Джексон опустил правую руку в карман. Брей замер.
— Осторожно, ребята!
Лицо Монаха посерело от боли.
— Ну и что? Нас же трое. — Он бросил жесткий взгляд на Джексона. — Когда я возьмусь за этого типа, он сразу разучится улыбаться.
— Что с твоей рукой, Джек? — дружелюбно осведомился Харт. — Надеюсь, ничего серьезного?
— Он спятил, — бросил Брей. — Только сумасшедший может целый день кататься на такси, чтобы нам было удобнее наблюдать за ним.
Монах показал глазами на маленькую фигурку на софе.
— Возьми девочку, Брей. А ты, Харт, поедешь с нами в клуб. С тобой жаждет побеседовать Флип.
— Отлично! Давно мечтал о такой чести!
Брей подошел к софе и взял девочку на руки. Откинув капюшон, он с изумлением уставился в стеклянные глаза плюшевого зайчика. Затем выругался так, что задрожали стекла.
— Постыдись, — заявил заяц тонким голоском. — Нельзя говорить такие грубые слова… падла.
Брей бросил зайца, словно он его укусил. Лицо Монаха посерело еще больше.
— Ты что, Джексон, и на виселице намерен отпускать свои шуточки? — Его тонкие губы стали еще тоньше, почти не выделяясь на его лице. — Ты куда дел девчонку? Мы же наблюдали за тобой целый день. Говори быстро, где Ольга?
Джексон вынул сигару изо рта.
— Ах, вот чего захотел! — Ствол его оружия угрожающе торчал из-под ткани. — Но ведь меня ждут в клубе. Так поедем же, господи! Или желаете, чтобы вас пристрелили здесь, на месте, вы, детоубийцы!
Брей сделал движение, собираясь подобраться к кобуре, но опустил руки, словно они ему не повиновались.
— Он это серьезно… — выдавил он.
Джексон вновь сунул в рот сигару.
— В этом вы можете быть абсолютно уверены! — заявил он.
***
За прошедшие годы фасад клуба Вели совершенно не изменился. Стоящее между двумя особняками и отелями двухэтажное здание казалось совсем крошечным. На стыке веков, перед победным шествием автотранспорта, оно служило школой верховой езды.
При входе, у освещенных пальм, замер привратник в голубой ливрее с галунами. Было еще довольно рано, но тем не менее на площадке перед клубом стояло уже порядочно машин. Из дома неслись звуки джазовой музыки. Позднее, в определенный час, здесь можно было услышать звуки рулетки и стук шаров. Апогей веселья наступал после полуночи. А с трех до четырех отсюда велась популярная передача «Раундерс Куллаби». Принцип Эванса был совершенно прост: за деньги у него можно получить все.
Когда они остановились перед клубом, Брей спросил без всякой надежды:
— Может, тебя подвезти к артистическому входу, Харт?
— Зачем? Я обожаю помпезность, — возразил Джексон. — Но я хотел бы еще кое-что уточнить.
— Что именно? — буркнул Монах.
— Вас четверо против одного. Если вы захотите рискнуть, то, возможно, вы со мной покончите. Но только после того, как я выпущу всю обойму. Мне терять нечего. Мой испытательный срок все равно полетел ко всем чертям, а те тринадцать лет, что остались, не сулят мне ничего хорошего. И еще одно: если я погибну в перестрелке, то, где прячется главная свидетельница Ольга, вы узнаете только на суде.
— Хитрец, ничего не скажешь, — восхитился Монах. Им открыл дверь привратник в золотой ливрее.
Увидев Джексона, он сразу же двинулся в сторону пальм, но Харт прекрасно знал, что там был телефон.
— Торжественная встреча меня не интересует, Тони, — заметил Джексон и выстрелил через куртку.
Пуля врезалась в пол буквально в нескольких дюймах от ног привратника.
— Я не… Я только… Я хотел… — Он смолк. — Я же никогда не делал тебе ничего плохого, Харт.
— Тоже верно, — согласился Харт. — Мой враг — Флип. Он сделал предостерегающий жест. — После вас, господа.
Монах пожал плечами и пошел впереди. Джексон последовал за Бреем. Он не питал никаких иллюзий. С такой кодлой ему все равно не справиться. Вчера утром это не имело бы для него значения. Но теперь дело обстояло иначе. Он должен позаботиться о Тельме и Ольге. Может быть, ему удастся прийти к соглашению с Флипом. Он был готов пойти даже на это, только бы спасти Тельму и девочку.
Старший официант Пьер отвесил шутливый поклон.
— Добро пожаловать в отчий дом, Харт.
