Догадываюсь, сейчас спросите, почему уцелел я? Не знаю, честное слово. До сих пор не знаю. Волчий бог позволил себя увидеть, но не лишил разума. И не натравил стаю. Фактически, он меня помиловал. Так иногда отпускали часть пленных, чтобы сеять панику. Суггестия же не только парадокс, но и страх. Обычный страх. Но то, что исходит от Волчьего бога… Не знаю… Это первобытный ужас. Я ясно выражаюсь?
… — Хотите верьте, хотите нет, но Матоянца и егеря убил тот самый Волчий бог. Чутье подсказывает, точнее не скажу. Хотя Волчий бог — это лишь термин. Это феномен сверхобщения человека и хищного животного. Значит, его носителей может быть масса. Но в данный конкретных случаях действовал именно тот, из-под красноярской тайги. Запах, специфическая аура, энергетический след — все его.
— А стаю он оттуда привел?
— Уф! Вы ничего не поняли! Человек с такими способностями может по счету раз подчинить своей воли любое животное, любую стаю. Мартышек в зоопарке друг друга жрать заставит!
— Вы в курсе, что в городе происходит с собаками? На людей бросаются. Это как-то связано с тем, о чем вы говорили?
— Безусловно. Все живое связано невидимыми нитями. Мы эту связь давно утратили. А животные воспринимают мир прежде всего как систему наложения энергетических полей. Вот, например, мы ставили такой эксперимент. На листьях деревьев крепили датчики электростатического потенциала. Ток слабенький, но приборы его фиксируют. А потом наш сотрудник входил в лес. Представляете, от самой опушки к чаще по листьям катилась волна. На полкилометра вперед! Мы отчетливо фиксировали колебания потенциала. Лес передавал информацию о человеке. Вот так, крадись не крадись, а в лесу все про тебя давно известно.
— А в городе?
— Какая разница? Я же говорю, единое поле, как многомерная система наложения отдельных биополей! В нем информация передается практически моментально и не экранируется ни одним препятствием. Короче, городские шавки почуяли Волчьего бога и бесятся. Я ясно выражаюсь?
— Зачем вы искали меня?
— Только не убивать, конечно же! Надо было поговорить. Снять подозрения и дать наводку на Волчьего бога.
— У кого вы получили информацию о моем месте жительства?
— Ха! Первичную информацию собрал с крыши дома егеря. Просто лежал и слушал. Как зовут и прочее. Остальное… Я не могу рассказывать об этих людях.
— Не тужься, Ярослав. Кто-то из прикрытия бывшего НИЦ «Курсор», так?
— Положим.
— Да или нет?
— Да!
— Что связывало НИЦ «Курсор» и Матоянца?
— Он подобрал нас, когда все рухнуло. Финансировал работы. Подключил к информационным потокам самого высокого уровня. Мы всем обязаны ему.
— Ярослав, я тебе не враг. Хотя чуть не отправил в Нижний мир. Ты сам в драку полез, не обижайся. Даю слово, что ничего из того, что ты скажешь, не будет использовано против тебя и твоих друзей.
— Нельзя верить слову майроса.
— Так, тихо-тихо едет крыша… Хорошо, не мне, а ему ответишь?
— Ему — да.
— Андрей Ильич, задай ему вопрос, «Курсор» вычислил дату Конца света?
Научно-исследовательский центр «Курсор»
Строго конфиденциально
Г-ну Матоянцу А.В.
Аналитическая записка
(фрагмент)
Множественные отечественные и зарубежные исследования, а также собственная научная практика НИЦ «Курсор» свидетельствуют: рождение III тысячелетия н. э. вместе с глобальными структурными преобразованиями планетарной жизни сопровождается динамичной эскалацией комплекса (геофизических, метеоклиматических, социальных и др.) катаклизмов.
НИЦ «Курсор», созданный в интересах научного противодействия угрозам отечественной, международной и планетарной безопасности, провел (негласную) посильную экспертизу научных работ сотен организаций и исследователей, способных внести вклад в раскрытие проблемы, отобрал, инициировал и идейно объединил более 50 частных научных направлений в Москве, Санкт-Петербурге, Н.Новгороде, Барнауле, Бишкеке и других городах.
Воссоздаваемая система охватывает многопрофильный спектр (фундаментальных и прикладных, теоретических и экспериментальных) изысканий, где многие результаты опережают зарубежные аналоги и позволяют эффективно решать задачи познания, прогнозирования и ослабления планетарных бедствий.
