— Все возможно, Алекс, но опять-таки ты должен убедить меня в этом. И вообще, откуда у тебя возникли все эти предположения?
Я рассказал Лу о комментариях Пламба, опубликованных в газете.
— А, еще одно имя в твоем списке. Об этом типе я никогда не слышал, поэтому поискал во всех имеющихся у меня справочниках. В основном вырисовывается фигура этакого корпоративного трутня — магистр управления бизнесом, докторское звание, серия административных постов и восхождение по должностной лестнице. Он начал с работы в национальной бухгалтерской фирме под названием «Смотерс и Кримп». Затем перешел в главное управление другой организации.
— Куда именно?
— Подожди, я где-то все выписал... А, вот, слушай. Пламб, Джордж Хаверсфорд. Родился в 1934 году, с 1958 года женат на Мэри Энн Чэмплин, имеет двоих детей и так далее... Окончил университет в 1960 году, получил звание доктора по управлению бизнесом; «Смотерс и Кримп» с 1960 года по 1963-й, ушел из этой фирмы, будучи партнером в деле. Инспектор в фирме «Хардфаст стил» в Питсбурге с 1963 по 1965. Инспектор и главный исполнительный чиновник в фирме «Редилит Мэньюфэкчюринг», Рединг, Пенсильвания, с 1965 по 1968; вверх по лестнице до поста главного администратора в организации под названием «Бакстер консалтинг», оставался там до 1971 года; с 1971 по 1974 год — в фирме «Адвент менеджмент спешиалистс»; организовал собственное дело под названием «Пламб груп», просуществовавшее с 1974 до 1977; затем, в 1978 году, обратно в корпорацию, в фирму под названием «Вантидж хелс плэннинг» в качестве главного администратора, работал там до 1981 года.
— Этот тип часто прыгает с места на место.
— В общем-то нет, Алекс. Переходит на другое место каждые два года, чтобы поднять свою ставку. Типичный образец вульгарного корпоративного трутня. Это одна из главных причин, почему я быстро оставил такую карьеру. О чем это я говорил? «Вантидж хелс» до 1981 года, затем, похоже, он начал специализироваться в медицине. В фирме «Артур Маккленан диагностике» — три года. Еще три года в «Неодайн биолоджикалз», затем в системе Всеобщей медицинской службы в Питсбурге — в фирме консультантов по охране здоровья, именно об этой фирме ты просил меня разузнать.
— И что тебе удалось выяснить?
— Небольшая или средняя фирма больничного типа, специализирующаяся по оборудованию для лечения острых заболеваний в маленьких и среднего размера городах северных штатов. Основана группой врачей в 1982 году, стала компанией открытого типа в 1985-м. Далее продажа лекарств без рецептов, нерегулярные поставки, поэтому в следующем году фирма вновь становится частной — выкупается синдикатом и закрывается.
— Зачем синдикату выкупать ее, а потом закрывать?
— Причины могут быть разные. Возможно, они обнаружили, что покупка была ошибкой, и пытались поскорее сократить потери. Или им нужна была собственность фирмы, а не она сама.
— Какая собственность?
— Диагностическое оборудование, инвестиции, пенсионный фонд. Другая группа, о которой ты спрашивал, «БИО-ДАТ», вначале была в подчинении Всеобщей медицинской службы. Отделение по анализу информации. Кстати, прежде чем они выкупили эту фирму, она была продана другому концерну — «Нортен холдингз», Миссула, штат Монтана, и тем самым была сохранена.
— Компания открытого типа?
— Частная.
— А другие компании, в которых работал Пламб? Тебе они знакомы?
— Нет.
— Среди них есть компании открытого типа?
— Секундочку, сейчас скажу... У меня тут старый компьютер. Подожди, пока я получу обзорный лист. Ты хочешь знать о всех компаниях, начиная с бухгалтерской — «Смотер», и так далее?
— Если у тебя есть время.
— У меня больше времени, чем я привык иметь. Подожди секундочку.
Я ждал, слушая стук клавиш.
— Ну вот, — наконец произнес Лу. — Развернем список и поищем... начинаем.
Щелчок.
— В Нью-Йорке — ничего.
Щелчок.
— Ни одно из них не числится в списках американской фондовой биржи. Давай посмотрим, как обстоят дела с системой автоматизированной котировки ценных бумаг Национальной ассоциации дилеров...
Щелчки.
— Не числится, Алекс. Сейчас проверю списки частных владений.
Щелчок.
— Мне это не нравится, Алекс. — В его голосе послышалось раздражение.
