А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Он видел твой сайт, и ему понравилось. Он сказал, если ты решишь завести другую страницу и показать миру истинное лицо отца Роба тоже, он с радостью с тобой пообщается.Интересно, но на данный момент абсолютно бесполезно.— Элли, я уверена, что слышала или читала об этом Филли совсем недавно. И — не знаю, как это тебе поможет, — но что-то очень грустное.— Грустное?— Элли, я понимаю, это звучит бессмысленно, но я еще подумаю. Как только вспомню, я с тобой свяжусь.Миссис Хилмер звонила мне на номер гостиницы. Я не хотела объяснять ей, что съезжаю, или упоминать о Пите и его квартире в Нью-Йорке.— У вас есть мой сотовый, миссис Хилмер?— Да, ты мне давала.— Я буду в разъездах. Так что звоните мне на него, если захотите со мной связаться, хорошо?— Конечно.Следующим в списке значился Маркус Лонго. Мне показалось, он чем-то удручен, и я не ошиблась.— Элли, после того, что ты выложила вчера в Интернете, тебя ожидает крупный иск от Вестерфилда и его адвоката, Уильяма Гамильтона.— Ладно. Пусть судятся. Я жду не дождусь дать показания против них.— Элли, правота не всегда лучшая и самая легкая стратегия защиты ответчика. Закон — штука скользкая. Чертеж, который, как ты говоришь, доказывает причастность Роба к покушению на убийство его бабушки, получен тобой от брата стрелявшего в нее человека. И этот человек сам признает, что вел машину, на которой они скрылись. И он — твой главный свидетель? Сколько ты заплатила ему за информацию?— Тысячу долларов.— Понимаешь, как это воспримут в суде? Или объяснить? Ты вышла с табличкой к Синг-Синг. Ты вывесила призыв на сайте. Общий смысл всех этих объявлений примерно следующий: «Каждый, кто что-нибудь знает о возможных преступлениях Роба Вестерфилда, может зашибить хорошие бабки». Возможно, этот твой парень — отъявленный мошенник.— Вы так считаете?— Неважно, что я считаю.— Нет, важно, Маркус. Вы верите, что покушение спланировал Роб Вестерфилд?— Да, верю. Но я всегда это знал. И многомиллионный иск за клевету, который тебе грозит, здесь ни при чем.— Ну и ладно. Пусть предъявят мне иск. У меня есть пара тысяч долларов в банке и машина с песком в бензобаке, на которой нужно менять двигатель. Может, еще получу какие-то жалкие гроши за книгу. Пусть попытаются их забрать через суд, я не против.— Как знаешь, Элли.— И еще две вещи, Маркус. Я сегодня уезжаю. Поживу в квартире у друга.— Надеюсь, подальше отсюда?— Да. В Манхэттене.— Гора с плеч. Отец уже знает?Если и нет, то, могу поспорить, вы ему передадите. Поразительно, сколько моих друзей в Олдхэме общаются с отцом!— Не знаю, — честно призналась я. Не удивлюсь, если Пит позвонил ему вчера, как только мы расстались.Я уже собиралась поинтересоваться у Маркуса, как его успехи в поисках жертвы убийства по имени Филли, но детектив меня опередил:— Пока что ноль, пусто. Ничего, что могло бы связать Вестерфилда с еще одним преступлением, — прокомментировал он. — Но работы еще много. Мы также проверяем имя, которое Роб использовал в школе.— Джим Уилдинг?— Да.Мы договорились держать связь.Я не разговаривала с миссис Штройбел с субботы. Я дозвонилась до больницы в надежде, что Пола уже выписали, но он все еще лежал там. Миссис Штройбел сидела у него.— Элли, ему намного лучше. Я захожу его проведать каждый день примерно в это время, потом иду в магазин и в полдень возвращаюсь сюда. Храни господь Грету! Ты видела ее, когда Поли попал в больницу. Она просто золото. Тянет на себе весь магазин.— И когда Пол сможет уехать домой?— Думаю, завтра. Но, Элли. Он снова хочет тебя видеть. Говорит, что-то из того, что ты ему сказала, — неправильно. Он не помнит, что именно, но хочет это выяснить. Ты же понимаешь — после стольких лекарств...У меня дрогнуло сердце. Из того, что сказала я? Господи, Пол снова запутался или он хочет взять свои слова обратно? Как хорошо, что я еще не выложила на сайт его историю, связывающую Роба и медальон!— Могу к нему заехать, — предложила я.— Может, в час? Я уже вернусь сюда, так что Поли будет спокойнее.Спокойнее? Или вы хотите проконтролировать, чтобы Пол не сказал ничего, что может его скомпрометировать? Нет, в это я не верю.