…Циклическая трансформация планетарной системы на рубеже II и III тысячелетий развивается в рамках следующих этапов:
1 . Начало переходного процесса (1908 г.)
Процесс был инициирован 30.06.1908 г. мощно-взрывными грависейсмическими выбросами в районе Подкаменной Тунгуски (т. н. «взрыв Тунгусского метеорита»).
Развиваясь, стал сопровождаться медленным смещением центров циклонов и антициклонов, общим потеплением и изменением климата. Предопределил волнообразную эскалацию числа землетрясений, через которые планета стала сбрасывать избыточные напряжения. Дал мощный импульс социальной конфликтности, который стал нарастать в России (например: число смертных казней с девяносто трех в 1901-05 гг. возросло до тысяча трехсот сорока в 1908 году), а затем, перекинувшись на другие страны, привел к кризису и краху жесткие механизмы монархического управления (Российская, Австро-Венгерская, Германская, Османская империя, монархии Болгарии, Румынии, Италии и Японии).
2. Активизация процесса (1982-83 гг.)
Этап проявился в стартовой серии «минитунгусских взрывов» (грависейсмических выбросов), зарегистрированных в Туркмении, Иркутских и Томских областях в феврале 1984 года.
Далее прошла волна сильных землетрясений: Узбекистан (1984 г.), Мексика (1985 г.), Сан-Сальвадор (1986 г.), Аляска (1987-88 гг.), Непал, Армения, Туркменистан (1988 г.). Зафиксирован крупнейший выброс вулканического газа в Камеруне в районе озера Ниос (1986 г. — 2 тыс. погибших).
Особо тревожным фактором стало начало эскалации слабой сейсмоактивности в зонах, где она ранее не отмечалась. При этом произошло наращивание аварийности и катастроф в известных геоактивных зонах — авария на Чернобыльской АЭС, гибель атомных подлодок «Комсомолец» и «К-213» в 1996 году. В 1983 году произошло импульсное возбуждение. эпидемии СПИДа в геоактивной зоне на стыке Уганды, Заира, Бурунди и Руанды.
Началась эскалация межэтнических противоречий в геоактивных зонах (Балканы, Сомали, Йемен, Курдистан, Ливан, Марокко, Корсика, Персидский залив, Преднестровье, Закавказье и Северный Кавказ). Пошел процесс распада жестких механизмов планетарного «коммунистического» управления, пришедших на смену монархиям.
3. Предынтенсивная фаза (с 1991 г.)
Начало этапа также проявилось в серии грависейсмических взрывов (в частности в Сосово в 1991 году) и последующей волне крупных землетрясений. Отмечено интенсивное таяние ледников, снизивших свои массы за столетие: Кавказ — 50 %, Монтана — 70 %, Кения — 80 %; резкое таяние льдов Гренландии.
Повышение температуры Средиземного моря, что привело к перемещению в его воды обитателей тропических морей (от 40 видов в 1986 г. до 70 в 1998 г.) и миграции холодолюбивых видов средиземноморской фауны в высокие широты.
Произошел распад жестких межэтнических систем управления (СССР и мировая соцсистема). Прокатилась гиперволна локальных конфликтов и кризисов по «дугам напряженности» межблоковых геоактивных зон (Нагорный Карабах, Закавказье, Приднестровье, Балканы, район Персидского залива). Практически по всей планете произошла эскалация социо- и психодисфункций человечества — рост преступности, насилия, наркомании и проявлений эгоцентризма.
Вспышка эпидемий лихорадки Эбола (1994 г.) и Ласса (1995 г.) в Заире. Эскалация роста заболевания СПИДом — до 30 млн. пораженных в 1997 г. Гипернарастание иммунодефицита населения и рост смертности от неизвестных заболеваний, диагностируемых под «старыми» названиями. (Так, в Москве в 1998 году смертность от инфекционных заболеваний выросла в четыре раза, а от обычной краснухи — в восемь раз!)
