– Хорошо задумано, – сказал Марк, кивая в сторону новой волны, несущей смерть справа.– Вы все будете уничтожены.– Отзови их, – сказал Марк. – Нам надо поговорить. Гриффин уперся локтем в луку седла и подался вперед:– Всех до единого.– Я говорю серьезно, Гриффин. Отзови их, сдержи. У меня кое-что есть. Для Гвиневры.С минуту Гриффин пристально смотрел на него, потом привстал в стременах и взмахнул рукой. Его личные телохранители и Александр поспешили к нему. Они двигались треугольником с такой стремительностью и силой, что воины противника расступались перед ними, будто разверзались воды моря. Все они окружили. Гриффина и остановились. Двенадцать копий было направлено прямо в голову Марка. Гриффин поспешно переговорил с Алексом и снова повернулся к Марку.– Очередь за тобой.Марк дал знак своему герольду, и тот протрубил отступление. Телохранители Соважа замахали штандартами, и через минуту бой прекратился. Обе армии отступили – каждая на свой склон холма, обрамляющего долину, – и бойцы остановились, тяжело дыша, взмокшие от пота, опустив оружие и наблюдая издали за фигурами в центре долины.– Приведите сюда Гвиневру, – приказал Гриффин, продолжая буравить Марка взглядом.Эдмунд повернулся, пришпорил коня и помчался к замку, на ходу призывая леди Гвин.Гвин сидела в зале, помогая своим женщинам разрывать простыни на длинные лоскуты для повязок.На столе, возвышавшемся в середине помоста, уже громоздилась гора постельного белья. С десяток женщин сидели за столом по обе стороны от нее, разрезая и разрывая простыни и переговариваясь шепотом. По всему залу разбрелись дети, но они не разговаривали и не играли.Возле двери маячила стайка мальчиков – они набрасывались друг на друга с воображаемыми мечами и выглядели так, будто готовы выбежать и принять участие в обороне. Три пожилых рыцаря, уже вышедших из возраста бойцов, удерживали их, рассказывая истории о войнах и легенды о героях. О Ланселоте. О сэре Гавейне. О короле Ирландии, о полубоге и герое Кухулине.Гвин распорядилась, чтобы принесли побольше еды и питья, но никто не притронулся к яствам. И все же она не собиралась экономить на еде. К чему? Осады не предполагалось.Они победят, и экономить не понадобится. Или проиграют, и в этом случае она не собиралась оставлять Марку хоть что-нибудь, что созрело или было приятно на вкус.Отдаленный грохот достиг ее ушей и побудил поднять голову. Он быстро приближался и становился все громче. И вскоре его услышали все находившиеся в зале.Гвин поднялась на ноги. Сердце ее колотилось. Раздался повелительный голос:– Откройте!Снова грохот, потом послышалось конское ржание, эхом отозвавшееся от стропил и раскатившееся по огромному залу.– Господи, помилуй! – выдохнула Гвин.Покрытая пеной лошадь появилась у подножия лестницы. На ней сидел Эдмунд, оруженосец Гриффина.– О нет, – прошептала она. – О, ради Бога! Только не Гриффин!– Идемте, миледи! – крикнул Эдмунд. – Он вас зовет! Он схватил ее за руку и рванул к себе. Гвин оказалась в седле, и они галопом помчались к воротам.По небу скользили темные тучи. Буря неумолимо надвигалась. В западной части неба сверкнула молния. Гвин бросила взгляд через плечо Эдмунда.Поспеют ли они вовремя? И насколько скверно обстоит дело? Каким временем они располагают? Будет ли ее любимый еще жив?..Она увидела его на коне напротив Марка.Она крикнула в ухо Эдмунду, стараясь перекричать ветер:– Я думала, он при смерти!– Нет, миледи, – откликнулся Эдмунд, тоже стараясь быть услышанным. – Но он готов сразиться с Марком и убить его.Она снова прижалась головой к его спине, радость переполняла ее. Он был жив. Он не погиб и не был при смерти. Остальное она могла перенести с легкостью. Все, что угодно, только не его смерть. Глава 27 Гвин стояла рядом с ними. Грудь ее все еще вздымалась от волнения и бешеной скачки. Марк смотрел на нее. Гриффин не смотрел. Он стоял неподвижно, неотрывно глядя на небо. И казался погруженным в думы, как если бы больше ничто не имело для него значения.Ее верхнюю красную тунику развевал ветер, так что была видна ярко-желтая подкладка. Ветер трепал ее волосы. Сегодня запах моря был сильнее, чем обычно, и заглушал запах крови. Пора было покончить с этим.