— Мы идем к Флипу, — сообщил Монах. — Произошла маленькая авария. Босс у себя?
— Уже ждет, — ответил Пьер. — Если вы последуете за мной… — Он повернулся и направился по узкому, плохо освещенному коридору, который отделял открытые кабины от эстрады.
Джексон заколебался. Ему стало неприятно, что в таком большом помещении темно. Несмотря на ранний час, здесь было много народу. Это его немного порадовало. Перед таким количеством свидетелей Флип не решится доводить дело до крайности. Он не станет вредить своему бизнесу.
За старшим официантом следовали пять человек. Парочки в кабинах не обращали на них никакого внимания. У них были свои радости и заботы.
Джексона охватило чувство гадливости. Жирные, толстые, старые маклеры терлись вокруг молоденьких девушек с испитыми лицами, скользя с ними в танце. Какая-то пожилая женщина хихикала над шутками своего спутника, который был в два раза моложе ее. Секс и разврат плавали в воздухе, как густые клубы дыма от сигарет. И над всем этим грохотал оркестр. И как только он мог выдерживать это раньше! Ночь за ночью, хотя зарабатывал он неплохо.
У предпоследней кабины, как раз напротив оркестра, Пьер остановился и заговорил с одной из парочек. Харт терпеливо ждал. Его рука на рукоятке револьвера была горячей и мокрой.
— Харт, дорогой, ты вернулся!
Этот голос раздался из затемненной кабины. Оттуда выскочила женщина и бросилась ему на шею. Она принялась обнимать и целовать его, и он ощутил ее тугие и плотные груди.
— Как я рада, что ты снова здесь!
Насколько Харт помнил, он никогда раньше не видел эту женщину. Что у нее за профессия, было совершенно ясно. Он попытался отделаться от нее и вытащил оружие. В тот же миг он получил сзади такой удар, что упал на колени. Рядом послышался голос Эванса.
— Ты что же, считал, что тебе так легко удастся прикончить этого негодяя Эванса?
Кто-то сзади опять нанес ему удар по уху. Он попытался побороть тошноту и качнулся в сторону кабины.
— Не сюда! — прошипел Пьер.
Но было уже поздно. Брей и Монах потащили его в кабину. Умелые руки быстро обезоружили его и до крови измолотили лицо.
Затем снова послышался голос Флипа:
— Прекратите это, дураки! Если мы его здесь прикончим, то все вместе угодим на электрический стул… ххе! Лучше мы разузнаем, куда он дел девку.
— В твоем бюро?
— Нет. Тащите его вниз.
Джексон из последних сил попытался ухватиться за спасительную кабину, но в этот миг девушка, которая ранее бросилась в его объятия, ловко ударила его тонким каблуком между ног.
— Старый козел! — закричала она так громко, что ее голос перекрыл гром оркестра. — Я не из таких! Ты это брось!
Теперь Джексон не мог даже кричать, так парализовала его боль от этого подлого удара. К тому же Брей прижал руку к его рту.
— Что случилось, мистер Эванс? — поинтересовался один из гостей.
— Пьяный, — презрительно буркнул Флип. — Начал, приставить к малышке, вероятно, принял ее за другую.
— Да, да, я слышал, — подтвердил какой-то подвыпивший посетитель.
— О'кей, мальчики, — Флип направился дальше по коридору. — Посадите мистера Джонса в его машину. Пусть он там очухается, а один из вас отвезет его домой. Передайте ему завтра утром, чтобы он больше у нас не появлялся, а вы, Пьер…
— Слушаю, хозяин.
— Не пускайте его больше сюда. Он не умеет себя вести.
— Будет исполнено, мистер Эванс.
«Ловкий ход, — подумал Джексон, — типичный прием Эванса. Если я выйду отсюда живым, то поставлю свечку в церкви. Каким же я был дураком, когда решил, что смогу положить на лопатки этого бандита!»
Он снова было открыл рот, чтобы позвать на помощь, но опять получил жестокий удар. В животе у него что-то ёкнуло.
«Конец чревовещателю», — подумал он.
А потом темная волна подхватила его и понесла все дальше и дальше в бездну…
Глава 13
Когда он пришел в себя, то ощутил запах сырой земли. Над ним, словно луна в полнолуние, склонилась злая физиономия Эванса. Он попытался не показать, что очнулся, так как отлично понимал, что его ожидает.
Эванс приподнял ему веко своими жирными пальцами.
— Только без фокусов, Харт, если можно. Я ведь знаю, что ты уже очухался.
Боль прояснила мысли Джексона. Куда они его затащили? Тут он заметил мешки с картофелем, значит, они находились в подвале, где хранились съестные припасы клуба.
