В английском, естественно, не имелось эквивалента для понятия «хогьо», и трепет при упоминании императора заставил капитана перейти на родной язык и использовать четвертую и высшую степень, применяемую только по отношению к микадо. Он никак не мог позволить себе сказать «Император при смерти» или «Дни императора сочтены».Фудзита, однако, ломать себе голову над иносказаниями не стал:— Это невозможно. Он — бог, а потому просто перейдет в другое существование. Вам бы надо это знать.— Да, конечно, господин адмирал. И тем не менее он — готовится к хогьо.— Наследный принц Акихито следует бусидо так же неукоснительно, как его августейший родитель. Он будет верен традиции, — адмирал снова похлопал по переплету «Хага-куре». — Япония никому не покорится.Кудо снова принялся беспокойно переминаться с ноги на ногу, и Брент понял, что, не кончив своего щекотливого дела, он не уйдет. «Этот капитан — не робкого десятка», — подумал он. А Кудо взглянул прямо на него:— Вы — последователь Кенсея, лейтенант?Странный вопрос был рассчитан на то, чтобы застать американца врасплох, но Брент ответил так, словно ждал его, и в свою очередь озадачил капитана:— Вы про Миямото Мусаси, прозванного «Кенсеем»?— Этот славнейший из самураев жил четыре сотни лет назад! — нетерпеливо вмешался адмирал. — Какое отношение он имеет к лейтенанту Россу?!Кудо, по-прежнему не сводя глаз с Брента, объяснил:— Мусаси — основоположник кендо, одного из видов боевых искусств. — Брент первым из присутствующих догадался, куда клонит полицейский, а остальные пребывали в растерянности. — Кендо учит…Фудзита, тоже раскусивший намерение Кудо, прервал его на полуслове:— Кендо учит духовному отношению к жизни, почитанию старших, трудолюбию, неустанному самосовершенствованию, насыщенности каждой минуты…— А также тому, как молниеносно поражать врага палкой, дубиной, ружьем и всем, что попадется под руку, — подхватил капитан. — Указывает, какие точки в человеческом теле наиболее уязвимы. Это верхняя часть головы, челюсть, правая часть туловища и, разумеется, горло. Я вам уже сообщил, господин адмирал, что пострадавшие во вчерашнем столкновении у проходной получили удары именно в эти области. Гортань погибшего, по заключению экспертов, была раздроблена так, как это мог бы сделать человек, превосходно владеющий техникой кендо.Теперь Бренту, Куросу и Накаюме стало ясно, что японца с ножом ударом ноги убила Дэйл Макинтайр, но, не сговариваясь и даже не переглянувшись, они мгновенно решили: никакого содействия полиции в уличении американки или кого-либо еще. Истину будут знать они трое — и никто больше. Самураю следовало поступать именно так. На кону стояла их честь. Караул и старшина Йоситоми тоже будут молчать как рыбы, да они, вероятно, и не заметили этого выпада — Дэйл провела его поистине молниеносно. Все свидетельства будут исходить от пикетчиков, а опознать с их помощью убийцу полиция не сумеет.Старшина Куросу сделал шаг вперед:— Я чемпион «Йонаги» по кендо.— Это вы нанесли удар, от которого пострадавший скончался?— Может, и я.— Что это значит? Вы не уверены?— Свалка была… — пожал плечами старшина.— Я его ударил, — подал голос Накаяма.— Оба ошибаются, капитан, — выступив вперед, сказал Брент. — Теперь я вспоминаю, что ударил его именно я и даже скажу, чем именно…Фудзита не скрывал своего удивления, а Кудо — огорчения.— Ну довольно! — сказал он. — Старшина, вас я задерживаю до выяснения обстоятельств.Фудзита дернул щекой:— Отважный вы человек, капитан Кудо, отважный до дерзости.