Она прижала кончики пальцев к вискам, стараясь удержать развеваемые ветром волосы, и повернулась к Марку. Его глаза казались спокойными, но в их глубине она различила лихорадочное возбуждение. У него пробивалась борода, казавшаяся неухоженной и неопрятной.– Что вы задумали, Марк? – спросила она. – Что все это значит?Она махнула рукой, указывая на ряды солдат.– Вы в своем уме?– Да.Он наступил на свой шлем, который положил на землю возле ног, и улыбнулся ей безумной улыбкой.– Как Эсташ?Она покачала головой:– Вы опоздали погубить меня, Марк. Я сама это сделала. Гриффин знает. Я ему рассказала.– О, отлично.Он посмотрел на Гриффина, все еще вглядывавшегося в какую-то точку на горизонте.– В таком случае мы можем перейти к делу. У каждого из нас есть что-то, чего хочет другой.– У вас нет ничего, чего хотела бы я, – огрызнулась Гвин.– О, так-таки нет? А ведь всего две недели назад я был вашей последней надеждой. Тсс! Во всяком случае, у меня есть нечто, чего хочет Язычник.– О чем вы толкуете? – спросила она, когда ей стало ясно, что Гриффин не собирается вступать в разговор. – Пожалуйста, прекратите это, Марк. Слава Богу, все кончено. Я была не права.– Вы были не правы, Гвин, но дело не кончено. Пока еще не кончено. Рискуя повториться, я снова скажу: у меня есть нечто, чего хочет Гриффин.– У тебя нет ничего, Марк, чего бы я хотел, – сказал наконец Гриффин, не отрывая взгляда от горизонта. – Я вижу, тебе хочется меня убить. Я готов сразиться с тобой.Гвиневре стало страшно.– Вам, Гвин, вовсе не безразлична судьба Гриффина? Не так ли? Я вижу по глазам. Ради него вы готовы на все. Почти на все.Он ухмыльнулся.– Маленькое предательство там, в подземелье, – пустяк. Это не в счет. Но что касается всего остального, то вы готовы. Вы ведь не хотите, чтобы с ним что-нибудь случилось?– Что вы хотите сказать? – спросила она шепотом. Он устремил свой хитрый взгляд на профиль Гриффина:– Сюда направляется Генрих фиц Эмпресс.Гвин махнула рукой:– Мы это знаем.– Он мчится на север с такой скоростью, будто за ним гонится дьявол. Готов поспорить, что этого вы не знаете. Он будет здесь к концу дня. Возможно, даже раньше. Он едет в Эверут.– Зачем?Она не смела посмотреть на Гриффина даже краем глаза – столь глубокое отвращение питала сейчас к себе. Марк сделал вид, что и сам удивлен:– Кто знает? Возможно, до него дошли слухи, что здесь, на севере, гнездо предательства.Она смотрела на него с возрастающим ужасом:– О, Марк, нет! Нет!– Он знал о вашем плане? – спросил Марк, поворачиваясь к Гриффину и глядя на него с насмешкой. – Она не рассказывала тебе, что я должен был поспешить вывезти Эсташа у вас из-под носа?– Перестаньте!– Но я избрал другой путь, Гвиневра. Мне показалось более мудрым совершить кое-какие маневры, неизвестные даже вам. А теперь, – он указал жестом на поле боя, – мне кажется, что это было очень умно.Она схватилась за рукав его тяжелой кольчуги:– Что вы сделали?– Генрих узнает о предательстве вашего возлюбленного, Гвинни. Скрывать принца в своем подземелье? – Марк щелкнул языком, изображая насмешку и презрение. – Генрих готов прощать тех, кто никогда не сражался с ним плечом к плечу. Но вашего жениха? Свою правую руку на поле боя, доверенного советника, почитаемого дипломата? Первого шпиона? Друга? – Марк покачал головой. – Всего больнее ранит предательство близких людей. Предательство – ужасная вещь.Она качала головой, и ее волосы выбивались из чехла:– Нет, Марк, нет!– Особенно больно смотреть, как у еще живого человека выпускают кишки, когда его четвертуют, разрубают на части и эти части бросают в четыре стороны света. Это ранит особенно болезненно.Единственной причиной, почему Гвин не заплакала, было то, что она была готова закричать. Голова ее была способна взорваться от ярости, ненависти к себе и отчаянного страха.Гриффин продолжал стоять, скрестив руки и глядя на поля и дальний лес. При последних словах он изменил позу, повернул голову к Гвин и посмотрел на нее:– Тебя это беспокоит?– Конечно, – выдохнула она, и слова ее были полны жаркого отчаяния и муки.Марк хлопнул в ладоши:– В таком случае заключим сделку. Я готов отнестись к вопросу по-деловому. Вы хотите спасти Гриффина.– А чего хотите вы? – спросила она обреченно.