Эванс грязно выругался.
— Никак не ожидал, что тебя выпустят с испытательным сроком. Я ведь со своей стороны предпринял все, чтобы обезвредить тебя на веки вечные.
— Мне остается только посочувствовать тебе, — с трудом проговорил Джексон. Язык у него еле ворочался.
— Дерьмо собачье! Он еще шутит! — вставил Брей.
«А что, собственно, он знает об Эвансе, — подумал Джексон. — Раньше толстяк был владельцем кинотеатра, предугадал спад кинорынка и, как только позволили обстоятельства, бросил это дело. Потом он переметнулся на более выгодное дело. И если бы нашлась хоть одна заповедь из десяти, которую бы не нарушил этот жирный клоп, это можно было бы считать просто недоразумением. Он пробивал себе путь лживыми улыбками, добродушными похлопываниями по плечу, и за всем этим стояло бессовестное позерство и взяточничество. Его излюбленным методом было подсунуть кому-нибудь куколку, а потом оказывалось, что она была несовершеннолетней, и дальше следовал шантаж. А кого он не мог шантажировать, того просто подкупал. И тот, кто хоть раз брал у Флппа деньги, оказывался у него на крючке. С другой стороны, Джексон помнил только три случая, когда толстяк применял насилие. И первый такой случай произошел с Элен Адель, за которую ему пришлось отсидеть семь лет из двадцати. Прекрасная певичка влюбилась в его брата Джерри. Флип, который охранял свой гарем, как султан, забил девушку насмерть, а дело подстроил так, что козлом отпущения оказался Джерри, и Харт взял на себя вину брата, мнимую вину. Потом последовало покушение на его жизнь и на Тельму. И третий случай — тот, о котором рассказала Ольга — с седовласым господином».
Джексон с трудом приподнялся и прислонился к мешку с картошкой.
— Ну вот, наш герой, кажется, уже пришел в себя, — иронически заметил Эванс.
— Хотел бы я знать, как ты выберешься на этот раз, — хмыкнул Монах.
Джексон ощупал затылок.
— Что, небольшая шишечка? — поинтересовался Эванс. — Боюсь, что она сильно подрастет к тому времени, как мы с тобой покончим. — Он закурил турецкую сигару с монограммой, изготовленной специально для него. — Ты что же, думал, что вот так придешь ко мне и застрелишь? Совершенно спокойно и без всяких затруднений?
— Да, именно так я себе это и представлял.
— Парень, просто сошел с ума, — вмешался Дэйв Брей. — Просидеть семь лет, хотя мог и не сидеть вовсе. Как там в Стейтвплле, Харт?
Джексон принял более удобное положение.
— Ничего, тебе привет от знакомых.
Толстяк разыграл роль внимательного хозяина.
— Ребятки, дайте ему что-нибудь выпить. Он просто умирает от жажды.
Один из гангстеров, которого Джексон совершенно не знал, протянул ему бутылку бурбона. Джексон отвинтил пробку и поднес фляжку ко рту. В тот же момент Монах выбил ее у него из рук. И она разбилась о стенку подвала.
— Прости, — дружелюбно произнес Монах. — Я поскользнулся. Собственно, я хотел врезать тебе в морду.
— Ну, выкладывай, — прошипел Эванс. — Куда ты дел Ольгу?
— Ольгу?
— Этот парень так быстро не расколется, — предупредил Брей.
— А другого я и не ожидал, — спокойно сказал Эванс. — Как-никак Харт крупная фигура в своем деле. Но если он не запоет до полицейского часа, мы заберем его в мою студию. И когда ты его там хорошенько прижмешь, он зачирикает, как канарейка. Можешь быть уверен, клянусь мамой!
— А почему бы нам не попробовать прямо здесь? — кровожадно спросил Монах.
Толстяк качнул головой.
— После того, что произошло за последнюю неделю? Подумай сам, Джек, парень опасен, как пороховой погреб. Представь своей тупой башкой, что посреди спектакля заявился кто-то из наших полицейских друзей? Я не доверяю Мак-Крини. Ты читал, что он сказал в газете?
— Все это так, — удрученно вздохнул Монах. — Харт обвинил нас в нападении на него и на Тельму, и в свете некоторых фактов, всплывших позже, Мак-Крини склоняется к тому, чтобы поверить нашему лучшему другу.
— Но в газетах они ничего не говорят о вас, мистер Эванс, — заметил один из гангстеров.
— Это читается между строк, — уточнил Эванс. — Этот коп давно меня ненавидит.
— Почему же ты его не подмажешь? — спросил Брей. Эванс сокрушенно махнул рукой.
