебные: заиграешь — все, кто окажется рядом, немедля пустятся в пляс и не перестанут, пока ты сам не позволишь».
Взял парнишка свирели и с тех пор не давал прохода ни мачехе, ни соседям своими проказами. Всех вокруг уморил, в чем только душа держалась. Однажды проезжал мимо странствующий купец, услышал музыку да так расплясался, что упал с повозки в грязь и чуть не до смерти ушибся.
Вызывают Джека на суд к самому шерифу. Приходит мальчик со своей бедной мачехой, приходит и судья. Набивается полный зал зрителей — всем интересно послушать, чем дело кончится. В зале разжигают камин: на улице зима и к тому же раннее утро.
«Вот парень, который причинил много бед честным жителям всей округи», — объявляет шериф.
«Как же это получилось?» — спрашивает судья. (Сианад воодушевился и стал изображать Историю в лицах.)
«Ваша честь, говорят, что он в сговоре с нежитью. И вот доказательство:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Знакомься, Имриен, это Диармид — мой второй племянник.
Мужчина взглянул на обезображенное лицо и громко присвистнул. Этлин что-то сказала ему руками. Тот коротко кивнул и пробормотал, уставившись на свою кружку:
— Ваш покорный слуга, леди.
Девушка ответила приветственным жестом.
— Ну что, солдат, — сердечно продолжал Сианад, — как служится в охране караванов?
— Замечательно, дядя.
Голос у прибывшего был низкий. Взгляд — такой же ограниченный и резкий, как у Муирны. Чисто выбритый подбородок, а волосы у корней ярко-рыжие.
— Все еще собираешься к дайнаннским следопытам, а, вояка?
— Ну да. Больше, чем когда-либо. Это цель моей жизни. «Сын хочет отправиться к Королевскому двору, когда закончит обучение здесь».
— А, даже так? Выжать из местных наемных силачей все, что они знают о воинском искусстве, а потом бросить их и преспокойно двинуть на запад?
— Именно.
— Верный слуга Короля, без страха и упрека. Достойнейшие воины Эриса почтут за честь принять тебя в свои ряды.
Колокольчик у двери надоедливо затрезвонил; Этлин покинула комнату, чтобы принять больного. Мужчины углубились в серьезную беседу. Когда пациент ушел, ведунья приоткрыла занавески и поманила Имриен в приемную. Девушка только сейчас приметила необычную вышивку на левом рукаве женщины — темно-синюю голову оленя.
В тесной, похожей на клеть комнатушке размешались те же приспособления, сосуды и травы, что и в кухне, но здесь было больше порядка. Этлин показала Имриен некоторые из своих порошков, мазей, притираний, настоек, отваров и необходимых в ее ремесле инструментов. Ладони Этлин двигались медленно и четко.
«Хочешь, покажу тебе еще кое-что? Это моя Палочка. Она живая».
Из чехла, висящего на поясе, ведунья достала деревянную трость в два фута длиной, идеально гладкую, не считая трех шишечек на конце, расположенных на расстоянии друг от друга и направленных в разные стороны. Этлин коснулась каждой шишечки.
«Питание, Исцеление, Защита. Палочка берет силы от земли, поэтому я сажаю ее в почву, когда не пользуюсь».
Чудесный инструмент скользнул обратно в чехол.
«Я умею лечить большинство болезней смертных. Мне известны все лекарства, которыми пользуются Дочери Грианана по всему Эрису… — Ведунья коснулась голубого круга на лбу. — Мои снадобья сильны, но не против твоих недугов».
Пальцы женщины погладили Имриен по лицу. Никто и никогда не прикасался к этому кошмару с такой материнской лаской.
«Опухоли слишком запущены, хотя и совершенно лорральны. Одноглазка наверняка знает, как лечатся подобные повреждения. Ты спросишь, а как же с твоей немотой и воспоминаниями? Сианад рассказал мне и об этой беде. Если б это была только память — я дала бы магические средства, к примеру, розмарин, ты держала бы его под подушкой, и прошлое вернулось бы… Но здесь нужны иные средства. Понимаешь, два несчастья сразу — немота и утрата памяти, это уже не лоррально. Тут без нежити не обошлось. На тебя наложено заклятие».
По спине девушки точно крыса пробежала.
«Что еще ты знаешь?»
«Больше ничего. Лишь то, что ты под заклятием, причем под очень могущественным. Только не ходи к магам за помощью. Народ им верит, но вся их сила — обман. Истинные заклинания известны одним лишь бессмертным да немногим избранным из людей. Нежить пользуется настоящей магией, однако ее не сравнить с той мощью, которой обладали Светлые. Увы, этот народ покинул Эрис. Одноглазка — вот, кто тебе нужен. Она знается с явными существами, не то что я, горожанка».
