Рядом сидела ее мать,
окруженная своими братьями и сестрами. - И, если можно, поскорее.
- Бобби? - переспросил пьяный голос на другом конце провода. - Вам
нужен старый хозяин или же Новый и Усовершенствованный Хозяин?
- Не болтайте чепухи, Гарднер. Ее отец...
- Вы не сможете говорить с Бобби сейчас, - конечно, это был Гарднер.
Она узнала его голос. - Она в сарае с далласской полицией. Они сейчас там
становятся все более Новыми и Усовершенствованными.
- Передайте ей, что ее сестра Анна...
Дзинь!
Короткие гудки. Она подержала трубку возле уха и в сердцах отбросила
ее, будто в руке оказался таракан.
Больше всего на свете она ненавидела людей, у которых были плохие
манеры по телефону.

Она повернулась к матери.
- Ты говорила с ней, Сисси? - спросила мать.
- Да.
- Что она сказала? Она приедет на похороны? - Глаза матери с надеждой
смотрели на старшую дочь.
- Я так и не поняла. - Все своей раздражение Анна вложила в эти
слова. И дальше, будто на нее снизошло вдохновение, на одном дыхании
выпалила:
- Она сказала, что она рада, что старый мерзавец умер. Потом она
рассмеялась. Потом она бросила трубку.
На мгновение воцарилась тишина. Затем Паола Андерсон зажала руками
уши и зарыдала.

Сперва Анна все же не сомневалась, что Бобби приедет на похороны.
Анна считала, что она должна приехать, - значит, так и должно было быть.
Анна обычно добивалась всего, чего хотела, и так было всегда. Когда
Роберта приедет, ей довольно сложно будет доказать, что Анна солгала.
Поверят, безусловно, Анне, а не ей.
Это хорошо. Просто отлично. Но этого мало. Пришло время - пришло уже
давно, - когда Роберта должна была вернуться домой. Не только на похороны.
Навсегда.
И она останется. Останется, потому что этого хочет Сисси.

Этой ночью к Анне все не шел сон. Она прислушивалась к шорохам
вокруг. Где-то за стенкой громко работал телевизор. Безобразие: мешают
людям спать. Завтра она напишет жалобу.
Она лежала без сна, и, против ее воли, к ней стали опять приходить
воспоминания...
Через час, после того как она солгала матери про ответ Бобби, она
вновь пришла к телефону, чтобы на этот раз позвонить Бобби без свидетелей.
Она вызвала оператора и сообщила, что подозревает, что линия оборвана.
- Прошу вас проверить, права ли я. Мне необходимо как можно скорее
связаться с сестрой.
- Да, мадам. Если вы сообщите мне номер, по которому звоните...
- Нет, милочка. Сейчас я отправляюсь в похоронное бюро, чтобы
заказать гроб для моего папаши, а потом намереваюсь поспать. Я сама
перезвоню вам утром. Можете быть уверены, уж я-то не забуду, дорогая.
Она повесила трубку и направилась в похоронное бюро.