4. Фаза интенсивного перехода (август 1999 — первая треть XXI века)
Основные угрозы данного периода:
— Прогнозируются всплески (числом до девяти) ускорения в смещении орбиты и оси Земли, что будет иметь катастрофические последствия для планеты, по своим формам и степени запредельно превосходящие коллективный опыт нынешней цивилизации;
— при этом научное осмысление нарастающих планетарных угроз и выработка системы мер по ликвидации и минимизации их последствий тормозятся существующей научной парадигмой (Ньютона—Эйнштейна), «монополия на истину» которой из своекорыстных соображений искусственно удерживается представителями мировой и отечественной науки;
— эскалация иммунодефицита населения, усиленная разрушительным воздействием наркотических, алкогольных, техногенных и информационных средств на фоне нарастания эпидемиологической и экологической угроз. (Так, по данным экспертов ООН, не учитывающих в своих прогнозах грядущие катастрофы и удары стихии, в ближайшие семь лет ожидается скачкообразный рост пораженных вирусом СПИДа с нынешних 30 млн до 80–150 млн человек.)
— масштабный подрыв идущими деструктивными процессами качества генного кода человечества, что ведет к генной потере душевного, интеллектуального и иммунного потенциала в последующих поколениях;
— непосредственно для Евразии угрозу представляет активность эгоцентрических кругов некоторых развитых стран, которые за три десятка лет скрытых естественнонаучных исследований накопили достаточный информационный массив по данной проблеме и с начала 90-х годов используют полученные знания в рамках «стратегии непрямых действий» (что не исключает ими прямых действий по созданию хаоса, усугубляющего последствия природных деструктивных процессов) для установления жесткого контроля над Евразией, как самого устойчивого и наиболее ресурсообеспеченного участка планеты.
Странник
Максимов стоял у окна, заложив руки за спину. Медленно, в усыпляющем ритме покачивался с пятки на носок.
— Сайонер! — раздалось из прихожей.
Максимов не оглядываясь бросил:
— Ступай с Богом, убогий.
Громко щелкнул замок на двери.
— Что он сказал? — спросил Злобин.
— Не обращай внимания.
— Зря ты его отпустил. Между прочим он в розыске за нападение на сотрудника милиции.
— Вот пусть милиция и ищет, — в такт раскачиванию произнес Максимов.
Он продолжил смотреть на свое отражение, качающееся в черном стекле.
Под ногами мерно поскрипывала расшатанная пластинка паркета. От этого звука в квартире стало еще пустыннее и неуютнее.
— Матоянц — специалист по строительству спецобъектов, — тихо произнес он. — Железобетон с электронной начинкой.
— Что ты сказал, я не расслышал?
Максимов развернулся. Обвел взглядом комнату.
Два кресла, рядом низкий журнальный столик с ворохом газет, прижатых пепельницей. Поднос с пустыми чашками. Раскладной диван. Шкафы с тоскливо пустыми полками. Телевизор в углу. Обивка мебели в веселенький цветочек, кремовые обои, хрустальная люстра под потолком, а уюта нет. Казенный рай. Хоть вой.
— Мебель с бирками, простыни с дырками, — подвел итог Максимов. — Старая армейская хохма. Не обиделся?
— На медицинский факт не обижаюсь. Привезу жену с дочкой, сразу же все наладится. — Злобин устало плюхнулся на диван. — Что ты там бормотал про Матоянца?
— Да так, вид из окна кое-какие мысли навеял.
Максимов сел рядом, из лежащего между ними пакета достал пирожок. Понюхал со всех сторон, потом надкусил.
— Что ты все вынюхиваешь? — покосился на него Злобин.
— Запах — такая же часть букета ощущений, как внешний вид и вкус. Не понюхать, все равно, что с бутерброда масло стереть и есть в темноте, — назидательно произнес Максимов с набитым ртом. — Почему сам не ешь?
— Охоту отбило. После всего, что услышал, даже жить не хочется.
Злобин, нахмурясь, замолчал, пытаясь подобрать нужные слова.
«Начинай, — мысленно подбодрил его Максимов. — Лучше ляпнуть полную ересь, чем заработать интеллектуальный запор».
— В голове не укладывается, — неуверенно продолжил Злобин. — Меньше двух десятков лет осталось. А нашим бонзам хоть кол на голове тиши! Все копошатся, как мыши в навозной куче. Все власть не доделят. Уже жрут в три горла, а все мало, все недосуг делами заняться. Не с инфляцией бороться надо, а готовиться к выживанию посреди моря горящей нефти и взорванных реакторов.
Максимов с холодной улыбкой посмотрел в болючие глаза Злобина.
— А почему ты считаешь, что они не готовятся?