— Я, господин адмирал, выполняю свой долг.— Выполняйте его где-нибудь в другом месте. Старшина первой статьи Азума Куросу остается на судне.— Господин адмирал, позвольте вам напомнить, что общегражданское законодательство в подобных случаях имеет приоритет над военным.— Ничего мне напоминать не надо. — Он постучал косточками одного кулака о косточки другого, и по его лицу Брент понял, что адмирал наслаждается происходящим. — Вам ведь уже было сказано, кто на корабле обладает всей полнотой власти, в том числе и юридической. Право судить, карать и миловать здесь принадлежит мне. Старшина первой статьи Куросу, я нахожу вас виновным в нападении на гражданское лицо, объявляю вам замечание и запрещаю… до конца дня спускаться в трюм.Вызывающе нелепый приговор был встречен откровенным смехом.— Господин адмирал, я протестую! — дрожа нижней челюстью, взорвался капитан. — Это издевательство!— Ваше право протестовать, а мое — выносить решение.Кудо круто повернулся к двери.— Я вас не отпускал, капитан.Кудо сделал два шага по направлению к двери, и тут его с двух сторон схватили Мацухара и Брент, заломили ему руки назад и вздернули вверх, так что ноги его заболтались в воздухе. Потом развернули и с размаху опустили на палубу перед адмиральским столом.— Вы не имеете права! — крикнул он, побагровев.— Это мой корабль. Я здесь хозяин. Прежде чем выйти из моего салона, надо спросить разрешение. У меня. Вам ясно? — Кудо издал какой-то невнятный звук: гнев душил его. — Вам ясно, я спрашиваю?— Ясно, — прохрипел полицейский.— В таком случае обратитесь как положено.— «Разрешите идти…» — негромко сказал Брент, нагнувшись к его уху, ставшему похожим на алый капустный лист.— Разрешите… идти? — с запинкой выговорил капитан.— «Господин адмирал», — продолжал Брент.— Господин адмирал, — повторил тот.Фудзита фыркнул от удовольствия.— Разрешаю.Полицейский, сопровождаемый смехом, покинул каюту.— Все свободны. Подполковник Мацухара, лейтенант Росс, прошу задержаться.Адмирал ткнул пальцем в желтый бланк расшифрованной радиограммы, в силу непостижимого свойства своего ума уже забыв о полицейском и берясь за новое дело.— Я получил дополнительные сведения о присутствии арабов на Марианских островах. — Он коротко глянул на Йоси. — Их части заняли и Сайпан и Тиниан. На Сайпане — усиленный батальон, Пятый специальный саперный, на Тиниане — Седьмая парашютно-десантная бригада.— Так точно, господин адмирал. На последнем совещании приводились эти данные, — напомнил Йоси.Взгляд адмирала на миг принял сердито-растерянное выражение. Память, слабеющая старческая память была его самым уязвимым местом, единственной уступкой годам. Но он тут же справился с собой и заговорил как ни в чем не бывало:— Повторяю, это отборные, элитные войска, «коммандос», а не обычная для арабов трусливая свора.Вот это действительно было новостью.— Наемники, сэр? — спросил Брент.— Да. Немцы, русские, англичане, французы… — Он помолчал и с гадливой гримасой, исказившей его лицо, добавил: — Американцы и японцы.— Но АДД нет?— Никаких самолетов вообще не замечено.— А где же истребители Розенкранца? — спросил Мацухара:— Я сам ломаю над этим голову. Исчезли бесследно. Агентура утверждает, что они снялись с прежней базы. Где они сели — вот вопрос.— Господин адмирал, а может быть, теперь, после того как один авианосец выведен из строя, у них просто не хватает сил и тылового обеспечения, чтобы противостоять израильским ВВС, проводить учебные полеты палубной авиации да еще держать мощную истребительную группу на Марианах? — предположил Брент.