На следующее утро телефон у Бобби работал, но к трубке никто не
подходил. Так продолжалось весь день. Постепенно в Анне вскипела ярость. К
вечеру она позвонила в справочное бюро и потребовала телефон полицейского
участка Хейвена.
- Ну... там, собственно, нет полицейского участка, но если вас
устроит телефон констебля...
- Вполне. Дайте мне его.
Анна позвонила по этому телефону. Длинные гудки... Практически того
же тона, как когда она звонила своей чертовой сестрице. Как будто это был
один и тот же аппарат...
Она отбросила эту безумную мысль и разозлилась еще больше. Наверное,
повреждение на линии, а телефонная компания еще не успела его устранить.
- Ты нашла ее? - спросила вошедшая в комнату Паола.
- Нет. Она не отвечает, городской констебль не отвечает. Наверное,
этот паршивый городишко попал в какой-то Бермудский треугольник.
- А если позвонить ее друзьям?..
- Каким друзьям? Таким же ненормальным, как она?
- Сисси! Ты не знаешь...
- Я знаю, кто ответил по ее номеру, когда я звонила первый раз. После
жизни в нашей семье легко могу определить по голосу мужчины, когда он
пьян.
Мать ничего не ответила, она просто поднесла руки к шее, как бы
стараясь сделать тугой воротничок попросторнее.
- Он брал трубку, и они оба отлично знают, зачем я ее разыскиваю, -
продолжала Анна. - И они пожалеют, что посмеялись надо мной!
- Сисси! Я бы не хотела...
- Заткнись! - заорала Анна, и мать, конечно же, сразу замолчала.
Анна звонила вновь и вновь. Она узнавала еще какие-то номера
телефонов в Хейвене. Ни один из них не отвечал. Наконец ей удалось
пробиться к мэру города, Беррингеру.
- Ньют Беррингер слушает.
- Слава Богу. Меня зовут Анна Андерсон. Я звоню из Юты, штат
Нью-Йорк. Я пыталась дозвониться к вашему констеблю, но он, очевидно,
отправился на рыбалку.
- Не он, а она, мисс Андерсон. В прошлом месяце она скоропостижно
скончалась. Должность в настоящее время вакантна, поэтому телефон в
конторе не отвечает.
Эта информация смогла только на мгновение остановить Анну. Она всегда
умела прийти к цели, никуда не сворачивая.
- Мисс Андерсон? А откуда вам, мистер Беррингер, известно, что я не
миссис, а мисс?
Без всякой паузы Беррингер ответил:
- А разве вы не сестра Бобби? Если вы ее сестра и если при этом
замужем, вы бы не носили эту фамилию.
- То есть вы знакомы с Бобби?
- Каждый в Хейвене знаком с Бобби, мисс Андерсон. Она - наша
гордость.
Эта фраза прозвучала для Анны подобно звуку разорвавшегося снаряда.
Наша гордость. Боже правый!
- Что ж, отлично. Тогда вы, несомненно, поможете мне связаться с
вашей гордостью. Я уже несколько дней мечтаю сообщить ей, что ее отец умер
и что завтра его будут хоронить.
Она ожидала хотя бы формального выражения соболезнования, но в ответ
просто прозвучало:
- У нее есть определенные проблемы с телефоном.
Разговор явно принимал не тот оборот, которого ожидала Анна. Реакция
Беррингера была по меньшей мере странной, слишком равнодушной даже для
янки. Она попыталась представить себе своего собеседника и не смогла.
Что-то непонятное звучало в его голосе.
- Могли бы вы передать ей, чтобы она перезвонила мне? Ее мать
выплакала все глаза, она находится в полуобморочном состоянии, и, если
Роберта не появится, я не знаю, что будет с матерью.
- А как я могу заставить ее позвонить вам? Она взрослая женщина и
сама решает, что ей делать, - медленно, с нажимом ответил Беррингер. - Но
я передам ей ваши слова.
- Может быть, я дам вам номер моего телефона? - сквозь зубы процедила
Анна. - Она так редко звонит нам, что могла и забыть его...
- В этом нет необходимости, - оборвал ее Беррингер. - Если она и не
помнит его, то всегда сможет позвонить в справочное бюро. Ведь именно так
вы получили этот телефон.
Анна всегда ненавидела телефоны, но сейчас эта ненависть вспыхнула в
ней с особой силой.
- Послушайте! - крикнула она. - Вы, наверное, не поняли...
- Я все отлично понял, - Беррингер вторично перебил ее за последние
три минуты. - Я все передам ей. Спасибо, что позвонили, мисс Андерсон.
- Послушайте...
Она не успела закончить фразу, как он сделал то, что она ненавидела
больше всего.
Он повесил трубку.
Анна яростно стиснула зубы: он еще пожалеет об этом!

В тот день Бобби так и не перезвонила. Не перезвонила она и на
следующий. Ни через день...
Ну, ты еще вернешься, - думала Анна. - И когда это случится...
Похороны прошли без Бобби. Все родственники плакали на кладбище, но
только не Анна. Хвала Господу, она умеет держать себя в руках!
О, если бы она могла отложить похороны и заставить Бобби приехать...
Но нет, этот раунд Бобби выиграла. Выиграла раунд, но не все сражение.
Анна намеревалась взять реванш. Поэтому наутро после похорон она заказала
себе авиабилет в Бангор. Один туда... и два обратно.