— Я что, слепой? — Злобин резко ткнул пальцем в окно, в котором светились огни разгулявшейся к вечеру Москвы.
— Тогда должен видеть, сколько элитных домов из монолитного бетона отгрохали. Цены в них за метр фантастические, зато есть собственная система жизнеобеспечения. Зачем? Для повышенного комфорта или чтобы выстоять при масштабном ЧС в городе? Это бункер, а не дом, Злобин, поверь военному человеку. Только нас в этот Ноев ковчег в силу безденежья не пустят. Кстати, поэтому такая драка наверху и идет. Не за билет в рай земной, а за место в Ноевом ковчеге. И знаешь, что самое забавное? Наши небожители в годину катастроф получили уникальный шанс стать богами.
Злобин хмыкнул.
— Нет, правда. Подумай сам. После катастрофы выживет малая часть человечества. С изношенной иммунной системой, контуженное страхом, со стертой генетической памятью о разумном, добром и вечном. От техносферы останутся только руины и смутные воспоминания. Хомо сапиенс опять станет обезьяной. И как это стадо обезьян воспримет тем двуногих, что вылезут из бункеров? Целых, невредимых, умных, образованных, сохранивших знания и технику. Как богов! И власть их будет абсолютной. — Максимов потянулся к чашке, сделал глоток остывшего кофе. — Голубая мечта любого начальника — стать богом над дрожащими тварями. И никаких тебе выборов, и никаких демократий.
Злобин свесил голову.
— Спорить глупо, а согласиться страшно, — помолчав, произнес он. — Нам что дальше делать?
— Об этом, Андрей Ильич, не беспокойся. Ты же слышал, что наш биолог сказал: все в мире взаимосвязано, и информация распространяется без препятствий. Вывод не утешительный. Сейчас уже многие знают, предчувствуют или примитивно чуют, что ты обладаешь неким знанием. Так что готовься.
— Как? — Злобин поднял голову.
Максимов встал, подхватил со спинки кресла плащ.
— Прими ванну, выпей чаю с медом и ложись спать, Андрей Ильич. На сегодня с тебя хватит. Дай другим поработать.
Злобин вдруг почувствовал такую ватную слабость в ногах, что решил пока не вставать с дивана. Накопившаяся за день тяжесть свинцовым грузом легла на плечи. Больше всего хотелось закрыть глаза и отключиться ото всего, что было, есть и того страшного, что ждет впереди.
Он был еще новичком в мире, откуда приходят Странники.
Глава двадцать третья. Пенсионер союзного значения
Революция начинается с переименования улиц. И лишь потом принимается за экономику.
Пока Первый съезд народных депутатов пытал Горбачева, требуя точно разъяснить, чего же он хочет, а Михаил Сергеевич отвечал потоком словесной патоки, в котором даже в междометиях ударения ставились неправильно, народ не сидел без дела. Экономика трещала по швам, шахтеры вообще бастовали, выкликая Борьку на царствие, да и если честно, работать никому не хотелось. Но зуд перестройки уже охватил массы. Отбившиеся от рук массы кучковались на митингах и требовали перемен. Каких именно, никто не знал. Но требовал.
История так и не установила ту светлую голову в толпе, в которую первой вошла мысль все переименовать. Правильно, если уж нельзя все поделить между всеми, постреляв несогласных, как полагается при нормальной революции, то сокрушительно-созидательную энергию революционных масс следует направить на вывески. А так как в коммунизм уже никто не хотел, а дальше идти было некуда, то вывески решили менять на старорежимные.
Почин задал город — колыбель Октябрьской революции. Провел демократический референдум и вернул себе вывеску имперской столицы. Так посреди Ленинградской области в устье Невы возник город Санкт-Петербург. А бывший свердловский секретарь не стал возражать, когда его партийную вотчину переименовали в Екатеринбург. И пошло, поехало…
Москву переименовывать не стали. Очевидно, только потому, что другого имени она никогда не имела. Зато по полной программе отыгрались на названиях улиц. Вывески меняли, словно в город вошли гвардейские полки генерала Врангеля. Сшибали наземь всяких там «Урицких», «Цеткин» и «Свердловых» и вешали «Афанасьевских», «Мясоедовских», и «Поварских». Восстанавливали, так сказать историческую справедливость и подлинный облик.
