Да, собственно, Когтю многого и не требовалось, так как этот зануда мистер Фарли подробнейшим образом посвятил его в детали процедуры мойки окон. Коготь снял с трупа Фарли все удостоверения личности, прежде чем избавиться от тела. Что он и сделал после того, как позаимствовал у тела Фарли все необходимые части для прохождения проверки отпечатков пальцев и сканирования сетчатки, без чего невозможно получить доступ в ООН.
Теперь же, в гриме, преобразившем его в покойного мистера Фарли, и подложив еще немало всякой всячины под форменный комбинезон, на котором значилось «ОБСЛУЖИВАНИЕ ГЛАВНОГО ЗДАНИЯ», чтобы больше походить на грузного мойщика, Коготь внимательно просматривал заранее подготовленную схему. Это был тщательнейшим образом составленный чертеж всех окон здания Секретариата. Все будет готово задолго до решающего момента.
23
По мужскому самолюбию Мерфи и его профессиональному достоинству археолога был нанесен серьезный удар.
— Шэри, должен признать, я в совершенном тупике. Клянусь жизнью, я ничего не могу понять в этих знаках на хвосте!
Но чем в подобной ситуации могла ему помочь Шэри? Они уже провели все возможные тесты по датировке артефакта, которые только позволяло осуществить оборудование лаборатории, она сфотографировала хвост Змия на цифровую камеру под всеми мыслимыми углами зрения. Теперь они рассматривали увеличенное изображение хвоста.
— Боюсь, сделать их крупнее не удастся, профессор Мерфи. Мы увидим только размытые пятна.
Мерфи в отчаянии провел рукой по волосам.
— Каким бы инструментом ни пользовался Даккури, чтобы вырезать это послание на хвосте Змия, оно идеально сохранилось на протяжении долгих столетий, и разглядеть его не так уж и трудно. Но дело в том, что эти знаки для меня — абсолютная абракадабра. Из-за нехватки места жрец, по-видимому, воспользовался какой-то разновидностью древней скорописи. А еще, я подозреваю, Даккури попытался и зашифровать свой текст, так как здесь он дал указания, как отыскать следующий фрагмент того, что считал своим самым главным предметом поклонения.
Шэри сделала глубокий вдох, прежде чем озвучить свою мысль:
— Профессор Мерфи… а вы не подумали о…
— Можешь не договаривать. Придется звонить Исиде Макдоналд.
— Ого! Профессор Мерфи, это нечто и в самом деле потрясающее. — Исида Макдоналд бросила взгляд через плечо на свои поспешно сделанные заметки и переложила трубку к другому уху. — Увы, какой бы соблазнительной ни была ваша просьба, я не смогу ее выполнить.
— Почему же? Послушайте, я знаю, что мы никогда не встречались, но вы же должны убедиться, что я не шарлатан и, как правило, хорошо знаю материал, с которым работаю. Вы очень мне помогли со свитком, и все то, что в нем написано, оказалось чистейшей правдой. Теперь нужно сделать следующий шаг. Я ближе кого-либо из людей, живших на этой планете в течение последних двух тысячелетий, к отысканию всего Медного змия.
— Да-да, профессор Мерфи. Все это очень хорошо, но не забывайте, что я филолог, работаю на Фонд Свободы и вовсе не являюсь ни искательницей приключений и славы, ни даже просто археологом. К тому же мой собственный рабочий стол до отказа забит исследовательскими материалами, которые ждут срочной обработки. Более того, — вытянув шею, она оглянулась по сторонам, — даже не стол, а целый кабинет полон работы, которую я должна была сделать еще несколько месяцев назад.
— Исида; поверьте мне, я совсем не хочу обременять вас просьбами о помощи, но дело не терпит отлагательств. И мне приходится признать, что я, по-видимому, недостаточно умен, чтобы самостоятельно решить эту проблему, вы же располагаете всеми необходимыми знаниями и навыками.
Исида тяжело вздохнула, однако, к ее удивлению, губы вдруг сами собой сложились в улыбку.
— Профессор Мерфи, я прекрасно понимаю, как тяжело даются подобные признания. Должна отметить, вы превосходно овладели древним искусством лести.
— С вами говорит дипломированный профессионал. Ну пожалуйста, помогите мне.