— Хочешь сказать, что ни одна компания не работает?
— Похоже на то.
— Тебе это кажется странным?
— Ну, в общем-то, предприятия разоряются или закрываются довольно часто, но этот Пламб похож на поцелуй смерти.
— Чак Джонс нанял его администратором больницы, Лу. Не хочешь ли пересмотреть свое мнение по поводу намерений твоего старого знакомого?
— Считаешь его Разрушителем, а?
— Что случилось с другими компаниями, с которыми был связан Пламб?
— Это будет трудно разузнать. Все они небольшие, а если еще и частные, то едва ли происходило какое-либо деление фондов, а в деловой прессе если и промелькнуло сообщение, то совсем неприметное.
— А как насчет местной прессы?
— Если город существовал ради этой компании и множество людей оказались выброшенными на улицу, то может быть. Но попробуй отыщи этот город.
— Хорошо, спасибо.
— Это действительно так важно, Алекс?
— Не знаю.
— Мне было бы намного легче разыскать следы, если бы я знал суть дела, — сказал Лу. — Позволь мне поиграть в Тарзана и немножко полазить.
* * *
После того как Лу повесил трубку, я вызвал справочное бюро штата Вирджиния и получил номер телефона института химических исследований Ферриса Диксона. Ответил приятный женский голос:
— «Феррис Диксон», добрый день, чем могу вам помочь?
— Это доктор Швейцер из Западной педиатрической больницы в Лос-Анджелесе. Я коллега доктора Эшмора.
— Подождите одну секунду.
Длительная пауза. Музыка. Голливудский струнный оркестр играет «С каждым твоим вздохом» Полиса.
Голос послышался снова:
— Да, доктор Швейцер, чем я могу вам помочь?
— Ваш институт субсидирует научную работу доктора Эшмора.
— Да?
— Меня просто интересует вопрос: известно ли вам, что его больше нет в живых?
— О, как ужасно, — проговорила женщина, но ее голос не казался удивленным. — Но я боюсь, что человек, который мог бы помочь вам, отсутствует.
Я не просил помощи, но не оставил эту фразу без внимания.
— Кто бы это мог быть?
— Я не совсем уверена, доктор. Мне придется выяснить это.
— Пожалуйста, если вас не затруднит.
— Конечно, но потребуется некоторое время. Почему бы вам не сообщить мне свой номер, я бы перезвонила вам.
— Меня не бывает на месте. Может, лучше я вновь позвоню вам?
— Конечно, доктор. Всего хорошего...
— Простите, — продолжал я. — Раз уж мы разговариваем, не могли бы вы сообщить мне некоторые данные о вашем институте? Я интересуюсь ради собственной работы.
— Что бы вы хотели знать, доктор Швейцер?
— Какого рода исследования вы предпочитаете субсидировать?
— Это технический вопрос, сэр, — сказала она. — Боюсь, что в этом я тоже не смогу вам помочь.
— А вы могли бы выслать мне какую-нибудь брошюру? Список предыдущих работ, которые вы субсидировали?
— Боюсь, что нет. Наше агентство довольно молодое.
— Серьезно? Сколько ему лет?
— Одну минутку, пожалуйста.
Еще одна длинная пауза. Опять музыка. Затем женщина заговорила вновь:
— Простите, что так долго отсутствовала, доктор, и боюсь, что не могу больше продолжать разговор — у меня есть еще несколько вызовов. Почему бы вам не перезвонить и не задать все интересующие вас вопросы человеку, компетентному в них? Я уверена, он сможет помочь вам.
— Компетентному, вы говорите?
— Именно, — внезапно бодро подтвердила она. — Всего доброго, доктор.
Отбой.
Я позвонил еще раз. Линия была занята. Я попросил оператора сделать срочное включение, прервав тот разговор, и ждал ответа.
— Сожалею, сэр, линия неисправна.
Я сидел и все еще слышал приятный голос.
Очень гладко... Отлично отрепетировано.
Однако одно произнесенное ею слово всплыло у меняв памяти: «Наше агентство довольно молодое».
Странный способ рекомендации частного предприятия.
Вирджиния... все, что там происходит, зависит от решения правительства.
Я вновь попробовал вызвать номер института Ферриса Диксона. На том конце провода трубка все еще снята. Я проверил свои записи относительно других работ, которые субсидировал этот институт.
Зимберг, Уолтер Уильям. Университет в Балтиморе, Мэриленд.
Что-то связанное со статистикой в научном исследовании.