Проведя в гостинице ночь (черт знает что за гадость эти гостиницы, в
них никогда не удается выспаться), в восемь утра Анна уже сидела за рулем
взятого напрокат автомобиля, направляясь в Хейвен.
Она не могла не нервничать. Ее напряжение особенно усилилось, когда
она пересекла черту города. Что-то происходит с Бобби: она полностью вышла
из-под контроля. И хотя Анна надеялась, что ей удастся повлиять на сестру,
ее мучили некоторые сомнения.
Она ехала по улицам Хейвена и чувствовала, почти физически
чувствовала, что прохожие смотрят ей вслед. Смотрят ей вслед и
многозначительно переглядываются.
Из леса слышался звук мотора: там проводились какие-то работы. Звук
доносился издалека, но был неприятен для слуха Анны.
Внезапно она почувствовала, что у нее кровоточат десны. Капельки
крови выступили в уголке рта.
Дорога была достаточно просторной и пустынной. Казалось, Хейвен
дремлет, убаюканный ласковым утренним солнышком. Отсутствие машин на
дороге радовало Анну, не любившую пробки и толчею.
Ее увидел молодой Эшли Рувелл, и тут же в его мозгу возникла
информация, которую уловил Джастин Хард: она подъезжает.
(дама, в машине дама, и я не слышу, о чем она думает)
Сотня голосов одновременно ответили ему.
(мы знаем, Эшли, все в порядке... тссс... тссс...)
И Эшли улыбнулся, обнажив в улыбке беззубый рот.

У нее урчало в животе.
Ее тошнило.
Ей хотелось выйти из машины и лечь прямо на землю у обочины дороги.
Может быть, это потому, что она забыла позавтракать? А может быть,
виноват вчерашний ужин? Так и есть, мерзавец официант решил отравить ее!
Я могу умереть... о Боже, наверное, я уже умираю. Но если я не умру,
то подам в суд на этого мерзавца! Я устрою ему такую жизнь, что он
пожалеет, что родился на свет!
Эта мысль придала Анне силы. Она подъезжала к усадьбе, где на
почтовом ящике было начертано: АНДЕРСОН. Внезапно ей в голову закралась
ужасная мысль. Предположим, Бобби написала свое имя на чужом почтовом
ящике, надеясь, что она, Анна, поверит и попадет в дом к чужим людям...
Но нет, там было написано: Р.АНДЕРСОН. И потом, именно этот двор был
изображен на фотографиях, которые присылала как-то матери Бобби. Анна
узнала его. Усадьба покойного дяди Френка. Ферма старого Гаррика. У ворот
припаркован голубой грузовичок. Место было тем самым, но каким-то другим
было освещение. Это немного смутило ее, и она с удивлением обнаружила в
себе нечто напоминающее страх.
Освещение.
Странное освещение.
Ее прошиб пот, и на светлом платье образовались темные влажные пятна.
Странное освещение.
Как будто бы светит солнце...
Да нет, это, несомненно, был солнечный свет. Просто в его лучах дом
представился почему-то более ярким, чем был на самом деле. А может быть,
виной всему усталость после дороги. Или...
Почему по пути ей не встретилась ни одна машина? Почему трасса была
такой пустынной? Хейвен, конечно, небольшой городишко, но...
Что же происходит в этом городишке?
Страх. Незнакомый ей страх. К черту страх!
Она въехала во двор.

Анне приходилось раньше дважды встречаться с Джимом Гарднером. Она бы
никогда не забыла его лица. Но сейчас она с трудом узнала Великого Поэта,
хотя была уверена, что по одному запаху почует его за сорок ярдов.
Человек, который сидел на краю гамака с бутылкой виски в кармане, никак не
напоминал того Гарднера, которого она видела прежде. Он был давно небрит,
на нем болталась совершенно грязная рубашка. Его глаза налились кровью.
Хотя Анна и не могла этого знать, Гард находился сейчас в том состоянии, в
котором пребывал все последние дни после того, как обнаружил на платье
Бобби собачью шерсть.
Он увидел въезжающий во двор автомобиль, но не выразил ни малейшего
удивления. Он бросил взгляд на вылезающую из машины женщину и отвернулся.
Ох, - думал он. - Птица, самолет, теперь эта Суперсука. Семья
воссоединяется!
Анна захлопнула за собой дверцу. Она на мгновение задержалась возле
машины, и Гард успел оценить ее сходство с Бобби. И еще она напоминала ему
почему-то Рона Каммингса, и Гард попытался представить, как Рон вразвалку
идет через комнату.
Анна пересекла двор и подошла к крыльцу. Гард прочитал на ее лице
раздражение, улыбнулся, отхлебнул немного виски и сказал:
- Привет, Сисси. Добро пожаловать в Хейвен. Советую тебе как можно
скорее бежать отсюда без оглядки.