— Послушайте, Мерфи. Вот что я сделаю. В течение нескольких ближайших дней мне придется присутствовать на совещаниях фонда, да и вы довольно занятой человек. Тем не менее, у нашего фонда есть большой плюс — неплохие финансовые ресурсы. Собственно, потому я и принимаю участие в нынешних собраниях, что вы, к счастью, не единственный высококвалифицированный специалист в прагматической лести. Думаю, мне удастся послать к вам на вертолете фонда свою в высшей степени способную и надежную секретаршу по имени Фиона, и она заберет у вас хвост вашего Змия и привезет мне.
— О! Предложение весьма экстравагантное, но я не могу расстаться со своей находкой. Вы ведь не в состоянии полностью гарантировать мне ее сохранность.
— Мерфи, вы находитесь в старомодной крошечной провинциальной школе в маленьком заштатном городке, а я сижу в кабинете крупнейшего в мире исследовательского центра, занимающегося проблемами истории и обеспеченного суперсовременными охранными системами. И вы полагаете, что у вас ваш пресловутый хвост находится в большей безопасности?
И вновь Мерфи понял, что над ним одержали верх.
— Все ясно, Исида. Прежде чем я убегу, как побитый щенок, зажав хвост между лап, и стану зализывать раны, нанесенные моему провинциальному самолюбию, позвольте просто поблагодарить вас и сказать, что хвост Змия может находиться у вас столько, сколько потребуется. Когда прилетит Фиона?..
Мерфи появился в рабочем кабинете Лоры неожиданно. В руках он держал небольшую коробочку.
— Мерфи, что ты здесь делаешь? Неужели старый мерзавец декан наконец-таки посадил тебя под арест?
— Милая, я сидел в своей лаборатории и хандрил, так как мне пришлось позвонить Исиде Макдоналд и согласиться передать ей хвост Змия, — я недостаточно умен для того, чтобы прочесть знаки на нем. Потом я понял, что я еще не совсем конченый человек, поэтому вытащил вот это и принес сюда. Я собирался преподнести тебе эту вещь с тех самых пор, как мы приехали из Самарии.
Он передал коробку Лоре. Ее глаза засветились восторгом и любопытством пятилетней девочки, снимающей обертку с рождественского подарка.
— Мерфи, это же крестик из отростков корней в той пещере. А я-то думала, куда он пропал?
Она поднесла заново отполированные кусочки дерева к свету, чтобы полюбоваться ими. Крестик был примерно полтора дюйма длиной и полдюйма шириной. Мерфи просверлил крошечное отверстие вверху, затем отполировал поверхность с помощью нескольких капель масла, убрав неровности и шероховатости и усилив естественную окраску дерева. На пересечении перекладинок находился узелок, от которого и отходили четыре отростка, имевшие форму почти идеального креста. После обработки он стал напоминать крестик из драгоценного камня.
— Я повесил его на свой самый лучший кожаный шнурок. Меня не остановят никакие траты, лишь бы на вас были драгоценности, приличествующие вашему статусу, миледи.
И Мерфи церемонно поклонился.
Лора поклонилась в ответ, а затем бросилась ему на шею.
— Встаньте, благородный юноша. У вашей королевы есть чем вас отблагодарить. Отвезите меня домой, и я покажу вам, в чем заключается счастье быть королем.
24
Пол Уоллах внимательно наблюдал за тем, как Шэри опускает ложку в соус. Она поднесла ее кончик ко рту и, отхлебнув немного, удовлетворенно кивнула и продолжила помешивать макароны. На тесноватой кухне девушка раскраснелась от пара так, будто долго бежала куда-то и не успела прийти в себя. Такая Шэри, с кожей, поблескивающей от пота, казалась Полу еще более привлекательной.
Шэри обернулась и перехватила его немного затуманенный взгляд.
— Эй! — нахмурилась она. — Тебе следует быть внимательнее. Сколько времени, я сказала, должны вариться эти макароны?
— Пять минут? — рассеянно предположил молодой человек. — Ах, нет, пятнадцать.
Шэри продолжала хмуриться и еще крепче сжала в руке ложку.
— Да-да, знаю, — заметил Пол. — Вопрос с подвохом. Они должны вариться до тех пор, пока станут… какой там термин существует на сей счет?.. Ах да, вспомнил: «аль денте».
Шэри смахнула влажную прядь со лба и вновь повернулась к кипящим кастрюлям.
— Мне кажется, ты не обратил ни малейшего внимания на мои слова, Пол Уоллах. Ты же сам мне говорил, что слишком долго жил на консервах из тунца и пицце, купленной во второсортных закусочных, и что тебе очень хочется научиться готовить что-нибудь по-настоящему вкусное, чтобы хоть изредка побаловать себя. Я понимаю, что это не утка ala Vorange или что-то подобное, но тебе бы следовало более внимательно отнестись к моим стараниям.