— Верно, — кивнул Фудзита. — Потери у них тяжелые.— Однако в ГДР строят новые «Мессершмитты», «Даймлер-Бенц» разрабатывает новый двигатель, а за пилотами, которым пообещают миллион в год, дело не станет, — сказал Мацухара.— Знаю, знаю. И все же они дали нам передышку. Усильте тренировки, Йоси.— Горючее, господин адмирал! Где взять горючее?!Лицо адмирала просветлело.— Насчет этого есть отрадные новости: нас обеспечат горючим за счет Сил самообороны. Им после атаки авианосца срезали лимиты.— Это другое дело, — просиял и Мацухара. — Тогда можно летать и использовать для тренировок каждую свободную минуту. — Господин адмирал, единственный способ уничтожить арабов на Марианах — морской десант. Высадиться и перебить их всех до единого.Фудзита поглядел на него:— Забавно: мы с вами мыслим в одном направлении. Да. Конечно! Только морской десант! Высадка!— Но у нас нет морской пехоты, господин адмирал, — сказал Йоси.— И это верно. — Он похлопал по лежавшей на столе папке. — Совершенно секретно. Мы ее создаем. Три полка штурмовых десантников, дивизион тяжелого оружия и танковый батальон. Только добровольцы. Под моим командованием.— Но мы же в ведении Департамента парков!— Морскую пехоту обучают под эгидой Сил самообороны в районе Нариты.— Сэр, у нас нет десантных судов, — сказал Брент, — а по вашим словам получается, что высаживать придется чуть ли не дивизию.— У Сил самообороны имеются три малых танкодесантных корабля типа «Миура» и один — типа «Ацуми».— Сэр, — не дал ему договорить Брент, — я прошел курс обучения боевым действиям по высадке морского десанта и знаю что говорю. Нам необходимы ДГТ Десантный грузовой транспорт.
и ДВТ Десантный войсковой транспорт.
, опытные офицеры. Четыре десантных катера дивизию не поднимут.— Я знаю все это, лейтенант, — ответил адмирал и снова похлопал ладонью папку на столе. — Мы предпринимаем шаги в этом направлении. На Гудзоне стоят на приколе американские суда, отобранные для нас ЦРУ. Этим занимается адмирал Аллен. В скором времени мы пошлем туда нескольких офицеров.— Отлично! Отлично! — в один голос воскликнули Брент и Мацухара.Адмирал несколько минут молча барабанил по столу. Брент понял, что он уже размышляет над чем-то еще.— Йоси-сан, — наконец с несвойственной ему мягкостью произнес он. — Вы не отказались от своего намерения и по-прежнему просите разрешения на харакири?— Не отказался, господин адмирал. Прошу.— И причина этого — женщина. Женщина, которую вы любили и которая стала жертвой террористов в парке Уэно.— Да. Она погибла по моей вине. Я был беспечен и неосмотрителен…— Нет, Йоси, — вмешался Брент. — Виноват я.— При чем тут ты? — едко ответил летчик. — Ты, что ли, должен был на ней жениться? Ты сопровождал ее?Адмирал движением ладони заставил обоих умолкнуть.— Подполковник, вы — командир палубной авиации на моем корабле и лучший в мире истребитель. Мы многих, очень многих потеряли: неустрашимые души сотен наших самураев вошли в храм Ясукуни. — Глаза его стали похожи на кусочки влажного угля. — Я не разрешаю вам самоубийство. Вы нужны императору, Японии и «Йонаге».— Есть, ясно, — выпрямился Мацухара. — Там, — он показал вверх, — там я обрету смерть. Это будет справедливо. Летчик-истребитель должен погибать в небе. Ближе к богам.Фудзита глянул туда, куда указывал его палец:— Смерть легка как флюгер, Йоси-сан…— А долг — тяжелей горы, — подхватил Мацухара цитату из рескрипта одного из императоров эпохи Мэйдзи.