Кавал нашел ее ниже по течению и отнес обратно через Бездну в Светлые Миры, в светозарную реальность Извечной Звезды…Спящему в гамаке Риису снилось, что он стоит в той реке и не может шевельнуться. Его удерживали пустоты души Лары — пустоты, заполненные темной музыкой, говорящей о ней. Поток плескался у ног, увлекая за собой, но он не мог шелохнуться. Он хотел остаться и слушать раскаты эха ее последних криков.Потом перед ним на берегу встала она — Лара. Вопреки всем снам, что он видел на Ирте, снам-воспоминаниям, этот сон действительно был сном.Лицо Лары было изорвано, как в жизни. Но стояла она так, как бывает лишь в кошмаре — протягивая к нему руки в запекшейся крови, с зияющими ранами, где блестела кость, с кровавыми пузырями из дыры на месте носа…Риис проснулся, вздрогнув.— Это был сон, — успокоила его Джиоти, слезая с гамака.— В этом и проблема. — Он сел, покрытый испариной. — Я на Ирте не вижу сны. Никогда. Я — я вспоминаю, и это все.— И что из этого? — Джиоти отвела мокрые волосы с его наморщенного лба. — Наверное, это значит, что ты истощен. Ты столько израсходовал волшебства, что теперь спишь глубоко и видишь сны.Риис согласился и обещал ближайшие дни магии не использовать. Джиоти надо было уже уходить — ее ждало заседание городского совета, а потом еще несколько совещаний, но она обещала в тот же день вернуться. Еще раз назидательно пожурив его за то, что он так выматывается ради города, Джиоти поцеловала Рииса на прощание и улетела в своем личном флаере. Оставшись в доме один, Риис вернулся к гамаку и уперся в него взглядом.— Сон или не сон? — подумал он вслух.Пришла мысль, что он не видит сны на Ирте, что случилось что-то другое. «Может быть, она зовет меня — изнутри Извечной Звезды».Волхв сел на плетеный стул во дворе и закрыл глаза, пытаясь снова погрузиться в сон до той глубины, когда ему явился изуродованный призрак Лары.— Риис — берегись!Услышав этот голос, Риис подпрыгнул, перевернув стул.— Лара!В тишине стук сердца звучал грохотом. Риис задышал ровно, успокаиваясь, и сел неподвижно, широко открыв серые глаза. Сквозь массивные деревья уходил дневной свет, красный нож вечера отрезал день от ночи, и снова, далеко, очень далеко, тихо-тихо прозвучал ее голос:— Риис, берегись Пожирателя Теней!Как безмолвный вопль взошли огненные созвездия Ирта, а Риис сидел, надеясь еще что-нибудь услышать. Но больше ничего не было. Лара, иллюзия, телепатия — что бы это ни было, оно молчало.Риис широкими шагами заходил по двору. Пройдет не один день, пока вернутся достаточные силы для магии, чтобы услышать глубже. «Возможно ли, что она покинула Извечную Звезду? — спросил себя Риис. — Неужели это может быть?»— И зачем? — спросил он уже вслух, одуревший от усталости и жалея, что израсходовал все свое волшебство, не оставив на усиленный глаз, который мог бы увидеть, откуда зовет Лара — если она зовет.Пожиратель Теней. Это имя заставило вспомнить Извечную Звезду, первое солнце, поглотитель всех теней — и в то же время создатель теней.Риис сел в гамак и стал думать об этом, пока снова его не сморил сон. На берегу, в сновидении, ждала Лара. Лицо ее исцелилось, на ней была ряса с капюшоном, откинутым назад, и черные волосы раскинулись по плечам, туземные черты лица застыли в тревоге.— Беги от Пожирателя Теней!— От кого? — переспросил Риис, стоя среди атласной реки, чуть слышно плескавшейся у ног. — Кто такой Пожиратель Теней?Но ее уже не было, и там, где она стояла, на поросшей бурьяном полянке под луной, звучала темная музыка ее души. 4. К ЭФИРНОМУ КОРАБЛЮ Азофель тащился по мрачным тропам болотного леса. Дрожа, как осиновый лист, он не осмеливался остановиться, боясь, что стряхнет с себя свою физическую форму — а что потом случится, он не знал. Азофель думал, не проснется ли он тогда из сна своей госпожи и не окажется ли снова на посту у врат над Краем Мира, или, наверное, просто умрет и обратится в ничто. Эта участь пугала более всего, и он заставлял себя идти через коричневатую зелень болот, а тело все ныло — с ног до головы.— Мне нужен свет, — бурчал он неразборчиво.Рик Старый, идущий рядом, легкий как перо и не чувствительный к боли в коконе Чарма из Ожерелья Душ, показал мимо висящих лиан на очередной коридор среди огромных древесных стволов.