– Вас.Рот Гвин раскрылся, а Гриффин наконец посмотрел на нее. Марк усмехнулся:– Рад, что привлек твое внимание, Гриффин. А теперь, – продолжал он самым бодрым тоном, – возможно, тебе безразлично, останешься ты в живых или умрешь. Этого я не знаю. Твой отец был неуправляемым, диким человеком, непредсказуемым – и, возможно, это и у тебя в крови. Но у меня есть кое-что, способное вызвать твой интерес. И, думаю, это для тебя важнее всего.Почти неприметно Гриффин покачал головой:– У тебя нет ничего, фиц Майлз, что могло бы меня заинтересовать.– У меня есть то, что может быть интересно только для наследника Эверута. Для истинного, подлинного наследника.Это заявление в конце концов вызвало слабый интерес в глазах Гриффина.Марк понизил голос:– Ты ведь знаешь, о чем я толкую. Да? О той самой вещи, за которой ты охотишься. О, я слышал, что ты отверг сокровище и свою судьбу. Но я тебя знаю. И знаю, что это. Ты ведь это ищешь. У меня это есть, и я готов тебе его отдать. Если ты отдашь мне Гвиневру.Вокруг них бушевал ветер, вытягивая их волосы из-под шлемов, теребя застежки. Ветер облепил юбки Гвин вокруг ног, будто они собирались улететь, по вместо этого оказались прикованными к коленям. Она посмотрела на Гриффина. Лицо его было бесстрастным, но в глазах она прочла ярость и отчаяние. У него на подбородке задергался мускул. Гвин повернулась к Марку.– О чем вы говорите? Что это за вещь?Марк не смотрел на нее.– Скажи мне, Гриффин, насколько она дорога тебе?Снова наступило молчание. Казалось, в душе Гриффина происходит борьба. Он едва слышал слова, обращенные к нему. Но взгляд его был прикован к Марку, и в этом взгляде застыла смертельная угроза.Глаза Гвин наполнились жаркими слезами. Год назад она поклялась убить себя, если ей будет угрожать брак с Марком. Они с Гриффином вместе посмеялись над этим. Теперь же все дело было в Гриффине, и ради него она готова была умереть. Она склонила голову.– Я готова.И произнесла это так тихо, что сначала ни один из мужчин ее не услышал. И на мгновение она будто бы стала ненужной и случайной, хотя именно о ней шла речь, и из-за нее шла торговля, и она была причиной этого безумия. Лицо Гриффина было непроницаемым и жестким как камень, но, когда Гвин заговорила снова и произнесла: «Я выйду за вас», – Гриффин повернулся к ней.Как и Марк. Выражение его лица все время менялось: его обуревали сменяющие друг друга чувства, но все они вызывали у него улыбку.– Я все время это твердил, Гвинни, что вы вспыльчивы, но не глупы, – заметил он с подлинным чувством, и это ее удивило. – Значит, мы заключаем сделку.– Да.– Нет.Они оба повернулись на звук голоса Гриффина. Впервые после того как узнал о ее поступке с Эсташем, Гриффин смотрел прямо на нее и не отводил взгляда, даже обращаясь к Марку: – Оставь нас в покое, Марк. Она выйдет за меня.Гвин потянулась к нему и дотронулась до его руки:– Но, Гриффин, я должна! Они тебя повесят, если узнают об Эсташе.– Здесь тебе ничего не светит, Марк, – сказал он, будто и не слышал ее. – И никогда не светило. И вот что, фиц Майлз, – продолжал он, переводя взгляд на вспыхнувшее лицо Марка. – Своим предательством ты лишил себя земель, отошедших к тебе от Эверута. Я аннулирую твое право и лишаю тебя их.Марк ответил хриплым смехом, прозвучавшим дико и безумно:– Генрих фиц Эмпресс пожалует мне другие.За все это время выражение лица Гриффина не изменилось, но Гвин заметила в нем слабые признаки беспокойства.– Это не имеет ко мне отношения, – ответил он тихо. – Но на свои действия я имею право сам.Маска неприступности снова легла на его лицо, а взгляд обратился к Алексу:– Если его люди не покинут холмы за двадцать минут, перебейте их всех.Он резко повернулся. Потрясенная, Гвин озиралась, оглядывая лица, прикрытые шлемами. Потом сделала шаг к нему.Но Марк, будучи мастером интриги, приберег еще одну каверзу, последнее причудливое блюдо, которое готов был теперь добавить к этой трапезе безумия, которую Гвин помогла ему сервировать.– Ты никогда не сумеешь открыть заветную дверь, Соваж, – крикнул он, обращаясь к спине Гриффина. – У меня один из ключей!Сердце Гвин упало – скоро ей суждено было войти во врата ада.