— С такими плечами, как у вас, никакая ноша не страшна. Даже «Йонага». А она ведь потяжелей Фудзиямы.— Благодарю, господин адмирал, — летчик взглянул на часы, висевшие на переборке за столом адмирала. — Разрешите идти? У меня сейчас учебные полеты в международном аэропорту. Адмирал кивнул, и Мацухара повернулся к двери.— Имейте в виду, Йоси-сан, — сказал адмирал вслед. — Я усилил охрану аэропорта ротой матросов при трех тяжелых пулеметах и минометном расчете.Мацухара впервые за все это время улыбнулся.— Капитан Кудо будет просто в восторге.Когда дверь за ним закрылась, адмирал надолго взял Брента на прицел своих узких глаз.— У вас бешеный темперамент, лейтенант.— Знаю, сэр.— Это может помочь вам в жизни, а может и лишить вас ее. Характер у вас отцовский.— Он его и погубил.— Я хотел вам напомнить об этом, Брент-сан. И еще хотел сказать вам, что вчера у проходной вы вели себя как настоящий самурай — в лучших традициях бусидо.Брент улыбнулся:— В сомнении — избирай битву. Нападай первым, даже если перед тобой тысяча врагов.Пергаментное-лицо дрогнуло в неожиданно добродушной улыбке, и адмирал раскатился дробным и сухим стариковским смехом:— Я вижу, вы всерьез штудируете «Хага-куре» и берете оттуда самое важное. Похвально, Брент-сан.Брент был озадачен — приветливое выражение странно было видеть на этом сурово-замкнутом лице. Его вдруг осенило: он просто-напросто приятен адмиралу. Нелегко было осознать ту мысль, что этот виднейший флотоводец, одаренный стратег и блистательный тактик, этот осколок минувшего, ходячая реликвия, умевшая тем не менее завоевать совершенно собачью преданность своих подчиненных и восхищение всего мира, — относится к нему с глубоко затаенной ласковой симпатией. Более того — с уважением.Пока все эти мысли проносились у него в голове, улыбка исчезла с лица Фудзиты, теплые искорки в глазах померкли. Он стал неузнаваем, как хамелеон, и в голосе его звучала теперь глубокая скорбь.— Я вам уже говорил, Брент-сан: вы правильно поступили, согласившись оказать последнюю услугу своему командиру, лейтенанту Йосиро Такии.Брент, не ожидавший такого оборота разговора, слегка растерялся: он не поспевал за этими ртутно-подвижными мыслями. Но адмирал нагнулся, достал из-под стола и положил перед собой великолепный меч Такии.— Что вы, сэр… — Брент даже взмахнул руками, словно отгоняя нечистую силу.— Я имею честь вручить его вам. Он принадлежит вам по праву кайсяку.— Да, сэр, я знаю… Но у меня уже есть меч лейтенанта Коноэ, он достался мне при сходных обстоятельствах. — Мука слышалась в его голосе. — Одного — довольно… Мне не нужен меч Йосиро… Он был моим другом, и я… Я…— Вы любили его.— Да.— Этого не надо стыдиться. Любить друзей не зазорно для самурая, — адмирал чуть отодвинул от себя меч, как бы предлагая его Бренту.Тот снова покачал головой и отпрянул, как будто увидел перед собой ядовитую змею.— Нет, господин адмирал. Заберите его. Я не возьму.— Хорошо, Брент-сан. Я выполнил свой долг. И я понимаю вас. Честь велела мне предложить вам его — вы это знаете.— Знаю, господин адмирал.Морщины на лице Фудзиты расположились по-новому, в узких глазках появилось иное выражение: это значило, что он заговорит о другом.— Может статься, лейтенант, я поручу вам особое задание — вдали отсюда.— Нельзя ли чуть подробней, сэр?Адмирал чуть-чуть приподнял костлявые плечи:— Пока нельзя. Я должен буду сначала узнать, что решили в Женеве. Как бы вы в принципе отнеслись к такой… гм… командировке?