— Мы идем туда.Азофель подчинился, сменив направление. Тяжелые шаги его глубоко впечатывались в мягкую землю — темный слой сгнивших листьев, от которых исходил густой и горький запах.— Мне нужен свет сна.Бройдо, отставший на несколько шагов, подтянулся услышать, что бормочет Азофель.— Он слишком слаб, чтобы спуститься по Стене Мира, — заметил эльф.Как ни был возмущен Бройдо жестоким существом, сожравшим целый клан эльфов, он понимал, что только Азофель может спасти все миры. Костлявое тело Лучезарного выглядело так, будто вот-вот свалится, и Бройдо подумывал, не дать ли ему меч змея вместо костыля. Но при виде крадущихся теней сверху передумал. Хотя и был день, он боялся гномов. Они — он точно знал — прятались сейчас в болотах и спали, ожидая ночи.— Будь сильным, Азофель! — ободрил его Рик Старый. — Наша госпожа благословила меня ощущением нашей цели. Я чувствую путь к созданию тьмы.— Мне нужен свет… — чуть слышно бормотал Азофель, шагая в механическом ритме.— Отъема жизней больше не будет! — сурово сказал Рик.— Мне нужен свет этого сна…Лучезарный не смотрел ни направо, ни налево, а только пристально вглядывался в дорогу.— Кобольд, ему нужна пища. — Бройдо наклонился и заглянул в птичье лицо Лучезарного с его странными углами. — Он страдает.Рик Старый бросил на эльфа колкий взгляд:— Ты хочешь предложить себя ему в пищу?— Я? — вздрогнул Бройдо. — Нет, только не я. Мой клан велел мне сопровождать тебя.— Так чьи жизни должны мы пожертвовать Лучезарному, эльф-советник? — спросил Рик с досадой. — Поискать другой клан эльфов?— Почему он не может есть животных и растения, как мы? Рик недоверчиво поглядел на своего спутника:— Он не такой, как мы.— А если он умрет? — продолжал эльф. — Ты можешь учуять эту тварь из тьмы, но разве у тебя есть силы прогнать ее назад на Темный Берег?— Я не стану убивать невинных, — сурово сдвинул брови Рик Старый. — А ты стал бы, Бройдо?— Нет, кобольд, не думай так обо мне, — решительно замотал головой эльф. — Явно, что Лучезарному нужна еда — но я бы предпочел, чтобы он пожирал тени гномов.Рик с отвращением сплюнул через плечо:— Да это же просто черви!— Да, такая вот загвоздка, кобольд. — Бройдо поднял досадливый взгляд к высоким галереям, где сквозь разрывы лился дневной свет и порхали птицы. — Должны ли мы приносить в жертву подобных нам, чтобы спасти все миры, или бросить Лучезарного голодать, провалить свою миссию, и пусть все творение погибнет?— Благодарю за точное описание ситуации, советник, — мрачно буркнул Рик Старый. — Ты мне очень помог.— Не надо язвить, кобольд, — так же раздраженно ответил Бройдо. — Я забочусь о благе всего живущего.— Тогда мы должны найти способ прогнать тень так, чтобы это было всем во благо и никого не принести в жертву.— Мне нужен свет сна… — бормотал Азофель, волочась за ними.Эльф с кобольдом опасливо переглянулись.— Твои чувства делают тебе честь, Рик, но я боюсь, что надо быть практичнее, если мы вообще хотим выжить.Рик задрал щетинистый подбородок, бросая вызов неизбежному.— Если так, может быть, лучше нам не выжить.— Как? — Бройдо шагнул назад, чтобы разглядеть сморщенное лицо товарища. — Ты шутишь.— Шучу? — В голосе Рика звенела боль. — А зачем сохранять это мироздание? Жизнь пожирает жизнь. Существование — бесконечная смена ужасов. И пусть ей придет конец. Пусть безымянная владычица завершит свой сон, и кончится кошмар страдания.— Мне не нравятся твои рассуждения, кобольд. — Бройдо повернулся обратно и пошел вперед, задумчиво потирая безбородую челюсть. — Да, конечно, жизнь есть страдание. Такова всегда была основа всего сущего — от муки рождения до муки смерти через все мерзости плотской жизни. И все же, кобольд, все же…Рик кивнул в знак понимания, но махнул рукой, будто отметая доводы эльфа.— Есть радость, есть наслаждение, есть счастье — но все это мимолетно.— Желчный ты стал. — Бройдо положил руку на плечо спутника. — Что случилось с храбрым и дерзновенным кобольдом, который унес Ожерелье Душ прямо из-под жадных морд гномов?Рик понурил голову, и шляпа из листьев скрыла грустные глаза.— Он видел гибель целого клана эльфов, и это сломило его дух.