Гриффин обернулся. Марк приподнял цепь, висящую на шее, и держал ее на весу. На ней красовался железный ключик. Гвин рванулась вперед, силясь его схватить.Но тут и Гриффин приподнял цепь на своей шее.– Ты имеешь в виду это? – спросил он бесстрастно, показав точно такой же ключ. У него было даже два ключа: один черный, как железо, другой серебристый.Глаза Марка широко раскрылись, потом сузились до щелочек. Он рванулся направо, где стоял его капитан де Луд, на мгновение прикрывший глаза.– Ты мерзавец! – выкрикнул Марк, когда правда забрезжила в его сознании, голос его звучал как злобное, едва различимое шипение. – Ты изготовил копию, когда брал цепь.Гриффин встретил взгляд де Луда:– Твоя дочь… Можешь прислать ее хоть теперь. Если пожелаешь, можешь и сам перейти ко мне на службу. И место для тебя найдется до конца жизни.Он повернулся и пошел в сторону замка. И огромные боевые кони людей Соважа задвигались вокруг Гвин, оттесняя окружение Марка к холмам.Гвин вздрогнула и поспешила за Гриффином.– В чем дело? Что есть у Марка? – спросила она.– Ключ к Сосуду, – ответил он все тем же невыразительным голосом.– Нет! – закричал Марк в спину Гриффина. – Гвиневра и есть Сосуд. Это как Бог свят. Это чистая правда! А ты не знал?И он разразился таким безумным лающим смехом, что Гриффин остановился.– По крайней мере так говорил мой отец. – Марк снова рассмеялся – Женщины, выращивающие розы, суть Сосуды. Но ведь ты этого не понимаешь! А это означает, что ты так и не нашел святыню.Гриффин пошел дальше.Гвин смотрела на Марка, не отводя глаз, и видела, что он кипит яростью и безумием. Он так и стоял на своем шлеме, прижав одну руку к груди, а пальцами другой шаря по неопрятной бороде. Он не двигался с места. Улыбался.– И как же насчет святыни? – спросила Гвин.Он усмехнулся:– У вашего отца, Гвинни, была шкатулка. Помните? Гриффин остановился.– Ваш Гриффин жаждет ее получить, Гвин, – выкрикнул Марк, все еще ухмыляясь. – Очень хочет!– Пожалуйста, Гриффин, – обратилась она к нему, догнав его. – Позволь мне уйти с ним. Оставаться здесь было бы безумием. Каждый раз, когда бросишь взгляд на меня, ты вспомнишь. Каждое сказанное мною слово будет вызывать твои подозрения. Отпусти меня!Он опустил на нее глаза, огромный, холодный и ужасный:– Нет!Жаркие и мучительные слезы обожгли ее глаза. Дыхание стало неровным и тяжелым.– Господи, Гриффин, отпусти меня! Тебя убьют! Я могу тебя спасти!– Нет.Он не махнул ей рукой, чтобы она удалилась, но и не сделал знака приблизиться. Она шла с ним рядом, а ей казалось, что была за тысячу миль от него. Глава 28 – Вот как, значит, обстоят дела, – сказал Гриффин.Несколько часов спустя они с Алексом стояли в господской спальне, после того как лошадей обтерли от пены, обработали потертости на их ногах и крупах, когда солдат накормили, а детей успокоили.Они оба смотрели на резную шкатулку Гвиневры, которую теперь, когда он вспомнил о ней, они достали и поставили в центре стола.Судя по всему, ему стоило доверять себе.Солнце уже вот-вот должно было зайти, хотя из этой части замка видеть это было невозможно. На северо-востоке над горизонтом низко нависали грозовые тучи, мрачные, с серыми краями, мало-помалу охватывая и будто всасывая в себя все небо. Гриффин отошел от шкатулки, чтобы бросить в жаровню еще охапку торфа. Тот тотчас же затрещал и загорелся.– Думаю, я по-настоящему никогда в это не верил, – сказал он.Алекс кивнул.– Многие считали, что твой отец слишком долго медлил, вместо того чтобы рассказать тебе о твоем предназначении. А смертное ложе по многим причинам не лучшее место для того, чтобы отягощать юную душу таким бременем.Гриффин поворошил в жаровне старые уголья и новое топливо, чтобы огонь разгорелся поярче.– Однажды я потребовал у отца, чтобы он рассказал мне, потому что подумал, что он хочет сохранить все это для себя одного. Будто он собирался жить вечно.– А теперь?– Теперь…Гриффин бросил кочергу и снова сел за стол.– Теперь я считаю, что он просто хотел оградить меня от этого. Защитить от опасности.Гриффин взял из шкатулки письма и безделушки и разложил на столе: потускневшее кольцо, лоскуток красновато-пурпурной ткани, рукоять ножа, локон и горсть монет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30