— Хорошо, миссис Штройбел, — согласилась я. — Если вдруг приеду раньше, я не буду заходить к Полу и дождусь вас.— Спасибо, Элли, — проговорила она с такой благодарностью, что мне тут же стало стыдно. Как я могла подумать, что она хочет помешать Полу мне что-то рассказать! Она сама мне позвонила, а ведь сейчас миссис Штройбел буквально разрывается между магазином и больным сыном. Господь милосерден к сирым и убогим. Особенно когда посылает таким, как Пол, матерей, как Анна Штройбел.Я умудрилась еще два часа поработать, и влезла на сайт Роба Вестерфилда.Там все так же висела фотография меня, привязанной к кровати, а в списке членов общества «В защиту Роба» прибавилось имен. А вот никакого опровержения моей истории о причастности Вестерфилда к покушению на убийство его бабушки я не нашла.Верный знак смятения в их рядах! Похоже, они так и не решили, что делать.В одиннадцать часов позвонила Джоан.— Не хочешь по-быстрому перекусить где-нибудь в час? — спросила она. — Мне нужно кое-куда заглянуть, и тут я поняла, что буду пробегать мимо тебя.— Не могу. Я пообещала в час навестить Пола в больнице, — сказала я и, поколебавшись, добавила, — Джоан...— Что, Элли? Ты в порядке?— Да, вполне. Джоан, ты сказала, у тебя хранится некролог моей матери, напечатанный отцом в газете.— Да, верно. Я предлагала тебе его показать.— Тебе будет не сложно его найти?— Нет, конечно.— Тогда, если ты будешь пробегать мимо гостиницы, можешь оставить его у администратора? Я бы хотела взглянуть.— Считай сделано.Когда я зашла в больницу, в вестибюле царило необычное оживление. Заприметив в дальнем углу кучку репортеров и операторов, я быстро повернулась к ним спиной.Моя соседка по очереди за гостевым пропуском объяснила мне, в чем дело. Миссис Дороти Вестерфилд, бабушку Роба, привезли в реанимацию с острым сердечным приступом.Ее адвокат сделал официальное заявление прессе, что вчера вечером в память о своем покойном муже сенаторе США Пирсоне Вестерфилде миссис Дороти изменила завещание и передала все имущество благотворительной организации, которая должна будет распределить эти средства в течение десяти лет. В качестве исключения, миссис Вестерфилд завещала небольшие суммы сыну, друзьям и своим старым служащим. Внуку она оставила один доллар.— Знаете, она оказалась очень умной женщиной, — заверила моя соседка. — Я слышала это из разговора журналистов. Кроме адвоката, она пригласила еще своего пастора, друга-судью и психиатра, чтобы они могли засвидетельствовать, что она находилась в трезвом уме и твердой памяти и понимала, что делает.Любительница сплетен даже не догадывалась, что, скорее всего, это мой сайт послужил причиной изменения завещания и инфаркта. Чистая победа! Я вспомнила эту благородную и добрую женщину, которая пришла на похороны выразить свои соболезнования по поводу смерти Андреа.Я вбежала в лифт, искренне радуясь, что успела исчезнуть до того, как репортеры узнали меня и связали с этим печальным происшествием.Миссис Штройбел уже ждала меня в коридоре. Вместе мы зашли в палату Пола. Бинтов у него на руках поубавилось. Взгляд стал яснее, улыбка — мягче и добрее.— Элли, ты мой друг, — сказал Пол. — Я могу на тебя положиться.— Конечно, можешь.— Я хочу домой. Я устал здесь лежать.— Это хороший знак, Пол.— Я хочу вернуться на работу. К нам на ланч пришло много посетителей, когда ты уходила, мама?— Целая толпа, — успокоила его миссис Хилмер, удовлетворенно улыбаясь.— Тебе не стоит здесь так долго сидеть.— Больше и не придется, Поли. Скоро ты вернешься домой. — Она посмотрела на меня. — У нас в магазине за кухней есть маленькая комната. Грета поставила туда кровать и телевизор. Так что Поли сможет работать с нами, помогать, если захочет, на кухне и время от времени отдыхать.— Отличная идея, — согласилась я.— А теперь, Поли, объясни, чем тебя так беспокоит медальон, который ты нашел в машине Вестерфилда, — подбодрила его мать.Я терялась в догадках.— Я нашел медальон и отдал его Робу, — медленно начал Пол. — Я говорил тебе, Элли?— Да, говорил.— Цепочка была порвана.— И это тоже, Поли.— Роб вручил мне десять долларов на чай, и я положил их к деньгам, которые копил тебе на подарок к пятидесятилетию, мама.— Верно, Поли. Это было в мае, за шесть месяцев до смерти Андреа.