— Нет, не сломило! — сказал Бройдо так громко, что перестали чирикать птицы в кронах и стал на миг слышен шорох листьев. — Ты на минутку подумай сердцем, Рик Старый. Вспомни свою возлюбленную дочь — Амару, так ее звали?— Да, — чуть слышно ответил кобольд.— Она умерла в детстве. Почему ты не умер тогда сам?— Наверное, умер.— Конечно, частично душа твоя умерла. Не потому ли ты и стал жить один? И не потому ли тебя выбрала безымянная владычица, чтобы вызвать из своего сна? — Бройдо ткнул пальцем в грудь Рика, рядом с торчащей стрелой. — Ты был пуст, и она смогла наполнить тебя своей волей.— Да, да, и что с того? — произнес раздосадованный кобольд. — К чему ты ведешь, эльф?— К тому, что наши потери формируют нас. И хотя они сами ужасны, не так уж они плохи, если глядеть в масштабе всей жизни. — И Бройдо добавил, уже тише: — Именно так нашу жизнь формирует смерть.— Жизнь куется на наковальне снов, — процитировал кобольд из «Висельных Свитков».— А молотом служит смерть, — подхватил эльф. — Да, именно это я и хотел сказать.— Хорошо сказано, эльф. Хорошо сказано. — Чуть раздулись крылья курносого носа Рика, когда он втянул в себя воздух, а потом спросил:— Значит, это оправдывает избиение целых кланов ради выполнения нашей миссии?Бройдо тяжело и резко вздохнул — боль мучительного выбора терзала и его.— Я бы не смог сам такого приказать. Но что нам делать? Приходится быть сильными — этого требует жизнь всех миров.— Я не настолько силен, — чуть качнув головой, возразил кобольд. — Хозяйка этого сна выбрала не того кобольда.Я не могу убивать невинных — даже для спасения всех миров.Плечи Бройдо опустились, клинок меча змея проволокся по земле под тяжестью этого решения.— Да, кобольд. Я тоже не могу. Как и ты, понимая необходимость этого, я не вижу для нас дальнейшего пути. Что нам делать?Рик посмотрел на Азофеля. Черная пустота глаз Лучезарного тяжело смотрела в изрытую землю.— Лучезарный пока жив. Будем идти дальше.И они пошли вперед молча. Под бородами исполинских деревьев шли они туда, куда подсказывало чутье Рика Старого, пока угловатый свет дня не стал желтеть. Бройдо нашел укрытие под сводом двух сучьев дерева, затянутых ползучими лианами. Рик разыскал кустик диких сахарных стеблей, и путники вгрызлись в сладкие волокна, лежа под сучьями и глядя, как сгущается темнота между светлыми гладкими стволами.На рассвете исчез Азофель. Рик, спавший по привычке, а не из необходимости, и Бройдо, очнувшийся от тяжелой дремоты, сонно моргали, будто при сером свете зари искали друг у друга ответа.След Азофеля нашелся на земле. Его неуклюжие шаги были легко различимы, и эльф с кобольдом бросились сквозь зеленый свет догонять Лучезарного.— Его могли найти гномы! — тревожился Рик. — Зачем он ушел?— За едой, — ответил Бройдо и показал сквозь деревья на поляну, где над пустой деревней безмолвно порхали бабочки.Рик и Бройдо прошли через ряды травяных хижин, выискивая хоть кого-нибудь. Но все население просто исчезло, оставив свое имущество — разбросанную одежду, кипящие котлы, детские игрушки рядом с пустыми кроватками.Следы Азофеля отыскались на другом конце деревни, где он снова ушел в лес. Но шаг его стал легче и длиннее.— Нам его не догнать, — понял Рик Старый. — Он стал сильнее. И станет еще сильнее.— Что будем делать? — спросил в страхе Бройдо, медленно оглядывая деревню-призрак.— Соберем столько амулетов, сколько сможем унести, — ответил Рик. — Жителям они больше не нужны, а нам понадобятся — оплатить проезд на эфирном корабле, когда доберемся до Хелгейта.— Мы спустимся по Стене Мира без Азофеля? — Бройдо отчаянно замотал головой. — А как мы прогоним тень, когда найдем ее?— Его, — поправил Рик. Он вошел в хижину лекаря и стал собирать ожерелья целебных опалов и наголовные повязки с крысиными звездами. — Это волхв с Темного Берега. Впервые я увидел его в раздернутой завесе пламени, когда медитировал перед огнем на Неморе. И сейчас я чувствую его той силой, что дала мне Владычица Сада в этом ее сне. Что мы будем делать, когда встретимся с ним, — не знаю. Но мы просто должны сделать все, что можем.