— Мне очень хорошо на «Йонаге», я сроднился с кораблем и с командой.— От моего поручения во многом будет зависеть ваша карьера, Брент-сан.— Бьюсь об заклад, сэр, что вы имели беседу с адмиралом Алленом.Старик покачал головой:— Проиграете. Я отлично знаю, как он настроен. И знаю, что он не раз убеждал вас подать рапорт о переводе.Осведомленность Фудзиты не удивила Брента — это было в порядке вещей. Ничего, абсолютно ничего не ускользало от его внимания. Можно было подумать, что он в каждой каюте, в каждом отсеке держит соглядатаев и лазутчиков или обладает неким таинственным даром, позволяющим ему проникать в тайники ума и души с легкостью Опытного взломщика, для которого не существует замков и запоров. И этот мистический дар отлично сочетался с прагматическим складом ума, с совершенным знанием человеческой природы — всех ее сильных и слабых сторон, — с умением безошибочно отгадывать подоплеку человеческих устремлений и извлекать из них выгоду для себя.— Да, сэр, я сроднился с «Йонагой», — повторил Брент, — но вы мой начальник, и я выполню любой ваш приказ, любое задание, которое поможет борьбе с мировым терроризмом.Адмирал кивнул:— Слова, достойные офицера. Я не люблю посылать людей на задания против их воли и отлично понимаю смысл выражения «душа не лежит». Подобная практика противоречит самому духу корабля, которым я командую. Пока могу только сказать, лейтенант Росс, что новое назначение будет под стать и вашим дарованиям, и опыту.— Я готов, сэр, — искренно ответил Брент. — Сделаю все, что в моих силах, чтобы выполнить ваше задание наилучшим образом.Уголки тонких губ чуть приподнялись, обозначая, что ответ понравился адмиралу.— Добро, — сказал он и, надев свои очки в железной оправе, принялся просматривать документы на столе, нашел нужный и спросил: — Когда получите программное обеспечение для нового шифратора?— Сегодня вечером.— В отеле «Империал»?Щеки Брента порозовели: конечно, Фудзита знал все и, может быть, даже и то, каким могучим магнитом тянуло друг к другу его и Дэйл Макинтайр.— Я пошлю с вами наряд, Брент-сан.— Не стоит, сэр. Я при оружии, и потом — это минутное дело: заеду в отель, заберу программное обеспечение и вернусь на корабль. Боюсь, мы и так намозолили всем глаза: в аэропорту — целая рота, вокруг дока — пулеметные гнезда и караулы… Право же, не стоит.— Вы будете отсутствовать несколько часов, — произнес адмирал, угадывая все, о чем думал Брент. Тот неловко переступил с ноги на ногу. — Одного матросика все-таки возьмите. Пусть последит, чтобы вам не помешали… в вашем минутном деле.— Есть взять одного!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
и ДВТ Десантный войсковой транспорт.
, опытные офицеры. Четыре десантных катера дивизию не поднимут.— Я знаю все это, лейтенант, — ответил адмирал и снова похлопал ладонью папку на столе. — Мы предпринимаем шаги в этом направлении. На Гудзоне стоят на приколе американские суда, отобранные для нас ЦРУ. Этим занимается адмирал Аллен. В скором времени мы пошлем туда нескольких офицеров.— Отлично! Отлично! — в один голос воскликнули Брент и Мацухара.Адмирал несколько минут молча барабанил по столу. Брент понял, что он уже размышляет над чем-то еще.— Йоси-сан, — наконец с несвойственной ему мягкостью произнес он. — Вы не отказались от своего намерения и по-прежнему просите разрешения на харакири?— Не отказался, господин адмирал. Прошу.— И причина этого — женщина. Женщина, которую вы любили и которая стала жертвой террористов в парке Уэно.