Без казусов не обошлось. Проспект Андропова — имени всесильного шефа КГБ — устоял, но к нему добавилась улица Сахарова, академика от диссидентства и самой знаменитой жертвы козней товарища Андропова.
Перемены не коснулись цыганского театра «Ромэн», исторического названия «Яр» ему не вернули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
… — Хотите верьте, хотите нет, но Матоянца и егеря убил тот самый Волчий бог. Чутье подсказывает, точнее не скажу. Хотя Волчий бог — это лишь термин. Это феномен сверхобщения человека и хищного животного. Значит, его носителей может быть масса. Но в данный конкретных случаях действовал именно тот, из-под красноярской тайги. Запах, специфическая аура, энергетический след — все его.
— А стаю он оттуда привел?
— Уф! Вы ничего не поняли! Человек с такими способностями может по счету раз подчинить своей воли любое животное, любую стаю. Мартышек в зоопарке друг друга жрать заставит!
— Вы в курсе, что в городе происходит с собаками? На людей бросаются. Это как-то связано с тем, о чем вы говорили?
— Безусловно. Все живое связано невидимыми нитями. Мы эту связь давно утратили. А животные воспринимают мир прежде всего как систему наложения энергетических полей. Вот, например, мы ставили такой эксперимент. На листьях деревьев крепили датчики электростатического потенциала. Ток слабенький, но приборы его фиксируют. А потом наш сотрудник входил в лес. Представляете, от самой опушки к чаще по листьям катилась волна. На полкилометра вперед! Мы отчетливо фиксировали колебания потенциала. Лес передавал информацию о человеке. Вот так, крадись не крадись, а в лесу все про тебя давно известно.
— А в городе?
— Какая разница? Я же говорю, единое поле, как многомерная система наложения отдельных биополей! В нем информация передается практически моментально и не экранируется ни одним препятствием. Короче, городские шавки почуяли Волчьего бога и бесятся. Я ясно выражаюсь?
— Зачем вы искали меня?
— Только не убивать, конечно же! Надо было поговорить. Снять подозрения и дать наводку на Волчьего бога.
— У кого вы получили информацию о моем месте жительства?
— Ха! Первичную информацию собрал с крыши дома егеря. Просто лежал и слушал. Как зовут и прочее. Остальное… Я не могу рассказывать об этих людях.
— Не тужься, Ярослав. Кто-то из прикрытия бывшего НИЦ «Курсор», так?
— Положим.
— Да или нет?
— Да!
— Что связывало НИЦ «Курсор» и Матоянца?
— Он подобрал нас, когда все рухнуло. Финансировал работы. Подключил к информационным потокам самого высокого уровня. Мы всем обязаны ему.
— Ярослав, я тебе не враг. Хотя чуть не отправил в Нижний мир. Ты сам в драку полез, не обижайся. Даю слово, что ничего из того, что ты скажешь, не будет использовано против тебя и твоих друзей.
— Нельзя верить слову майроса.
— Так, тихо-тихо едет крыша… Хорошо, не мне, а ему ответишь?
— Ему — да.
— Андрей Ильич, задай ему вопрос, «Курсор» вычислил дату Конца света?
Научно-исследовательский центр «Курсор»
Строго конфиденциально
Г-ну Матоянцу А.В.
Аналитическая записка
(фрагмент)
Множественные отечественные и зарубежные исследования, а также собственная научная практика НИЦ «Курсор» свидетельствуют: рождение III тысячелетия н. э. вместе с глобальными структурными преобразованиями планетарной жизни сопровождается динамичной эскалацией комплекса (геофизических, метеоклиматических, социальных и др.) катаклизмов.
НИЦ «Курсор», созданный в интересах научного противодействия угрозам отечественной, международной и планетарной безопасности, провел (негласную) посильную экспертизу научных работ сотен организаций и исследователей, способных внести вклад в раскрытие проблемы, отобрал, инициировал и идейно объединил более 50 частных научных направлений в Москве, Санкт-Петербурге, Н.Новгороде, Барнауле, Бишкеке и других городах.
Воссоздаваемая система охватывает многопрофильный спектр (фундаментальных и прикладных, теоретических и экспериментальных) изысканий, где многие результаты опережают зарубежные аналоги и позволяют эффективно решать задачи познания, прогнозирования и ослабления планетарных бедствий.
…Циклическая трансформация планетарной системы на рубеже II и III тысячелетий развивается в рамках следующих этапов:
1 . Начало переходного процесса (1908 г.)