Пол поспешно поставил стакан с кока-колой на кухонный стол, и лицо у него сразу же приобрело серьезное выражение.
— Ну что ты, Шэри, я очень, очень благодарен тебе за старания. В самом деле. У твоей стряпни потрясающий аромат. Просто я не способен сосредоточиться на вещах, которые меня по-настоящему не интересуют…
— Клянусь, когда ты это попробуешь, тебя оно по-настоящему заинтересует, — прервала его Шэри.
— Ну конечно, конечно, ты права. Я лишь хочу сказать, что уже понял: у меня так никогда не получится. Как бы я ни старался, хорошего повара из меня не выйдет.
— Так же, как, боюсь, и нового Билла Гейтса, верно? — добавила она, но при этом как бы невзначай бросила взгляд через плечо, чтобы убедиться, что он не обиделся.
Пол тяжело вздохнул:
— Верно. У меня такое ощущение, что я потратил всю жизнь, пытаясь овладеть вещами, которые созданы явно не для меня. Я все время стараюсь делать вид, что меня интересует нечто такое, на что мне по большому счету наплевать. Я всегда стремился к тому, чтобы отец мог гордиться мной. Мне не хотелось, чтобы он считал меня неудачником… А на деле он сам оказался неудачником.
Шэри дала себе обещание выслушивать Пола, не перебивая, но при этих словах отвернулась от плиты и посмотрела ему прямо в глаза.
— Пол, нельзя так говорить и так думать о собственном отце. Возможно, у него что-то не сложилось в бизнесе, но ведь он сумел обеспечить тебе вполне достойную жизнь в течение довольно долгого времени.
— Да уж, достойную жизнь! И не знаю, в чем он оказался большим неудачником — в бизнесе или в заботах обо мне.
— Пол Уоллах, позволь мне поделиться с тобой кое-чем, что я поняла много лет назад, когда мои родители погибли в автокатастрофе. Ты можешь ругать их за все дурное в твоей жизни, можешь чувствовать вину за то, что не решил с ними какие-то проблемы в то время, когда они были еще живы, но в любом случае рано или поздно тебе придется начинать свою собственную жизнь, успели они заложить для нее хороший и надежный фундамент или нет. И когда-нибудь все равно надо прекращать винить их в собственных неудачах.
Пол сгорбился на стуле.
— Да я и сам себе говорю то же самое. Именно поэтому я заставил себя вернуться в колледж здесь, в Престоне, потому что не хотел просто сидеть и хныкать по поводу того, как мне в жизни не повезло. По крайней мере, отец научил меня по-настоящему трудиться. Но ведь любой труд становится невыносимым, если ты занимаешься чем-то, к чему у тебя душа не лежит.
Шэри протянула Полу две большие тарелки со спагетти, политыми красным соусом из моллюсков, и на какое-то мгновение густой, горячий аромат, исходящий от блюда, отвлек его от мрачных мыслей.
— Ух ты! Классно! Все-таки ты должна дать мне рецепт, — добавил он, улыбнувшись.
— Ха-ха, — рассмеялась Шэри и толкнула его в направлении небольшой гостиной, где уже успела накрыть на стол. — Садись и ешь. А потом расскажешь мне, к чему же на самом деле лежит твоя душа.
— Спасибо, — сказал Пол, протягивая Шэри кружку для кофе. — И не только за вкусный обед. Спасибо за то, что внимательно выслушала мои жалобы. Я чувствую себя виноватым, отнимая у тебя своей болтовней время, которое ты могла бы посвятить значительно более интересным вещам.
Шэри улыбнулась:
— Мне нравится помогать людям, Пол. И я знаю по собственному опыту: если тебя просто кто-то готов выслушать — это уже большая поддержка.
Он надеялся, что Шэри скажет что-нибудь еще, что-то значительно более личное. Что-то такое, что доказывало бы, что она к нему неравнодушна. Ему хотелось стать для нее чем-то большим, чем просто очередное доброе дело, совершенное за сегодняшний день. Но может быть, он переоценил себя и здесь. Или слишком торопится.
— Итак, — сказала она, — первое, с чего следует начать, — это быть абсолютно честным с самим собой. Тебе больше не нужно сверять свою жизнь с ожиданиями отца. Если ты считаешь, что не создан стать великим финансистом, значит, найди что-то другое, что тебе действительно по сердцу.