— Да. Она погибла по моей вине. Я был беспечен и неосмотрителен…— Нет, Йоси, — вмешался Брент. — Виноват я.— При чем тут ты? — едко ответил летчик. — Ты, что ли, должен был на ней жениться? Ты сопровождал ее?Адмирал движением ладони заставил обоих умолкнуть.— Подполковник, вы — командир палубной авиации на моем корабле и лучший в мире истребитель. Мы многих, очень многих потеряли: неустрашимые души сотен наших самураев вошли в храм Ясукуни. — Глаза его стали похожи на кусочки влажного угля. — Я не разрешаю вам самоубийство. Вы нужны императору, Японии и «Йонаге».— Есть, ясно, — выпрямился Мацухара. — Там, — он показал вверх, — там я обрету смерть. Это будет справедливо. Летчик-истребитель должен погибать в небе. Ближе к богам.Фудзита глянул туда, куда указывал его палец:— Смерть легка как флюгер, Йоси-сан…— А долг — тяжелей горы, — подхватил Мацухара цитату из рескрипта одного из императоров эпохи Мэйдзи.— С такими плечами, как у вас, никакая ноша не страшна. Даже «Йонага». А она ведь потяжелей Фудзиямы.— Благодарю, господин адмирал, — летчик взглянул на часы, висевшие на переборке за столом адмирала. — Разрешите идти? У меня сейчас учебные полеты в международном аэропорту. Адмирал кивнул, и Мацухара повернулся к двери.— Имейте в виду, Йоси-сан, — сказал адмирал вслед. — Я усилил охрану аэропорта ротой матросов при трех тяжелых пулеметах и минометном расчете.Мацухара впервые за все это время улыбнулся.— Капитан Кудо будет просто в восторге.Когда дверь за ним закрылась, адмирал надолго взял Брента на прицел своих узких глаз.— У вас бешеный темперамент, лейтенант.— Знаю, сэр.— Это может помочь вам в жизни, а может и лишить вас ее. Характер у вас отцовский.— Он его и погубил.— Я хотел вам напомнить об этом, Брент-сан. И еще хотел сказать вам, что вчера у проходной вы вели себя как настоящий самурай — в лучших традициях бусидо.Брент улыбнулся:— В сомнении — избирай битву. Нападай первым, даже если перед тобой тысяча врагов.Пергаментное-лицо дрогнуло в неожиданно добродушной улыбке, и адмирал раскатился дробным и сухим стариковским смехом:— Я вижу, вы всерьез штудируете «Хага-куре» и берете оттуда самое важное. Похвально, Брент-сан.Брент был озадачен — приветливое выражение странно было видеть на этом сурово-замкнутом лице. Его вдруг осенило: он просто-напросто приятен адмиралу. Нелегко было осознать ту мысль, что этот виднейший флотоводец, одаренный стратег и блистательный тактик, этот осколок минувшего, ходячая реликвия, умевшая тем не менее завоевать совершенно собачью преданность своих подчиненных и восхищение всего мира, — относится к нему с глубоко затаенной ласковой симпатией. Более того — с уважением.Пока все эти мысли проносились у него в голове, улыбка исчезла с лица Фудзиты, теплые искорки в глазах померкли. Он стал неузнаваем, как хамелеон, и в голосе его звучала теперь глубокая скорбь.— Я вам уже говорил, Брент-сан: вы правильно поступили, согласившись оказать последнюю услугу своему командиру, лейтенанту Йосиро Такии.Брент, не ожидавший такого оборота разговора, слегка растерялся: он не поспевал за этими ртутно-подвижными мыслями. Но адмирал нагнулся, достал из-под стола и положил перед собой великолепный меч Такии.— Что вы, сэр… — Брент даже взмахнул руками, словно отгоняя нечистую силу.— Я имею честь вручить его вам. Он принадлежит вам по праву кайсяку.— Да, сэр, я знаю… Но у меня уже есть меч лейтенанта Коноэ, он достался мне при сходных обстоятельствах. — Мука слышалась в его голосе. — Одного — довольно… Мне не нужен меч Йосиро… Он был моим другом, и я… Я…— Вы любили его.