Сердито ворча, кобольд набил амулетами двойной мешок и вернулся в сопровождении эльфа в лес, на свою дорогу. Еще три дня они шли болотистым лесом, пока он не сменился каменистой мореной, ведущей к Стене Мира.Задолго до того, как среди каменистых круч показалась огромная преграда, стал слышен налетающий из пропасти ветер, шумящий как прибой. Бройдо вынул амулеты из мешка и обернул себя их Чармом. Навеянное ими спокойствие загасило его страх при взгляде на неровные утесы, громоздившиеся вдоль стены Края Мира, насколько хватало глаз.Спуск оказался проще, чем они опасались. Тропа паломников взбегала на крутые скалы, а в самых опасных местах путешественники к святыням вырубили ступени. Вскоре путники вошли в облака, и ничего не стало видно. Здесь Бройдо пошел впереди, находя путь в густом тумане с помощью крысиных звезд.Спустившись ниже облаков, эльф с кобольдом оказались на скалистом серпантине, уставленном религиозными надписями и вращающимися молитвенными колесами. Несколько богомольцев в тщательно подобранных блестящих одеждах приносили своим богам жертвы сожжения. Рик заметил у них в глазах страх при виде его раны и прикрыл стрелу покрывалом из мха, которое использовал на болотах вместо одеяла. После этого паломники перестали замечать эльфа и кобольда, идущих мимо развевающихся флагов над алтарями в выветренных скалах.Внизу раскинулся Хелгейт — мозаика серных выходов, красных и зеленых окислов, черных завихрений сажи. На горизонте сгрудились вулканические горы, и шлаковые башни их полыхали синим, почти невидимым пламенем.— Благодарение богам, что нам не туда, не в эту пылающую землю, — с облегчением произнес Бройдо. — Там живут великаны, и хорошо, что нам так далеко не надо. — Он показал на щебеночную тропу, ведущую в город, состоящий из приземистых обгорелых домов. Это была цель путешественников во имя веры — входная дверь Светлого Берега. Отсюда паломники начинали путь к Краю Мира, чтобы поклониться своим богам на диких склонах наверху, в прямом сиянии Извечной Звезды.В доталисманические времена паломничество было более распространено, и сейчас поселок из обугленных храмов и ветхих домов приходил в упадок. По широким улицам бродили нищие, и немногие пилигримы в своих одеждах с блестками казались кричаще неуместными среди грязных и оборванных попрошаек.Небесная гавань тоже знавала лучшие времена. Многие из стеклянных окон пассажирской станции были заколочены досками, а внутри воняло затхлым дымом жертвоприношений, тлевших в многочисленных нишах. Бройдо, разинув рот, оглядывался на статуи богов всех религий — боги-звери, боги-смертные, абстрактные символы, а Рик тем временем выменял амулеты на билеты до Ирта.В отличие от билетного агента большинство скопившихся на станции пассажиров не были людьми. Кучка суровых огров с окрашенными чернотой крохотными лицами возвращалась в Чарн-Бамбар после вахты в шахтах Хелгейта. А большинство собравшихся на Ирт паломников были носителями звериных меток, людьми с лисьим мехом — и никто вообще не замечал кобольда и эльфа.Эфирный корабль выглядел странно, как исполинская платиновая жаба, припавшая на потрескавшийся бетон посадочного поля. Серый корпус покрывали вмятины и пятна с потеками клея на местах столкновений в полете со звездным мусором. Стеклянные гондолы были поцарапаны и непрозрачны, у морды сфинкса, выдавленной на носу, был обломан нос и выщерблены крылья. Но экипаж держался дружелюбно и не возражал против того, чтобы Бройдо пронес на борт меч змея при условии, что он будет надежно храниться в ящике его кресла.Рик Старый вжался тощим телом между глубокими алыми подушками сиденья, насколько позволяла торчавшая стрела. Когда кончилась тряска набора высоты, и пятнистая поверхность Хелгейта стала лишь уродливой язвой в черноте космоса, кобольд позволил себе глубоко и облегченно вздохнуть.— Мы спаслись от гномов.Бройдо не ответил. Его заворожил вид, открывшийся сквозь прозрачные стенки гондолы. В клубах планетной пыли пульсировали звезды, кометы развевали длинные шарфы холодного огня. Эльф никогда не видел небесной панорамы и почти весь многодневный полет просидел у иллюминатора, глядя на проплывающие мимо планетоиды и солнца, пылающие всеми Цветами радуги в фейерверках горящего газа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36