Она сделал два шага и, споткнувшись, упала на одно колено. Гарднер
протянул ей руку, но она сделала вид, что не заметила этого.
- Где Бобби?
- Ты не слишком хорошо выглядишь, - отозвался Гард. - В последние дни
Хейвен плохо влияет на людей.
- Я в порядке, - отрезала она. - Где она?
Гарднер мотнул головой по направлению к дому. Из окна доносился шум
воды.
- Душ. Мы весь день работаем в лесу, и сейчас Бобби принимает душ.
Ей, понимаешь ли, хочется смыть с себя грязь. - Он вновь приложился к
горлышку. - А вот я верю в простейшие методы дезинфекции. Проще и
приятнее.
- От тебя смердит, как от свиньи, - процедила Анна и сделала шаг по
направлению к дому.
- Когда ты пробудешь здесь несколько дней, дорогая, ты будешь пахнуть
не лучше.
Не стоит обращать на него внимания, - подумала Анна. - Он совершенно
пьян. Был бы он трезв, никогда не посмел бы разговаривать с ней таким
тоном.
Она услышала, как выключился душ.
- Я приехала, чтобы увезти Бобби домой.
Тишина.
Ни шороха.
- Хочу дать тебе совет, сестрица Анна...
- Избавь меня, пожалуйста, от твоих советов! Я не желаю выслушивать
советы алкоголиков.
- И все же послушай меня. Уезжай. Прямо сейчас. Это не самое лучшее
место на земле в последнее время.
В его глазах было что-то такое, что смутило ее. Ей внезапно
захотелось сесть в машину и...
Но это не соответствовало натуре Анны. Если она что-нибудь решила, то
должна была обязательно добиться желаемого. Такова она была, и ничто не
могло ее изменить.
- Что ж, - сказала она. - Ты дал мне совет, и я тоже позволю дать
тебе совет. Тебе было бы лучше проветриться и не мешать мне разговаривать
с Бобби. Это наше семейное дело, и я не хочу, чтобы в него вмешивались
посторонние.
- Анна... Сисси... Поверь, Бобби уже не та, какой ты ее знаешь.
Она...
- Пойди и прогуляйся, - повторила Анна и вошла в дом.

Окна были открыты, но шторы задернуты. И запах. Анна шмыгнула носом:
пахло, как в обезьяньем питомнике. От Великого Поэта еще можно было
ожидать этого, но от ее сестры...
Свинарник. Настоящий свинарник.
- Привет, Сисси.
Она оглянулась. В первое мгновение ей показалось, что перед ней
возникла тень Бобби. Анна всмотрелась и...
Она увидела грязный распахнутый халат, брызги на полу и поняла, что
Бобби только что вышла из душа. Что-то было неправильное в стоящей в
дверном проеме сестре.
Это место в последнее время стало не слишком хорошим.
- Папа умер, - сообщила она, стараясь держаться прямо.
- Я знаю. Ньют Беррингер сообщил мне об этом.
Что случилось с ее голосом? В нем звучали странные нотки. И она явно
не боится ее, Анну. Впервые в жизни Бобби не боится ее.
- Мы похоронили его без тебя. Твоя мать умрет, если ты не вернешься
домой, Бобби.
Она подождала, пока Бобби что-нибудь ответит. Сестра молчала.
Во имя Господа... она... она действительно изменилась...
- Мама упала с лестницы четыре дня назад и сломала ключицу.
- Да что ты? - безразлично спросила Бобби.
- Ты вернешься домой вместе со мной, Бобби, - с нажимом сказала Анна.
- Посмотри, а ведь у тебя выпал зуб, - улыбнулась вдруг Бобби. -
Конечно! Я не сомневалась, что так и будет.
- Бобби, выйди на свет. Я хочу посмотреть на тебя.
- Хочешь? - В ее голосе опять звучали странные, насмешливые нотки. -
Я не уверена, что это так уж необходимо.
- Перестань дразнить меня, Бобби! - Она повысила голос.
- Послушай, Анна! - сказала Бобби. - За многие годы мне надоело,
когда ты разговариваешь со мной в таком тоне. Оставь свою манеру кричать.
Внезапно Анне захотелось убежать отсюда как можно дальше и не
оглядываться. Но было слишком поздно. Она увидела взмах руки младшей
сестры, которая отдергивала штору.
Душ смыл остатки грима. Голова и шея, все тело Бобби были абсолютно
прозрачными. Сквозь кожу просматривались все внутренние органы. В венах
пульсировала кровь. Анна видела, как бьется сердце Бобби, как наполняются
воздухом легкие. И все ее внутренние органы имели почему-то странный
ярко-зеленый цвет.
В голове у Бобби просвечивался мозг.
Бобби беззубо улыбнулась:
- Добро пожаловать в Хейвен, Анна!
Анна, будто во сне, сделала шаг назад. Она хотела кричать, но у нее
перехватило дыхание.
Бобби направилась в ее сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35