Медицинская школа? Математический факультет? Общественного здравоохранения?
Я нашел телефонный номер университета и позвонил. Никаких Зимбергов на медицинском факультете не числилось. То же самое на математическом.
В отделении общественного здравоохранения ответил мужской голос.
— Профессора Зимберга, пожалуйста.
— Зимберга? Здесь таких нет.
— Простите, — сказал я, — я получил неправильные данные. Нет ли у вас под рукой списка состава университета?
— Одну минутку... Я нашел профессора Уолтера Зимберга, но он на отделении экономики.
— Не могли бы вы соединить меня с его кабинетом? Будьте так любезны.
Щелчок. Женский голос:
— Отделение экономики.
— Будьте добры, профессора Зимберга.
— Подождите, пожалуйста.
Щелчок. Еще один женский голос:
— Кабинет профессора Зимберга.
— Будьте добры, профессора Зимберга.
— Его нет в городе, сэр.
Я высказал догадку:
— Он в Вашингтоне?
— Гм... Простите, а кто вы?
— Профессор Швейцер, старый коллега. А Уол... профессор Зимберг сейчас на съезде?
— На каком именно съезде, сэр?
— Национальной ассоциации биостатистиков — в столичном отеле «Хилтон»? Я слышал, он собирается предоставить некоторые новые данные нетрадиционной статистики. Из работы, которую субсидирует институт Ферриса Диксона.
— Я... Профессор вскоре должен позвонить, сэр. Почему бы вам не оставить свой номер телефона, и я сообщу ему, чтобы он перезвонил вам.
— Спасибо за предложение. Но я и сам собираюсь прыгнуть в самолет. Поэтому-то и не смог попасть на съезд. А профессор перед отъездом написал реферат по своей работе? Что-нибудь, что я смог бы прочесть по возвращении?
— Вам лучше поговорить об этом с профессором.
— Когда вы его ожидаете обратно?
— В общем-то профессор находится в годичном отпуске. Научная работа.
— Вы не шутите? Не слышал об этом... Но он должен появиться, не так ли? Где он бывает?
— В разных местах, профессор...
— Швейцер.
— В разных местах, профессор Швейцер. Однако, как я уже сказала, он часто звонит. Почему бы вам не оставить ваш номер, и я попрошу его перезвонить вам.
Повторяет слово в слово то, что сказала пару минут назад.
Слово в слово то, что пять минут назад сказал другой приятный женский голос, доносившийся из благословенных кабинетов Института химических исследований Ферриса Диксона.
25
К чертовой матери Александера Грейама Белла.
Я поехал в священные аудитории, которые мог видеть и ощущать.
Вблизи административного здания один счетчик парковки оказался свободным. Я направился в регистрационную комнату и попросил служащую-индианку в сари персикового цвета разыскать дело Дон Кент Херберт.
— Сожалею, сэр, но мы не даем сведений личного характера.
Я посверкал удостоверением клинического факультета, выданным медицинской школой, расположенной на другом конце города.
— Никакого личного характера здесь нет, мне просто нужно знать, на какое отделение она поступила. Это имеет отношение к работе. Проверка образования.
Служащая посмотрела мое удостоверение, попросила меня повторить имя Херберт и пошла разыскивать дело.
Через минуту она вернулась.
— Я нашла ее — аспирантка школы здравоохранения. Но ее регистрация прекращена.
Я знал, что школа здравоохранения находилась в корпусе наук о здоровье, но никогда там не был. Я сунул еще несколько монет в счетчик и направился в южную часть кампуса, мимо факультета психологии, где я научился тренировать крыс и слушать третьим ухом, пересек квадратную площадь Науки и вошел в центр с западной стороны, недалеко от школы дантистов.
Длинный коридор, который вел к отделению общественного здравоохранения, оказался неподалеку от библиотеки, где я недавно изучал академическую карьеру Эшмора. По стенам тянулись ряды групповых снимков всех выпущенных медицинской школой классов. Новоявленные доктора выглядели совершенными детьми. Новички в белых халатах, толпящиеся в коридорах школы, немногим отличались от них. К тому времени, когда я добрался до общественного здравоохранения, шум и сутолока в коридорах поутихли. Из канцелярии выходила женщина, я придержал для нее дверь и вошел.
Еще одна стойка, еще одна регистраторша, работающая в тесноте. Эта служащая была очень молодой, чернокожей, с выпрямленными, окрашенными хной волосами и с казавшейся искренней улыбкой. Пушистый свитер зеленого, как лайм, цвета, на котором вышит розово-желтый попугай. Птица тоже улыбалась.