«Значит, эта ведунья — моя единственная надежда?»
«Да. Хотя, есть еще возможность. По крайней мере насчет памяти…»
На миг руки Этлин зависли в воздухе. Взгляд женщины застыл, устремившись куда-то сквозь полки с кувшинами и бутылками.
«Мой муж… — последовал неизвестный жест. — … Ну да, ты не можешь знать его имени. В юности он ходил на торговых кораблях. Как-то ночью он засиделся в луиндорнской таверне, распевая песни — знала бы ты, что за голос у него был тогда! Возвращается на причал и видит — корабль отплыл с последним приливом. Пришлось моему моряку искать работу в Луиндорне и дожидаться следующего судна. А по вечерам он учил местных ребят игре под названием херлинг…»
Имриен кивнула: этот жест был ей знаком. Этлин продолжала:
«Во время одной игры случилось так, что его сбили с ног, и голова сильно ударилась о землю. Он очнулся, но уже ничего не помнил, даже собственного имени».
Девушка затаила дыхание, склонилась вперед, обняв руками колени, и впилась в рассказчицу глазами.
«Обычно в таких случаях все, что нужно человеку, — это привычное окружение. Воспоминания понемногу возвращаются сами. Но муж был на чужой земле, вокруг ничего знакомого. И все же в конце концов он исцелился. Догадываешься, что вернуло ему память?»
Имриен покачала головой.
«Запах печеного хлеба!»
Надежды девушки рухнули в мгновение ока. Сколько раз в темных казематах ее ноздри ловили ароматы булочек и караваев, доносящиеся из кухонь Башни Исс, — и никакого заметного действия, разве что рот переполнялся голодной слюной.
Кожаные шторы зашевелились. Сианад отправился на улицу вместе с Лиамом, перед уходом подмигнув Имриен:
— Мы по делам.
Не успели мужчины удалиться, опять зазвучал колокольчик: вернулась Муирна. Рыжеволосая девушка, не задерживаясь, прошла в кухню.
«Тебе пришлось многое испытать, — вновь заговорили руки Этлин. — Отдыхай, чувствуй себя как дома. Подготовка к путешествию потребует времени. Следует нанять охрану, закупить провизии, найти приличную повозку, а потом дождаться дорожного каравана — странствовать в одиночку становится все опаснее. Леса нынче уже не те. Неявных развелось ужасное множество».
«Разве нельзя отправиться на Летучем корабле?»
«Да, ты и вправду не знаешь этого мира! Торговые линии не берут пассажиров. Только титулованная знать позволяет себе странствовать по небу на птице-конях или покупает собственные Летучие судна. Но и они не берут пассажиров. Все, что тебе остается, — это земные дороги… Что же касается нежданных сокровищ — я пока не решила, как поступить с ними. Они многое изменят в нашей жизни. Надеюсь, в лучшую сторону… Кстати, если хочешь посмотреть на ларцы — они в безопасности, все три, в нашем тайнике под камином. Показать?»
«Нет. Я верю».
Входная дверь бесцеремонно распахнулась. Имриен поспешила скрыться в большой комнате от глаз очередного посетителя ведуньи. За столом сидел Диармид с распущенными по спине длинными волосами, а Муирна втирала коричневую пасту в его голову, закрашивая медно-рыжие корни.
Немного погодя Диармид отправился к себе в казармы. Лиам с дядей вернулись только к ужину, к уже накрытому столу. Теперь все разговоры вращались вокруг военных приготовлений в Намарре.
— Давненько же меня не было, столько пропустил! — восклицал Сианад. — Клянусь дымящимися костями Вождей, я и не догадывался, что все так серьезно! Неявные твари спешат со всех концов Эриса в намаррские бастионы, чтобы соединиться с выскочками-варварами, кто бы мог подумать… Я только не понимаю, белены, что ли, объелись эти сгораммас мятежники — на самого Короля-Императора замахиваются! И какие же могущественные маги на их стороне, что нежить сама к ним толпами валит? Поверить не могу, отродясь такого не было!
— Ты прав, дядя, странно все как-то. Но жителям Тарва не стоит ломать голову: не их это забота! — возразил Лиам. — Короли Эриса хранят верность Императору, каждый из них немедля пошлет свои рати на помощь Королевским легионам и дайнаннцам в случае надобности. Хотя я не верю, что до этого дойдет. Ну кто там взбунтовался? Жалкая кучка разбойников и нежити. Даю руку на отсечение, Дайнаннское Братство разберется с восставшими без постороннего вмешательства.
«Я не уверена, — нахмурилась его мать. — Чувствую, что за мятежом кроется нечто посерьезнее, чем полагает большинство. Более могучие силы».
— О чем ты, сестра?
Она пожала плечами и сложила руки на коленях.