Процесс был инициирован 30.06.1908 г. мощно-взрывными грависейсмическими выбросами в районе Подкаменной Тунгуски (т. н. «взрыв Тунгусского метеорита»).
Развиваясь, стал сопровождаться медленным смещением центров циклонов и антициклонов, общим потеплением и изменением климата. Предопределил волнообразную эскалацию числа землетрясений, через которые планета стала сбрасывать избыточные напряжения. Дал мощный импульс социальной конфликтности, который стал нарастать в России (например: число смертных казней с девяносто трех в 1901-05 гг. возросло до тысяча трехсот сорока в 1908 году), а затем, перекинувшись на другие страны, привел к кризису и краху жесткие механизмы монархического управления (Российская, Австро-Венгерская, Германская, Османская империя, монархии Болгарии, Румынии, Италии и Японии).
2. Активизация процесса (1982-83 гг.)
Этап проявился в стартовой серии «минитунгусских взрывов» (грависейсмических выбросов), зарегистрированных в Туркмении, Иркутских и Томских областях в феврале 1984 года.
Далее прошла волна сильных землетрясений: Узбекистан (1984 г.), Мексика (1985 г.), Сан-Сальвадор (1986 г.), Аляска (1987-88 гг.), Непал, Армения, Туркменистан (1988 г.). Зафиксирован крупнейший выброс вулканического газа в Камеруне в районе озера Ниос (1986 г. — 2 тыс. погибших).
Особо тревожным фактором стало начало эскалации слабой сейсмоактивности в зонах, где она ранее не отмечалась. При этом произошло наращивание аварийности и катастроф в известных геоактивных зонах — авария на Чернобыльской АЭС, гибель атомных подлодок «Комсомолец» и «К-213» в 1996 году. В 1983 году произошло импульсное возбуждение. эпидемии СПИДа в геоактивной зоне на стыке Уганды, Заира, Бурунди и Руанды.
Началась эскалация межэтнических противоречий в геоактивных зонах (Балканы, Сомали, Йемен, Курдистан, Ливан, Марокко, Корсика, Персидский залив, Преднестровье, Закавказье и Северный Кавказ). Пошел процесс распада жестких механизмов планетарного «коммунистического» управления, пришедших на смену монархиям.
3. Предынтенсивная фаза (с 1991 г.)
Начало этапа также проявилось в серии грависейсмических взрывов (в частности в Сосово в 1991 году) и последующей волне крупных землетрясений. Отмечено интенсивное таяние ледников, снизивших свои массы за столетие: Кавказ — 50 %, Монтана — 70 %, Кения — 80 %; резкое таяние льдов Гренландии.
Повышение температуры Средиземного моря, что привело к перемещению в его воды обитателей тропических морей (от 40 видов в 1986 г. до 70 в 1998 г.) и миграции холодолюбивых видов средиземноморской фауны в высокие широты.
Произошел распад жестких межэтнических систем управления (СССР и мировая соцсистема). Прокатилась гиперволна локальных конфликтов и кризисов по «дугам напряженности» межблоковых геоактивных зон (Нагорный Карабах, Закавказье, Приднестровье, Балканы, район Персидского залива). Практически по всей планете произошла эскалация социо- и психодисфункций человечества — рост преступности, насилия, наркомании и проявлений эгоцентризма.
Вспышка эпидемий лихорадки Эбола (1994 г.) и Ласса (1995 г.) в Заире. Эскалация роста заболевания СПИДом — до 30 млн. пораженных в 1997 г. Гипернарастание иммунодефицита населения и рост смертности от неизвестных заболеваний, диагностируемых под «старыми» названиями. (Так, в Москве в 1998 году смертность от инфекционных заболеваний выросла в четыре раза, а от обычной краснухи — в восемь раз!)
4. Фаза интенсивного перехода (август 1999 — первая треть XXI века)
Основные угрозы данного периода:
— Прогнозируются всплески (числом до девяти) ускорения в смещении орбиты и оси Земли, что будет иметь катастрофические последствия для планеты, по своим формам и степени запредельно превосходящие коллективный опыт нынешней цивилизации;
— при этом научное осмысление нарастающих планетарных угроз и выработка системы мер по ликвидации и минимизации их последствий тормозятся существующей научной парадигмой (Ньютона—Эйнштейна), «монополия на истину» которой из своекорыстных соображений искусственно удерживается представителями мировой и отечественной науки;
— эскалация иммунодефицита населения, усиленная разрушительным воздействием наркотических, алкогольных, техногенных и информационных средств на фоне нарастания эпидемиологической и экологической угроз. (Так, по данным экспертов ООН, не учитывающих в своих прогнозах грядущие катастрофы и удары стихии, в ближайшие семь лет ожидается скачкообразный рост пораженных вирусом СПИДа с нынешних 30 млн до 80–150 млн человек.)