— Да. Медальон напоминал сердце. Золотой, с красивыми синими камушками посередине.— Точно, — попыталась подбодрить его я.— Я заметил на Андреа медальон и проследил за ней до гаража. Я видел, как за ней туда зашел Роб. Я сказал Андреа, что ее отец разозлится. Потом пригласил ее на танцы.— Все это ты мне уже говорил. Так оно и было, правда?— Да, но не все. Ты что-то сказала неправильно, Элли.— Сейчас вспомню. — Я попыталась восстановить наш разговор. — Ты не упомянул только, как я возмутилась, когда узнала, что Роб даже не купил Андреа этот медальон. Он просто выгравировал их инициалы на кулоне, забытом в его машине какой-то другой девушкой.Пол улыбнулся.— Вот оно, Элли. Это я и хотел вспомнить. Это не Роб выгравировал инициалы на медальоне. Они там уже были, когда я его нашел.— Поли, не может быть. Андреа познакомилась с Вестерфилдом только в октябре. А медальон ты нашел в мае.На его лице появилось упрямое выражение.— Элли, я это помню. Я уверен. Я их видел. Инициалы уже на нем были. Причем, не "Р" и "А". Там было "А" и "Р". "А. Р. ", очень красивыми буквами. 43 Я вышла из больницы с ощущением, что события развиваются сами по себе. История Алфи и чертеж, которые я выложила на сайте, дали ожидаемый эффект: бабушка вычеркнула Роба из завещания. Таким образом, миссис Вестерфилд все равно что заявила на весь мир: «Я верю, что мой единственный внук организовал покушение на мою жизнь».Это осознание ужасной правды и принятие болезненного решения и стало причиной ее сердечного приступа. Бабушке Роба девяносто два, не думаю, что она его переживет.И снова я вспомнила, с каким спокойствием и достоинством она уходила из нашего дома, когда отец приказал ей убираться. Он первый попрекнул ее внуком. Или не он? В Арбинджере учился ее муж, сенатор США. Вряд ли она не знала, почему Роба попросили оттуда уйти.Миссис Вестерфилд изменила завещание и приняла все меры, чтобы его не смогли оспорить юридически. Это значило не только, что она поверила в причастность Роба к покушению. Возможно, в конце концов даже она поняла, что ее внук убил Андреа.И снова я вернулась к медальону.На медальоне были выгравированы инициалы "А" и "Р" еще до того, как Роб встретил Андреа.Этот факт казался таким поразительным и настолько выбивался из общей картины, что, когда я вышла от Пола, мне понадобилось несколько минут, чтобы его осмыслить и принять.Серое утро сменилось таким же серым днем. Моя машина стояла в дальнем конце больничной парковки. Я подняла воротник пальто, чтобы хоть как-то защититься от сырого холодного ветра, и быстро зашагала к автомобилю.Я вырулила со стоянки. У меня начинала болеть голова — уже час тридцать, а я ничего не ела с семи утра!Колеся по городу в поисках кофейни или ресторана, я пропустила несколько неплохих мест. Причину своей щепетильности я поняла, отвергнув очередное популярное кафе, — в Олдхэме я не чувствовала себя в безопасности на людях.Я вернулась в гостиницу. Не знаю, что меня больше радовало: то, что я наконец-то в номере или то, что я скоро уеду в Манхэттен, где меня никто не будет узнавать.Сидевшая в регистратуре миссис Уиллис вручила мне конверт. Я поняла, что это некролог, который мне оставила Джоан.Я забрала его, позвонила в службу доставки, заказала в номер огромный гамбургер и чай, уселась на стул и стала любоваться видом на Гудзон. Маме наверняка понравился бы этот пейзаж: окутанные туманом береговые скалы и серые, беспокойные волны.Конверт был запечатан. Я взяла ножницы и вскрыла его. Джоан вырезала некролог из «Вестчестер Ньюз».Кавано Дженин (урожденная Рейд) скончалась в Лос-Анджелесе, Калифорния, в возрасте 51 года. Возлюбленная бывшая жена Эдварда и любящая мать Габриель (Элли) и покойной Андреа. Она принимала активное участие в жизни церкви и общины и создала прекрасный дом для своей семьи. Мы всегда будем по ней скучать, будем вечно ее любить и помнить.Значит, не одна мама помнила добрые старые времена. А я черкнула отцу только холодную записку, сообщив, что она умерла, и спрашивая разрешения захоронить ее прах в могиле Андреа!Я слишком глубоко замкнулась в своем горе. Мне и в голову не пришло, что отец так близко к сердцу воспримет известие о смерти матери. Я решила, что выберусь на обед с отцом, как и обещала Теду, и как можно скорее.