— Мне кажется, я уже нашел предмет, который мне хотелось бы изучать.
— Прекрасно! — Шэри просияла. — И что же это за предмет?
Пол замялся. А не подумает ли она, что он все выдумал специально, чтобы произвести на нее впечатление и таким образом добиться ее расположения?
— Этот предмет прямо противоположен бизнесу. Я говорю о библейской археологии, — ответил Пол, внимательно наблюдая за тем, как девушка отреагирует.
Какое-то время она просто внимательно на него смотрела. Без улыбки, но и не хмуро. Так, словно пыталась взвесить его искренность на каких-то внутренних весах, чаши которых все еще продолжали раскачиваться. Наконец Шэри проговорила:
— Думаю, ты знаешь мое к этому отношение. Лично я не представляю ничего более увлекательного, более достойного для изучения. И если ты на самом деле хочешь заняться библейской археологией, что ж, в добрый путь. Но правильно ли ты понимаешь, какую дорогу выбрал? Ведь работа библейского археолога вовсе не сводится к выкапыванию из-под земли древних артефактов и установлению их происхождения. Этим занимаются и обычные археологи. Библейский археолог стремится доказать истинность Библии.
Пол попытался, было сформулировать ответ, но тут же передумал. У него был ответ — или, по крайней мере, он так думал, — однако Пол пока сомневался, что сумеет найти правильные слова. Нет, он не хотел притворяться, что внезапно стал верующим христианином. Он вообще толком не знал, во что же все-таки верит. Но когда Пол увидел фотографии оссуария на лекциях Мерфи, когда услышал, как преподаватель читал надписи на нем, то ощутил, как что-то внутри его пробудилось, что-то такое, присутствия чего он никогда раньше не чувствовал. Единственным, в чем он отдавал себе сейчас отчет, было несомненное желание узнать об этом как можно больше.
Громкий звонок прервал неловкую паузу.
— Кто бы это мог быть?.. — сказала Шэри с явным раздражением в голосе, вставая из-за стола и направляясь к двери.
Она отперла замок, затем наступила секундная пауза, в продолжение которой девушка стояла, зажав рот рукой.
В дверях появился молодой человек с непослушной копной светлых волос с сероватым оттенком, двухдневной щетиной и неприятной задиристой ухмылкой на лице. Он плечом оттолкнул Шэри и проследовал прямо в гостиную.
— Не вижу шариков. Не вижу серпантина. — Он осмотрел комнату, глядя сквозь Пола так, словно его вообще не существует. — И уж совсем определенно не вижу спиртного. Прямо скажем, вечеринку по встрече брата ты организовала совсем никудышную, сестренка.
«Никогда нельзя предвидеть, какая семья окажется у твоих знакомых», — думал Пол, возвращаясь домой. Вот он только что пытался облегчить себе душу, рассказывая Шэри о своих проблемах с отцом и о планах на будущее, и она казалась такой умиротворенной, такой невозмутимой и мудрой, что он уже почти совсем уверился в ее способности помочь ему. А тут — бац! — в дом неожиданно вваливается грубиян, который оказывается ее братом, выпущенным по амнистии из тюрьмы, куда он попал по обвинению в ограблении.
Да уж, сюрприз! Впрочем, Чак Нельсон у сестры не задержался. Просто переоделся и сразу же куда-то смылся. Шэри все это, казалось, очень сильно расстроило, поэтому Полу пришлось еще целый час беседовать с ней о ее собственной судьбе. И ее рассказ произвел на него сильное впечатление.
— Мои родители погибли в автомобильной катастрофе, когда мы с Чаком были подростками. Они никогда не водили нас в церковь, поэтому мне мало, что было известно о Христе. Тем не менее, я стала посещать церковь верующих в истину Библии вместе с матерью одной своей подруги, и тут случилось нечто поистине чудесное. Я приняла Христа как своего Господа и Спасителя, и Он изменил мою жизнь. Вера в спасение стала тем, что удерживало меня в этой жизни в самые тяжелые дни. А Чак очень скоро пошел по дурному пути.
Пол покачал головой:
— Да уж, наверное, раз кончил тюрьмой.
— Чак связался с самой плохой компанией из местных ребят и оказался замешан в разных преступлениях, от воровства до торговли наркотиками. Однажды его поймали. Он никогда меня не слушал и даже отказался встречаться со мной в тюрьме, поэтому я перестала его навещать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35