— масштабный подрыв идущими деструктивными процессами качества генного кода человечества, что ведет к генной потере душевного, интеллектуального и иммунного потенциала в последующих поколениях;
— непосредственно для Евразии угрозу представляет активность эгоцентрических кругов некоторых развитых стран, которые за три десятка лет скрытых естественнонаучных исследований накопили достаточный информационный массив по данной проблеме и с начала 90-х годов используют полученные знания в рамках «стратегии непрямых действий» (что не исключает ими прямых действий по созданию хаоса, усугубляющего последствия природных деструктивных процессов) для установления жесткого контроля над Евразией, как самого устойчивого и наиболее ресурсообеспеченного участка планеты.
Странник
Максимов стоял у окна, заложив руки за спину. Медленно, в усыпляющем ритме покачивался с пятки на носок.
— Сайонер! — раздалось из прихожей.
Максимов не оглядываясь бросил:
— Ступай с Богом, убогий.
Громко щелкнул замок на двери.
— Что он сказал? — спросил Злобин.
— Не обращай внимания.
— Зря ты его отпустил. Между прочим он в розыске за нападение на сотрудника милиции.
— Вот пусть милиция и ищет, — в такт раскачиванию произнес Максимов.
Он продолжил смотреть на свое отражение, качающееся в черном стекле.
Под ногами мерно поскрипывала расшатанная пластинка паркета. От этого звука в квартире стало еще пустыннее и неуютнее.
— Матоянц — специалист по строительству спецобъектов, — тихо произнес он. — Железобетон с электронной начинкой.
— Что ты сказал, я не расслышал?
Максимов развернулся. Обвел взглядом комнату.
Два кресла, рядом низкий журнальный столик с ворохом газет, прижатых пепельницей. Поднос с пустыми чашками. Раскладной диван. Шкафы с тоскливо пустыми полками. Телевизор в углу. Обивка мебели в веселенький цветочек, кремовые обои, хрустальная люстра под потолком, а уюта нет. Казенный рай. Хоть вой.
— Мебель с бирками, простыни с дырками, — подвел итог Максимов. — Старая армейская хохма. Не обиделся?
— На медицинский факт не обижаюсь. Привезу жену с дочкой, сразу же все наладится. — Злобин устало плюхнулся на диван. — Что ты там бормотал про Матоянца?
— Да так, вид из окна кое-какие мысли навеял.
Максимов сел рядом, из лежащего между ними пакета достал пирожок. Понюхал со всех сторон, потом надкусил.
— Что ты все вынюхиваешь? — покосился на него Злобин.
— Запах — такая же часть букета ощущений, как внешний вид и вкус. Не понюхать, все равно, что с бутерброда масло стереть и есть в темноте, — назидательно произнес Максимов с набитым ртом. — Почему сам не ешь?
— Охоту отбило. После всего, что услышал, даже жить не хочется.
Злобин, нахмурясь, замолчал, пытаясь подобрать нужные слова.
«Начинай, — мысленно подбодрил его Максимов. — Лучше ляпнуть полную ересь, чем заработать интеллектуальный запор».
— В голове не укладывается, — неуверенно продолжил Злобин. — Меньше двух десятков лет осталось. А нашим бонзам хоть кол на голове тиши! Все копошатся, как мыши в навозной куче. Все власть не доделят. Уже жрут в три горла, а все мало, все недосуг делами заняться. Не с инфляцией бороться надо, а готовиться к выживанию посреди моря горящей нефти и взорванных реакторов.
Максимов с холодной улыбкой посмотрел в болючие глаза Злобина.
— А почему ты считаешь, что они не готовятся?
— Я что, слепой? — Злобин резко ткнул пальцем в окно, в котором светились огни разгулявшейся к вечеру Москвы.