— Да.— Этого не надо стыдиться. Любить друзей не зазорно для самурая, — адмирал чуть отодвинул от себя меч, как бы предлагая его Бренту.Тот снова покачал головой и отпрянул, как будто увидел перед собой ядовитую змею.— Нет, господин адмирал. Заберите его. Я не возьму.— Хорошо, Брент-сан. Я выполнил свой долг. И я понимаю вас. Честь велела мне предложить вам его — вы это знаете.— Знаю, господин адмирал.Морщины на лице Фудзиты расположились по-новому, в узких глазках появилось иное выражение: это значило, что он заговорит о другом.— Может статься, лейтенант, я поручу вам особое задание — вдали отсюда.— Нельзя ли чуть подробней, сэр?Адмирал чуть-чуть приподнял костлявые плечи:— Пока нельзя. Я должен буду сначала узнать, что решили в Женеве. Как бы вы в принципе отнеслись к такой… гм… командировке?— Мне очень хорошо на «Йонаге», я сроднился с кораблем и с командой.— От моего поручения во многом будет зависеть ваша карьера, Брент-сан.— Бьюсь об заклад, сэр, что вы имели беседу с адмиралом Алленом.Старик покачал головой:— Проиграете. Я отлично знаю, как он настроен. И знаю, что он не раз убеждал вас подать рапорт о переводе.Осведомленность Фудзиты не удивила Брента — это было в порядке вещей. Ничего, абсолютно ничего не ускользало от его внимания. Можно было подумать, что он в каждой каюте, в каждом отсеке держит соглядатаев и лазутчиков или обладает неким таинственным даром, позволяющим ему проникать в тайники ума и души с легкостью Опытного взломщика, для которого не существует замков и запоров. И этот мистический дар отлично сочетался с прагматическим складом ума, с совершенным знанием человеческой природы — всех ее сильных и слабых сторон, — с умением безошибочно отгадывать подоплеку человеческих устремлений и извлекать из них выгоду для себя.— Да, сэр, я сроднился с «Йонагой», — повторил Брент, — но вы мой начальник, и я выполню любой ваш приказ, любое задание, которое поможет борьбе с мировым терроризмом.Адмирал кивнул:— Слова, достойные офицера. Я не люблю посылать людей на задания против их воли и отлично понимаю смысл выражения «душа не лежит». Подобная практика противоречит самому духу корабля, которым я командую. Пока могу только сказать, лейтенант Росс, что новое назначение будет под стать и вашим дарованиям, и опыту.— Я готов, сэр, — искренно ответил Брент. — Сделаю все, что в моих силах, чтобы выполнить ваше задание наилучшим образом.Уголки тонких губ чуть приподнялись, обозначая, что ответ понравился адмиралу.— Добро, — сказал он и, надев свои очки в железной оправе, принялся просматривать документы на столе, нашел нужный и спросил: — Когда получите программное обеспечение для нового шифратора?— Сегодня вечером.— В отеле «Империал»?Щеки Брента порозовели: конечно, Фудзита знал все и, может быть, даже и то, каким могучим магнитом тянуло друг к другу его и Дэйл Макинтайр.— Я пошлю с вами наряд, Брент-сан.— Не стоит, сэр. Я при оружии, и потом — это минутное дело: заеду в отель, заберу программное обеспечение и вернусь на корабль. Боюсь, мы и так намозолили всем глаза: в аэропорту — целая рота, вокруг дока — пулеметные гнезда и караулы… Право же, не стоит.— Вы будете отсутствовать несколько часов, — произнес адмирал, угадывая все, о чем думал Брент. Тот неловко переступил с ноги на ногу. — Одного матросика все-таки возьмите. Пусть последит, чтобы вам не помешали… в вашем минутном деле.— Есть взять одного!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37