Я сунула вырезку в чемодан. Нужно собирать вещи и скорее уезжать отсюда. И тут зазвонил телефон. Это оказалась миссис Хилмер:— Элли, не знаю, насколько это тебе поможет, но я вспомнила, где видела упоминание о Филли.— Где, миссис Хилмер? Где вы его видели?— В одной из твоих газет.— Вы уверены?— На все сто. Я читала ее, когда гостила у внучки. Малыш спал, а я просматривала газеты в поисках людей, которые все еще живут неподалеку и у которых ты могла бы взять интервью. И представляешь, когда мы сели обедать, я вспомнила обо всем, что прочитала, и разрыдалась. А потом я увидела заметку о Филли. Тоже очень грустную.— Вы не помните, что там о нем говорилось?— Понимаешь, Элли, я могу отыскать эту статью, но, боюсь, я нашла не то, что тебе нужно.— Но почему?— Потому что ты ищешь парня по имени Филли. А я читала статью о погибшей девушке, которую близкие называли Филли.«Я забил Филли насмерть, и это было круто». Господи, неужели он говорил о девушке? Девушке, ставшей жертвой убийства.— Миссис Хилмер, я просмотрю все газеты, строчку за строчкой.— Этим я сейчас и занимаюсь. Если найду, позвоню.— А я вам.Я положила трубку, поставила телефон на столик и взяла спортивную сумку. Расстегнув молнию, я перевернула ее вверх дном и высыпала пожелтевшие газеты на кровать. Схватив первую попавшуюся, я села на стул лицом к реке и принялась читать.Шли часы. Время от времени я вставала и потягивалась. В четыре я заказала чай. Заряд бодрости на целый день. Кажется, так звучит реклама одной из чайных компаний? Чай и впрямь бодрит. Мне он помог снова сконцентрироваться.Я внимательно просматривала газеты, строчку за строчкой, вновь перечитывая во всех ужасающих подробностях историю убийства Андреа и суда над Робом Вестерфилдом."А. Р. ". Неужели все-таки медальон совершенно не важен? Нет. Не может быть. Важен. Иначе Роб ни за что не вернулся бы за ним.Может ли "А. Р. ", хозяйка красивого золотого украшения, быть еще одной жертвой очередной вспышки безумной ярости Вестерфилда?В шесть часов я сделала небольшой перерыв и включила новости. Миссис Дороти Вестерфилд скончалась в половине четвертого утра. Возле ее постели не сидел ни ее сын, ни внук.Я вернулась к газетам. В семь часов я нашла заметку. Она размещалась в поминальной колонке страницы с некрологами номера, вышедшего в день похорон Андреа. Запись гласила: Рэйберн, Ами Ф. Помним тебя сегодня и каждый день. Счастливого восемнадцатилетия на Небесах, наша дорогая Филли. Мама и папа. "А. Р. ". Неужели на медальоне — инициалы Ами Рэйберн?Ее среднее имя начиналось на "Ф". Может быть, Филлис или Филомена, а сокращено — Филли?Пол нашел медальон в начале мая. Андреа погибла двадцать три года назад. Если хозяйка медальона — Ами Рэйберн, значит, она умерла двадцать три с половиной года назад?Я позвонила Маркусу Лонго, но у него дома никто не брал трубку. Я ужасно хотела, чтобы он посмотрел Ами Рэйберн в списке жертв убийств за тот год.В ящике ночного столика лежала полная телефонная книга по Вестчестеру. Я вытащила ее, открыла и нашла раздел на букву "Р".В книге значилось всего два Рэйберна. Один жил в Ларчмонте, а второй — в Рай-Бруке.Я набрала номер Рэйберна из Ларчмонта. Мне ответил приятный голос пожилого мужчины. Смысла идти в обход я не видела.— Меня зовут Элли Кавано, — представилась я. — Мне нужно связаться с семьей Ами Рэйберн, девушкой, погибшей двадцать три года назад.— Зачем? — Голос резко стал ледяным, и я поняла, что вышла как минимум на кого-то из родственников погибшей.— Пожалуйста, ответьте мне на один вопрос, — продолжила я, — а потом я отвечу на все ваши. Ами убили?— Если вы об этом еще не знаете, это не повод звонить нашей семье.Трубку со стуком положили. Я перезвонила, и на этот раз меня встретил автоответчик.— Меня зовут Элли Кавано, — записала я. — Около двадцати трех лет назад убили мою пятнадцатилетнюю сестру. И у меня есть доказательства, что тот, кто это сделал, также виновен и в смерти Филли. Прошу вас, перезвоните мне, пожалуйста.Я уже приготовилась надиктовать номер сотового, и тут на другом конце провода сняли трубку.— Я дядя Ами Рэйберн, — представился мужчина. — Ее убийца уже отсидел свои восемнадцать лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25