— Я доктор Делавэр из Западной педиатрической больницы. Одна из ваших аспиранток работала в нашей больнице, и мне хотелось бы знать, кто был ее руководителем на факультете.
— О, конечно. Ее имя, пожалуйста.
— Дон Херберт.
Никакой реакции.
— На каком она отделении?
— Общественного здравоохранения.
Улыбка стала еще шире.
— Это школа здравоохранения. У нас несколько отделений, каждое со своим факультетом.
Она взяла из стопки около моего локтя брошюру, открыла ее и указала на перечень.
ОТДЕЛЕНИЯ ШКОЛЫ
Биостатистика.
Науки о здоровье населения.
Науки о здоровье окружающей среды.
Прикладные науки об окружающей среде.
Эпидемиология.
Служба здоровья.
Вспомнив о работе, которую выполнял Эшмор, я сказал:
— Или биостатистика, или эпидемиология.
Служащая направилась к папкам и вынула одну из них — голубую, в которую были вложены листы бумаги.
На корешке было написано: «БИОСТАТ».
— Да, вот здесь. Она работает по программе на звание доктора философии в области биостатистики, ее руководитель доктор Янош.
— Где я могу найти доктора Янош?
— Этажом ниже, кабинет "Б" триста сорок пять. Хотите, я позвоню и выясню, на месте ли она?
— Пожалуйста.
Девушка подняла трубку и набрала номер.
— Доктор Янош? Здравствуйте. Это Мэрили. Здесь врач местной больницы, он желает поговорить с вами об одной из ваших студенток... Дон Херберт... Ой... конечно. — Она нахмурилась. — Повторите еще раз ваше Имя, сэр.
— Делавэр. Из Западной педиатрической.
Она повторила мои данные в трубку.
— Да, конечно, доктор Янош... Могу ли я посмотреть какой-нибудь документ, удостоверяющий вашу личность, доктор Делавэр?
Опять я вынул пластиковую карту факультета.
— Да, он действительно тот, кем представился, доктор Янош. — Называет мое имя по буквам. — Хорошо доктор, я передам.
Повесив трубку, регистраторша сказала:
— У нее не так уж много времени, но сейчас она сможет принять вас. — Ее голос показался мне сердитым.
Когда я открывал дверь, служащая спросила:
— Ее убили?
— Боюсь, что так.
— Это ужасно.
* * *
Почти сразу же за дверью канцелярии, следом за погруженным в темноту лекционным залом, находился лифт. Я спустился на нем этажом ниже. Миновав несколько дверей слева от лифта, я нашел кабинет Б-345.
Закрыт на замок. Табличка гласила: «ЭЛИС ЯНОШ, магистр здравоохранения, доктор философии».
Я постучался. Тишина. Уже собрался было постучать вновь, но услышал голос:
— Одну минуту.
Пощелкиванье каблуков. Дверь открылась. Женщина лет пятидесяти приветствовала меня:
— Доктор Делавэр.
Я протянул руку. Она быстро пожала ее и отпустила. Маленькая пухлая блондинка со взбитой прической, умело наложенной косметикой, в хорошо сидящем на ней красном с белой отделкой платье. Красные туфли соответствовали цвету лака на ногтях. Золотые украшения. Ее личико было маленьким и миловидным, как у бурундучка; в молодости она, наверное, считалась самой привлекательной девочкой в школе.
— Входите, пожалуйста.
Европейский акцент. Интеллектуальная сестра Габор.
Я вошел в кабинет. Она оставила дверь открытой и последовала за мной. Необыкновенно аккуратная комната была обставлена минимальным количеством мебели, надушена и увешана художественными плакатами в хромированных рамах. Миро, Алберс и Стелла, запечатленный на фото вернисаж Гвасмея — Зигеля в Бостонском музее.
Открытая коробка шоколадных трюфелей стояла на круглом столе со стеклянной поверхностью. Подле нее лежала веточка мяты. На подставке, стоящей перпендикулярно письменному столу, находились компьютер и принтер, накрытые чехлами с застегнутой молнией. На принтере лежала красная кожаная модельная сумочка. Металлический письменный стол, стандартная университетская мебель, которую хозяйка кабинета постаралась сделать более нарядной при помощи расстеленной по диагонали кружевной дорожки, цветной промокательной бумаги и семейных фотографий. Большая семья. Похожий на Альберта Эйнштейна муж и пять красивых детей школьного возраста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50