— Ты думаешь, я не пытался этого сделать? Но он отличается от других копов. Он тратит ровно столько, сколько может себе позволить. И живет в счастливом браке… Хоть завидуй. Что ж тут можно предпринять? Еще когда он служил в полиции нравов, я свел его с чудесной куколкой. И как ты думаешь, что сделал этот идиот? Вместо того чтобы развлечься с ней, как это сделал бы любой нормальный человек, он внес ее в черный список и оформил в дом для несовершеннолетних. Теперь он каждую неделю навещает эту девушку вместе со своей женой.
— Действительно, печальная история, — отозвался Джексон.
Эванс без особого энтузиазма смазал ему по лицу ладонью.
— Давай раскалывайся, Харт. Что ты сделал с Ольгой?
Джексон постарался оттянуть время и увильнуть от ударов, которые, он знал, его еще ожидают.
— Тебе это очень хочется знать?
— Очень, — признался Флип. — Послушай, ты просто болван! Ты выкрал машину у моих людей из-под носа у Логан-отеля. До утра ты с ней где-то скрывался. Но от Кларк-стрит и до больницы за тобой велась непрерывная слежка. Мы знали, что ты попытаешься навестить Тельму. Мы видели, как ты пересел в такси из хлебного фургона. Мы знаем, что ты останавливался у цветочного магазина, чтобы послать новоиспеченной миссис Джексон три орхидеи. — Толстяк ухмыльнулся. — И даже с открыткой. — (Он процитировал текст). — Ольга сама нацарапала свое имя. — (Его ухмылка стала еще шире). — Цветы, разумеется, так и не дошли до адресата. Они могли бы вызвать у нее глупые мысли, что ей нет больше надобности скрывать свою сестру. И тогда она могла бы наболтать Мак-Крини много лишнего. Так что Монаху пришлось перехватить посыльного. Все сейчас находится в моем кабинете. А орхидеи действительно чудесные. Но вот что я хочу тебе сказать, Харт, ты хитер. Мои парни попались на удочку с этим плюшевым зайцем. Ну и что… — Толстяк с такой силой ударил Джексона, что у того зазвенело в ушах. — А теперь давай раскалывайся! Куда первый таксист отвез Ольгу?
Джексон стер кровь с губ.
— Это вам придется узнать самим.
Эванс снова нанес удар.
— Это мы и сделаем. Теперь мы всерьез займемся тобой, парень. Мы заставим тебя запеть. Даже если для этого тебе придется вышибить мозги. Так почему бы нам не пойти на мировую? Так будет лучше для тебя и для нас.
— Возможно, — согласился Джексон и снова вытер кровь. — Только вы ничего от меня не добьетесь, если убьете. Так вы никогда не узнаете, где находится Ольга.
— На твоем месте я бы не очень на это надеялся, — предостерег Эванс. — Сознаюсь, малышка для меня весьма опасный свидетель. Но если дело дойдет до суда, то ее слово будет стоять против моего. И только…
Тем не менее толстяк чувствовал себя не так уверенно, как хотел это показать. Джексон почувствовал это по неуверенности его тона. Флип брел ощупью в темноте, и здесь ему не помогут ни деньги, ни связи. Полоса удач не могла длиться вечно. Рано или поздно его песенка будет спета.
— Кроме того, полиция ничего не сможет доказать, не имея трупа, — добавил Эванс.
Почему-то Монах счел это замечание комичным, громко расхохотался и попросил Эванса:
— Дай мне заняться этим сосунком, Флип. Я должен ему за сломанную руку.
— Может, чуть попозже, — ответил толстяк. — Сейчас моя очередь. — Он снял куртку. — Я его всегда ненавидел, уж очень он был высокомерным. А когда он влез в дело, которое было приготовлено для Джерри, тут уже я совсем психанул!
Он схватил Джексона левой рукой за волосы и ударил его по лицу, сначала ладонью, потом тыльной стороной. На лице Джексона появилась кровь.
— Куда ты дел девчонку? Что она тебе сказала?
— Много, очень много, — прохрипел Харт.
— И надо же ей было появиться в самый неподходящий момент! Я был так разъярен, что не заметил эту кроху. — На Джексона посыпалась новая серия ударов. — Что она тебе рассказала?
— Она видела, как ты поспорил с одним человеком, а потом убил его у себя в кабинете.
— Она описала этого человека?
— Да.
— Как он выглядел?
— У него были светлые волосы.
— И как я его убил?
— Застрелил, — лаконично ответил Харт.
— А он действительно в курсе дела, — вмешался Монах. Джексон попытался увернуться, но Эванс размахнулся изо всех сил и ударил его кулаком по лицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14