— Тогда должен видеть, сколько элитных домов из монолитного бетона отгрохали. Цены в них за метр фантастические, зато есть собственная система жизнеобеспечения. Зачем? Для повышенного комфорта или чтобы выстоять при масштабном ЧС в городе? Это бункер, а не дом, Злобин, поверь военному человеку. Только нас в этот Ноев ковчег в силу безденежья не пустят. Кстати, поэтому такая драка наверху и идет. Не за билет в рай земной, а за место в Ноевом ковчеге. И знаешь, что самое забавное? Наши небожители в годину катастроф получили уникальный шанс стать богами.
Злобин хмыкнул.
— Нет, правда. Подумай сам. После катастрофы выживет малая часть человечества. С изношенной иммунной системой, контуженное страхом, со стертой генетической памятью о разумном, добром и вечном. От техносферы останутся только руины и смутные воспоминания. Хомо сапиенс опять станет обезьяной. И как это стадо обезьян воспримет тем двуногих, что вылезут из бункеров? Целых, невредимых, умных, образованных, сохранивших знания и технику. Как богов! И власть их будет абсолютной. — Максимов потянулся к чашке, сделал глоток остывшего кофе. — Голубая мечта любого начальника — стать богом над дрожащими тварями. И никаких тебе выборов, и никаких демократий.
Злобин свесил голову.
— Спорить глупо, а согласиться страшно, — помолчав, произнес он. — Нам что дальше делать?
— Об этом, Андрей Ильич, не беспокойся. Ты же слышал, что наш биолог сказал: все в мире взаимосвязано, и информация распространяется без препятствий. Вывод не утешительный. Сейчас уже многие знают, предчувствуют или примитивно чуют, что ты обладаешь неким знанием. Так что готовься.
— Как? — Злобин поднял голову.
Максимов встал, подхватил со спинки кресла плащ.
— Прими ванну, выпей чаю с медом и ложись спать, Андрей Ильич. На сегодня с тебя хватит. Дай другим поработать.
Злобин вдруг почувствовал такую ватную слабость в ногах, что решил пока не вставать с дивана. Накопившаяся за день тяжесть свинцовым грузом легла на плечи. Больше всего хотелось закрыть глаза и отключиться ото всего, что было, есть и того страшного, что ждет впереди.
Он был еще новичком в мире, откуда приходят Странники.
Глава двадцать третья. Пенсионер союзного значения
Революция начинается с переименования улиц. И лишь потом принимается за экономику.
Пока Первый съезд народных депутатов пытал Горбачева, требуя точно разъяснить, чего же он хочет, а Михаил Сергеевич отвечал потоком словесной патоки, в котором даже в междометиях ударения ставились неправильно, народ не сидел без дела. Экономика трещала по швам, шахтеры вообще бастовали, выкликая Борьку на царствие, да и если честно, работать никому не хотелось. Но зуд перестройки уже охватил массы. Отбившиеся от рук массы кучковались на митингах и требовали перемен. Каких именно, никто не знал. Но требовал.
История так и не установила ту светлую голову в толпе, в которую первой вошла мысль все переименовать. Правильно, если уж нельзя все поделить между всеми, постреляв несогласных, как полагается при нормальной революции, то сокрушительно-созидательную энергию революционных масс следует направить на вывески. А так как в коммунизм уже никто не хотел, а дальше идти было некуда, то вывески решили менять на старорежимные.
Почин задал город — колыбель Октябрьской революции. Провел демократический референдум и вернул себе вывеску имперской столицы. Так посреди Ленинградской области в устье Невы возник город Санкт-Петербург. А бывший свердловский секретарь не стал возражать, когда его партийную вотчину переименовали в Екатеринбург. И пошло, поехало…
Москву переименовывать не стали. Очевидно, только потому, что другого имени она никогда не имела. Зато по полной программе отыгрались на названиях улиц. Вывески меняли, словно в город вошли гвардейские полки генерала Врангеля. Сшибали наземь всяких там «Урицких», «Цеткин» и «Свердловых» и вешали «Афанасьевских», «Мясоедовских», и «Поварских». Восстанавливали, так сказать историческую справедливость и подлинный облик.
Без казусов не обошлось. Проспект Андропова — имени всесильного шефа КГБ — устоял, но к нему добавилась улица Сахарова, академика от диссидентства и самой знаменитой жертвы козней товарища Андропова.
Перемены не коснулись цыганского театра «Ромэн», исторического названия «Яр» ему не вернули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55