— Дайнаннцам не мешало бы заняться этими ужасными небесными пиратами, — вмешалась Муирна. — Ты слышал, дядя Медведь? Не так давно возле Тарва напали на торговый клипер линии Кресни-Бойлач. Ограбили и разбили о скалы, просто жуть! Дозорный корабль нашел одного матроса по прозванию Сэндовер, тот висел на верхушке дерева. Аэронавт рассказал, где искать других уцелевших. Но пиратское судно скрылось без следа. Почему его до сих пор не найдут?
— Гм-м. Ну да, кошмар. Но с чего ты взяла, что все пираты конченые люди? — произнес Сианад, запинаясь. — Ты ведь их не знаешь, мало ли у кого какие причины…
— Ты что, дядя Медведь? Конечно, они все плохие! Разве можно сомневаться?
— Ладно, сейчас речь не об этом, — уклонился от ответа Сианад. — Тани, мятеж в Намарре принимает крутой оборот. Так, чего доброго, Жильварис Тарв лишится лучших мужчин и парней! Город кишит слухами: если темные силы будут продолжать в том же духе, жди нового рекрутского набора. У молодых уже сейчас головы кружатся. Каждый спит и видит себя в Каэрмелоре, в рядах дайнаннцев или, на худой конец, добровольцем Королевского легиона. И ведь даже не из-за денег! Разве ж это плата — курам на смех! Поговаривают, всадник в полном вооружении получает шиллинг за день, конный лучник — шесть пенсов, пеший лучник — три, копьеносец — вообще два. Нет, парни ищут славы, почета, острых ощущений, а кое-кто и мести. Все-таки немало жизней унесли неявные в последнее время.
— Дядя Медведь, а тебе-то что за дело, если все храбрецы разбегутся из Жильварис Тарв? — удивилась Муирна.
— Э-э… Ну, мы с Лиамом собирались в одну экспедицию, вот и искали сегодня помощников.
— Ты сказал — в экспедицию?
— Д-да… разведка… то бишь охота.
Племянница строго, испытующе посмотрела на него. Затем кивнула.
— Ясно.
Но Сианаду снова удалось выкрутиться:
— Послушай, Воробушек, пойдем завтра стрелять из лука во дворе? Помнишь, как дядя натаскивал тебя в прежние времена?
— Спасибо за предложение, конечно, помню. Только вот боюсь, как бы ученице не превзойти учителя. Пока тебя не было, я много чего усвоила и теперь целюсь гораздо лучше.
— Превзойти меня! — загоготал Сианад. — Бьюсь об заклад, что так оно и будет!
Этим вечером Имриен рано отправилась в постель. Но уснуть с непривычки не могла, все ворочалась и думала — то о предстоящем путешествии, то об опасной экспедиции своего товарища. Девушку также удивляло, куда это запропастилась Муирна. Этлин уже давно спала внизу, недалеко от входной двери, ведь больные навещали ведунью и по ночам. Сианад и Лиам храпели за перегородкой. Вчера Имриен слишком устала, чтобы обратить внимание, но сегодня заметила, что занимает кровать Муирны. Должно быть, рыжеволосой красавице неприятно делить постель с таким страшилищем.
Наконец дверь скрипнула. Гостья тут же прикинулась спящей. Никакого шороха простыней, ни звука. Имриен приоткрыла один глаз. Муирна лежала на полу, завернувшись в одеяло. Горькая обида желчью подступила к горлу несчастной девушки. Она спрыгнула с кровати, постучала по плечу хозяйки и указала ей на опустевшую постель, а сама взяла одеяло и улеглась в другом углу.
Гордость Муирны, кажется, была задета. Уж чем-чем, а гостеприимством эрты славились испокон веков.
— Это твоя постель. Ты гость. Ложись, пожалуйста.
«Кровать принадлежит тебе».
— Мне она без надобности.
«Мне тоже».
— Если ты ляжешь на полу, мама здорово на меня рассердится.
«Я ей не скажу».
Муирна одарила Имриен таким же тяжелым, суровым взглядом, каким до этого смотрела на Сианада.
— Ложись в постель, тогда я тоже лягу.
«Ладно».
Хозяйка легла на самом краю, свернулась в комочек и словно окаменела. Ночью разбушевалась шальная буря. Створки окна с грохотом распахнулись. Ромашки на подоконнике вспыхивали белым и желтым пламенем, будто мигающие звезды. Муирна даже не шевельнулась.
Несколько дней Сианад с племянником провели в хлопотах, готовясь к предстоящему походу за сокровищами и закупая все необходимое для странствия Имриен. Золото в ларцах незаметно таяло. Зато дом ведуньи был до отказа набит всякой всячиной, так что и повернуться стало негде.
Этлин с великим любопытством изучила плащ Сианада, сотканный из драгоценного паучьего шелка. Достав из-за подкладки полуистлевший голубой цветок Гайлледу, она удивилась еще больше.
«Он обладает могущественной силой».
Ведунья закатала увядшие остатки в ароматную смолу и отдала хрупкий стекловидный шарик брату.
— Цветочек на память? — усмехнулся Лиам.
Муирна вела себя с исключительной любезностью, но при всем желании не могла скрыть, как претит ей уродливый вид гостьи. Имриен, которая и так уже не смела показываться на люди, все больше тяготилась своей болезнью.
И вот как-то вечером Сианад решил поговорить с ней наедине.
— Я тут сегодня повстречал одного приятеля. Когда-то он был первым красильщиком в Тарве, старина Тарвон Кайден. Всегда ходит со своей гончей — такая бойкая белая псина… Теперь у него своя лавка на Веревочной улице. Живет, надо сказать, на широкую ногу и родных подмогой не обижает. А был-то гол, как осиновый кол. В те времена домишко Таврона стоял далеко на отшибе, на морской скале, там, где полно всякой нежити. Ходят слухи, парень потому и разбогател, что чем-то угодил одному явному. Вот как судьба оборачивается… Но мы отвлеклись. Знаешь, я этому другу доверяю, как родному, вот и спросил, а вдруг ему известно снадобье от ядовитого плюща? Ну, старина сначала поотпирался — боялся говорить, да я из него все вытянул. Надежда у нас есть. Здесь в Тарве живет очень сильный маг по прозванию Коргут Шакал. Цены, конечно, ломит — не мне тебе рассказывать, но и слава о нем идет по всему Эрису. Если верить молве, так Шакал чуть ли не могущественнее самого Саргота из Каэрмелора!
«Да, я тоже что-то слышала об этом чародее».
— Семья Коргута — одна из самых процветающих в городе. Еще с тех пор, как отец Коргута был мальчишкой и ухитрился раздобыть волшебные свирели. Где они сейчас, никто не знает. Шакал уверяет, что у него, однако ему не очень-то верят. Скорее всего загадочные инструменты вернулись к прежнему владельцу, кем бы он там ни был… Но предки нашего мага держали в страхе весь город, пока свирели находились у них. Никто не осмеливался им перечить.
При упоминании о чудесных инструментах радостный свет дня внезапно померк для девушки. Неясная тоска охватила все ее существо, словно заныла старая рана. Нечто притягательное и одновременно гадкое заключалось во всей этой истории… Но в какой именно? Ведь Имриен еще ничего не услышала. Девушка чувствовала, что не может не спросить.
«Откуда появились эти волшебные свирели? Где он взял их?» Голубые глаза Сианада затянулись поволокой, Рассказчик предался воспоминаниям…
— Отца мага звали Джеком, отсюда и «Шакал», просто звучит похоже, мне так кажется. Его семья крестьянствовала, а сам он пас овец. Джек уходил на холмы спозаранку, а мачеха давала ему в дорогу узелок с обедом. Да только еды там было все меньше и меньше. Бедняки они были, еле сводили концы с концами. И вот однажды мальчик получил такой маленький сверток, что и взглянуть-то не на что. Пастушок положил его рядом с собой, да и забыл вовсе. А тут, откуда ни возьмись, подходит седой и оборванный попрошайка, клянчит еды. Джек взял и отдал ему весь обед. Как же обрадовался этот нищий! А потом и спрашивает: «Что ты хочешь за свою любезность?» Тут парнишка смекнул, что старик-то не прост, поди, из явного рода или еще что. Но виду не подает, а скромно так, с улыбкой отвечает: «Ничего мне не надо. Разве маленькую дудочку, чтобы играть на потеху добрым людям». Тогда мнимый нищий протягивает ему свирель необычайной красоты, да не одну, а несколько, и говорит: «Смотри, они волшебные: заиграешь — все, кто окажется рядом, немедля пустятся в пляс и не перестанут, пока ты сам не позволишь».
Взял парнишка свирели и с тех пор не давал прохода ни мачехе, ни соседям своими проказами. Всех вокруг уморил, в чем только душа держалась. Однажды проезжал мимо странствующий купец, услышал музыку да так расплясался, что упал с повозки в грязь и чуть не до смерти ушибся.
Вызывают Джека на суд к самому шерифу. Приходит мальчик со своей бедной мачехой, приходит и судья. Набивается полный зал зрителей — всем интересно послушать, чем дело кончится. В зале разжигают камин: на улице зима и к тому же раннее утро.
«Вот парень, который причинил много бед честным жителям всей округи», — объявляет шериф.
«Как же это получилось?» — спрашивает судья. (Сианад воодушевился и стал изображать Историю в лицах.)
«Ваша честь, говорят, что он в сговоре с нежитью. И вот доказательство:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49